Феномен

Соврал. Хотелось сбежать, скрыться, забыться. Она слишком многое пережила в эту ночь для того, чтобы просто проглотить всё это. Но повторяла каждый час, как мантру, что Драко заберёт её утром. На часах уже почти четыре часа дня, а его всё нет. Переживания о том, что с ним могло что-то случится, исчезли. Нет, их и вовсе не было. Теперь Нотт был обезумевшей нянькой, которая просто надоела за эти прошедшие сутки. Видимо, он слишком хорошо понял свою задачу.       — Ты голодная? — эту фразу он повторял почти каждый час, а может, и чаще.       — Нет. Гермиона облюбовала кровать, смотря в стену, и буквально отсчитывала минуты до наступления ночи. Не знала, что вообще может с ней произойти, но всячески готовилась к этому. Её успокаивало то, что хоть кто-то был рядом с ней, а не назойливое и угнетающее одиночество.       — Грейнджер, — протягивал Тео, каждый раз заходя в её комнату, даже не стуча в дверь. Хотя, ему это было позволено, ведь это его дом, — Ты угнетаешь меня своим видом.       — Ты можешь просто не смотреть, — отвечает она, продолжая смотреть в одну точку.       — Не могу, — по слогам, — Ты скоро дождь вызовешь, давай, переставай портить мне тут карму. Она вздыхает, всё же переводя взгляд на Тео. Его костюм опять выделяется на фоне стандартной мебели. Он был ярко оранжевого цвета. Чёрт, кто вообще выбирает ему эти наряды?       — Что происходит с вампиром в полнолуние, если он не выпивает крови? — интересуется Гермиона, усаживаясь на кровати.       — Его мучает жажда, а потом он выпивает кровь и всё проходит, — Нотт потягивает плечами вверх. Его ответ слишком лёгкий и не устраивает девчонку, — Грейнджер, вампиры всегда выпивают кровь в полнолуние. Их тянет к ней, они находят её. Но к тебе это пока не относится.       — Почему? — слишком быстро спрашивает она, — Я же тоже… Ну оно…       — Ты не вампир, — перебивает её Тео, — И даже если что-то там внутри тебя просыпается, то это всё равно не делает тебя одной из нас. Пока не делает. Твои опасения сейчас напрасны и портят мне погоду над домом. Спустись вниз, поужинай и переставай угнетать себя этим. Гермиона хмурит брови на слишком расслабленное лицо Нотта.       — Ты слишком легко всё это говоришь. Если бы всё было так, то он не привёз бы меня сюда.       — Малфой оставил тебя на меня из-за твоей крови, а не сущности, — Нотт уже даже не смотрит на девушку, а разглядывает что-то на книжной полке, — То, как ты магнитом манишь всех гибридов к себе… конечно, лучше перестраховаться.       — А ты тоже? — не скрывая интереса, она пододвигается ближе, — Тоже чувствуешь? Теодор выдаёт кошачью улыбку, хотя та больше походила на лисью. Мелкими, но быстрыми шагами он подходит ближе, присаживаясь рядом, и втягивает воздух.       — Не знаю, как он держится при таком запахе, но да, ты идеально пахнешь, — улыбка и голова на бок, — Будь я голодным, то почуял бы тебя на входе в дом. В принципе, гибриды все голодные и нюх обостряется вдвое больше. Но знаешь что, Грейнджер, он ведь когда-то тебя укусит. Она тоже думала об этом. Даже в видениях видела последствия его укуса. Нотт был прав, хотя верить в это особо не хотелось. Малфой — вампир, и когда-то его терпению и выносливости придёт конец. Даже тогда в её квартире. Всё же шло к укусу.       — Ему нет смысла меня кусать, пока я не пробудилась, — с гордо поднятой головой отвечает Гермиона, — И вопрос в том, случится ли это пробуждение.       — Это просто дело времени, Грейнджер. Мы всё узнаем в марте, — он говорил это так, будто она была подопытной крысой в их лаборатории. Нотт ещё несколько минут разглядывал не такое большое количество предметов интерьера в её комнате, но его внимание привлекли занавешенные гардины. Парень заострил на них взгляд, но после кивнул сам себе и повернулся к девушке.       — Лучше их не трогай, — он указал большим пальцем себе за спину и теперь Гермиона тоже акцентировала своё внимание на окнах. Чёрт, они же не оборотни, чтобы бояться лунного света, но к словам Теодора она всё же прислушается.       — Почему Блейз не вампир? — этот вопрос уже давно её мучал, — Малфой же может его обратить. Тео наигранно пару раз хлопнул глазками, указывая на выход из комнаты.       — Я умираю с голода. Под этими словами он подразумевал что? Хотел ли он есть или его мучила жажда, но Гермиона, не скрывая недовольства всё же соглашается спуститься и перекусить. День подходил к концу, а это означало лишь то, что луна скоро заставит всех вампиров искать себе пропитание. Почему-то Гермиона даже не опасалась Нотта. Он никогда не источал всего того, чем веяло от Малфоя. Улыбка и вечное дурачество Тео каким-то магическим образом хорошо скрывали в нём того, кем являлся на самом деле. Нет, она всё равно хочет придушить этого женского угодника за смерть Филиппа, но сейчас из-за Малфоя она слишком сильно зависела от этого парня. До столовой они идут в тишине, а Гермиона любопытно рассматривает всё, что попадается ей на глаза. Дом действительно хороший, не такой большой как Мэнор, но и немаленький. Гермиона всегда думала, что Теодор живёт у Малфоя, однако это оказывается не так. По первому этажу бегает много домовых эльфов и от её глаз не скрывается то, что все они действительно опрятно одеты. Нет рваного и старого лохмотья, а обычные, хорошенькие вещи.       — Их больше двадцати тут, — произносит Нотт, открывая дверь и пропуская Грейнджер пройти первой, — Наверное об этом ты думала?       — Не совсем. Очень странно, что все они в такой отличной одежде.       — Не все, — парень усаживается за стол, притягивая наполненный бокал шампанского, — Эльфов Малфоя невозможно заставить одеть во что-то лучшее, чем старая наволочка. Поэтому они все работают вне моего поля зрения. Она садиться буквально напротив, окидывая взглядом всё то, что есть на столе. В желудке пусто, наверное, уже почти двое суток, и сейчас еда необычайно вкусно пахла. Тео весь день пытался её накормить, и вот к вечеру лёд тронулся. Малфой точно одарил бы его грозным взглядом, если бы девчонка голодала.       — Блейз сам этого не хочет, хотя, — он протягивает последнюю «я», делая глоток игристого, — Малфой много раз ему предлагал.       — Но он ведь не просто так не хочет?       — Снейп хорошо вправил ему мозги.       — Снейп? — переспрашивает Гермиона, — Он что, тоже? Тео наигранно смеётся, а потом в один момент меняет выражение лица на дико серьёзное.       — Нет, конечно. Хотя, первые два года я так думал. Блейз хорошо сблизился с ним на шестом курсе и к тому моменту уже весь преподавательский состав Хогвартса знал, кто мы такие. Старик Дамблдор не особо и скрывал, но это хорошо играло нам на руку, — Нотт даже не притрагивается к еде, он больше заинтересован в том, чтобы сегодня поела Гермиона, — Его нравоучения о том, что вампиром быть слишком затруднительно в нашем мире, если, конечно, ты не унаследовал этот дар. Проще говоря, это он его надоумил на то, чтобы Забини стал тем, кем является сейчас.       — Малфой просто помог с задумкой, — заканчивает она. Нотт одобрительно кивает в ответ, всё же притрагиваясь к еде. Школа знала, что на Слизерин допустили учеников другой так сказать Расы. Но никто не поддавался сомнению, безопасно ли это?       — Когда стало известно…       — Что Малфой — феномен? — перебивает Нотт с забитым ртом, — Почти сразу. В роду Малфоев и Блэков не было вампиров, за исключения одного случая. Далёкий дед Драко был обращённым, но так и не продлил свой род. Он покончил с собой не дожив и до тридцати. И вот теперь, та маленькая часть вампиризма, которая была в нём, через множество поколений пробудилась именно в Драко.       — Это самые часто задаваемые вопросы? Откуда ты узнал?       — У родословных вампиров иногда встречаются такие способности как у меня, — весьма гордо заявляет Нотт. Да, он определённо гордился своим даром. Читать мысли людей очень странный дар, но видимо, ему он слишком нравился. Теодор как ребёнок уплетает курицу, не доедая её до конца, отставляя в сторону тарелку и при этом не сводя взгляда с Грейнджер. Он не был всегда таким дурачком, которым привыкли его видеть все. Сейчас же, его взгляд серьёзен, глубокий, даже изучающий, что слишком сильно причиняет дискомфорт Гермионе. Часы в гостиной пробили восемь вечера. Это как обратный отсчёт перед неизбежным. Говорить, что она боялась наступления ночи можно, но не до конца. Когда под кожей начинает зудеть от страха, то в голове она опять прокручивает слова Драко. Она тут будет в безопасности. Сама и не знала почему, но верила в это.       — Злится? — внезапно спрашивает Нотт, отрывая её от новой мантры.       — С чего ты спрашиваешь?       — Он всегда злится, — со смешком в голосе, — Мне интересно, какой он с тобой? В их отношениях с Пэнс не всё было так гладко. Они часто ссорились и было много недосказанности. Драко особо не переживал за её сохранность за что слишком сильно поплатился. Теперь он другой. Ты вызываешь в нём другие чувства. Чувства? Были ли у него чувства к ней? Нет, не злость или опека, а другие. Что именно он чувствовал, когда смотрел на неё спящую? Что чувствовал, когда выскочил из машины?       — Может скажу глупость, но ты лучше сразу её забудь. Он противится своим чувствам, но это так же неизбежно, как и твоё пробуждение. Когда-то, он посмотрит на тебя с тёплым взглядом. Не будет фыркать и метать молнии, — Тео смущённо улыбается, — Пусть мне ещё раз попадёт от него, но Драко заботится о тебе слишком сильно. Оберегают и присматривают не только его люди, но и он сам. Это вводило её в ступор. Она молча смотрела на слишком радушное лицо Нотта и сглатывала, после каждого сказанного его слова. Аппетит отпал мгновенно. Слишком много информации она слышит за этот ужин.       — Мне хочется в это верить. Он не всегда груб и зол. Может и сам побаивается своей мягкости, сразу же закрываясь острым льдом. Боится быть с ней другим не таким, каким привыкли видеть его все. Касания Малфоя — это единственное, что выдавало эту мягкость в его характере. Нежные и чересчур приятные. Именно это он не мог скрыть, как бы ни пытался. Однако, Гермиона просто понимает сейчас то, что Драко боится открыться ей. Боится подпустить ещё ближе, ибо сам знает, что причинит боль. Он просто не умеет по-другому. Может оно всё так и есть, как говорит Нотт. Может, Драко вовсе не получал той любви от Пэнс, которую дарил сам. Закрылся, возненавидел, отдалился. С этими мыслями она ложилась спать в начале одиннадцатого ночи. После тёплой ванны и приятного чая на ночь её действительно клонило в сон. Но он продлился не так долго, как ей бы хотелось. Всё произошло ближе к двум часам. Она проснулась в холодном поту из-за дикого, страшного сна. Там был Малфой и Карлос. Они что-то бурно обсуждали, пока Драко не развернулся и не ушёл, а после Франц медленно, как кошка подполз к ней, обнажая клыки и сжимая её ногу, поднимаясь всё выше и выше. В комнате было тихо и темно. Никакого света, ведь даже окна были занавешены. Гермиона перевела дух и встав с кровати направилась в ванную, дабы хоть немного освежиться, после такого ужаса. Вода действительно помогала, а ещё у неё из головы не выходило то, что на рассвете, а может немного позже, появится Драко. Хотелось домой, ведь тут Гермиона особо не чувствовала того уюта, как в своей кровати. Подняв голову и посмотрев в зеркало, она с интересом рассматривала себя в отражении. Вода стекала с её лица, а глаза полусонные. На секунду, всего лишь проверить, но Гермиона приоткрывает рот, проводя пальцем по ровному ряду зубов. Ничего. А на что она надеялась? Умиротворённым взглядом она смотрит прямо в себе в глаза, но что-то сжимает в сердце, отдаваясь в локоть. Она с едва ощутимым визгом отдёргивает руку. Небольшой, но глубокий порез на подушечке указательного пальца. Кровь стекает крупными каплями в умывальник. Она ещё раз смотрит в зеркало, помогая себе всё той же рукой в крови. Сглатывает, хотя хочется закричать во всё горло. Острые, белоснежные клыки. Но ведь их только что не было. Сейчас, Гермиона может поклясться, что слышит как в её венах бежит кровь. Это такой характерный звук, что аж закладывает уши. Смотрит на кровь и ужасно хочется слизать эти несколько капель, что застыли на ровном месте. Свет отражается в них, а по ванной размялся её аромат. Какого вампирам противится укусу? В отражении зеркала, Гермиона видит свои глаза. Те, в которые так пристально смотрел Малфой, точнее их цвет. Дыхание замирает. Неужели даже тот факт, что она так сильно упирается пробуждению, лишает её всего. Она станет вампиром против своей воли и это уже никак не исправить. Острые клыки и красные глаза. На какого монстра же она похожа сейчас. Быть убийцей, оставаться ей до конца жизни, судорожно ища глоток крови, чтобы выжить. Теперь, она понимает Блейза. Обречённая на страдания, слабая. Руки трясутся, когда она закрывает кран с водой и отходит на несколько шагов назад. Потерянная, ищет что-то, но даже сама не знает что. Кончики пальцев ужасно холодные, она дрожит от холода. Бредёт к кровати, забираясь на неё, скручиваясь калачиком. Дрожит и судорожно выдыхает тёплый воздух в ладошки. Смотрит перед собой, борясь со сном. Указательный палец ещё пульсирует, но она даже не обращает внимание на то, что рука измазана засохшей кровью. Сминает одеяло рядом с собой, укладывая только голову на него. Закрыв глаза, она хочет представить кого-то рядом. Но воображение не выдаёт какой-то определённый образ. Только сейчас задумывается о том, что ей действительно не хватало кого-то близкого рядом. Того, на кого спокойно можно положить уставшую от всех проблем голову и отдохнуть, кто проведёт тёплой рукой по спине, забирая одним движением весь груз с плеч и души, который накапливался месяцами. Поникшая и уставшая. — Вампиры собственники и слишком преданы. Не думай, что история когда-то повториться. И она верит. На утро она просыпается под лучи яркого солнца, всё так же лёжа головой на смятом одеяле. Теперь окна не были занавешены, а на улице была идеальная погода. Рядом никого. Соврал. Взгляд на часы и Грейнджер ощущает долю обиды внутри. Почти час дня. Он не пришёл за ней, хотя и обещал. Обидно, слишком обидно осознавать это. Ночь прошла довольно спокойно, хотя она готовилась к худшему. На странность, но не было ни одного видения, но Гермиона была готова и к ним. Готовится к худшему — это всегда хорошо. Она переворачивается в кровати, подминая под себя одеяло. На прикроватной тумбочке стоит кружка с кофе и несколько имбирных пряников. Она ненавидела кофе. Хотелось домой, в тепло и свою привычную жизнь. Поднимая руку, она замечает затянутую небольшую ранку, которая успела обрасти тонкой корочкой. Всё это навевало дурные мысли. Вновь проводя по зубам теперь уже подушечкой большого пальца, она замирает. Вскакивает с постели и забегает в ванную. Ничего. Тех острых клыков нет, ничего похожего на них. Не приснилось же ей это. Но Гермиона с облегчением выдыхает, окуная руки под тёплую воду и умывая заспанное лицо.

***

Работа помогала отвлечься. Возможно, это и был её наркотик к которому хорошенько так тянуло. Статьи шли хорошо, да и мадам Роуз не нависала над душой, требуя очередного перфоманса. В офисе всё напоминало об Филиппе. Когда его назойливый взгляд и ворчание было тут, то Гермиона всегда метала молнии в его сторону. Сейчас же его слишком сильно не хватало. Половина стола, за которым они работали вместе, после подрыва типографии осталась до сих пор пустая. Загромождать её своими вещами Гермиона не хотела, да и Роуз не искала нового сотрудника. Работы прибавилось вдвое, но она была и рада, окунаться с головой в то, что хоть как-то отвлекало её. Пятничный вечер обещал много сюрпризов, но наверное главным из всех был тот, что в семь вечера она идёт в бар. Джинни с Гарри немного разбавили её серые будни. Общения с друзьями не хватало и даже то, что говорил Малфой не выходило у неё из головы. О чём говорить с друзьями? Общие интересы давно уже испарились, но сам факт того, что они всё ещё не забывают про неё немного грел душу. Она сидела за столом на работе, перечитывая новую статью и раз за разом смотрела на колдо. Тёплые, искренние улыбки детей, которые давно выросли. Уже ничего не может вернуть тот энтузиазм в этих головах. Третий день от Малфоя нет ничего. От всего этого нет настроения даже для работы. Но на встречу с друзьями она шла довольно энергично. Заходя уже в знакомое заведение, на глаза ей попадается Джинни, машущая рукой. Небольшая улыбка на лице Грейнджер испаряется, когда она подходит ближе.       — Миона, опаздываешь, — эта интонация заставляет встать в ступор.       — Не называй меня так, Рональд, — сухо произносит она, всё же усаживаясь рядом с Джинни, напротив Уизли. Руки подрагивали от того, что он сидит напротив. Ни капли сожаления на его лице нет. Даже наоборот, он улыбается, подпихивая Гарри в плечо. Она так сильно избегала встречи с Роном, что сейчас её буквально тошнит от того, что он так близко. Сидит напротив и даже не скрывает своего взгляда в её сторону. Такой чистый и невинный, что просто не верится в то, что когда-то так искренне клялся ей в любви, а потом просто растоптал все надежды на совместное будущее.       — Джинни, я убью тебя, — шепчет Гермиона.       — Это не моя идея, а Гарри.       — Я убью вас обоих. Желание напиться или же молча уйти от сюда. Гарри светился, постоянно держа Джинни за руку, а вот Рон изучал. Он рассматривал Гермиону, даже не скрывая этого. В основном разговаривали только парни, когда Джинни сама была не в лучшем настроении из-за скованности подруги.       — Кстати, Гермиона, — обращается Поттер, — Рон приехал навсегда. Какая радость.       — Вынужденная мера, — дополняет Уизли.       — В чём необходимость бросать работу и возвращаться в Лондон? — скрепя зубами, но всё же пытается общаться. Рон запинается, но делает паузу, заказывая напитки у официантки.       — Вы когда-нибудь видели вампиров? — шепчет рыжий, пододвигаясь поближе к друзьям. Что-то сжимается в груди и веет нехорошим предчувствием. Вот так, сразу разговор о том, от чего она хочет убежать, но просто не может.       — Больше года назад они убили Паркинсон, — с серьёзной физиономией говорит Гарри, — А так, пишут только о том, что эти твари сотворили.       — И я о том же, — голос всё тише, — В Румынии сейчас их слишком много. Я лично видел двоих. Поэтому, там сейчас слишком небезопасно. Гарри закусив нижнюю губу, постукивает пальцами по столу. Нервничает. Рон действительно рассказывает всё это с тревогой, но когда приносят выпивку, то его выражение лица слишком быстро меняется.       — Почему об этом молчат? — всё не унимается Гарри.       — Я не знаю, — Рон пожимает плечами, — Возможно, информация не выходит за пределы страны. Да и даже там ничего об этом не пишут. Так что, Миона, у тебя есть отличная информация для статьи. Гермиона кратко кивает и делает два больших глотка вина. Вампиры — это последняя тема для разговора, которую она хотела бы затронуть именно сейчас. Может, Малфой сейчас там, раз в Румынии всё так плохо?       — А Чарли? — встревает Джинни, — Чарли остался там?       — Пока да, но через неделю он планировал тоже уезжать. Не хочется быть укушенным какой-то тварью с красными глазами.       — Хватит! — выкрикивает Гермиона, ударив ладонью по столу. На этот шум оборачиваются все посетители заведения, — Давайте сменим тему, пожалуйста, — смягчив тон, добавляет она. Невозможно слушать что-то подобное, когда ты три дня назад видела то же самое в своем отражении. Когда ты почти и есть то, от чего все бегут. Опасное, неконтролируемое животное. Бокалы обновляют, но Гермиона вяло поддерживает разговор с друзьями, вечно уводя взгляд от Рональда. Уизли смотрит слишком часто, явно что-то хочет ей сказать, но ждёт удачного момента.       — Второе место, — краем уха слышит Грейнджер, — Не хорошо, но и не плохо. В Европейском союзе много хороших игроков, но чаще всего — это дети богатеньких родителей. Они пробивают себе места деньгами.       — Так вообще можно? Сейчас диалог шёл только между Гарри и Роном. Даже Джинни, потеряв суть разговора, ковыряется в тарелке с салатом.       — Вообще нет. Но я привык к такому исходу. Вспомни даже Малфоя, — и тут сердце ойкает второй раз за вечер, — Всё делал его отец, а не он.       — Та ещё мразь. Если бы Драко это слышал. Теперь, эти двое обсуждали всех слизеринцев, но только на Блейзе Джинни вмешивается в диалог, защищая мулата.       — Гермиона хорошо сейчас с ним общается, — добавляет подруга.       — Что? Это правда? — почти хором спрашивают Уизли и Поттер.       — Что-то не так? С чего такая реакция? Но ответа не последовало, зато бокалы обновляются новым алкоголем. По виду Гарри видно, что ему, возможно, уже хватит, но Рон будто специально подначивает его к выпивке. Встреча не самая лучшая, но могло быть ещё хуже. Влезать в их разговоры не хотелось, да и Джинни также с грустным лицом сидит рядом. Гермиона извиняясь встаёт из-за стола и подходит к бару, заказывая себе что-то покрепче. Выпить и забыться или же просто ещё больше расслабиться. Вино вообще не спасало сейчас. Гранённый стакан в руке с виски и девушка выходит на крыльцо заведения немного подышать. На улице тихо и спокойно. Редко падают крупные снежинки, устилая ещё больше землю снегом. Начало февраля, но так хочется уже какого-то тепла на улице. Для пятницы действительно пусто на улице, но Гермиона медленно выдыхает, прислоняясь плечом к ограждению бара. Уйти даже не попрощаться? Мерлин, слишком сильно хочется, но что-то останавливает. Даже сегодня разговоры о вампирах, они везде и каждый будто специально старается завести разговор в эту тему. Что скажут друзья, когда узнают о том, кем она станет совсем скоро? Будут ли называть такой же тварью, как остальных? Наверное, общения больше не будет, но может, Гермиона и будет рада, ибо даже сегодня ей нечем было поддержать разговор.       — Миона, — только не это. Грейнджер прикрывает глаза, медленно и тихо выдыхая. Только не это.       — Я просила меня так не называть, — сдерживая эмоции. Она может сказать сразу, о чём сейчас пойдёт разговор, но так сильно не хочется даже думать об этом, не то что говорить.       — Всё в порядке?       — Да, Рональд, всё просто прекрасно, — даже не смотрит в его сторону, но прекрасно видит его боковым зрением, — Я знаю, о чём ты хочешь поговорить, но поверь мне, лучше не надо. Молчит. Закусывает губы.       — Я виноват, — шепчет Рон, — Да, виноват и не знаю, что мне вообще можно сделать, чтобы ты простила меня. Я очень сильно хочу лишь этого, Гермиона. Только твоего прощения.       — Поэтому тебя не было два года? — нет смысла больше сдерживаться, — Рон, тебя не было столько времени, и ты только сейчас понимаешь свою ошибку. Этому нет ни извинения, ни прощения. Гермиона оборачивается, смотря ему прямо в глаза, но там мало что читается из-за выпитого градуса. Он стоит рядом, а внутри у неё отвращение. Противное, липкое от которого хочется избавиться, отмыться. Его вот этот взгляд к которому она так сильно привыкла, вот эта мимика, выдающая в Уизли всё что угодно, но только не сожаление. Ей больно. Было тогда и даже сейчас, когда тема его измены до сих пор не отпускает её и по сей день.       — Я приехал к тебе, Гермиона. К нам. Будь я хоть сто раз виноват, но сделаю что угодно, чтобы ты смогла меня простить, — глаза смотрят в пол, как напакостившая собака, — Я знаю тебя, я люблю тебя, ты ведь способна на прощение. Ради нас, Гермиона. Грейнджер не сдерживает смех, хотя это больше на грани с истерикой. Такой, которая растёт из боли и обиды. Из лжи и предательства.       — Нас? — переспрашивает она, — Нет больше никаких нас, Рон. Ты сам виноват в этом. Я не слепая Рональд, я не могу забыть то, что ты сделал. Как ты предал меня. Как ты предал нас! — последние слова она выкрикивает ему в лицо, тыча пальцем в грудь. Дыхание сбито, а сердце бешено бьётся из-за нервов. Его невозмутимость ещё больше разжигает огонь внутри из-за чего хочется просто врезать.       — Ты вправе обижаться. Да, злиться и ненавидеть, но я теперь тут, рядом.       — Не нужно, — перечет Гермиона, делая шаг назад. Рон наступает, разводя руками для объятий.       — Поверь, мне нужна ты.       — Рональд, нет. Теперь ты мне не нужен. Отойди, дай мне пройти, — она пытается обойти его, но парень делает шаг в сторону, хмуря брови. Склоняет голову, смотрит с презрением и даже с долей злости. Она не помнит его таким, как видит сейчас. Уизли повзрослел, даже слишком сильно, чем все остальные. Рыжий цвет волос стал тусклее, так же, как его взгляд. Он чем-то, но пугал.       — У тебя кто-то есть? Да? — сжимая челюсть, — Кто он?       — Мерлин, Рональд, что ты несёшь? Отойди. Вместо просьбы он делает ещё один шаг, теперь уже становясь совсем близко к ней, из-за чего Грейнджер совсем некомфортно себя чувствует. Уизли кладёт руки на её плечи, притягивая девушку к себе, но Гермиона упирается ему в грудь, напрягаясь.       — Тебе же сказали отойти, — голос рядом, после чего Рон действительно отстраняется. Она видит Малфоя. Расстёгнутое пальто, и волосы которые знатно потрепал ветер. Его взгляд на Уизли, а только потом на Гермиону. Она слишком сильно рада его появлению, тем более сейчас.       — Малфой? — медленно потягивает подвыпивший Рон, — Пришёл защитить нелюбимую грязнокровку? Или пригубить бокальчик другой? Не видишь, ты не вовремя!       — Рон! — с визгом в тоне, кричит Гермиона, когда тот резко тянет её к себе, пытаясь завести в бар. Драко одним движением тянет его за шиворот кофты, из-за чего тот от внезапности падает на спину. Садясь рядом на колено, он хватает того за грудки, приподнимая ближе.       — Первый вариант, — с вздёрнутой бровью произносит Малфой. Но слишком резко она слышит глухой удар и то, как кряхтит от боли Рон. Слышит, как тихо и невнятно Малфой что-то говорит в его адрес, а потом он резко встаёт. Глаза красные, знакомые, почему-то слишком красивые. Она смотрит на него с паникой в глазах. Взгляд то на нём, то на вытирающим кровь из носа Уизли.       — Не вовремя? Гермиона поджав губы, дабы не разреветься, отворачивается в сторону. Её трясёт от холода и от страха. Рон, конечно же, это заслужил. Она бы и сама была не прочь вмазать ему, но что будет потом? Все узнают. Мерлин, все узнают о ней и Драко.       — Миона, — хрипит Уизли, — Он? Грейнджер, сжав руки в кулаки, резко оборачивается на своё имя, вздёргивает подбородок.       — Да, Рональд, это он.       — Умница, — одобрительно произносит Малфой, протягивая ей руку. Она смотрит с опаской. Рука, что протягивал ей сейчас Драко, была в кожаной перчатке, но слишком сильно было желание вложить в неё свою ладонь. Но она всё ещё злится. Злится на него и его враньё, но всё же уходит вместе с ним.

***

      — И что это было? — грубо спрашивает он, заходя в южную гостиную его дома. Тон властный, недовольный, но более ревнивый, чем оскорбительный.       — Я не хочу говорить об этом. Во всяком случае, не сейчас. И почему я вообще тут? Драко медленно стягивает перчатки и пальто, бросая всё куда-то на кресло. В комнате из источника света только свечи, которые стояли на шикарном, чёрном рояле по середине гостиной. Она тут ещё не была, но с каждой новой комнатой могла восхищаться по новому.       — Уизли, пятница, вечер, — перечисляет он, останавливаясь и поворачиваясь к ней.       — В баре ещё Джинни и Гарри, — добавляет Гермиона, — Пожалуйста, я очень хочу выпить и забыть всё, что произошло сегодня и в последние дни. Ждать не пришлось, ибо чёрная тень Мэнора всегда появляется вовремя и лишь по одному только слову. Бокал вина и полумрак гостиной. Расслабиться получилось бы, если бы не Малфой.       — Что он хотел? — продолжает он. Она смотрит на него усталым взглядом, подходя немного ближе. Делает глоток и наверное почти осушает красное сухое. Смотрит снизу вверх, а на лице ноль эмоций, хотя внутри они просто бушевали. Свет от свеч делал его черты лица более острыми, выразительными. Её брови поднимаются, когда Гермиона переводит взгляд на его расстёгнутые последние пуговицы рубашки. Кожа идеальная, белоснежная. Она делает последние глотки вина, отдавая ему в руки бокал и обходит его подходя к роялю. Усаживается на крышку сверху, закидывая одну ногу на другую, опираясь сзади на одну руку. Красивая, пьяная, манящая.       — Хотел вернуть меня, — шепчет Грейнджер.       — Он как главная крыса первым сбежал из Румынии.       — Там настолько всё плохо?       — Да. Драко медленным шагом подходит к ней всё ближе и ближе, не сводя взгляда с её лица. Проводит рукой от икры и выше, заставляя покрыться кожу полностью мурашками, но так же резко отстраняется, садясь и поднимая крышку рояля. Тишина разбавляется медленной мелодией, которую он наигрывал правой рукой. Она внимательно смотрит за каждой нажатой клавишей, даже не дыша, дабы расслышать музыку. Так странно видеть его таким. Умиротворённым, сидящим рядом. Смотреть на то, как он довольно легко заставляет её тело покрываться мурашками было умопомрачительно. Что-то знакомое. До жути знакомая мелодия, но когда Малфой добавляет вторую руку, она узнаёт её.       — Красиво, — шёпотом произносит она, пододвигаясь ближе.       — Тоже самое могу сказать о тебе, — приподняв голову, смотря прямо в глаза, — Алкоголь в твоей крови конечно ещё та дрянь, но он делает тебя податливей. И это правда. Она чувствовала нечто другое именно сейчас. Другие чувства, эмоции и интерес. Он был не скрыт, да и скрывать его не нужно было. Именно к нему, сейчас, нужно. Глаза бегают по его рукам, губа закушена, а в комнате ужасно жарко. Что-то дурманит голову, и это теперь не пугает её. Пусть, Грейнджер может пожалеет об этом утром, но сейчас голова отключается. Она свешивает ноги к его рукам, кратко дотрагиваясь кончиками пальцев до клавиш, нарушая всю ту гармонию, которую оживлял Драко. Он не обращает, просто продолжает играть дальше, но на октаву ниже.       — Ты солгал.       — Да, — как-то легко, — В этом была необходимость. Необходимость действительно была. Румыния в огне из гибридов. Число превышено в десять, а то и больше раз. Это страх, когда они бродят по городу, нападая на других людей, обращая их. Всё катится в бездну, но только она сейчас рядом. Хмельная, красивая с ярким румянцем на щеках.       — Расскажешь?       — Нет, — строго и кратко. Но Гермиона не удовлетворена ответом, спуская ноги всё ниже, дотрагиваясь до его груди. Тонкие ножки, обтянутые чёрным капроном так сильно сбивали его с толку. Она игралась с ним, но сама хорошо знает, что именно с Малфоем игры не всегда хороши. Драко останавливает игру на клавишах. Смотрит из-под бровей на расслабленную девицу, сжимает её щиколотку, опуская её вниз и вставая с места.       — Ты пьяна, — будто это не новость.       — А ты слишком много от меня скрываешь. Но это не мешает ему сократить дистанцию до минимума. Проводя холодными руками по всем изгибам, Драко добирается до рук, поднимая их и прислоняя к своей груди. Маленькие пальчики идеально смотрелись на вздымающейся грудной клетке, если бы не одно но.       — Что это? — спрашивает Драко, чувствуя шершавость на указательном пальце.       — Мои клыки, — пожимая плечами, быстро отвечает Гермиона. Его взгляд довольный, слегка лисий. Ухмыляется тому, что уже начали прорезаться клыки. Осталось совсем немного.       — Как ты провела полнолуние? Она была открытой.       — Скудно, но терпимо. Тон и манера говорить резко изменяется. Девчонка не сильна во флирте, но это ему даже нравится. Нравится то, как она дотрагивается до его мышц, когда исследует взглядом, постоянно закусывая нижнюю губу. Она была другой, но даже этот фактор позволял ему видеть то, что нужно. Само её присутствие в этом доме, теперь не злит его. Сидя сейчас на рояле в этом чёрном платье, Грейнджер идеально вписывалась во всё. Томный взгляд и тени от огня. Она была красивой. Странно, что такой вывод приходит именно сейчас. Грейнджер всегда была симпатичной, но никогда не тянула к себе так, чтобы гореть желанием дотронуться до неё. И он трогал. Проводил руками по всей открытой коже, но её было настолько мало, что даже это могло вывести его из себя.       — Давай мы снимем всё лишнее? — ласково, тихо произносит Драко, желая увидеть большее. Это был вопрос в никуда. На него не требовалось ответа, он делал всё сам, даже не дождавшись одобрительного кивка. Молния ползёт вниз, оголяя спину. Ей неловко, но Грейнджер не может что-то сказать. Она как и Малфой сейчас слишком любопытная. Интересно, как закончится этот вечер. Платье спадает с рук, оставаясь сложенным на бёдрах. Он бы сорвал его сразу, но всё хотелось делать постепенно. Кружевной лиф, подчёркивал небольшую, но упругую грудь. Это было чёрное кружево.       — Надеюсь, это было не для Уизли.       — А если это и так, — мурлыкая, протягивает Гермиона, но резко прерывает себя, когда его пальцы стягивают одну бретельку лифа. В один момент становится некомфортно и она напрягается, что не остаётся незамеченным для Драко. Голова на бок и вот этот вот его взгляд, из-за которого хочется продать душу дьяволу. Но дьявол тут, перед ней. Малфой не останавливается, исследуя тело. Нежная кожа источает тепло. Женское тепло, которого не хватало слишком долго. Его кадык делает кульбит, когда Малфой видит, как приоткрываются её губы.       — Смирилась? — голос из преисподней.       — Нет.       — Ничего, у меня слишком много времени, чтобы дождаться. Платье падает ему под ноги, девчонка остаётся лишь в одном нижнем белье на излюбленном рояле в этом доме. Он ждал этого. Ждал того момента, когда она сможет подпустить его ближе, не боясь за боль, которую может почувствовать рядом с ним. Руки на её плечах, ключицах и шее. Горячая, что можно обжечься. Глаза смотрят в пол, не в силах поднять их и посмотреть на него, но Драко делает всё сам. Осторожно приподнимая подбородок.       — Меньше чем через месяц, ты станешь вампиром, Грейнджер. Не прячь от меня свой взгляд. Мне нравится смотреть в твои глаза.       — Они нравятся тебе, когда залиты кровью, — поправляет она.       — Не без этого. Он стягивает вторую бретель с её плеча, обнажая грудь. Небольшую, но будто идеальную. Ей шло быть обнажённой. Грейнджер имела красивое тело, что так хорошо скрывалось за мешковатыми шмотками. Прикрываясь одной рукой, она отстраняется, но Драко не даёт ей этой возможности. Хватает за руку, прислоняя к своей щеке. Держит за тоненькие пальчики и смотрит. Жадно, внимательно смотрит на её тело. Хочет дотронуться, но понимает, что ей некомфортно. Слышит в тишине комнаты, как она сглатывает и при этом едва заметно улыбается. Ведёт пальцами от ключиц и ниже, минуя грудь и останавливаясь на кружевной преграде в виде трусиков. Нет, он просто хотел увидеть её реакцию. Даже может одобрение на его действия, но этого не последовало. Драко легко нажимает на её корпус, дабы она откинулась назад. Ему нужно больше пространства. Грейнджер ложится на крышку рояля, отпуская ситуацию и отдаваясь в его хоть и холодные, но надёжные руки. Ей не страшно, ей слишком любопытно, но в какой-то момент желание, чтобы дотронуться до него возрастает, но видимо уже не сейчас. Ощущает, как кружево, что ненадёжно скрывало её низ испаряется, спускаясь ниже к щиколоткам ног, а дальше и вовсе на пол. Его руки раздвигают её ноги, едва касаясь кожи. Мурашки снова предательски выступают на теле, но это уже из-за холода. Его дыхание рядом помогает отвлечься, но то, что ощущает дальше, заставляет издать протяжный, восхитительный вздох.       — Стой, — тянет она, но Драко не слушает. Его пальцы бережно раскрывают её, проводя вдоль уже мокрого влагалища. Она и сама и этот вид заставляют его лишь продолжить и не обращать внимание на едва ощутимый протест Гермионы. Холод ощущается как-то волшебно. Его пальцы ледяные, но хочется чувствовать их внутри. Он медлил, проходясь по пульсации. Заставляя её лёгкие набирать воздух всё чаще и чаще. Сердце стремительно набирает обороты из-за чего ему это даже льстит. Лёгкие, едва ощутимые движения пальцами между её ног, заставляют забыть о всём том, что девчонка пережила за последние месяцы. Алкоголь? Нет. Вот что именно помогает хорошенько отвлечься.       — Расслабься, я не сделаю тебе больно, — шепчет Драко, куда-то ей в голень.       — Я… я знаю, — со стоном в голосе. Она стонала восхитительно. Клавиши идеально сошлись бы с её дуэтом, но жаль отрываться от представления. Когда Малфой зажимает двумя пальцами её бугорок, он словно специально вытягивает из неё стон намного громче предыдущих. Трясущиеся ноги выдавали её желание, и именно поэтому он погружает один палец внутрь, создавая море искорок внизу живота. Это чувство не сравнится ни с чем, особенно когда она отчётливо видит его взгляд направленный именно туда. Спокойный, но до безумия притягивающий. Смотреть, наблюдать за ним, как Драко доставляет ей райское удовольствие — дурманит. И разум и тело готово отключиться, но ещё слишком рано. Более чёткие движения вокруг припухшего бугорка. Они становятся частыми, вызывая ещё больше ощущений. Вид завораживает, когда ноги начинают подрагивать ещё больше. Он смакует все звуки, которые она издаёт. Словно это всё оживляет его чувства, заставляя ещё больше привыкать к Гермионе.       — Ты так похудела, — между ярким и громким сердцебиением слышит она. Драко теперь разглядывал её тело. Каждый выступ, что открывался ему, завораживал. Гермиона действительно исхудала со всеми дурными днями, но почему Малфой замечает это? Гермиона взвизгивает, когда два его пальца безо всякого труда проникают внутрь и начинают своё движение. Это не сравнится ни с чем. Даже его взгляд при этом, добавляет экстаза. Он смотрел в её глаза спокойно, умиротворённо. Одному ему известно, что действительно Драко испытывает сейчас. Судорога во всех мышцах, заставляет её выгнуться ещё больше к нему, а после опасть, желая ещё больше и больше воздуха.       — Драко, — сама даже не понимает, что произносит его имя. Оно само слетает с её губ и мягко касается его слуха. Доволен. Отходит на несколько шагов назад так, чтобы она ещё лучше его видела, и она действительно смотрит затуманенным взглядом. Драко слизывает то, что по праву принадлежало ей, но так и осталось на его пальцах. Смотрит, приподнимая бровь.       — Это идеальная картина, — делает вывод, — Обнажённая и расслабленная. Я желал увидеть это, и меня это удовлетворяет. Посчитать его слова за комплимент? Нет, она сейчас не может думать о чём-то другом, кроме приятного покалывания во всём теле. Драко не воспользовался её хмельным состоянием для своих целей. Он сделал всё только для того, чтобы малышка смогла действительно расслабиться. Она заслужила этого. Он готов и дальше смотреть на то, как грудная клетка вздымается от нехватки кислорода. На то, как красиво рассыпались её кудри по лакированной крышке рояля. Какое красивое её обнажённое тело и что именно сейчас оно целиком и полностью только для него. Это действительно идеальная картина в этой комнате, в этом доме. Драко подходит ближе, стягивая пиджак и помогая ей подняться на ноги. Ох, ноги, которые её совсем отказывались держать, но всё же. Накидывает пиджак на её оголённые плечи, дабы скрыть всё то, чем он только что любовался от посторонних глаз, которые могут быть в доме. Малышка будет спать сегодня рядом с ним. Он ведь заслуживает чего-то тёплого в замен на сладость? Поднимает на руки, поправляя пиджак и выносит Грейнджер из гостиной направляясь в свои покои. Она не издаёт и звука, видимо слишком уставшая, да и что она может сказать сейчас?       — Теперь, ты тут частый гость, — шепчет в её макушку Малфой, открывая двери спальни. Ни черта не видно из-за глубокой темноты, но Гермиона и не хочет разглядывать, по крайней мере сейчас. Мягкие простыни и тёплое одеяло, окутывают её голое тело. Всё слишком приятно.       — Ты будешь спать со мной?       — Разве ты против? — и даже сейчас она слышит эту ухмылку в его голосе.       — Я…       — Себастьян может отвести тебя домой. Если ты конечно же этого хочешь. Молчание. Она не хотела этого. Знания о Драко меняются, открывая новые его стороны. Грейнджер никогда раньше не могла подумать, что он способен быть хоть капельку заботливым. Но ведь сейчас он укрывал её, прижимая ближе. Она чувствует его прохладную кожу и в связке с её горячей — это давало идеальную смесь температуры. Он так рядом, а её голова на его груди. Всё слишком приятно, что о поездке домой сейчас вообще не хочется думать. Лежать в тишине рядом с Драко слишком странно, особенно после того, как она кончила в его гостиной. Но он ведь сам отнёс её сюда, значит рассчитывал на то, что она останется. Грейнджер была совсем не против.       — Что будет дальше? — тихо спрашивает она, прижимая к себе сжатый кулачок.       — В моих планах была твоя беременность, но мне хватит и твоего пробуждения.       — Я не об этом, — отмахивается Гермиона, — Гибриды. Драко сглатывает, убирая несколько прядей волос с её лица.       — С этим всё сложно. Их становится всё больше и Министерство выжидает подходящего момента для расторжения договора.       — Договор? — переспрашивает она.       — Договор был заключён слишком давно, но сохранялся в тайне. Вампиры выходили в свет лишь при одном условии, что гибриды не переходят черту. Это ведь неуправляемые твари, а нам следовало найти способ, как укротить этих тварей. Сейчас же, дело идёт к тому, что откроется охота на вампиров. Охота на вампиров? Охота на неё? Чувствовать опасность, даже сейчас, было просто ужасно, из-за чего она вздрагивает. Что будет с Драко и с ней? Даже если она так против пробуждения, то всё равно считает себя наполовину вампиром. Это так сильно не входило в её планы, что обращаться в вампира ещё сильнее не хотелось. Но почему он такой спокойный? Так нежно поглаживает её волосы, убирая новые и новые мешающие пряди волос.       — Убить чистокровного не так легко, помнишь? Ты в безопасности, Грейнджер, если, конечно, пробудишься.