Куколка

      Клубы сигаретного дыма ленивыми струйками подтягивались к потолку и растворялись в общем кумаре. Сидя на полу, облокотившись спиной о стену, Кадзуха медленно втягивал в себя едкие смолы, выпускал несколько корявых колечек, а потом затягивался вновь и вновь. Перед ним лежал приобретенный лонгборд, который удерживал на себе конструкцию в виде пирамиды из пустых пивных банок. Каэдэхара удерживал в руке, кажется, пятую по счету, жестянку, которую он недавно выудил из набитого алкоголем рюкзака Хэйдзо. Пьяный Сиканоин, шепча проклятья, растекся по покосившемуся офисному креслу и пытался подцепить ногтем колечко банки в попытке открыть. Послышался шипящий звук, который означал его маленькую победу. Кадзуха лишь успел заметить, как парень сильно откинул голову назад и ловил губами стекающее по ободку и поверхности банки пиво.       - Хэйдзо… Эй, Хэйдзо, - хрипло позвал он друга. - Может, тебе хватит?       Но тот не слышал. Или не хотел слышать. Лишь жадно вливал в себя алкоголь, почти залпом, резко накренив банку, от чего по шее струйками стекал излишек на ворот футболки. Кадзуха был знаком с ним не так долго, но увидеть обычно улыбчивого, с горящими от счастья глазами, нежного Хэйдзо в таком виде было неприятно и тревожно.       Весь день Сиканоин посвятил тому, что пил. Под вечер, когда градус был критично повышен, ему сорвало крышу и он побежал к нему. Наконец, дождавшись на грязной лестнице того, к кому бежал, брюнет с такой силой вцепился в одежду Кадзухи, что тот с трудом смог достать из кармана ключи и открыть входную дверь. Хэйдзо обнимал жадно и грубо, впечатывал Кадзуху в стену и прижимался так сильно, будто хотел слиться с ним. Это вводило в замешательство, но все разом списалось на то, что Сиканоин еле стоял на ногах. Усадив парня за рабочий стол и предусмотрительно свернув ноутбук и конспекты, Кадзуха расположился на полу и не сводил глаз с друга. Лишь изредка Каэдэхара пытался выпытать у него, что все-таки произошло, но разговор не клеился.       Допив очередную банку, Хэйдзо резко подался вперед и с глухим стуком свалился на колени перед вытянутыми ногами Кадзухи. Кое-как удерживая равновесие, упираясь одной рукой в пол, он предпринял попытку поставить свою банку на верхушку построенной ими за короткий срок пирамиды. Однако координация здорово его подвела. От количества выпитого в глазах бесконтрольно рябило и парень обессиленно уронил ладонь на баночную конструкцию. Хмельным взглядом Кадзуха с завидным безразличием следил за тем, как жестянки разлетелись по комнате, закатываясь под кровать и стол. В какой-то момент Каэдэхара почувствовал влагу на своих оголенных коленях. Он перевел взгляд на Хэйдзо и заметил, как тот, скривившись и судорожно вздыхая, бесшумно рыдал.       - Ну, все, хватит, - прикрыв глаза, выдохнул Кадзуха и, потушив бычок о стоявшую рядом с ним пепельницу, подтянул к себе парня, укладывая его голову на свою грудную клетку. - Все хорошо, эй. Слышишь? Что бы у тебя ни произошло, все будет хорошо. - Шептал он, зарываясь подбородком в чужих волосах.       Хэйдзо лишь медленно качал головой, пытаясь сказать, что нет, уже не будет. Но припадочные рыдания не позволили ему выдавить из себя ни одного слова. Мокрым от слез лицом брюнет утыкался в ключицы Каэдэхары. Тихий голос парня, шепча нелепую поддержку, не успокаивали, но он продолжал отчаянно цепляться за плечи Кадзухи, словно это и было его настоящим спасением. А тот просто ждал. Медленно раскачиваясь из стороны в сторону и прижимая к себе бившегося в рыданиях друга. Ждал, когда Хэйдзо придет в себя.       За окном светало. Кадзуха смог закрыть глаза, лишь когда Хэйдзо полностью обмяк в его руках и засопел. Сил на то, чтобы перебросить тело на кровать, не осталось. Усталость взяла свое и вскоре он также провалился в тревожный сон где-то в четыре тридцать утра.       Очнулся Кадзуха уже на кровати, бережно укрытый пледом. Солнце било в тонкие занавески, наполняя комнату теплым светом. Первое, что увидел Каэдэхара, когда открыл глаза - сидящего в кресле Хэйдзо с опухшим лицом и раскрасневшимися от лопнувших капилляров глазами.       - Который час? - Заспанно спросил Кадзуха у парня.       Тот, не заметив пробуждения хозяина квартиры, от неожиданности вздрогнул.       - Полдень, - прохрипел он, откинувшись на спинку кресла и уткнулся в потолок, будто избегая взгляда друга.       - Что это было, Хэйдзо? - Растирая глаза, Кадзуха предпринял попытку встать с кровати.       В комнате было слишком душно, хотелось скорее открыть окно.       - Прости меня, - тихо произнес Сиканоин, не смея взглянуть на хозяина квартиры. - Нажрался и словил белку, забей.       - Ты пришел ко мне. Почему?       - Не знаю. Считай, нашел в тебе родственную душу. - Невесело ухмыльнулся он.       - А плакал почему? - Поморщившись от пробивающегося сквозь ткань солнца, Кадзуха протянул руку в щель между занавесками и открыл форточку.       - Не знаю. Быть может, потому что нашел в тебе родственную душу, - голос дрогнул и Хэйдзо шумно сглотнул.       Кадзуха почувствовал, как неприятным комом в горле встали эти слова. Медленно обернувшись на сидящего перед ним друга, который все же нашел в себе смелость взглянуть в глаза, Каэдэхара не нашел, что ему на это ответить.       - Спасибо, что разрешил переночевать, - не выдержав молчания, Хэйдзо уперся в подлокотники кресла и резко встал, поравнявшись с Кадзухой. - Я, пожалуй, пойду. Это все слишком…       - Позволь проводить тебя, - выпалил Каэдэхара.       - Я причинил достаточно неудобств, - подбирая с пола рюкзак и сброшенный бомбер, брюнет двинулся в коридор.       - Ты не причиняешь неудобств. Я провожу, - коснувшись чужого плеча, настойчиво произнес Кадзуха и принялся суетливо собираться.       В одно касание схватив с вешалки олимпийку и нацепив на макушку кепку, чтобы солнечный свет не так сильно бил по глазам, он выкатил в коридор лонгборд и заметил удивленный взгляд Хэйдзо. Тот явно хотел расспросить о новом увлечении друга.       - Молчи… история на миллион. Сейчас зайдем в магазин на первом этаже и по дороге расскажу, - отмахнулся Кадзуха, запирая входную дверь.

***

      Второй день пребывания в Сумеру показался Скарамучче не менее насыщенным, чем предыдущий. Съемки видео были назначены на полдень, когда солнце было в зените и угрожало каждому неосторожному туристу ударом. Но несмотря на жару Скара не чувствовал привычного недовольства. Слишком сильным было желание вновь оказаться перед камерами. Он все еще был под впечатлением от прошедшей съемки. Казалось, всего словарного запаса не хватит, чтобы описать весь спектр пережитых им ощущений.       - Это было похоже на первую любовь, - воодушевленно подытожил мальчишка, сидя в такси.       - Не знал, что тебе известно это чувство, - усмехнулся Дотторе, многозначительно взглянув на парня.       - Я же человек все-таки, - осекся Скарамучча, зная, что ходит сейчас по тонкому льду.       Рассуждения о чувствах были под запретом. Дотторе будто отчитывал его за любое проявление “слабости”. Особенно болезненно Скарамучча вспоминал эту ярость, которую мужчина вывалил на него после случайной встречи с Кадзухой на фестивале. Зашуганный парнишка поклялся, что все в порядке, что сердце не стучит сильнее положенного, что он ни в коем случае не заинтересован ни в чем, кроме как в проектах, съемках и брендах.       В этот раз менеджер присутствовал на площадке, от этого Скарамучча чувствовал дополнительную ответственность и волнение. Но был рад. Очень рад. Каждый раз он мысленно называл этого красивого сильного мужчину своим отцом. Иногда вспоминал, что мечтать вредно, но в отношении Дотторе это казалось совсем абсурдным. Привязанность росла, в его маленькой вселенной был “папа” и парень совершенно не видел в этом никакой проблемы.       Съемки модного видео показались Скарамучче не такими сложными, как он воображал. Хоть и ни разу не участвовал ни в чем подобном, все вокруг его хвалили и говорили, что он отлично справился. Присутствие букера вместе с волнением вселяло уверенность, а работа с Чайльдом внезапно облегчала жизнь. Рыжий будто бы сглаживал все подводные камни, которые могли повстречаться в процессе. Иногда подсказывал что-то или помогал выбрать позу, словно отрабатывал данное четыре года назад обещание.       Работу закончили быстро и почти без заминок. Моделям нужно было пройтись между мощных белых колонн какого-то местного культурного здания и одновременно застыть. Каждый в своей позе. Ничего сложного, поэтому неудачных дублей было мало. У них осталось свободное время, которое Скарамучча с Дотторе посвятили походам по бутикам. Менеджер то и дело нахваливал работу подопечного и парень купался в этих комплиментах с особым трепетом. Словно мнение Дотторе было для него приоритетнее всего остального.       За прогулками по Сумеру и разговорами ни о чем пролетели еще одни сутки и надвигался вечер воскресенья, когда Камисато устраивали прием. Для такого случая Скарамучча с особой тщательностью подошел к выбору образа.       - Ну, как я выгляжу? - Спросил он у букера, когда тот зашел в его комнату.       Скарамучча был одет в легкие кюлоты небесного цвета. На верх он надел полупрозрачный черный топ без рукавов и с воротником-стойкой. Хоть и обещал себе не покупать черные вещи, но, соблазнившись мягкостью ткани, так и не смог пройти мимо. Чтобы скрыть излишнюю худобу плеч и торса, Дотторе подобрал для него шелковое хаори белоснежного цвета с золотисто-голубой вышивкой. Наличие колец на фотосессии так понравилось Скарамучче, что он смел с прилавка бутика несколько перстней и сейчас они красовались на его жилистых пальцах. Привычная укладка, тонкие стрелки, что подчеркивали раскосые лисьи глаза и легкий блеск для губ завершали его образ.       - Очень горячо, - коснувшись указательным пальцем своего подбородка, оценивающе смотрел менеджер на парнишку. - Надеюсь, ты завоюешь множество сердец и завтра мы улетим домой, купаясь в предложениях от спонсоров.       - Скажи, что я должен делать сейчас? - Опустившись на кровать, стараясь не помять одежду, вопрошающе взглянул он на мужчину.       - О чем ты, Скара?       - Ну… я еще никогда не участвовал в подобном.       - Вчера ты тоже впервые был на съемках видео, но справился на высший балл. Что именно тебя смущает? - Подойдя к мальчишке, Дотторе взял его ладонь в свои руки.       - Вчера мне была ясна цель, я должен сделать красивую картинку. А сегодня? Что мне говорить, с кем общаться? Направь меня, - голос был пронизан почти что мольбой.       - Скарамучча, сегодня цель такая же, как и была до этого. Будь искусством и привлекай людей. Говори им то, чего они хотят услышать. Делай то, чего они от тебя ожидают. Все просто, - поправил он выбившуюся прядку из челки своего самого лучшего проекта. - Ты выглядишь просто чудесно, а в твоей голове много информации, чтобы увлечь разговором. Пора учиться общаться. К тому же, люди придут туда отдыхать, не будь загруженным, как сейчас, например. Просто расслабься и держи в голове, что ты сделаешь все правильно.       - Это все?       - Ну… да? - Улыбнулся ему мужчина и, подав руку, помог подняться с кровати. - Нам пора.       Они спустились на первый этаж отеля, где был расположен зал для специальных приемов. По периметру был пущен огромный стол, который ломился от всевозможных закусок. Людей было очень много. Почти все были одеты в дорогую брендовую одежду. Среди богачей выделялись творческие личности в экстравагантных костюмах. Блеск и пафос слепил Скарамуччу. Ему казалось, что, наконец, он попал в мир, который заслуживал. Мимо гостей изящно петлял персонал в белых униформах и с подносами, на которых стояли флюте с шампанским. Дотторе, коротким кивком поблагодарив официанта, принял из его рук два бокала, один из которых протянул своему подопечному.       - Это развяжет язык и расслабит, - улыбнулся менеджер и сделал небольшой глоток. - А вот и наши друзья, - кивнул он в сторону балкона, у которого стояли Тарталья и блондинка, сопровождающая его повсюду.       Видимо, они только что пришли, потому что счастливо улыбались каждому встречному и обменивались дежурными любезностями, но еще не успели вступить в разговор с кем-либо. Они были похожи на королевскую чету. Женщина была одета в элегантное белое платье на бретелях и с разрезом от бедра. На ее плечах покоилась меховая накидка, а локоны красиво были уложены в высокую прическу. Она держалась, словно была королевой и производила впечатление очень важной особы. Чайльд не изменял себе и был настоящим принцем. Он задорно хохотал над какой-то фразой блондинки и как же он был красив в этой молочной рубашке венецианского стиля с пышными рукавами. По белым обтягивающим брюкам от бедер к талии тянулась кожаная портупея, а на плечо, словно плащ, был накинут черный легкий пиджак. Скарамучча с толикой зависти вглядывался в этих представителей Снежной с их царскими манерами и врожденной грацией. Вместе с Дотторе они подошли к парочке.       - Рад видеть, - учтиво произнес менеджер, касаясь своими губами тыльной стороны ладони женщины.       - Взаимно, - ее губы, выкрашенные в алый, растянулись в хитрой полуулыбке. - А это, должно быть, Скарамучча? Я запомнила его еще подростком, когда мы с Чайльдом прилетали в Инадзуму. Приятно видеть, как ты растешь. Говорят, ты справился не хуже профессионала.       - Это все заслуга Дотторе, он меня здорово натренировал. И Чайльда, без его помощи я бы не выдал тот результат, который мы показали на съемках, - смущенно улыбнулся Скарамучча и с благодарностью взглянул на рыжего. - Я также рад вас видеть…       - Ох, прости, лично мы еще не общались, а я так и не представилась. Розалина-Кручка Лоефальтер, - она также протянула руку и Скарамучча, последовав примеру Дотторе, хотел припасть к ее руке, но был остановлен Тартальей.       - В узких кругах просто Синьора. Эта женщина любит пафос, но на самом деле можешь не распинаться перед ней в любезностях, она все равно не оценит, - ядовито ухмыльнувшись, Чайльд перехватил руку своего менеджера, на что она тут же закатила глаза.       - Ты невыносим. Почему ты не можешь быть хоть минуту таким учтивым, как твой коллега?       - Я лишь говорю правду, когда она уместна. Мы с одного агентства, что ты тут разводишь. Тошнит, - поморщился он и Скарамучче, почему-то, стало смешно.       - Ой, извините, - смутившись, что привлек к себе внимание, он отмахнулся и сделал небольшой глоток шампанского. - Просто со стороны вы действительно чопорно держались и забавно вас сейчас слушать.       - Я смогла научить Чайльда всему, кроме такта… Дотторе больше повезло, - картинно вздохнула она.       - Да, Скара у меня золотой ребенок, - нежно потрепал он своего спутника по плечу, от чего тот зарделся. - Лишь изредка думает не о том, но быстро исправляется.       Будто они с Чайльдом были на утреннике и их родители без стеснений обсуждали проблемы воспитания.       - Мы пройдемся, - наконец, не выдержал рыжий и, подцепив Скарамуччу под руку, отвел его от менеджеров. - Ну, как тебе? - Спросил он, делая внушительный глоток из своего бокала и, полностью его осушив, поставил на поднос проходящего мимо официанта.       - Я пока еще не понял, если честно, - медленно произнес Скара, обводя взглядом наполняющееся последними гостями помещение.       Они медленно передвигались по периметру зала, в это время Чайльд все время пил и лишь иногда показывал на кого-то из гостей, кратко объясняя, кто он, чем знаменит и стоит ли с ним заводить общение. Иногда их прерывали. Подходили в основном, к Тарталье. Кажется, он был завсегдатаем подобных мероприятий и Скарамучча невольно заглядывался на его манеры, умение вести разговор и картинную улыбку. Он виртуозно справлялся со своей ролью, будто говоря всем своим видом “вот так, малыш, смотри и запоминай”. И Скарамучча запоминал. Иногда ему удавалось вставить несколько фраз. Даже сейчас Чайльд помогал ему: делал паузы, представлял незнакомцам, втягивал в пустой разговор. Но стоило им отвернуться от очередного собеседника, он с отвращением утыкался в дно бокала и вновь делал крупный глоток.       - Смотри, вон там, у окна. Камисато Аято собственной персоной.       Скарамучча слишком резко развернулся и увидел прекрасного мужчину в белом костюме и с голубыми волосами, которые были красиво уложены. Он учтиво кланялся на какие-то реплики собеседников. Сам молчал. Только слушал и улыбался.       - Не пялься ты так, - одернул его Чайльд. - Хотя соглашусь, он всегда выглядит эффектно. Странно, что сам для своего бренда не снимается.       - А Аяка где?       - Госпожа Камисато слишком хороша, чтобы бывать на подобных сборищах, - усмехнулся он и стащил с очередного подноса новый бокал.       - Слишком хороша?       Тарталья не ответил, а Скарамучча вновь перевел взгляд на виновника торжества, который молча продолжал принимать похвалу и лестные фразы от гостей.       - Парад лицемерия, - еле слышно огрызнулся Тарталья.       - Ты их всех ненавидишь. Что тогда ты здесь делаешь? - Непонимающе взглянул на коллегу Скарамучча.       - То же, что и ты, малыш. Свечу лицом и улыбаюсь, - произнес Чайльд и его губы растянулись в обворожительной улыбке, после чего он вновь выпил.       - Ты сейчас напьешься раньше времени, прекрати, - почему-то почувствовав волнение за парня, шикнул Скарамучча.       - О, правда? Какая жалость. На твоем месте я бы тоже предварительно напился.       - Что ты несе…       - Чайльд! Я везде искал тебя, - послышалось из-за спины и Скарамучча обернулся. - О, простите. Я вас отвлекаю, но мне хотелось бы украсть у вас Тарталью.       Перед мальчишкой стоял высокий мужчина. Его длинные иссиня-черные волосы были собраны в хвост и подвязаны атласной лентой, а хищный взгляд из-за тонких стеклышек очков почему-то навевал ощущение опасности. Скарамучча отодвинулся, позволяя незнакомцу подойти к Тарталье, но в то же время не сводил с него обеспокоенного взгляда.       - Панталоне… - обессиленно улыбнулся Чайльд и, чуть зажмурившись, вновь навесил на себя обманчивую улыбку. - Конечно. Но лишь на минуту, не хочу оставлять Скару одного. Он впервые на таком мероприятии.       - Ты же знаешь. Я не займу много времени, пока что… - возразил он и, как-то развязно, как показалось Скарамучче, приобняв модель за талию, отвел его в сторону.       Оставшись в одиночестве, юноша неуютно поежился, но тут же последовал примеру Чайльда и отпил алкоголь. Дотторе на пару с Синьорой давно скрылись из виду, а его единственного проводника увел какой-то странный мужчина. Чем больше алкоголя попадало в организм, тем ярче и громче становилось все вокруг, но в то же время было тревожно. Хохот и обрывки любезностей окутывали плотным одеялом. Стало даже как-то душно.       Скарамучча медленно бродил между людей, словно в тумане. В один момент, то ли от выпитого, то ли от влияния Тартальи, но весь блеск этого общества померк и превратился в сборище раскрашенных обманщиков.       “Может быть поэтому Камисато Аято предпочитает молчать” , - нездорово подумал он. Навязчивые суждения о том, что вокруг одни лицемеры, червем засели в подсознании. Стало неуютно. Захотелось дотронуться до теплой руки Кадзухи. Захотелось увидеть улыбку, которая хоть и раздражала, но была искренней.       “Кадзуха…”       Каждый раз, когда Скара мысленно произносил его имя, внутри будто проносился ураган, сметая и перемалывая все органы. Знай Дотторе, как Скарамучча сейчас невербально избивал себя краткими воспоминаниями, наверняка разозлился бы.       Свет приглушили. Музыка больше не играла. Тарталья все еще не стоял рядом и чувство незащищенности с каждой секундой возрастало.       - Я прошу прощения… - кто-то подал Аято микрофон и наконец парень услышал его чистый и властный голос. - … Прошу прощения, что отвлекаю. Но я хотел бы вас всех поблагодарить. Сейчас проходит огромная компания по продвижению нашего бренда и каждый из вас принимал в этом участие. Такой масштаб. Таких объемов, мы добились…       - Чего ты так боишься? - Тихо произнес шершавый, словно бархат, голос, заставляя отвлечься от речи Камисато.       - С чего вы взяли, - холодно прошептал Скарамучча, бросив пустой взгляд на мужчину, который стоял слишком близко.       - Ты весь дрожишь.       - Вам показалось, - с силой он держал осанку под ледяным взглядом незнакомца.       Тот лишь кратко ухмыльнулся и свободной от бокала рукой провел костяшкой указательного пальца по скуле Скарамуччи. Парень ощутил нарастающую неприязнь к этому мужчине, но не представлял, что ему делать, а потому молчал и позволял себя трогать и разглядывать. Незнакомец был уже в возрасте. Казалось, старше Дотторе, по тому, как в тусклом свете проглядывала седина в его залаченных волосах и аккуратной бородке.       - Ну, вот. Теперь ты точно боишься. И явно меня. Не стоит, - попытался он быть добродушным. - Ты же ведь Скарамучча, тот мальчишка из “Фатуи”. Я не обижу тебя, ведь я, можно сказать, твой создатель.       Парень чуть было не уронил опустевший бокал из рук, когда догадался, кто перед ним стоит. Это же был основатель их модельного агентства. Он и его жена, имени которой никто не знал, потому как она постоянно называла себя Царицей, организовали свою компанию, которая являлась самой влиятельной на данный момент. Филиалы “Фатуи” были раскиданы по всему Тейвату и только идиот не знал о них. Конечно, Скарамучча догадался. Но лично мужчина никогда не показывался, руководил из тени, потому признать его с первого взгляда не удалось. Мальчишка знал, что модели, которые попадали под милость основателей агентства, получали такую славу, что могли обеспечить себя до конца своих дней. Например, как посчастливилось Эи Райден.       - Вы же… Вы Пьеро? - Глаза в изумлении расширились       - О, приятно знать, что обо мне слышали, - мягко улыбнулся он и перевел взгляд на Аято, который почти прекратил вещать свою речь. - Нравится здесь?       - Д-да, - потупив взгляд, неискренне произнес Скарамучча, моментально забыв все слова.       - Видел твои фото. Вы с Тартальей сейчас одни из главных моих фаворитов. Кстати, вот и он.       Скарамучча резко обернулся и впился взглядом, полный надежды, в Чайльда. Словно этот рыжий ублюдок был его спасательным кругом.       - Пьеро, - учтиво склонил Чайльд голову. В его глазах проглядывался нездоровый блеск, он был уже пьян, но все еще держался достойно. - Рад видеть вас.       - Давай без официоза, - отмахнулся мужчина, словно от назойливой мухи. - Я дам вам время, пообщаемся позднее. Скарамучча, надеюсь на твою компанию в том числе, - склонив голову в прощальном поклоне, Пьеро оставил их с Тартальей наедине.       Почему-то руки Чайльда дрожали. На его лице все еще играла фирменная улыбка, но пальцы, крепко сжимающие бокал, ходили ходуном, чуть ли не расплескивая на белоснежные манжеты игристое.       - Скара, пошли на балкон, - не дождавшись согласия, он схватил парня за предплечье и потянул куда-то в сторону.       Вечерний воздух обдал их прохладой. На улице пахло цветами и свежестью. Тарталья нервно закурил, перебивая сладкий аромат отравой.       - Скажи мне… - дрогнувшим голосом произнес Чайльд, вглядываясь в пейзаж Сумеру, после того, как сделал две крупные затяжки. - Скажи, как далеко ты готов зайти ради своей карьеры?       - Тарталья… - чуть поморщился Скарамучча, не понимая этого парня на протяжении всего вечера. - Я уже здесь. Я много работал и готов работать еще больше. Ведь это моя цель. Ты же знаешь мою мотивацию. К чему этот вопрос?       - Твоя цель… - эхом повторил опьяневший парень, вновь судорожно обхватив губами фильтр. - Тобой заинтересовались. И у тебя сейчас есть два варианта. Первый - ты прямо сейчас уходишь в свой номер, собираешь вещи, ложишься спать и спишь до тех пор, пока самолет не вернет тебя домой.       - А если меня это не устраивает? - Недовольно хмыкнул парнишка. - Есть ли способ, при котором я не лишусь шанса получить новые контракты?       Скарамучча не понимал. Чайльд два дня подряд помогал ему во всем, но сейчас предлагал сбежать? Он не мог позволить себе такого решения. Более того, на него рассчитывает мама, Дотторе, да и он сам уже частично подавил нахлынувшую панику от того, что вся его деятельность - навязанные идеалы. Ведь так понравилось позировать перед камерами для знаменитого бренда, а не ограничиваться скучными рилсами и каталогами для локальных производств. И даже если все эти люди в зале постепенно становились ему неприятны, он был готов продолжать фальшиво улыбаться, лишь бы еще раз испытать экстаз от звука вспышки.       - Очевидно, остаться, - продолжил тем временем Тарталья, переведя глаза на оцепеневшего под тяжестью рассуждений юношу. - Но, Скара, ты готов остаться, если я тебе скажу, что тебе придется переспать за свой драгоценный контракт?       Зрачки темноволосого моментально сузились от услышанного. Поведение и слова Чайльда внезапно обрели смысл, но… “Это какой-то бред”. Мишура спала, обнажая действительность, хоть Скарамучча все еще боролся и пытался убедить себя, что Тарталья просто хочет его убрать со своего пути. Тут же перед глазами промелькнули эти липкие взгляды на протяжении всего вечера, эти назойливые касания и странные разговоры. Еще вчера он купался в золоте и вспышках, был прекрасным и желанным. Сейчас он тоже был прекрасным и желанным, но вариант его успеха на этот раз был извращенный, измазан нечистотами. Он по-новому взглянул на Чайльда, который не торопил, лишь понимающим взглядом сверлил его и ждал, при этом мысленно молился, чтобы Скарамучча выбрал первый вариант.       - Ты издеваешься?       - Ни в коем случае, - тихим голосом прозвучал приговор от старшего.       Болезненно поморщившись, Скарамучча вновь выглянул в зал, где стоял хохот и фарс. Сердце щемило от мысли, что, Тарталья, кажется, действительно не врет. Захотелось его послушаться и сбежать, но было одно обстоятельство, которое не позволяло ему этого сделать. Обстоятельство, от которого Кадзуха хотел спасти, но уже было слишком поздно. Скарамучча до этого не понимал, даже испытал толику ненависти к грубым словам парня в той пьяной голосовой. Но сейчас он в полной мере осознал, что Каэдэхара был прав. Вся идеальная личность Скарамуччи выстроена кем-то другим. Его не существует. Была лишь воля Эи Райден. Мальчишка совершенно не умел жить без чьих-то указок, не умел принимать решения и идти ему было некуда. Он привык лишь слушаться и выполнять. Пальцы матери и Дотторе фантомно сжимали его горло и были готовы переломить тонкие позвонки в любую секунду, если тот осмелится все разрушить.       - Тарталья, знаешь… у меня никогда не было выбора. Кажется, сейчас я тоже не имею право на него, - прошептал Скарамучча, опустив стеклянный взгляд, полный осознания. - Я должен остаться.       Тяжело выдохнув, Чайльд прикрыл глаза, будто заранее знал ответ, но все еще надеялся, что младший найдет в себе силы впервые пойти наперекор и сделать не так, как ему говорят его авторитеты.       - Тогда держись рядом, - хрипло произнес юноша, откидывая бычок в урну. - Я попытаюсь смягчить твое падение. Чтобы было не так больно.       Вернувшись в зал, Тарталья впихнул в онемевшие пальчики Скарамуччи бокал и почти насильно влил в него содержимое. Парень затылком ощущал чужие взгляды. Они раздевали его и Скарамучча теперь не просто чувствовал опасность. Он знал, что сейчас находится в самом эпицентре чего-то грязного, но бороться с этим он не умел. Оставалось лишь покорно давиться от пузырьков шампанского, что щелкали в носоглотке. Подчиняться - единственное, что он умел делать по своей воле.       Скарамучча еле держался на ногах, когда они с Чайльдом стояли у двери одного из номеров. К горлу подкатывала тошнота от выпитого, а взгляд никак не мог сфокусироваться.       - Тарт… меня, кажется, сейчас стошнит.       - Тц, вот зараза, - прошипел он. - Терпи. Если потребуется, жри.       И он терпел.       Номер был окутан полумраком и плотным дымом дорогих сигар, а внутри их уже ожидали.       - Ча-а-айльд, - нараспев пропел Панталоне, сидя в кресле в уже расстегнутой рубашке. - А мы с Пьеро как раз вас ждем. Он очень рад, что ты сегодня не один.       - М, да, - вынужденно улыбнулся парень, поддерживая равновесие спутника. - Только вот… нам бы в душ сначала. Скара не пьет. Немного переволновался и сейчас… ну, сами видите, - сдавленно хохотнул он и его смех поддержали мужчины.       - Ну, ничего, ничего. Помоги ему и приведи в порядок, - сквозь гортанный смех произнес Пьеро, затягиваясь сигарой и стряхивая пепел на дорогой ковер. - Парень все-таки новичок, могу ему простить такое.       Голоса доходили до Скарамуччи словно сквозь вату. Резкий белый свет ванной комнаты ослепил и он все еще смутно что-либо понимал. Послышался звук воды, которая сильным напором рванула из крана. Ее включил Чайльд, чтобы их не услышали. Осторожно усадив парня на колени перед туалетом и, бережно смахнув с его лба пряди растрепанных волос, рыжий юноша обхватил ладонями лицо своего горе-спутника. Тот послушно поддавался, казалось, любому прикосновению. Глаза то и дело закатывались, а голова безвольно моталась, словно на шарнире.       - Скара, засунь два пальца в рот. Нужно, чтобы тебя вырвало. Клянусь, тебе станет легче. Захочешь спать, но это ничего, это к лучшему. Головокружение пройдет и хоть немного соображать будешь - это главное. Давай, малыш, ну же, соберись, - легонько ударил он ладонью по щеке темноволосого, который был на грани отключки. - Господи…       Поняв, что Скарамучча не в состоянии что-либо делать, он вцепился в темные волосы на затылке модели, а второй рукой засунул пальцы ему в глотку, надавливая на корешок языка. Поморщившись, Тарталья отвернулся, когда почувствовал, как кислая жидкость фонтаном бьет изо рта мальчишки.       - Слава Архонтам, ты анорексик и не жрешь ничего, хоть за это спасибо… - шептал он, продолжая свои манипуляции до тех пор, пока парень резко не перехватил его руку своими пальцами.       - Сам… я сам… - задыхаясь от слизи в горле, посмотрел Скарамучча затуманенным взглядом и, переведя дух, склонился над туалетом.       - Красотка ты моя, - шептал сквозь истерический хохот Тарталья, вытирая ладонь о туалетную бумагу и поглаживая темноволосого по выступающим лопаткам. - От тебя воняет жесть, заползай в ванную.       - Чего? - Слишком громко произнес Скарамучча, заставляя Чайльда заткнуть его рот ладонью.       - Не ори, - зашипел он. - Раздевайся и полезай в ванную. Умоляю, поживее. Вижу, что тебе уже лучше.       Испуганно кивнув, парень скинул хаори на пол. Движения были путанные и медленные, от чего Тарталья принялся психовать, но понял, что требовать сейчас от этого тела чего-то большего было бесполезно. Потому одним резким движением дернул топ медлительного коллеги наверх, обнажая его впалую грудь. Следом полетели кюлоты. Оставляя Скарамуччу в одних боксерах, Чайльд чуть ли не на руках запихнул его в ванную и, включив холодную воду, принялся щедро растирать гель для душа по тощему телу парнишки.       - Прости, но от теплой воды тебя развезет…       - Говоришь… - икнул он и Тарталья напрягся, опасаясь, что шампанское вышло не полностью. - Говоришь, как профессионал, - лениво хохотнул Скарамучча, вглядываясь в лицо рыжего.       - Я и есть профессионал, - бубнил тот, обливая дрожащего, словно собаку, парня из лейки.       Наконец, добившись хоть какой-то свежести, Чайльд бросил в лицо младшего белое махровое полотенце. Медленно обтирая свое тело, Скарамучча чуть ли не плакал от унижения. После того, как ему удалось прочистить желудок и принять холодный душ, его разум частично вернулся и кричал о том, что это все неправильно. Что так не должно быть. Он должен готовиться к диплому, делать курсовые и продолжать быть искусством, а не ублажать стариков за подачки. Но уже ничего нельзя было сделать, оставалось смириться и продолжать то, что не им было начато.       - Как я выгляжу? - Прошептал Скарамучча, когда полностью обтерся, пока Тарталья поправлял свои волосы, глядя в зеркало.       Тот посмотрел на своего друга по несчастью и лишь усмехнулся. Подводка, что черными подтеками покрывала опухшие нижние веки, зеленый цвет лица и мокрые волосы превратили Скарамуччу из божества в бездомного котенка.       - Жалко, - хмыкнул он.       - Понял… Тарт, я не хочу туда идти.       - Я тоже, малыш. Я тоже… - на выдохе произнес парень, притянув к себе худенькое тельце, которое вот-вот начнет биться в истерике. - Просто потерпи, я тебя прошу.       Придерживая Скарамуччу за плечо, чтобы тот окончательно не свалился, Чайльд вывел его в комнату, где их наказание за выбранную жизнь в лице двух мужчин потягивали дорогой коньяк. Усадив парня на край широкой кровати, Тарталья приблизился к этим палачам, прикрывая собой Скарамуччу, который был обнажен: его худое тело было покрыто лишь хаори, который Дотторе так тщательно ему подбирал. Пьеро не смог отвести хищного взгляда с этой сгорбившейся фигурки, минуя препятствие в виде Чайльда.       - Мы успели заскучать, - томно произнес Панталоне, направляясь к своему фавориту. Запуская пальцы в огненные пряди и, оттянув голову парня назад, мужчина жадно вдохнул аромат с шеи. - Прекрасный парфюм. Первые цитрусовые нотки уже выветрились, но сейчас я ощущаю пряность и… мускус. Интересно, кто создатель этого аромата.       - Очевидно, ты, - прикрыв глаза, сквозь сжатые зубы процедил Тарталья и оскалился, когда чужие руки слишком сильно дернули за волосы.       - Не будь таким злым. Сколько лет ты уже получаешь от меня подарки, но все еще норовишь наброситься на кормящую руку, - чуть повысив голос, прохрипел Панталоне и впился губами в тонкую кожу на шее, заставляя парня шумно выдохнуть.       Скарамучча наблюдал, как мужчина с черными волосами, который привел за собой ощущение опасности еще тогда, в зале, нетерпеливо вгрызаться в шею Тартальи поцелуями. Его пальцы шарили по груди парня и, расстегивая пуговицы рубашки, обнажали плечи с россыпью веснушек. Скарамучча лишь наблюдал и ничего не мог сделать. Его тело обмякло после алкогольной интоксикации, а животный страх от происходящего вводил в полнейшее оцепенение.       Пока полуголого Чайльда грубо усаживали к себе на колени и покрывали нежеланными поцелуями, позади хрупкого юноши разместился Пьеро, шепча на ухо что-то грязное и пошлое.       - Ты так напоминаешь свою мать… - различил он в шепоте у самого уха, когда сильные пальцы крепко сжались на его шее.       - Ма…ма? - непонимающим взглядом Скарамучча медленно повернул голову вбок, чтобы взглянуть на Пьеро, который самодовольно ухмылялся.       - А ты думал, как она стала такой знаменитой? Ах, наверное, полагал, что она много работала, - стук сердце оглушал, но не мог перебить слова Пьеро и хныканье Чайльда, доносившееся откуда-то из другого угла комнаты. - Действительно, она много работала, но не всегда перед камерами. Иногда передо мной. Как же мне сейчас приятно видеть перед собой молодую Эи Райден. - Приговаривая свой возбужденный бред, он стаскивал с податливого тела хаори, оставляя его перед собой совершенно голым. - Если будешь умницей, - продолжал он шептать, прижимая Скарамуччу к своей широкой груди, покрытой жесткими волосками, а свободной рукой массируя его внутреннюю сторону бедра, - я положу весь мир у твоих ног. Ты же за этим пришел сюда? - Нетерпеливо рыкнув, он припал губами к бледной коже.       Скарамучча лишь успел ахнуть, но мысленно его в который раз за последний час вырвало. От этих слов. От того, что он сейчас здесь, полностью нагой, продает себя за навязанную родными людьми мечту. От того, как грустно сейчас ему улыбался Чайльд, будто мысленно подавая сигналы, что “эй, все будет хорошо, потерпи, скоро все закончится”. Улыбался, пока чужая рука шарилась у него под резинкой трусов. Если бы у Скарамуччи была возможность, то он бы убил этих самодовольных стариков, но сил не было даже на то, чтобы увернуться от смазанных поцелуев, которые мокрой дорожкой спускались к его ключицам. Он чувствовал, как вот-вот к нему подойдёт паническая атака, когда его резко уронили на спину и, подмяв под себя, украли его первый поцелуй, который с недавних пор в своих мечтах он дарил Кадзухе.       Кадзуха… Если бы Скарамучча знал, что он окажется под потным телом своего “создателя”, как Пьеро любил себя называть, будучи сломленным и потерянным, он бы больше уделял времени своему внутреннему голосу, нежели эгоистичным советам Дотторе. Он бы улыбался Каэдэхаре намного чаще. Он бы разговаривал с ним, не боялся бы близости. Быть может, на том злополучном фестивале, он бы успел отдать ему свой первый поцелуй, а не ограничиться переглядками и этим касанием.       “Если бы я только знал”       Скарамучча не смел раскрыть губ, не смел отвечать и он чувствовал, как хмельной Пьеро начинал закипать от злости. Мужчина небрежно кусал губы, желая забрать больше. И от него так неприятно пахло сигарами и коньяком, что Скаре казалось, если сдастся, то его точно стошнит. Грубые руки сильно сжимали бока и бедра, оставляя красные отметины. В один момент Пьеро замахнулся и с силой ударил по щеке парня, в кровь разбивая искусанную нижнюю губу. Вскрикнув больше от неожиданности, нежели от боли, Скарамучча позволил мужчине завладеть его ртом и запустить язык, углубляя свой односторонний поцелуй. “Создателю” же хотелось зайти дальше. Под частое судорожное дыхание мальчишки он зацеловывал его шею, оставляя багровые пятна. Специально, чтобы тот ещё несколько дней вспоминал об этой ночи и о том, кому на самом деле принадлежит. Будто о таком можно забыть.       Получив то, чего так упорно добивался, Пьеро грубо сжал скулы парня своими пальцами, не позволяя тому впредь отводить глаза. Со стороны кресла слышался громкий болезненный стон Тартальи и пыхтение Панталоне, который уже во всю наслаждался своим фаворитом.       - Ну почему тебе так нравится сопротивляться? Посмотри, твой друг уже развлекается. А завтра он получит продление контракта с моим агентством и съемки в серьезной рекламе парфюма. Затем неприличный гонорар и общее восхищение. Лишь за одну ночь, - смазано шептал он в губы Скарамуччи и неприятно покалывая своей мерзкой бородкой. - Или так сильно боишься? Думаешь, наверное, что это все неправильно и грязно. Я прав?       Скарамучча несколько раз моргнул, чувствуя, как предательская влага заполняет его глаза и силуэт лица перед ним мутнеет. Его скулы все ещё были зажаты мертвой хваткой Пьеро и от этого было сложно дышать. Игнорируя нарастающую панику модели, двумя пальцами свободной руки мужчина проник в рот парня, лаская его язык и при этом вызывая обильное выделение слюны.       - Не рыдай. Прошу тебя, избавь меня от этого, - раздраженно проговорил мужчина.       Скарамучча не смог выполнить его просьбу, продолжая ронять крупные капли на чужие руки и завывать от бессилия. Поняв, что убрать слезы с лица парня не выйдет, Пьеро не без труда развернул его к себе спиной. Явно устав от своего возбуждения и желания поскорее втрахать в постель это изящное кукольное тельце, он рывком подтянул к себе бедра мальчишки и несколько раз ударил его по тощей заднице.       - Давай… давай ещё раз, оближи их, - настаивал он, вновь запихивая свои пальцы тому в рот. - Не упрямься, ты же не хочешь, чтобы было больно? Сделай это, - грозно рыкнул, заходя слишком глубоко в глотку и вызывая позыв рвоты, который Скарамучче с трудом удалось блокировать.       Истерика душила. В это время правая рука Пьеро оставляла отметины на ребрах, пока пальцы второй хозяйничали во рту, от чего слизь из горла и носа сочилась на дорогие шелковые простыни. Сгорбившись на корточках перед своим названным хозяином, Скарамучча чувствовал, как возбужденный горячий член мужчины хочет войти в него. Он не знал, какого это, но подозревал, что слова о боли были брошены не просто так. Пути назад уже давно не было. Сейчас он во власти этого страшного человека, а потому, давясь истеричными рыданиями, послушно облизывал чужие руки под хриплые стоны Тартальи.       - Стой, - внезапно, с трудом ловя воздух губами, простонал Чайльд, ерзая на бедрах вспотевшего Панталоне. - Пьеро, прошу. Стой…       - М? - Резко остановившись, мужчина отвлекся от рыдающего и вмиг обмякшего тела под собой и взглянул на Тарталью.       - Пожалуйста, не делай этого. Я тебя прошу… Пьеро, не делай. Он же… он ничего не знает, - сведя брови в болезненной гримасе, Чайльд рывком встал с чужих колен, но запутавшись в собственных ногах, больно упал на колени перед главой “Фатуи”. - Возьми меня, прошу. Только не трогай Скару, - шептал, цепляясь пальцами за шелк.       - Панталоне, ты это слышал? - Развеселившись, хохотнул Пьеро, бережно поглаживая мокрыми пальцами поясницу Скарамуччи, от чего тот вновь сжался. - Но я не хочу тебя, Тарталья. Я хочу его. Тебя я уже пробовал и не раз.       - Чайльд, вернись на место, - отдышавшись, процедил Панталоне в кресле, но рыжий не слушал.       Забравшись на постель, он перехватил руку седого мужчины и положил на свою обнаженную грудь, при этом чуть оттолкнув Скарамуччу в сторону, от чего тот, словно домино, свалился на бок.       - Возьми меня, - шептал в это время Тарталья в чужие губы, укладывая руки на горячее возбужденное тело мужчины. - Я знаю, ты хочешь. Возьми…       Договорить он не успел, так как Панталоне, ревностно подорвавшись к кровати, с силой ударил костяшками по лицу модели, оставляя моментально покрасневшую ссадину. Не удержавшись на коленях от такого удара, Чайльда отбросило в сторону рыдающего Скарамуччи.       - Думай, что говоришь, щенок - яростно выкрикивал мужчина в очках, подобравшись к своему фавориту и нанося ещё несколько ударов.       Он бы и дальше продолжал избивать молчаливого Тарталью, если бы не был остановлен Пьеро.       - Стой. Ты портишь его смазливой личико, - строго сказал мужчина успокаивая пыл Панталоне. - Тарталья, скажи, - убрав с его лица взмокшую от пота прядь, Пьеро бережно провел пальцами по веснушкам и оставленным ссадинам. - Почему ты сейчас так хочешь получить в себя два члена? Ты понимаешь, что если я захочу, я доберусь до Скарамуччи. Но даже так ты все равно готов за него отрабатывать. М?       - Потому что он мой друг, - тихо произнес Чайльд, не переставая закрывать своим телом беззвучно рыдающего мальчишку. - Он не выдержит, сломается. Дай ему время, прошу. Возьми меня, - шептал он, подтягиваясь к обнаженному мужчине и цепляясь за него руками.       - Хорошо. Я, как ты говоришь, дам Скарамучче немного времени на осмысление. Но только лишь потому что ты просишь и обещаешь как следует отработать смену за своего друга, - язвительно выплюнул Пьеро последнее слово. - Убери его с кровати и ложись. Я устал ждать.       Кивнув, Чайльд бережно потянул на себя Скарамуччу, и, что-то шепча, помог тому спуститься на пол. После чего он занял его место на кровати, становясь раком перед мужчинами. Скарамучча же, казалось, потерял остатки разума. В полудреме, без каких-либо сил он продолжал ловить губами воздух и смотреть за тем, как жадно трахают человека, который только что назвал его другом и буквально прикрывал своим телом.       - Не надо... оставьте, - еле слышно вырвалось у него.       “Молчи” одними губами произнес Чайльд, когда услышал мольбы мальчишки и уткнулся лицом в подушку.       Тарталья не плакал. Его голову за волосы натягивали ртом на член, его ласкали и брали во всех позах. Им пользовались, но он уже давно не плакал. Взгляд был пустым, будто душа покинула этого улыбчивого парня. Он явно думал о чем-то другом, стараясь абстрагироваться от экзекуций над своим телом. Скарамучча, вжимаясь позвоночником в холодную стену, смог немного успокоиться, насколько это было вообще возможно. Глядя на то, как мучают Чайльда, он в тысячный раз пообещал, что больше никогда не позволит ему помогать себе.       - Пожалуйста, не трогайте. Оставьте его, пожалуйста, пожалуйста, - иногда ослушивался он наказа старшего, когда тот особенно громко вскрикивал.       Но почти беззвучные лепетания Скарамуччи никто не различал. И Тарталья, теряя последние силы, был очень этому рад.       Они ушли под утро, выкуривая еще по одной сигаре и поглаживая на своих коленях немощных фаворитов. Пьеро напоследок грубо зажал Скарамуччу, оставляя ещё несколько отметин и пообещал, что они встретятся. Обязательно встретятся. От этого обещания волосы на затылке встали дыбом и мальчишка мысленно похоронил свою прошлую жизнь. Когда за ними, наконец, закрылась дверь, он с трудом подполз к телу Тартальи, который все ещё пустым взглядом сверлил потолок.       - Чайльд… Чайльд, скажи что-нибудь. Пожалуйста, Чайльд. Зачем ты… идиот, - прикрывая наготу рыжего, он уткнулся в его плечо.       - Я же обещал, что буду тебе помогать, - еле слышно произнёс Тарталья, привлекая к себе внимание Скарамуччи и провел кончиком языка по своим облупленным пересохшим губам. - Я всегда держу слово.       - Какой же идиот, - ложась рядом с ним на подушку, Скарамучча сильно прижал его к себе.       На протяжении всего пребывания в Сумеру Тарталья поддерживал его, давал подсказки, а этой ночью буквально спас. И в одно мгновенье все ранние обиды показались Скарамучче такими мелочными и постыдными, что он вновь вжался в этого принца, которого так жестоко опорочили на его глазах, утыкался носом в его медные волосы, словно извиняясь за свою слабость.       - Я тоже идиот, - продолжал шептать Скарамучча. - Я ничего не мог сделать. Не облегчил тебе задачу. Хотя ты говорил, ты предупреждал. Я подставил тебя, хотя обязан…       - Что ты несёшь, - устало поморщился Чайльд, легко щёлкнув младшего по кончику носа. - Я просто воспринимаю тебя, как братишку. Я правда хотел тебе помочь и защитить, потому что думаю, мы можем стать отличными друзьями. К тому же… в первую нашу встречу я действительно некрасиво поступил. Говорю же, я пообещал. Неважно, как давно это было, но пообещал. Теперь исполняю. Если ты переживаешь за это… - кивнул он на себя и грязные после мужчин простыни на его теле, - не бери в голову. Я не первый год таким промышляю и, поверь, сегодня они были в отличном настроении. Я уже научился сдерживаться, мне уже все равно. - Грустно произнес он и от этого у Скарамуччи сжалось сердце. - Не хотел бы, чтобы они тебя сломали. - Тяжело вздохнув, Тарталья медленно встал с кровати и оглянулся в поисках своих вещей. - Одевайся, посидим на балконе, здесь ужасная вонь.       Схватив с пола недопитую мужчинами бутылку коньяка, Тарталья наспех накинул на плечи рубашку и, впустив в душный номер свежего воздуха, вышел на балкон. Усевшись на плитку, что неприятным холодом обдала босые ноги, он припал к стеклянному горлышку и скривился.       - Как они это дерьмо пьют. - Спустя ещё несколько глотков он протянут бутылку опустившемуся рядом Скарамучче и дрожащими руками подкурил сигарету. - Пей. Как только вернешься в номер, харкни Дотторе в лицо и усни. Сейчас пей.       Спустя непродолжительное молчание, пока Скарамучча через силу сделал маленький глоток мерзкого пойла, он вновь заговорил.       - Здорово нас отделали. У тебя вся губа заплыла, а на себя я смотреть вообще боюсь, - хохотнул он под удивленный взгляд парня. - Скара, мы же теперь можем быть друзьями?       - Да уж… после такого-то приключения, - с толикой истерики засмеялся тот, подхватив настроение старшего.       - Здорово, - блаженно улыбнулся Тарталья, наблюдая за тем, как над Сумеру поднималось солнце. - У меня никогда не было друга. Сам понимаешь, в нашем окружении и с нашими графиками это почти невозможно - заводить друзей. Теперь я стал богаче.       - Я все равно считаю, что ты не должен был… - замотав головой, произнёс Скара, возвращая бутылку.       - Нет, должен. Я бы не простил себе, если бы на моих глазах убивали человека, а я бы просто стоял и смотрел. Не пойми меня неправильно, - сделав последнюю тягу, он выдохнул густой дым вверх, - но я не думаю, что ты бы оправился.       - Считаешь, я бы не смог этого пережить?       - Верно. Мы разные. И с Эи вы тоже разные, хоть ты и выглядишь, как ее копия.       - Приятно слышать. Обычно все говорят, что она вложила в меня свои желания и я их исполняю. Говорят, что меня и вовсе нет, - криво ухмыльнулся Скарамучча и взглянул на Чайльда. - Если честно, я уже и сам начинаю в это верить. Ну, что меня нет. Что я лишь клон своей матери, которая сходит с ума.       - Не знал, что у вас все так сложно, - парень присвистнул. - Но не бывает точной копии человека, Скара. У тебя свой путь, кто бы что ни говорил. Как бы ни правили твой вектор. Если Эи выдержала такую жизнь, то ты бы не смог. На самом деле ты существуешь. Просто, может быть, спишь? - Как-то по-доброму улыбнулся Тарталья и заботливо поправил на плечах Скарамуччи спавшее хаори. - К тому же, держи у себя в голове, что она отказалась ради тебя от всего, что имела. Значит ты желанный ребенок. Значит тебе когда-то дали любовь. Так скажи мне, как ребенок, которому дали любовь и которому насильно приписали чужую жизнь, морально калеча, выдержит все это? Я, честно говоря, сомневаюсь, что ты в порядке, но у тебя хотя бы жопа целая, - хохотнул он и Скарамучча слабо пихнул его в бок.       - А ты? Тебе мать дала любовь? - С интересом слушал Скара, пытаясь поближе познакомиться с тем, кто так отчаянно его защищал.       - А я, - невесело ухмыльнулся Чайльд, - вроде пробника. Старший в семье, понимаешь? Я типа неудачного эксперимента. Остальные еще ничего, умненькие, но я... Я просто идиот. У меня и образования-то нет никакого. Как только исполнилось восемнадцать, я ушел из дома, лишь бы облегчить жизнь матери и не слушать ее недовольство. Не знаю, зачем я вообще тебе все это говорю, - поморщившись, он запустил пятерню в волосы, но на его плечо тут же легла прохладная ладонь.       - Говори. Говори все, Тарталья. Друзья всегда говорят, - поджав губы, Скарамучча мягко улыбнулся, чувствуя, что этому человеку нужно было выговориться. Также, как ему нужно было проблеваться несколько часов назад.       И Тарталья просиял. Он ответил благодарной улыбкой и продолжил свои рассуждения вперемешку со своей историей.       - После того, как я ушел из дома, я долго бродил по городу, думая, куда себя приткнуть и увидел тупую рекламку о наборе в модельное агентство. Так меня взяла под крыло Синьора. Оказалось, я был красивым. Ну, просто я как-то не задумывался об этом, - смущенно поморщился и, устраиваясь поудобнее, вытянул перед собой ноги, чтобы лучи солнца их хоть немного согрели. - И началось… Прожив много лет в нищебродском районе Снежной я так полюбил красивую жизнь, что, кажется продал за нее душу. Когда Синьора впервые привела меня в это общество, я испугался. Хотя думал, что готов. Что я весь такой… замотивированный, - сделав свой голос чуть смешным, он пихнул собеседника, - кого-то напоминает, да? Оказалось, что страх вернуться домой был сильнее, чем страх присесть на чей-то член. Поэтому я и говорю, мы разные. Ты - это с трепетом выращенное домашнее растение, которое не предупредили, что зимой холодно и оставили на балконе. Я просто сорняк. Плакал первое время сильно, сознаюсь. Один, в другом регионе, представляешь мой ужас? Еще Синьора вечно жужжит. Как Дотторе, наверное, ну, ты понимаешь. Букеры у "Фатуи" душнилы, хоть и умеют становиться тебе родными. Но зарплата для них важнее, чем ты, а потому начинаются вот эти все нравоучения и лживая поддержка. Чуть не повесился. Пытался даже. Жаль, нашли вовремя, - пожав плечами, он рассказывал об этом так легко, словно проговаривал рецепт яичницы. - А потом я увидел много плюсов. Я же шел за красивой жизнью, правильно? Я ее и получил. Нашел свою цель, скажем так. Но тебе же богатства не нужны? У тебя другая цель. Как ты говоришь, даже не твоя. То есть, тебе свою еще найти надо. Ох, как сложно. Надеюсь, ты меня понял. Если бы я позволил Пьеро этой ночью тебя... ну... - замялся было, но вновь продолжил. - Боюсь, ты бы постарался лучше меня, чтобы умереть. Теперь понимаешь?       - Теперь да, - Скарамучча поднял глаза на Чайльда и, боже, как же он был сейчас ему благодарен.       “Наверное, он действительно прекрасный старший брат”, - подумал Скара, пока Тарталья вновь делал глоток из бутылки.       - Честно говоря, жить хорошо - это моя детская первоначальная цель, - в миг его улыбка сползла с лица, а взгляд стал таким же пустым, каким он был под Панталоне. - Я просто ничего другого и не хотел никогда. Покушать вкусно, да покупать, что вздумается. Так и жил какое-то время. А потом такой, как я, имел неосторожность влюбиться.       - Такой, как ты, - эхом произнес Скарамучча, не отрывая заинтересованного взгляда с собеседника.       - Угу… В год, когда мы с тобой познакомились, я приехал в Инадзуму не один. Тогда я только перебрался в Ли Юэ и в первую же неделю повстречал там одного прекрасного человека. Он старше меня на много лет, но это не смущало ни капли. Наоборот, он казался мне каким-то Архонтом. Мудрым, рассудительным, правильным. В общем, совсем не таким, как я, - вновь сделал попытку рассмеяться, но было видно, что эта тема оказалась для него намного болезненнее, чем воспоминания о детстве. - Он обещал, что поможет, что найдет мне другую работу и мне не придется ездить по регионам и продавать себя. Не поверишь, я влюбился с первого взгляда. Не знал, что я так умею. А знаешь, что было самым прекрасным? Он тоже любил меня. И это было моим самым большим богатством, но я же идиот…       Он словно рассыпался на частички прямо на глазах Скарамуччи. Больше не улыбался, лишь болезненно вглядывался в балконную плитку и зарывался пятерней в копне своих волос. Ему было больно, но он продолжал рассказывать, словно до этого никогда и никому не позволял узнать эту часть своей жизни. Скарамучча лишь надеялся, что ему хоть немного станет легче и продолжал слушать.       - Я так привык жить роскошно. Мои детские желания иметь все и побольше все еще стояли на первом месте. Мы любили друг друга, но брендовая тряпка для меня была на тот момент важнее. Абсурд? Да. Жаль, я понимаю это только сейчас. Человек мне не мог предложить того, в чем я нуждался. И... я сбежал. Синьора нашла проект в Инадзуме, я собрал вещи и уехал, написал ему об этом уже в самолете. В тот день, когда у нас с тобой была съемка и я пообещал, что буду помогать, он позвонил и сказал, что приехал за мной. Я выбежал к нему, с уверенностью, что скажу что-то умное о том, что мы не можем быть вместе. Но в итоге сказал какое-то полное дерьмо и разбил ему сердце. Мне все еще снятся его глаза в тот чертов день, Скара. Это был последний раз, когда мы виделись. В этот же день я переспал с Панталоне за парфюм, который стоит, как квартира моей матери.       - И ты был счастлив? - Ошарашенно спросил Скарамучча, не зная, стоит ли дотрагиваться до убитого самим собой Тартальи или же повременить.       - Честно? Больше никогда. Он ушел и с тех пор меня ничего не радовало. Я вернулся в Ли Юэ. Кажется, он так и остался в Инадзуме. Представляешь, чтобы добраться до меня, он оставил все, что у него было, а я вот так грязно сбежал, посчитав, что так будет лучше для нас обоих. Прошло четыре года. - Он обессиленно уронил голову на ладони, пытаясь скрыть свое лицо. - Я так сильно по нему скучаю. Я так сильно его люблю, господи, какой же я идиот, Скара. Ни одна тряпка не стоила даже его ногтя. И я рассказываю тебе это лишь для того, чтобы ты нашел себя и больше никогда не ложился под Пьеро или кого-то из этих, - резко оторвавшись от своих ладоней, Чайльд затравленно взглянул в глаза. - Я не хочу, чтобы ты стал вещью. Я хочу, чтобы ты попробовал спасти себя. Или чтобы тебе помог Кадзуха.       - Что? - Дрогнувшим голосом спросил Скарамучча, испуганно взглянув на Чайльда.- Откуда ты знаешь это имя?       - Ты шептал его иногда. Скажи спасибо своему Кадзухе за синяки и разбитую губу. Пьеро бесился, как черт. Кажется, этот парень очень важен, раз ты бессознательно звал его. Не бойся, это нормально. Я тоже звал своего человека.       - Вот как…       Скарамучча не помнил и половины о прошедшей ночи. Сильный стресс и излишек алкоголя, который в него так настойчиво вливал Чайльд, стерли часть воспоминаний. Слушая истории Тартальи, он забывался и сейчас не помнил, о чем думал в тот момент. Но если о Каэдэхаре, то он, очевидно, пропал.       - А что… - в миг осипшим голосом начал он и тут же закашлялся, - ты ни разу не назвал своего человека по имени. - Поспешил сменить тему Скарамучча. Это не скрылось от глаз Тартальи, но он предпочел больше ничего не выпытывать из парнишки.       - О, - грустно улыбнулся старший и залпом влил в себя остатки дорогого пойла. - Я не могу назвать его имени. Мой рот слишком грязный для того, чтобы произносить его. Мне бы уже оставить это все, но не могу. Так хочется узнать, что с ним сейчас, но, опять же, не могу. В Ли Юэ он был учителем. Он достаточно скучный в плане собственной жизни. Наверное, им и остался. Я даже не знаю, в Инадзуме ли он еще… Надеюсь, нашел себе кого-нибудь и живет спокойной жизнью.       - И не было желания его найти?       - Было, - потянулся за пачкой и извлек из нее последнюю сигарету. - Ещё какое. Но я ушел. Если уходишь, то не возвращайся.       - А если он все ещё тебя ждёт? Ждёт, когда ты одумаешься.       - Ему сейчас должно быть тридцать восемь лет. Думаешь, взрослый человек будет гоняться по Тейвату за испорченной моделькой, которая спит за контракты и подачки? А в прошлом так вообще испортила ему жизнь. Нет, Скара, надо быть конченым, чтобы любить меня.       Скарамучча не знал, что ответить. Ему захотелось, чтобы у этого невероятно сильного, но очень несчастного парня все было хорошо. И чтобы мерзкий Панталоне больше никогда не протянул к нему свои лапы. Но Чайльд был прав. Едва ли взрослый мужчина после всего, что этот рыжий придурок натворил, будет его дожидаться.       Рассказ Тартальи сильно повлиял на Скарамуччу. Он словно все время находился под водой и тут ему позволили сделать глоток воздуха. Легкие больно обожгло, но существовать стало немного легче. Сумасшествие последних суток - последний толчок, после которого он твердо решил, что продолжать чужую жизнь нельзя.       Когда солнце стало жарить их обессиленные тела, развалившиеся на балконе, они наконец решили разойтись.       - Обязательно пиши мне. И позови на вручение диплома. Хоть один раз побываю на этой вашей церемонии, - рассмеялся Тарталья, к которому будто бы вновь вернулась жизнь.       - Позову, - крепко обнял темноволосый его на прощанье, после чего они разошлись.       Скарамучча, шатаясь и врезаясь в стены, с трудом добрел до номера, где его встретил Дотторе. По внешнему виду мужчины было видно, что он тоже не спал всю ночь.       - Скара, как ты…       - Не трогай меня, - прошептал парень и его моментально передернуло от нахлынувшего отвращения. - Нет сил смотреть на тебя, а уж тем более слушать.       - Я знаю, это неприятно, но ты должен был, - предпринял мужчина попытки обнять подопечного, но тот с силой оттолкнул его.       Он не хотел, но Дотторе вынудил. И вот мальчишка, несколько раз ударив кулаками в грудь своего менеджера, сорвался на крик.       - Я считал тебя отцом! - Рыдал Скарамучча, не имея сил сдерживать эмоции. - А ты предал меня. Ты просто отдал меня этому уроду. Словно я шмоток мяса, - с обидой и злостью в голосе кричал он. - Не приближайся ко мне, - выпалил на последнем дыхании и громко хлопнул дверью ванной перед носом Дотторе.       Лишь бы не видеть и не слышать пустые оправдания от еще недавно родного человека.