人 人 人
Если бы кто-нибудь раньше сказал Гермионе, что она зайдёт на паром под руку с Люциусом Малфоем, словно они пара маглов, желающих провести выходные на острове Уайт, она бы ответила: — «Только через мой труп». «И вот мы здесь. У Люциуса нет магии, а я… Я просто та, кто я есть». После того как Люциусу назначили сбор артефактов в новом месте (видимо, отчаянный аврор, отвечающий за его дело, лишь порадовался шансу убрать тёмного волшебника с глаз долой), Гермиона отправилась в четырёхчасовое путешествие на поезде, а напротив неё сидел весьма симпатичный пассажир. Как только состав покинул станцию, Гермиона изучающе взглянула на Люциуса поверх книги. Сегодня он облачился в чёрное твидовое пальто, а волосы спрятал под изумрудный шарф. Она и сама выбрала цвета факультета: укуталась с носом в одно из вязаных творений Молли, оставшееся ещё с четвёртого курса. По дороге на юг они мало разговаривали, лишь обменялись любезностями у вокзала Ватерлоо, и когда пригород Лондона сменился зимними сельскими видами. Казалось, Люциусу по-прежнему некомфортно вести себя по-магловски, особенно если судить по презрительной гримасе, появившейся на его лице, пока они стояли у билетной кассы. Хорошо хоть, когда она покидала Малфой-мэнор тем вечером, действие зелья уже закончилось. Неизвестно, как отреагировали бы маглы, увидев плавающую в воздухе полупрозрачную цепь. Впервые услышав, что Люциус намерен посетить некую антикварную лавку на острове, Гермиона предложила ему трансгрессировать туда вместе, но он сразу же едко высмеял эту идею. Видимо, его медный браслет улавливал и чужую магию, следовательно, о таком варианте путешествия не могло идти и речи, если ей только не хотелось прожечь дыру в его лодыжке. Поэтому сейчас они стояли на пароме, опираясь на перила, и наблюдали, как внизу бурлит море. Кудри Гермионы дико танцевали от порывов ветра. Украдкой покосившись вбок, она с удовлетворением обнаружила, что лощёная грива Люциуса отнюдь не в лучшем состоянии. Светлые пряди выбились из-под шарфа, и ветер хлестал ими по его хмурому лицу. — Вас что-то забавляет, мисс Грейнджер? — протянул Люциус, безнадёжно пытаясь убрать растрёпанные локоны обратно под воротник. Гермиона весело хмыкнула. — Всегда удивлялась, как тебе удаётся сохранять идеальную причёску, — задумчиво произнесла она, наклонившись ближе, чтобы он расслышал её за шумом ветра и плеском воды. — Но теперь мне ещё больше кажется — это было просто волшебство. С рычащим стоном досады Люциус опустил руки, заставив её рассмеяться. — Да, хорошо, пойдём внутрь и разберёмся. Отвернувшись от перил, Люциус подхватил её под локоть и увёл под крышу парома. Миновав несколько рядов пассажиров, они прошли в самый конец зала и уселись рядом на виниловые сиденья. Люциус убрал свои растрепавшиеся пряди, а Гермиона — свои (точнее, попыталась). — Всегда? — весело усмехнувшись, поинтересовался он, помогая ей поправить причёску. — Не подозревал, что ты хоть раз тратила время, изучая состояние моих волос. Гермиона сглотнула, а затем подула на вьющийся локон, который отказывался оставаться за ухом. — Я… я помню, как сразу заметила твои волосы, когда мы впервые встретились, в книжном магазине перед вторым курсом. «В тот день, когда ты сам оскорблял меня за то, что я дочь маглов», — подумала она и вдруг осознала, что в юности постоянно обращала внимание на внешность Люциуса, очарованная его аристократической статью и тягучим акцентом, свойственным лишь речи богатых людей из высшего класса. — О, я и не думал, что произвёл впечатление. — Я помню даже отдельные твои фразы, — тихо призналась она, отвернувшись от рядов кресел. — Ты сказал, что Драко тебе всё про меня рассказал. Затаив дыхание, Гермиона ждала момента, когда он воскресит в памяти остальные унизительные подробности. — Полагаю, — Люциус склонил голову, — моё запоздалое извинение станет для тебя пустым звуком. — Только если неискреннее. Поджав губы, Люциус поёрзал на месте и закинул одну ногу на другую, а потом положил руку на спинку сиденья, близко, но всё же не касаясь её спины. — Не стану врать, будто я в одночасье полюбил всех маглорожденных и маглов. Или будто это хоть когда-нибудь произойдёт, — протянул он так тихо, что ей пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать его сквозь шум парома. — Но я могу заверить тебя, Гермиона, война… наш проигрыш… дали мне время и повод задуматься. — Не следует долго думать, люди ли маглы, — усмехнулась она, скрестив руки на груди, и нарочито уставилась в одно из грязных окон. — Нет, но меня воспитывали мыслить иначе. Как и моего отца. Считаешь, это так легко… взять и махнуть рукой на вековые устои? Гермиона прикусила губу. Разумеется, нет. Именно это и стало первопричиной целых двух войн, в которых погряз магический мир. Чистокровные слишком боялись отступиться от идеологии. Впрочем, осознание истины мало утешало. Ведь мужчина, сидящий рядом, когда-то вправду считал её отребьем, даже если теперь являлся почти что другом. Почувствовав лёгкое прикосновение к своей ладони, Гермиона вновь подняла взгляд. — Прости, что грубо обошёлся с тобой в прошлом, — вполголоса произнёс Люциус. — И что пренебрежительно отзывался о твоих родителях. Для меня стало бы честью встретиться с людьми, благодаря которым в нашем мире есть такая умная волшебница. Услышав его слова, Гермиона слегка зарделась от удовольствия, которое быстро схлынуло, стоило ей вспомнить маму и папу. — Ты не можешь, — прошептала она и, заметив смущённый взгляд Люциуса, добавила: — Заклинание памяти, о котором я говорила тогда… Оно действительно необратимо. Даже если бы я могла поговорить с профессором Снейпом, он не сумел бы мне помочь. Люциус кивнул, беспокойство отразилось на его лице, когда он вновь посмотрел на неё. — Не хочешь поговорить об этом? Желанное «нет» застыло на губах, привычная логика взяла верх. Они здесь именно для того, чтобы укрепить связь, а обсуждение такой личной темы, однозначно, помогло бы им стать ближе. «Могу ли я доверять ему? — задумалась Гермиона. Она доверила ему секрет своих исследований. Свою безопасность, ведь сейчас сидела с ним одна на чёртовом пароме в нескольких часах езды от дома. — Но могу ли я доверить ему свою боль, своё сердце?» — Может, когда-нибудь, — пробормотала она в ответ, так и не придумав ничего лучше.人 人 人
Вечер промелькнул незаметно, пока поезд мчался обратно в Лондон. Теперь их вагон был заполнен до отказа, и им пришлось сесть в одно купе с молодой парой. К счастью, влюблённые в основном целовались, не обращая ни на кого внимания. После дня, проведённого вместе на острове, Гермиона и Люциус оказались гораздо более расположены к беседе, чем во время неловкой утренней поездки. —…Я всё равно не понимаю, как чайник сюда попал, — прошептала Гермиона, склонившись поближе к нему, отчего краем уха чувствовала его дыхание. — Ты просто не представляешь, насколько маглы одержимы своим антиквариатом. — Люциус похлопал по бархатной сумке у бока. — Хозяин очень не хотел расставаться с ним, хотя проклятие прикончило уже трёх владельцев других магазинов, до того как чайник попал ему в руки. Прибыв на остров, они быстро обнаружили Лавку диковинок, где Люциус отыскал проклятый чайник, из которого вместо пара валил ядовитый дым. — Думаю, тебя это совсем не удивляет, ведь твой дом представляет из себя один большой антиквариат, — пробормотала Гермиона, заставив Люциуса растянуть губы в усмешке. — Антиквариат, которым ты, моя дорогая, пользуешься в полной мере три раза в неделю. — О, ты сейчас говоришь о себе, не так ли? — поддразнила она. В глубине его глаз заплясали весёлые огоньки. — Если мне не изменяет память, именно ты предлагала воспользоваться тобой, — прошептал он, склонившись ближе, а затем указал взглядом в сторону влюблённой пары напротив, которые не отрывались друг от друга. — Умоляла поцеловать тебя на Новый год. Заглянув ему в глаза, Гермиона вздрогнула от искры, пробежавшей между ними. «Ему и вправду хочется сидеть так близко?» Она попыталась немного отодвинуться, но позади неё лежало свёрнутое пальто. — Я не умоляла, — прошипела она. «Не умоляла же?» Воспоминания о том дне всё ещё казались туманными. Она помнила касание его рук, звук его голоса, очертания его силуэта в сумраке спальни… Внезапный визг колёс вырвал Гермиону из потока памяти. Посмотрев в окно, она увидела станцию — состав замедлял ход, а значит, можно не продолжать этот жутко смущающий диалог и вздохнуть с облегчением. Перекинув пальто через руку, Гермиона вслед за Люциусом сошла с поезда, с удивлением наблюдая его напряжённые плечи, каждый раз, когда мимо проходил другой пассажир. Вплоть до самого выхода из станции они шли в приятной тишине. Оказавшись на тротуаре, Гермиона глубоко вдохнула ледяной воздух и поспешила выпутаться из ремешка сумочки, намереваясь вновь надеть пальто. К её удивлению, оно вдруг исчезло. Оглянувшись, она увидела, как Люциус поддерживает пальто за плечи, кивая ей, чтобы она просунула руки внутрь. — Благодарю, — пробормотала она, когда её окутала тёплая шерсть. Пока Люциус наблюдал за ней, Гермиона огляделась. Неподалёку отсюда находился переулок, в который она первоначально трансгрессировала. — Было приятно провести с тобой время, Гермиона, — мягким тоном произнёс Люциус, завладев её вниманием. — Мило, что ты пригласил меня, — честно сказала она, улыбнувшись. — Я была рада отвлечься от… ну, от всего. Люциус лишь кивнул в ответ. — Я, э-э-э… — Гермиона продолжила напряжённо улыбаться. Она ненавидела прощания, и никогда не могла подобрать хорошие слова. — У меня есть ещё одна идея, — кашлянув, сообщил вдруг Люциус. — Для укрепления связи. Гермиона замерла. — Ты думаешь, мы укрепили её недостаточно? — А ты? Скорее всего, нет. Целый день они приятно коротали время в компании друг друга, если не брать в счёт короткую размолвку на пароме, но отношения между ними, не сказать, что сильно изменились в лучшую сторону. Требовалось нечто совершенно иное. — Нет, — вздохнула она. — Как я уже говорил, у меня есть идея. — Люциус подошёл ближе и протянул руку. — Ты доверяешь мне? Гермиона уставилась на его длинные пальцы, кажущиеся совсем белыми в золотом свете огней станции. Нет, она не доверяла Люциусу Малфою. Далеко не во всём. Но если она хотела установить между ними прочную связь, если хотела вернуть Сириуса, не умерев самой, — она должна попытаться. Несмело кивнув, Гермиона приняла его руку. Люциус привёл её в клуб в нескольких кварталах от станции, спешно протащив по сильному морозу сквозь лабиринт улиц, поэтому Гермиона толком не запомнила, где он расположен. Но судя по шикарным машинам, они находились в респектабельном районе Лондона, куда она обычно даже не заглядывала. Из парадных дверей лился голубоватый свет и звучала джазовая мелодия. Не успела Гермиона толком осмотреться, как Люциус быстро провёл её через элегантно разодетую толпу. — Где мы? — выдохнула она, когда они вошли в узкий коридор и остановились рядом с указателями на туалеты. Гермиона перевела взгляд с дверей на Люциуса, который рылся в своей дорожной сумке для хранения артефактов. — Тебе нужно в уборную? Я сходила в туалет на станции… — Люциус вдруг выудил на свет кусок чёрной ткани с блёстками, лишив её дара речи. — Что это? — прошипела она, опасливо оглядываясь по сторонам. — Коктейльное платье, — просто ответил он. — Я имею в виду, почему ты отдаёшь его мне?! — Моя дорогая, даже в магловском Лондоне я допустил бы огромную ошибку, позволив себе показаться на публике без хорошо одетой партнерши по танцам. «По танцам…» — Гермиона тяжело сглотнула. — Ты приглашаешь меня потанцевать, — выдавила она. — С тобой. В магловском клубе. И это не учитывая тот факт, что он, очевидно, спланировал сюда пойти и даже выбрал для неё платье. — Ты ведь хочешь увеличить количество нитей в нашей связи? Телесный контакт, разговоры о личном, алкоголь, который поможет раскрепоститься… — Да, да, не объясняй! Но я не… — Гермиона провела рукой по кудрям. — Я не умею танцевать, — запинаясь, призналась она. — Неважно, ведь я умею, — Люциус самодовольно усмехнулся. — Значит, яйца не мешают чистокровным хорошо танцевать? Вместо ответа он сунул платье ей в руки таким образом, который ясно говорил: — «Почему бы тебе самой не выяснить?» Переодевшись в уборной, отделанной бронзой и мрамором, Гермиона вернулась в коридор походкой обречённого на казнь. В уединении кабинки она превратила свои кроссовки в танцевальные туфли на низком каблуке, а шарф — в кобуру для волшебной палочки, и закрепила её вокруг левого бедра. Другая нога, к большому разочарованию, из-за высокого разреза оказалась выставлена напоказ. Впервые увидев собственное отражение в зеркале, Гермиона едва удержалась от желания превратить облегающий кусок ткани в нечто поскромнее. Однако, плотоядный взгляд Люциуса явно свидетельствовал о том, что у откровенного наряда, возможно, таки есть некоторые преимущества. «Прекрати! — убеждала себя Гермиона, подходя ближе. — Ты здесь не ради того, чтобы дать повод Люциусу Малфою лишний раз пялиться на тебя. Даже если это чуточку льстит». Сам Люциус переоделся в чёрную шелковую рубашку на пуговицах. — Я выгляжу нелепо, — проворчала Гермиона, передавая ему остальную одежду и клатч. Он бросил их в свою зачарованную сумку, а потом засунул её в карман. Вновь окинув Гермиону оценивающим взглядом, Люциус растянул губы в довольной ухмылке, а затем предложил ей ладонь. — Думаю, тебе подходит, — ответил он, когда они двинулись в сторону танцующих пар и струящейся музыки. — Хотя на Новый год ты тоже прекрасно выглядела, — шепнул он ей на ухо. Жар прилил к щекам. Гермиона покрылась мурашками удовольствия от столь откровенного флирта, который случался нечасто за все те недели, которые они провели рядом. Подняв голову, она заглянула в цепкие глаза Люциуса и сразу же решила: он намеренно говорит комплименты. Наверняка он отлично осознавал, что она никогда не сделает первый шаг, даже ради укрепления уз. По крайней мере, пока трезва. Он просто решил взять инициативу на себя, не желая усложнять ситуацию. «Против чего, как выяснилось, ты не слишком возражаешь», — проворчала совесть, когда Люциус повёл её мимо танцпола к бару. Её голос до ужаса напоминала голос Рона. Вот кого в этот странный вечер ей точно не хотелось видеть. — Водка с содовой, — кинул Люциус бармену, пока Гермиона осматривала зал. В платье без рукавов и с разрезом она чувствовала себя почти голой, но Люциус явно был прав насчёт смены одежды. Вокруг них сидело много пар, в основном за тридцать, как ей казалось, и все они выглядели так, будто только что сошли со страниц модного каталога. Танцпол мерцал от обилия шёлка и блёсток, и даже мужчины принарядились в свои лучшие рубашки и брюки. — А для вашей леди? — окликнул её бармен. Гермиона повернулась к Люциусу и с сомнением рассмотрела ряды бутылок с ликёром. — То же самое, — наконец вынужденно согласилась она и смутилась, заметив его довольную улыбку. Целую минуту они неловко молчали, наблюдая за музыкантами на сцене, а потом Люциус отнёс их напитки к одному из столов, прятавшихся в тени вдоль боковой стены. Поскольку стульев не было, им пришлось стоять. Люциус поставил её бокал рядом со своим. Гермиона пододвинулась ближе и облокотилась о столешницу. Приподняв кончиками пальцев запотевший стакан с содовой, она проследила за пузырьками воздуха, летящими вверх. Вздохнув, она обхватила стекло покрепче и сделала глоток. Горько-сладкая жидкость обожгла горло, заставив её поморщиться. — Не в твоём вкусе? — спросил Люциус, пригубив свой напиток. Гермиона пожала плечами. — В прошлый раз, когда я пила, всё прошло не так хорошо. — Ах да. Помню одну весьма нетрезвую ведьму, ввалившуюся ко мне домой, — посмеиваясь, протянул он, заставив её смущённо нахмуриться. — Ты так и не рассказала, почему решила зайти. Гермиона сделала новый глоток, игнорируя его горячий взгляд. — Не знаю. Я была пьяна и… думаю, просто одинока. Новый год — совсем не весёлый праздник, если все твои друзья заняты поцелуями, а твой бывший не отлипает от своей бывшей с шестого курса. — Доверять Уизли в таком деле… — фыркнул Люциус. Гермиона непонимающе взглянула на него, и он развернул мысль: — Я хотел сказать, что лишь тупица отказался бы от такой волшебницы, как ты. Комплимент приятно согревал изнутри, хотя она не позволила себе зацикливаться на его словах. — Мы расстались по большей части взаимно, — пробормотала Гермиона, вновь поднимая свой стакан, и сделала ещё один глоток. Льдинки щёлкнули на зубах. — Ему не нравилось, как я себя веду, ещё до того как… Ну, ты понимаешь, — Гермиона вновь вскинула глаза. Люциус повернулся вполоборота и с насмешливой улыбкой на губах облокотился о стол. — Знаешь, твой Уизли ревновал. Гермиона рассмеялась, едва не опрокинув выпивку. — Ревновал! К кому? — Ну, подозреваю, он думал, что ревнует ко мне, хотя по большей части ревновал к твоему Сириусу Блэку. Полагаю, в настоящее бешенство он придёт, только когда узнает, что мы оба наслаждались твоей компанией. Поперхнувшись, Гермиона с громким стуком поставила выпивку обратно на стол. — Обязательно было говорить так прямо? — выругалась она, промакивая губы салфеткой. Весело усмехнувшись, Люциус залпом допил остатки и отставил пустой стакан. — Я не из тех, кто стесняется в выражениях, моя дорогая, — ответил он. Протянув к ней руку, он убрал выпавший локон, мимолётно коснувшись щеки, а потом кончиками пальцев легко очертил край её уха. Гермиона вспыхнула, как от разряда молнии, после невесомого, но щекотливого прикосновения. — Я также не питаю никаких иллюзий, будто твоё юное сердце не полностью отдано другому мужчине. Но если учесть, что он пока не с нами, разве будет столь неправильно поддаться нынешним обстоятельствам? Гермиона прикрыла веки, когда его пальцы скользнули вниз, мягко приласкав её обнаженное плечо. — Каким? — выдохнула она. Оставив её вопрос без ответа, Люциус прижался ближе, переплетая их пальцы. Распахнув глаза, Гермиона увидела, что другая его рука безопасно покоится на столе, хотя он сам сократил между ними расстояние до минимума. — Давно не встречал такой очаровательной волшебницы, — прошептал он ей на ухо, ещё горящее от недавнего прикосновения. — И после Нового года я не сомневаюсь, что ты чувствуешь то же самое. — Люциус, — выдохнула Гермиона, заглянув в глубину его пронзительных глаз. Он стоял настолько рядом, что ей пришлось запрокинуть голову. — Я не могу, я… я не хочу ничего между нами портить. — Люциус то и дело сбивал её с мысли, лаская большим пальцем ладонь. — Я не могу это потерять. Приподняв один уголок губ, он посмотрел на кудрявый локон, выбившейся после дневного приключения, и ответил: — Одна ночь с распущенными волосами ничего не испортит. В библиотеке по-прежнему будут книги, которые ты можешь изучать, кофе и печенье, которыми можно угоститься. Единственное, что немного изменится — наша связь, о которой ты так переживаешь. — Я не переживаю, — пробормотала она. — Как скажешь, — усмехнулся Люциус, отступив на шаг, но не отпуская её руку. — Не желаешь потанцевать, моя дорогая? Застенчиво кивнув, Гермиона позволила ему вытащить себя на танцпол. Одну ладонь он положил ей на поясницу, а другой покрепче сплёлся с её пальцами, направляя движения. Спустя пару несмелых шагов и оборотов Гермиона почувствовала, что расслабляется в его объятиях. Мелодия лилась в быстром темпе, но довольно однообразно, поэтому спустя несколько минут она ощутила уверенность в собственных силах и огляделась по сторонам. Заметив пристальные взгляды в их сторону, она нахмурилась. — Не обращай внимания, — посоветовал Люциус, круто разворачивая её влево. Рядом громко звучал саксофон. Наклонившись ближе, он прошептал ей на ухо: — Знаешь, они тоже ревнуют. — Не меня, — настаивала Гермиона. — Нет, — согласился он, стремительно отталкивая её от себя, лишь чтобы резко притянуть обратно. Гермиона прижалась спиной к его груди, ощущая жар, исходящий от его крепкого тела. — Нас. «Нас», — мысленно повторила она, когда Люциус обернул её к себе лицом. Несомненно, большинство глазевших, считали её своего рода… охотницей за старыми богачами. «Кому-то это определённо покажется правдой», — подумала она, вспомнив семейное состояние Блэков. Разумеется, ей не нужно было наследство Сириуса, хотя в конечном счёте им точно придётся столкнуться с подобными слухами. Конечно, если ей повезёт и план сработает, или Молли не прикончит его, когда о них узнает… — Гермиона, — прошептал Люциус, закружив её в танце. — Да? — воскликнула она, резко поднимая глаза, чем заставила его ухмыльнуться. — Перестань думать и просто чувствуй, хорошо, моя дорогая? Я пытаюсь помочь наладить нашу связь.人 人 人
Час спустя, или даже больше, Гермионе удалось поймать такси до площади Гриммо. Она выпила всего один стакан, поэтому считала, что ей удастся трансгрессировать, не расщепившись, но Люциус настоял, что лично проводит её домой. Она, в свою очередь, настояла, что проводит его к камину, чтобы ему не пришлось идти в Дырявый котёл, ведь Гарри, скорее всего, уже спал, а Рон был у Лаванды. «Совсем не похоже на Новый год», — попыталась убедить себя Гермиона, когда они подошли к крыльцу. Ладонь Люциуса по-прежнему покоилась на её пояснице, пока она копошилась с замком. На самом деле, он не переставал её касаться с того момента, как они начали танцевать в клубе. И Гермиона вдруг с удивлением осознала, что ни капли не против. Немного споткнувшись на пороге, она шагнула в тёмный коридор. Рука Люциуса исчезла, и она обернулась, обнаружив, что он опасливо всматривается в тень позади неё. — Все, кто мог бы тебя проклясть, сейчас не дома, — посмеиваясь, сообщила она и сняла туфли. — Не осуждай меня за бдительность, — усмехнулся он. Гермиона мысленно улыбалась, пока они тихо крались по коридору, ощущая себя глупой школьницей, которая протащила мальчика в факультетскую гостиную после комендантского часа. Во время учёбы она бы никогда так не поступила, зато теперь тайком привела сорокалетнего мужчину в их общий дом. «Джинни бы точно оценила», — с грустью подумала Гермиона, вспомнив рыжую подругу, гораздо более предприимчивую в любовных делах. Около лестницы его шаги стихли. Положив руку на перила, Гермиона обернулась. — Можешь подняться, если хочешь, — сказала она, стараясь придать голосу уверенности. — Проверим уровень связи, у меня осталось немного зелья. Люциус согласился, и они вместе пошли наверх. Посмотрев на закрытую дверь Сириуса, она прошла мимо. Будучи трезвой нынешней ночью, она не считала правильным поступком, приводить другого мужчину к нему комнату. Вместо этого они направились на третий этаж в её спальню. Гермиона включила свет, а затем поспешила к своей тумбочке, намереваясь достать зелье. — О, вот оно, — сказала Гермиона выпрямляясь. Прикрыв за собой дверь, Люциус замер на пороге. — Проходи, — ощутив неловкость, пригласила она, указав взглядом на кровать. — У меня нет модных кресел, но ты можешь присесть. Люциус выгнул бровь, но последовал её совету, устроившись на краешке матраса. Пружины застонали под его весом, а Гермиона тем временем осматривала комнату в поисках стаканов для зелья. Так ничего и не обнаружив (ни она, ни Кричер не любили непомытую посуду), Гермиона откинула край платья, чтобы достать из самодельной кобуры свою волшебную палочку. Глаза Люциуса прикипели к ней, пока она стояла рядом, откинув с ноги блестящую ткань. Жаркий взгляд обжигал, но Гермиона не сделала ни малейшей попытки прикрыться, пока вытаскивала палочку. Когда её колени вновь спрятались под подолом платья, Люциус наконец посмотрел ей в лицо. — Каков план? — тихо спросил он. — План? — Гермиона замерла с поднятой палочкой, собираясь трансфигурировать пустые подсвечники, стоявшие на комоде. — На случай если связи недостаточно. Гермиона пробормотала заклинание, и на месте подсвечников появились два бронзовых кубка. Невербально призвав их к себе, она отложила палочку на тумбочку и налила ядовито-розовое зелье. — Будем решать проблемы по мере поступления, — натянуто ответила она, всем телом ощущая его тяжёлый пристальный взгляд. С дрожью предвкушения Гермиона подняла один кубок и отнесла его к кровати. Люциус поднёс зелье к её губам, как только она встала между его раздвинутыми коленями. Прикрыв глаза, она выпила до дна, но больше не смогла избегать его взгляда, после того как он наклонился ближе, положив ладонь на её бедро, и взял второй кубок. Когда она поднесла зелье к его губам, он начал послушно пить, не моргая смотря ей в глаза. С глухим стуком кубок вернулся на прикроватный столик. Гермиона ждала, когда подействует зелье, слушая своё отчаянно колотящееся сердце. Прерывисто вздохнув, она прикрыла веки, неосознанно опираясь ладонями на плечи Люциуса, и остро почувствовала, как его колени сжимают её ноги, ощутила жар его кожи, просачивающийся сквозь шелковую рубашку. — Открой глаза, — прошептал Люциус, ободряюще сдавив пальцами её бедро, и она подчинилась. Семь нитей, сплетённые в полупрозрачную верёвку, тянулись от её запястья к его ладони, лежащей на её ноге. — Семь, — сказала она в повисшей тишине, скользнув взглядом вдоль привязи. — Нам нужно восемь. Люциус прошёлся по Гермионе обжигающе горячим взглядом, а затем медленно поднялся на ноги и плотнее прижал её к своей крепкой груди. Одна рука ласково сдавила бедро, а другая скользнула вверх по руке, затем по плечу, а потом зарылась в волосы, притягивая за шею. Каждая клеточка её тела словно бы трепетала от магии… или похоти… или их одурманивающей комбинации. Люциус крепче сомкнул пальцы на шее, и Гермиона раскрыла губы, не сумев сдержать тихий стон. Происходящее казалось ошибкой, несомненно. Но она не хотела прерывать творящееся безумие. — Решаем проблемы по мере поступления, — приглушённо рассмеявшись, прошептал Люциус, а после накрыл её губы горячим поцелуем.