Грань между — The Door Between

      Мебель в гостиной понемногу вернулась в обычное положение, хотя ковёр из газет остался. Гарри уселся посреди дивана рядом с Сириусом, а Гермиона, секунду поколебавшись, решила занять последнее оставшееся местечко слева от своего друга, ведь единственным иным вариантом было кресло, но ни Гарри, ни Сириус явно не порадовались бы, если бы она втиснулась туда вместе с Люциусом.       Как только все расселись, в комнате воцарилась тягостная тишина. К удивлению, первым заговорил Люциус.       — Прошу прощения за свою несдержанность, Поттер. Мне не следовало… толкать тебя.       От удивления все трое разинули рты. Через пару секунд Гарри откашлялся и сказал:       — Да, эм… ничего страшного. Я понимаю, ведь вы двое… были близки уже некоторое время, и ты хотел защитить её, — ответил он, взглянув на Гермиону.       — Значит, Сириус рассказал тебе обо всём? — непринуждённо поинтересовалась она, нервно постукивая пальцами по коленям, пока не заметила, что Люциус наблюдает за ней, и спешно спрятала руки под бёдра.       — Он сказал, вы с Малфоем провели какой-то ритуал, чтобы вернуть его из-за Завесы, а потом… нашли пророчество?       — Скорее, пророчество само нашло меня. А точнее, нашло нас, — добавила она, застенчиво метнувшись взглядом по сторонам. — В пророчестве говорится о туннеле, что образовался между Завесой и чем-то вроде Арки, которая раскрылась этой зимой. На самом деле, скорее всего, ещё до ритуала. Как только Сириус вернулся, мы отправились на поиски этой Арки и проследили её до Франции.       Гарри медленно кивнул, будто пытаясь мысленно разложить по полочкам услышанное.       — Сириус сказал, что Арка связана с исчезновениями местных. И что эта штука, вероятно, обладает некой силой, и способна сама себя защитить. Вот почему никто из наших или французских авроров так и не смог закончить расследование! — Разочарованно застонав, Гарри откинулся на подушки и потёр рукой щетину. — Не могу поверить, что мы пропустили нечто настолько охрененно масштабное! Я имею в виду, здесь же открылась новая Завеса, да? И всё время находилась прямо у нас под носом!       — Нельзя с точностью утверждать, что именно это такое, — спокойно уточнила Гермиона, почувствовав вину за самоедство Гарри. — Только то, что оно уносит слишком много жизней, и чтобы…       — И чтобы?       Гермиона прикусила губу, искоса взглянув на Сириуса, который ободряюще кивнул, поймав её взгляд. «Дерьмо». Как она и подозревала, он не решился признаться Гарри.       — И чтобы закрыть Арку, потребуется принести в жертву жизнь.       Гарри медленно перевёл взгляд с Сириуса на волшебника, сидевшего напротив.       — Получается, твою жизнь, Малфой? Ведь ты развёл этот бардак. Ты станешь тем, кто положит ему конец?       Губы Люциуса насмешливо скривились.       — Надеюсь, Блэк любезно сообщил, что не я это начал, как и не мисс Грейнджер, если уж на то пошло, я лишь открыл ей свою библиотеку для исследований. Поэтому, если ты хочешь кого-то обвинить, Поттер, вини своего крёстного. Именно воспоминания о нём так неотступно терзали мысли нашей ведьмочки, что у неё просто не осталось иного выхода, кроме как воскресить его.       Гарри вновь повернулся к Гермионе.       — О чём, во имя Годрика, он говорит? Ты почти никогда раньше не вспоминала о Сириусе.       Гермиона облегчённо выдохнула, мысленно сказав «спасибо», что Гарри хоть на какое-то время отвлечётся от того факта, что скоро крёстный вновь его покинет.       — Трудно объяснить, — робко произнесла она.       — Попробуй.       Гермиона поджала губы, ломая голову в поисках чего-нибудь, что могло бы ясно объяснить случившееся. На самом деле, она и сама толком не понимала, как так вышло.       — После войны я не находила себе места, — медленно начала она, вспомнив бесконечную апатию, которую испытывала в те дни. Вспомнила, как чувствовала, будто жизнь проходит мимо, словно скрытая под толщей воды, которая обмораживает тело, не даёт свободно дышать, неумолимо утягивая всё глубже на дно. — Я знаю, ты и Джинни… и Рон, и все остальные… Знаю, вы пытались помочь мне, но вы продолжали жить своей жизнью. А я жила своей и просто надеялась, что однажды стану той, какой была прежде, но мне будто бы чего-то не хватало. Может, частички меня?.. — Гермиона откинулась на подушки, подперев подбородок костяшками пальцев. Даже воспоминания о тех днях причиняли боль. Ведь несмотря на все страдания, которые принесла минувшая зима, она хотя бы чувствовала себя живой. По крайней мере, ей больше не хотелось утопиться, отсчитывая нескончаемые секунды каждого уходящего серого дня. — Я точно не знаю почему, но я начала проводить почти каждый обеденный перерыв в Комнате Смерти. Наедине с Аркой. И возвращалась туда постоянно, пока однажды не почувствовала Его, — произнесла она едва слышно и окинула внимательным взглядом Сириуса.       — Что значит «почувствовала»? Ты услышала его? Увидела его?       — Сначала мне правда показалось, что я услышала его. — Гермиона улыбнулась, вспомнив тот момент. Сириус улыбнулся в ответ. — Я слышала голос, который ужасно походил на голос Сириуса Блэка. Впрочем, теперь я думаю, что он прозвучал лишь в моей голове. Или каким-то образом магия Сириуса проникла в моё сознание. И я последовала за ней, пока голос не привёл меня к нему.       Мужчина, о котором шла речь, не отводил от неё своих глаз, полных заботы и светившихся любовью. И Гермиона вдруг отчётливо поняла, что тоже это чувствует. Что она полюбила Сириуса Блэка.       Даже не задумываясь, Гермиона скользнула зрачками в сторону, пересекаясь взглядом с Люциусом, который наблюдал за ней так же завороженно, и между их глазами хлыстом вспыхнуло пламя. Бесконечно обжигающее…       Любящее.       «Разве такое возможно?»       — Вернёмся к пророчеству, — разорвал тишину голос Гарри. Моргнув, Гермиона отвела взгляд, снова посмотрев в лицо своему другу, который, казалось, ничего не заметил. — Как оно должно исполниться?       — Сегодня днём, мисс Грейнджер выяснила, — вмешался Люциус, и Гермиона мысленно поблагодарила его, что дал ей время привести свои чувства в порядок, — где именно находится Арка. В Кап Блан-Нез.       — Мы пытались добраться туда! Знали, что там что-то нечисто. Следы всех пропавших без вести вели к побережью, но каждый раз, когда мы пытались подойти ближе и выяснить причину, ответы будто… ускользали сквозь пальцы. — Гарри посмотрел на Сириуса. — Это и есть та защита, про которую ты говорил?       — Да, — кивнул Сириус. — Но после ритуала у Гермионы и, вероятно, у меня тоже образовалась некая взаимосвязь с магией Завесы, поэтому мы невосприимчивы к её защитным уловкам. Как минимум пока.       — Что именно произойдёт, мы сможем точно узнать, лишь когда физически окажемся рядом с ней, — добавила Гермиона. — Но я считаю, мы должны попробовать найти Арку как можно скорее. Я бы хотела отправиться туда уже с первыми лучами солнца, если получится. Исчезновения нужно остановить.       — Сириус сказал, что у вас закончились деньги, а ты не можешь трансгрессировать.       — Да, браслет Люциуса гасит магию и не позволяет ему безопасно перемещаться.       — Тщательно проверено, — саркастически протянул Люциус, отчего Гермиона покрылась виноватым румянцем.       — Ты можешь его снять? — с надеждой спросила она у Гарри, но тот лишь покачал головой.       — Единственный способ снять медный наруч указан в досье Малфоя, которое хранится под замком в офисе Праудфута… — Его глаза внезапно округлились. — Гермиона, Малфою ведь даже нельзя покидать Лондон или мэнор без разрешения!       Гермиона плотно сжала губы. Сириус усмехнулся, а Люциус растёкся в ухмылке. Досадную историю она поведала им ещё, когда они скрывались в хижине.       — Давай я просто скажу, что тогда я решила одну проблему и создала другую. Люциусу нельзя трансгрессировать, и мы действительно без гроша. Может… я хочу сказать, ты не мог бы занять мне денег ненадолго, чтобы мы купили билеты на магловский транспорт? Я верну их сразу, как получится… — Гермиона замолчала, вдруг ощутив невероятное смущение, ведь только что предложила работнику Министерства финансировать преступную деятельность, не говоря уж о том, что он её лучший друг, который просто не осмелился бы ей отказать.       — Хэй, брось, — Гарри похлопал её по колену. — В том, чтобы попросить о помощи, нет ничего плохого, Гермиона. Но лучше забыть про магловский транспорт. Путешествие туда займёт… сколько, четыре-пять часов? Недавно я смотрел расписание. Насколько я помню, поезд в том направлении отправится лишь завтра ближе к вечеру.       — Может, создать портключ? — с надеждой спросил Сириус.       — Не советую. Французы ещё строже контролируют портключи, чем наши власти, — сказал Гарри, но потом по его лицу медленно расползлась довольная улыбка. — Но у меня есть идейка получше. Я сейчас схожу и всё принесу! — Он встал и посмотрел на своего крёстного. — Хочешь пойти со мной?       — Гарри, я не думаю, что тебе стоит вмешиваться, — обеспокоенно сказала Гермиона.       — Мы просто заглянем на один из министерских складов, — попытался успокоить её Гарри. — Сириус может надеть мантию, которую, как ты сама призналась, так удобно взяла с собой!       Гермиона закатила глаза, ведь отлично знала, что друг просто дразнится. Вся злость в нём словно испарилась теперь, когда он увидел живого Сириуса. И она понимала, что Гарри всего лишь хотел провести больше времени наедине со своим крёстным.       Сглотнув тугой комок вины, она кивнула в знак согласия.       — Отлично! — воскликнул Гарри, а Сириус пошёл за мантией-невидимкой в спальню. — Мы вернёмся уже вечером, хотя лучше всё равно дождаться утра, прежде чем идти туда.       Попрощавшись, Гарри и Сириус ушли, оставив Гермиону размышлять, какую именно идею они хотели воплотить в жизнь. Возможно, решили создать каминную сеть? Неведение тревожило бы сильней, если бы не остальные проблемы, терзавшие мысли.       Как только они остались одни, Люциус предложил приготовить ужин. Гермиона с энтузиазмом согласилась — и не только потому, что у неё сразу заурчало в животе. После разговора в спальне она чувствовала особую близость с ним, с волшебником, которого неведомым образом, по неведомой причине полюбила.       Слово «любовь» даже в мыслях по-прежнему звучало слишком громко…       Хотя ужин по большей части состоял из макарон и прошёл в тишине, в парижской квартире царила атмосфера довольства. И когда тарелки были вымыты, а гостиная прибрана в меру её магических сил, Люциус расслабился на диване, а она уютно устроилась рядом.       «Как же странно, — подумала Гермиона, когда Люциус молча обнял её. — Я чувствую себя счастливой».       Казалось, они были счастливы вместе и до ритуала, но пустоту между флиртом, подшучиваниями или словесными состязаниями всегда заполняла напряжённость. Отчасти так происходило из-за их сексуальной химии, которую она больше не отрицала. Но в большей степени из-за её непринятия. Гермиона отказывалась признавать своё влечение, свои чувства к мужчине, которого всегда считала холодным и злым. Отказывалась верить, что её сердце способно полюбить кого-то другого, помимо объекта одержимости.       Но сейчас, когда она растаяла в его объятиях и сонно прикрыла веки, ощущая, как он гладит её по ноге, Гермиона поняла, что приняла Люциуса.       Смирилась с тем, что когда-нибудь они снова обретут счастье. Возможно, пройдёт очень много времени, и это причинит чертовски много боли, но теперь она могла представить себя рядом с этим мужчиной. Самое меньшее, что она вновь встретится с ним в будущем.       Самое большее — их счастливую жизнь.       Вдруг её крепко обхватили чьи-то руки, и Гермиона слегка вздрогнула, с огромным трудом осознав, что Люциус прижимает её к себе.       — Что случилось? — пробормотала она, смутно понимая, что он несёт её в темноту спальни.       Щекой прижимаясь к его груди, Гермиона кожей ощутила отголоски его смеха.       — Ты проспала целый час. Поттер и Блэк ещё не вернулись. — Услышанное заставило её напрячься. — Нет, не волнуйся, дорогая. Уверен, они просто разговорились обо всём.       В обычной ситуации Гермиона поспорила бы, но сейчас чувствовала себя такой опустошённой, что сумела лишь возмущённо фыркнуть. Когда они оказались в спальне, Люциус воспользовался её болтающейся ногой, чтобы нажать на кнопку выключателя. Гермиона рассмеялась, когда он крутанулся на месте, а потом направился к смятой постели.       С лёгкостью и нежностью, которые больше не удивляли, Люциус уложил её на кровать.       — Спи, — приказал он и перегнулся через неё, намереваясь взять одеяло. — Посмотришь, что придумал Поттер утром.       Гермиона поймала его руку.       — Прошу…       — Что прошу?       — Прошу, останься.       К огорчению, Люциус лишь пожал её ладошку, а потом схватил уголок одеяла и подтянул наверх, уютно укутывая её.       — Представь, если бы Блэк услышал, как ты это говоришь, — пожурил он, покосившись на открытую дверь, а затем присел на край кровати. — Ты переживаешь о нём.       Гермиона пристально посмотрела на Люциуса, изо всех сил стараясь не закрыть глаза.       — Ты мне тоже небезразличен.       Люциус кивнул.       «Грустный», — подумала она, желая прикоснуться к нему, но тяжёлое одеяло взяло в плен её руки, удерживая их в ловушке.       — Я знаю, — тихо прошептал он и замолчал, задумавшись.       Гермиона разглядывала его, а затем улыбнулась внезапно всплывшему воспоминанию.       — Ты помнишь Новый год? — спросила она, а потом зевнула в ладошку.       Люциус ухмыльнулся.       — Думаешь, так легко забыть, как прелестная ведьма, спотыкаясь, врывается в твой дом?       — Ты старательно заставлял меня уйти той ночью!       — Лишь потому, что знал, что если ты останешься — отпустить тебя будет невозможно.       Гермиона моргнула, но веки казались настолько неподъёмными, что она позволила им сомкнуться.       — Ты не обязан меня отпускать, — пробормотала она, утопая во тьме на границе сна и реальности.       Матрас слегка покачнулся. Лба коснулись кончики пальцев, а губ — его губы.       — Я знаю, — прошептал Люциус в тот миг, когда её утянуло в мир сновидений. — Мне жаль.