***
День выдался на редкость пасмурным. Хмурые тучи облепили небо, словно муравьи кусок сахара, не предвещая ничего хорошего. Вчерашний солнечный день резко контрастировал с сегодняшним, однако это никак не сказывалось на поведении Дазая, он был гораздо живее, чем вчера. – Ты когда-нибудь думал о самоубийстве? – весело поинтересовался шатен, сам будто не знает ответ. – Разумеется нет, – как-то грубо ответил Куникида, чуть сильнее задирая голову, – к чему такие вопросы? – Про-сто-так, – Дазай уже начал напевать себе под нос песню про двойной суицид. Идеалист лишь покачал головой в ответ. Пройдя ещё какое-то время молча, Куникида поднял взгляд в небо, пытаясь прикинуть, пойдёт дождь или нет. Краем глаз Осаму уловил этот жест и невольно представил, как с шелковистых волос стекают капли воды, как длинные изящные пальцы неспешно снимают очки и мягко протирают их тряпочкой, которую Куникида всегда держит в левом заднем кармане штанов. Как мокрые от дождя ресницы поблескивают в свете фонарей или редкого луча солнца. Эту красоту невозможно игнорировать, но и по достоинству оценить её Дазай себе не позволял. Угол одиннадцатой улицы представлял собой небольшой заворот, который переходил в узкий тёмный переулок. В отличие от района, где ужинали напарники, этот славился неспокойными обитателями. Тут нередко насиловали, избивали или обменивались наркотиками и прочими запрещёнными товарами. Жуткое место, но не для вооружённых детективов-эсперов. Пожалуй, это место совсем не по их специальности, тут, скорее, подходит полиция или в крайнем случае мафия, но никак не детективы. Если бы ни заказ, никто бы из агентства сюда не сунулся по доброй воле. – Ну и где нам искать этот кулон? – нахмурился Куникида, сверяя координаты в книжке с местоположением. – Вы только гляньте! – громкий хриплый голос привлёк внимание обоих детективов, – какие красавчики заглянули в наш уютный уголок! Чего угодно благородным господам? Мужчина лет сорока на вид говорил с явной издёвкой, то и дело наклоняясь и разводя руками, словно изображая реверансы и поклоны из девятнадцатого века. Дазай улыбнулся в ответ, ему приходилось иметь дело с подобным, так сказать, контингентом, так что грозные и явно опасные мужчины не пугали его. Куникида же выглядел напряжённым, старался не упустить из виду ни одного из членов группировки, - их всего пятеро, - уследить за всеми не так сложно. – Мы ищем одну вещь. Говорят, она у вас, – спокойным тоном произнёс Дазай, выуживая из книжки напарника фотографию серебряного украшения. – Такие побрякушки не носим. Если он и был у нас, то уже продан. Это всё? – усмехнулся, судя по всему, главный в местной фрик-компашке. Он грозно скрестил руки на груди и вскинул бровь, ожидать ответа было не в его правилах, так что коротко кивнув, он подал знак своим парням. Один из них, самый высокий и щуплый, попытался схватить Осаму, но, привыкший к подобным выходкам, шатен с ловкостью кота отпрыгнул в сторону, даже не доставая рук из карманов, куда он убрал и фотографию. Другому досталось под дых от Куникиды. Главный предпочитал получать всё на блюдечке с голубой каёмочкой, так что безучастно стоял чуть поодаль. Дазай в очередной раз отметил, насколько ловким и одновременно сильным может быть Доппо, если попытаться на него напасть. – Да ладно вам! – взъелся мужчина, – не можете связать парнишку с каре и блондинку? Это просто смешно! Спокойное лицо Дазая мгновенно приобрело оттенок ярости и высокомерия. Почему всех так тянет сказать колкость в сторону цвета волос Куникиды? В отличие от суицидника, Доппо даже не обратил внимания на слова главаря. Несмотря на мощные удары, члены банды отступать не собирались, сосредоточившись теперь на Дазае, между прочим, напрасно. Разозлённый, он готов был убивать, даже если это не имело бы смысла. Отвлечённые бандиты дали главарю возможность выудить нож и направиться к идеалисту. Тот уже что-то записывал в книжке, готовый в любую секунду вырвать лист и жёстким, словно бамбук, голосом произнести заветное: "Поэзия Доппо!" Дазаю хватило всего доли секунды, чтобы вспомнить труп Куникиды в кафе на барной стойке и представить, как этот охотничий резной явно коллекционный нож рассекает чёрную рубашку вместе с жилеткой и кожей, входя по самую рукоять, задевая лёгкое и оставляя глубокий порез, из которого фонтаном бьет кровь и заливает всё вокруг. Ему хватило следующих секунд, чтобы увернуться от очередного выпада щуплого и проскользнуть мимо двух других здоровяков. Выуживая из-за пояса и снимая с предохранителя пистолет, Дазай встал, чтобы уже в следующее мгновение сделать один точный выстрел в голову потенциального убийцы. Только сейчас ветер донёс до глаз Осаму частички перечного газа, которым уже был обезврежен нападавший. За шумно упавшим телом шатен разглядел удивлённое лицо Куникиды, который отпрыгнул на приличное расстояние, чтобы глаза не слезились. "Поэзия Доппо" давно сработала, только Дазай этого не видел, опьяненный собственным страхом. Подбежавшие к детективу подручные замерли. Невысокий парень со слегка перекошенной губой и таким же разрезом глаз, как у убитого, был шокирован больше остальных. Не нужно быть Рампо, чтобы понять, что они братья, и следующий претендент на место главного именно он. Одним ловким движением вытащив пояс плаща, Дазай тремя оборотами затянул его вокруг шеи этого парня с такой силой, что остальные готовы были поклясться, что слышали неприятный хруст. – Я спрошу ещё раз, – сжимая на удавке пальцы до белых костяшек, вполголоса произнес бывший член портовой мафии, – где серебряный кулон? Его холодное дыхание напоминало дыхание смерти. Несчастный бандит хватался за ткань, не в силах даже сделать вдох, чтобы выдать всю информацию. Его подельники, чувствуя нависшую над ними угрозу в виде Осаму, почему-то не решались даже попытаться помочь коллеге. – Дазай, – негромко, но уверенно позвал Куникида, но реакции не последовало, – Дазай... Дазай! На третий раз шатен оторвал взгляд от быстро синеющей под удавкой шеи и посмотрел ничего невидящими глазами в сторону напарника. В руках Доппо был тот самый кулон, за которым они отправились. Отблеск вещи постепенно привёл в чувства Дазая, и он отпустил удавку. Парень упал на колени, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха и сильно кашляя. Наконец, и его товарищ, единственный, кто ещё не сбежал, пока была возможность, взял под руки оставшегося в живых брата и потащился восвояси. – Отлично, – улыбнулся Осаму, словно ничего не случилось, – дело сделано! – Ты ничего не хочешь объяснить? – Куникида скрестил руки на груди, серьёзным пронзительным взглядом глядя на друга. – Что именно? – невинно хлопая глазами, Дазай всё ещё пытался сделать вид, что всё в порядке. – Зачем ты его убил? Я отлично справлялся и без крайних мер. – Оборона. У него был нож. – А у меня пистолет, перцовый газ и способность! Дазай, ты сходишь с ума! Ты здесь не единственный можешь постоять за себя и не единственный эспер в агентстве. Пойми, наконец, ты не должен защищать меня! Дазай машинально сделал шаг назад, лёгкая улыбка сползла с его лица. Теперь друг напротив друга стояли люди, между которыми слишком сильно натянулась и без того хрупкая нить каких-никаких отношений. – Да, я знаю, – после долгой паузы ответил Осаму, опустив взгляд на пистолет, который он всё ещё держал в руке. Куникида вздохнул, заворачивая кулон в платок, который предварительно взял с собой. – Я не могу с тобой работать, – спокойным тоном произнес Доппо, когда Дазай убрал пистолет обратно в кобуру. – Что? Почему? – шатен поднял полные какого-то отчаяния глаза, сделав два шага к коллеге. – Потому что твоё состояние нестабильно. Ты выглядишь так, словно не спишь вовсе. С того дня ходишь сам не свой и ведешь себя так же. Я не могу доверять тебе, а значит ты не можешь быть моим напарником сейчас. Пусть Йосано поработает с тобой или сам обратись к психологу, только после этого тебе следует возвращаться к работе. Дазай, на самом деле, не слышал, что там говорил Доппо под конец. В его голове застряло лишь: "Я не могу доверять тебе, а значит ты не можешь быть моим напарником...". Но если Осаму не может быть, тогда кто займёт это место? Кому Фукудзава ещё поручит защищать самого идеального члена агентства? – Знаешь, иди домой. Я думаю, тебе сейчас нужен отдых. Но завтра сам будешь расписывать причину, по которой ты убил этого парня, понял меня? – Доппо нахмурился, но в ответ получил лишь короткий кивок. Покачав головой, Куникида двинулся прочь из переулка, параллельно вызывая такси до офиса. Оставшись в полном одиночестве, не считая трупа, Осаму думал, но не о том, что нужно проработать с кем-нибудь эту странную травму, а о том, как удержать Куникиду возле себя. Решив, что время пришло, Дазай набрал незнакомый никому, кроме него самого, номер. – Алло, Вы готовы?***
На четвёртый этаж Куникида поднимался в одиночку. Он до сих пор не мог понять, почему их агентство взялось за такое простое дело, если сейчас достаточно другой более сложной работы. – А где Дазай? – Ацуши поднял чуть удивлённый взгляд, какой у него был бóльшую часть времени вообще, и посмотрел на Куникиду. – Я отправил его домой. Он всё ещё слишком утомлен, ему нужно отдохнуть. – Но ведь ты сказал ему, чтобы он... – Я знаю, – перебил тигра Доппо, – и я жалею об этом. Ацуши замолчал, не решаясь продолжить диалог. Он заметил, как на лице идеалиста промелькнула тень вины и злости на самого себя, так что лучше не нагнетать. Куникида положил свёрток с кулоном перед Кенджи и молча уселся на своё место, по привычке приступив писать отчёт о проделанной работе. День, начинавшийся так хорошо, закончился совсем не так, как ожидали напарники. Под вечер, когда основная часть персонала уже закончила работать, в офис вышла Наоми. – Вас господин Фукудзава к себе зовёт, – обратилась девушка к Доппо, поправляя блузку перед тем, как пойти домой, – просто поговорить. – Да, сейчас зайду, – будничный тон ничуть не удивил Танидзаки, и она, бросив напоследок "Всем пока!", удалилась. Сохранив копию файла на флешку, Куникида выключил компьютер и встал. Мысленно прикинув, о чем будет идти речь, Доппо негромко постучал в кабинет Юкичи. – Да, входи, – сразу ответил спокойный, излишне официальный голос директора, – как продвигается расследование по делу Дайсукэ? – Своим ходом, – как-то уклончиво ответил Куникида, но тут же добавил, – мне нужно допросить его одногруппников и друзей, и, думаю, у нас сложится полная картина деятельности Хина. – Отличная работа. Как всегда, – утвердительно кивнул Юкичи, – но я позвал тебя не для этого. Ты сказал сегодня Дазаю идти домой. – Да, простите. Он убил человека в качестве самозащиты, но мы могли обойтись без лишних жертв. Это моя вина, и я полностью беру её на себя. – Да, я слышал об этом случае. Очень жаль, что так вышло, но ты не отвечаешь за Дазая, это была его инициатива. – Но я дал согласие, чтобы он шёл со мной, хотя Вы запретили, – выдохнул Куникида, явно чувствуя укол совести, – в этом я уж точно виноват. Фукудзава помолчал несколько секунд, словно что-то обдумывая. На телефон, лежащий на столе, пришло сообщение, директор бросил короткий взгляд в его сторону и едва заметно улыбнулся, всего на секунду, но этого хватило, чтобы Куникида понял, кто писал Юкичи в такое время. – Возможно, – Доппо снова поднял глаза на мужчину, – раз уж ты виноват, может, присмотришь за Дазаем в качестве отработки? Куникида опешил. Такого предложения он как-то не ожидал и даже не сразу нашёл слова, чтобы ответить. Что значит, присмотреть за Дазаем? В конце концов, он взрослый человек, сам в состоянии разобраться с проблемами... по крайней мере, с большинством. Куникида вздохнул, мотая головой. – Но я не могу работать с ним в одной команде. Я не доверяю ему, и... – Я говорю не о работе, – прервал поток мыслей Фукудзава, – я прошу тебя присмотреть за ним, как за другом. Не позволяй ему совершать глупости. Это просто просьба. Я знаю, что твой напарник много для тебя значит. Последнее предложение прозвучало так, словно Юкичи точно знал, что чувствует Доппо, хотя тот сам ещё не до конца это понимал. Идеалист нервно отвёл взгляд, по привычке поправляя очки, чтобы не давать ответ сразу. С одной стороны, он сам хотел не дать Осаму совершить очередной необдуманный поступок, но с другой - он в няньки суициднику не нанимался. – Ладно, я постараюсь, – в конце концов, пробормотал Доппо и двинулся в сторону двери, – но ничего не могу обещать. – Спасибо, Куникида, – директор кивком обозначил конец диалога, и его собеседник вышел обратно в офис. Проверил флешку, хлопнув ладонью по карману штанов, и спустился вниз.***
Дорога домой была обычной. Люди так же идут с работы, кто с пакетами, кто с сумками. Лёгкий прохладный воздух окутывал тело, будто в плащ. От этой мысли Куникида дёрнул плечами, словно скидывая его, горько-сладкие ассоциации были нежелательны и даже в какой-то степени болезненны. Дома ещё много дел, нужно поторопиться. Папки с информацией, рабочие бумаги, записи: всё аккуратно расставлено на полках и разложено на столе в комнате, которую Доппо оборудовал под кабинет. Два часа - анализ проделанной работы, потом лёгкий перекус, душ, кровать. График никогда не менялся. Вот и сегодня, после того, как Доппо сполоснулся, он отправился в постель. Уснуть никак не получалось, словно что-то внутри мешало. Стрелка часов приближалась к двенадцати, завтра на работу. Бессонница была редким явлением для Куникиды, так что выпив чашку зелёного чая, наконец, ему удалось задремать. Чуткий сон длился недолго, треск стекла и запах гари быстро разбудил Доппо. Кто-то поджёг деревянную мебель на кухне будто изнутри, но хозяин дома услышал бы звук отмычек или стеклореза. Разве что ключом можно было тихо открыть, но у кого может быть дубликат? Схватив книжку, он тут же создал себе респиратор, нужно спасать документы. Попытаться потушить пожар было уже бессмысленно: огонь пожирал столешницы слишком быстро и уже перекинулся на деревянные перегородки. Схватил паспорт, карточки, пропуск, кое-какие деньги и как можно больше папок, об одежде Куникида думал в последнюю очередь. Забрал какие-то бежевые штаны, рубашку, в которой был на работе, пиджак в цвет штанам, который он редко надевал, предпочитая жилет который, к слову, выпал по дороге к двери. Она была закрыта, чем-то подперта снаружи, пришлось выбивать окно. Одна из папок загорелась, часть информации превратилась в пепел, руку обожгло, плечо, часть лица и ноги́ тоже. Несмотря на то, что Доппо был осторожен, торчащие из рамы осколки стекла всё равно сильно порезали предплечье. Кто-то из соседей вызвал пожарных, звук их сигнализации уже приближался к дому. Пожар тушили несколько часов, врач обработал и перевязал раны, предложили госпитализацию, но Куникида отказался. В конце концов, Йосано не просто так врач детективного агентства. Ехать некуда, так что пришлось на такси добираться до офиса. Там и поспать можно, и кофе выпить в крайнем случае. Акико беспокоить не хотелось, но и ожоги болели слишком сильно. Приехала врач в течение получаса. – Кому понадобилось поджигать твой дом? – задумчиво произнесла девушка, собирая инструменты в сумку. – Не представляю. Боюсь, я мог оказаться первым, если кто-то таким образом решил мстить агентству, – Доппо выдохнул, сильнее укрываясь одеялом. Хоть он и был в больничной одежде, ему это не доставляло особого удовольствия. – Тебе повезло, могло быть и хуже, – усмехнулась Йосано, застёгивая молнию. – Спасибо за помощь. – Ты знаешь, я всегда рада помочь коллегам, – девушка хищно облизнулась и уже подошла к двери, – завтра полежи ещё, спешить всё равно некуда. Утром будем разбираться с поджогом. Доппо кивнул в ответ, и доктор покинула медотсек, предоставляя пациента самому себе. Время перевалило за пол третьего, спать уже хотелось, но не сильно. После пережитого стресса в виде жёсткого лечения от Йосано, руки всё ещё слегка дрожали, и если бы кто-нибудь был рядом, Куникида сильно занервничал из-за этого. Весь график коту под хвост, теперь нужно заново составлять списки, ещё и разбираться со страховкой, много бумажной волокиты. Ещё необходимо поехать на место пожара и узнать, удалось ли спасти ещё что-нибудь. Но это будет после восхода солнца, а пока, сделав глоток воды из стакана, который оставила Йосано, Куникида быстро погрузился в сон.