студии / House Of Rising Sun

      Очередной день на студии «Ред Булл» был привычным – только путь Алекса на работу удлинился с десяти минут на машине до получаса. Он выписался из съёмной квартиры в районе, где почему-то селились чуть ли не все работники «Ред Булла», и они с Джорджем купили дом в современном коттеджном посёлке между Милтон-Кинсом и Лондоном. Там уже был сделан типовой косметический ремонт, а они не были привередливыми в бытовом плане и быстро закупили и расставили мебель, когда снова выдался общий выходной, что бывало редко – для Алекса было нормой работать в субботу и воскресенье. Потом они постепенно перевозили вещи и закончили к концу октября. С тех пор Алекс должен был проезжать несколько километров по автомагистрали.       Он оставил машину на парковке и пружинистым шагом подошёл к неприметной двери, которая вела в здание студии. Двинулся по холлу, махнул нескольким работникам и уже почти толкнул дверь помещения, где в начале рабочего дня проходили традиционные собрания, когда в него кто-то врезался.       — Юки!.. – дыхание сбилось. Так как удар пришёлся в живот, у Алекса не было сомнений, кто это: он был на «Ред Булле» самым высоким, Юки – самым низким, немногим больше полутора метров.       — Привет, – пробормотал тот и доверительным тоном добавил на ломаном английском: – Я тебя жду всё утро.       — Я с одиннадцати, – Алекс зачем-то взглянул на часы. Он знал, что Юки не в состоянии уследить за своим графиком самостоятельно и поэтому каждый день ошивается на студии с девяти утра. – У тебя что-то случилось? – Юки появился в «Ред Булле» полгода назад и сразу стал держаться ближе к Алексу, чувствуя в нём какую-то поддержку.       — Нет, – Юки замотал головой. – Ну то есть да! – он смешно приподнимался на цыпочках, будто хотел рассказать какой-то важный секрет. Алекс смилостивился и наклонился, а он зашептал: – Мне показалось, что Пьер вчера взглянул на меня как-то по-другому. Как будто с интересом!..       Алекс подавил желание закатить глаза. Он был не против помогать Юки и даже в какой-то мере опекать его, но детская влюблённость начинала досаждать. Алекс прекрасно знал, что у Пьера есть парень из «Феррари», и он точно не обратит внимания на Юки. Но пришлось несильно похлопать маленького японца по плечу и постараться при этом, чтобы у него не подогнулись ноги.       — Надеюсь, тебе не показалось. Может, пойдём? А то доктор будет недоволен.       Юки скользнул вслед за Алексом в общую комнату. Здесь было не так, как в «Феррари», где каждый подробнейше знал график своих съёмок и как минимум за пару дней имел на руках сценарий – и это касалось всех, а не только топ-звёзд. В «Ред Булле» такую привилегию имел только Макс, реже – Алекс и Пьер, когда дело касалось флагманских полнометражных проектов. Но иногда и они узнавали свои задачи лишь утром в начале рабочего дня.       Гельмута Марко в комнате, почему-то напоминающей учебный класс, не было: в этот раз всем заправлял главный режиссёр, Кристиан Хорнер. На расставленных рядами стульях перешёптывались Лиам Лоусон и Юри Випс – новозеландец и эстонец, поладившие в пригороде Лондона на одном из самых необычных мест работы.       — Цунода, – процедил Хорнер, едва завидев Юки, и тот мгновенно опустил плечи, став ещё ниже. Главный режиссёр, в отличие от доктора Марко, никогда не орал на актёров и других подчинённых – он высказывал претензии тихим голосом и не оскорблял напрямую, но вгонял в немногим меньший ужас. – Ты должен был появиться у меня два часа назад. Почему ты этого не сделал?       — Я… я… – Юки пытался сказать что-то в оправдание, но не мог. Алекс с тревогой глянул на него и уже собрался что-то придумывать в защиту, но Хорнер прервал его размышления.       — Мне неинтересно, что ты там блеешь, – негромко продолжал он, чеканя каждый слог. – В третью съёмочную локацию – бегом, Хаугер уже давно там.       — А если не там – наверняка сбежал в тренажёрку, – небольшой зал студии находился в полуподвальном помещении, а предположение озвучил Лиам, и Юри с Алексом одновременно посмотрели на него как на без пяти минут покойника. Тот понял, что встрял поперёк руководства, и почти побелел.       — А вы что здесь делаете, господа? – прошелестел Хорнер. – Кажется, вы проинструктированы?       — Мы не знаем, куда конкретно идти, – Юри отважно перевёл огонь на себя. – Вы начали говорить, и как раз пришли Алекс и Юки…       — В пятую локацию, – Хорнер сверился с планом в ноутбуке. – Ноги в руки – и побежали! Цунода, почему ты ещё здесь?! – голос стал непривычно повышаться, бровь опасно изогнулась, а лицо покраснело. Это было недобрым знаком. Когда все ушли, Алекс выступил вперёд.       — Доброе утро, мистер Хорнер, – несмотря ни на что, он хотел оставаться вежливым.       Тот взглянул на него как на сумасшедшего, но оставил при себе не относящиеся к работе комментарии. Здороваться в «Ред Булле» считалось лишней тратой времени, которого и так было мало.       — У тебя индивидуальное задание, – Хорнер захлопнул свой ноутбук и поднялся на ноги. – Приехала новая секс-машина. Будешь первым, кто её опробует. Иди готовься.       Алекс даже воодушевился. Никому особо не нравилось работать с бездушными секс-машинами, потому что такие съёмки вдвойне требовали актёрского мастерства, но он сдержанно радовался. По крайней мере, этот агрегат не будет его бить, душить, резать, обжигать и прочее и прочее, куда простиралось вдохновение сценариста Эдриана Ньюи и, конечно же, самого доктора Марко.       Алекс не любил боль, но за четыре года работы в «Ред Булле» сроднился с ней и научился игнорировать, а иногда ловил себя на мысли, что получает то самое извращённое удовольствие. Но он не хотел сдаться этому пороку окончательно – это означало окончательно потерять себя.       Съёмка без партнёра давала ему фору минимум в двое суток перед Джорджем – не придётся придумывать новые оправдания очередным отметкам, появившимся на теле. Он не сможет вечно прикрываться участием в боевике, объясняя синяки на рёбрах падением с декораций, а ссадины – выполнением трюков без каскадёров якобы из-за экономии бюджета. Когда следы от ударов хлыстом проявлялись на бёдрах, ему приходилось ссылаться на усталость, и иногда это получалось, потому что Джордж часто приезжал с работы очень поздно и просто засыпал, крепко стиснув его в объятиях. Но случалось, что Алекс был вынужден хитрить и удовлетворять его другими способами. Или ему наоборот везло, потому что Джордж был даже чересчур страстным, захлёбывался этими ощущениями и не задумывался о том, что засосы на теле Алекса могли взяться откуда-то ещё.       Он размышлял об этом, растягиваясь на мате в уголку полуподвального тренажёрного зала – а может, и подвального, потому окон не было. Наконец домучив поперечный шпагат, Алекс снова подхватил свой рюкзак и направился в тесную душевую, потом – на локацию, где всё готовилось к съёмке. Наверное, на других элитных студиях хотя бы ведущим актёрам полагалось иметь гримёрки, но в «Ред Булле» подготавливали себя к работе прямо на месте, уже научившись не обращать внимания на сторонние взгляды. Но Кристиан Хорнер, решивший поприсутствовать именно здесь, с флегматичным видом собирал пасьянс на планшете, а на оператора Себастьяна Буэми, который тоже пробовался в артисты и которого не взяли, Алексу было наплевать, хотя он и пялился, настраивая свои объективы. Алекс знал, что от него требуется, проглотил таблетку и выдавил на пальцы прозрачный гель. На те самые наконечники, которые будут меняться по ходу съёмки, он посмотрел с опаской – те выглядели довольно большими. Не то чтобы он не справится, но если Джордж этой ночью будет внимателен, у него могут возникнуть неприятные вопросы.       Но с недавних пор Алекс уговаривал себя решать проблемы по мере их поступления – иначе можно было сойти с ума от постоянных переживаний. Он и так за последние месяцы несколько раз был близок к нервному срыву – особенно когда приснилось, что Джордж нашёл его аптечку, в которой были все виды обезболивающих и шприцы, чтобы делать инъекции этих препаратов. Почти все работники «Ред Булла» умели колоть их сами себе – кроме, наверное, Юки. После этого сна Алекс подскочил на кровати в холодном поту и с полминуты осознавал, что ничего не произошло, а свою аптечку он теперь хранит на работе.       Но текущий день складывался неплохо, и он гнал от себя подобные мысли, сосредоточившись на своей задаче. Даже сама атмосфера на студии была не такой гнетущей, как обычно – Алекс подозревал, что ему так кажется из-за отсутствия Макса, у которого был выходной. Макс вообще единственным из всех имел более-менее приемлемый график. Возможно, ему даже полагался двадцативосьмидневный оплачиваемый отпуск и разрешение на выезд из страны. У них с Пьером такой роскоши не было.       Правда, сегодня Кристиан Хорнер даже одобрительно похлопал его по мокрому от пота плечу. Спустя три часа съёмок Алекс снова поплёлся в душ, чудом найдя силы надеть халат, хотя его забывчивость бы не напугала никого в этом здании – кроме, может быть, одного человека. Он заторможенно стоял под струями воды – недостаточно тёплыми, потому что за несколько лет руководство студии так и не смогло вызвать сантехника. Его сегодняшняя работа была лучше абсолютно любого сценарного пересечения с Максом Ферстаппеном, но всё-таки это больно, когда изнутри со скоростью несколько толчков в секунду разрывает довольно жёсткое и не вполне гибкое приспособление. Его слёзы в конце получили одобрение режиссёра – но они были вызваны отнюдь не удовольствием, а слабая улыбка означала исключительно то, что он умеет хорошо притворяться.       Алекс наконец оделся и уже хотел направиться к выходу и поехать домой – но вспомнил, что нужно заскочить подписать документы на зарплату: это было обязательной ежемесячной процедурой. Вся документация, кроме самых важных бумаг, хранилась в небольшой каморке, где обитал главный и единственный бухгалтер «Ред Булла» – Серхио Перес, которого называли просто Чеко. Ему немногим перевалило за тридцать, но в чёрных волосах уже наблюдалась проседь. Вместе с женой и двумя маленькими детьми он эмигрировал в Англию из Мексики, но не был удачлив в поисках работы и устроился на «Ред Булл». Его единственного напрягали душераздирающие крики и расхаживающие по коридорам полуодетые актёры, и один из немногих он сохранял здесь человечность.       Алекс постучал в дверь и заглянул в комнатку.       — Привет. К тебе можно?       — Заходи, конечно, – Чеко махнул ему рукой, улыбка была ободряющей. Мимо Алекса протиснулся Деннис Хаугер, не посчитавший нужным попрощаться. Алекс осторожно присел на освободившийся стул с другой стороны стола. – Текилу?       Алекс прислушался к себе, в очередной раз усмехаясь тому, что в этом вопросе Чеко был стереотипным мексиканцем и обязательно хранил в недрах огромного шкафа с документами бутылку текилы, чтобы предложить её особо настрадавшимся актёрам. Бухгалтерская каморка вообще была для многих островком нормальной жизни в безумных буднях «Ред Булла». Однажды доктор Марко так разозлился на Юки, что Чеко пришлось прятать его в этом самом шкафу, где не поместился бы никто другой.       — Нет, спасибо, – Алекс наконец ответил. – Я же за рулём. Но выпил бы чаю, – Джордж как раз написал, что задержится, но успеет к футбольному матчу, который они собирались смотреть вечером.       — Тогда сбегай за водой, – Чеко указал взглядом на электрический чайник, который стоял возле розетки прямо на полу. – Я пока найду чашки, заварку и твои документы.       Алекс вернулся с полным чайником, поставил его на диск и нажал кнопку. Чеко вручил ему два привычных зарплатных акта, и он оставил две подписи. Заявленная сумма была малой частью его зарплаты – остальное они получали наличными.       — А я с твоего позволения всё-таки выпью, – бухгалтер плеснул текилы прямо в кружку и достал из ящика коробку конфет, на вид – примерно пятилетней давности.       — Был сложный день? – поинтересовался Алекс, лениво наблюдая, как Чеко наливает чай для него.       — В этом месте не мне жаловаться на сложный день.       — Мне ты всегда можешь пожаловаться.       Чеко залпом выпил свою текилу и, не поморщившись, поставил чашку на стол. Он был всего лишь бухгалтером, но в «Ред Булле» приходилось впахивать ещё и за юриста – у него так кстати (или наоборот некстати) обнаружилась корочка двухнедельных адвокатских курсов. И он не смог убедить руководство в том, что решать юридические вопросы всё-таки стоит более компетентному специалисту.       — Доктор Марко решил весной отправить Хаугера на стажировку в «Феррари», – вздохнул Чеко. – А мне нужно утрясти это документально, чтобы он не остался там навсегда.       Алекс скептически хмыкнул.       — Ставишь побольше нолей – и никто не сможет выкупить себя из этого рабства, – ему не была свойственна язвительность, но, видимо, он был слишком близок к тому, чтобы сорваться, и психика включила самозащиту.       — Я видел твой контракт, когда только устроился и проводил инвентаризацию документов. Он не совсем законен, – негромко произнёс Чеко. – И у Гасли тоже. Я говорил доктору Марко, но…       — Спасибо, я в курсе, – Алекс сделал слишком большой глоток очень горячего чая и поморщился. – Я не Юки и умею читать по-английски.       Он допил, попрощался со студийным бухгалтером и поехал домой – на улице давно было темно. А когда он ехал на работу, солнце ещё не успело встать – иногда Алекс ощущал себя живущим за полярным кругом.       Для создания иллюзии нормальной жизни он зашёл в булочную возле дома и купил свежий хлеб, чтобы не весь ужин был доставочным. Джордж тоже вернулся уставшим, но ведь вид выдавал, что он планирует задать ему серьёзный вопрос – Алекс заметил это, когда тот даже не успел убрать во врезной шкаф своё элегантное клетчатое пальто. Джордж упорно отказывался признавать куртки.       — Ты свободен двадцать третьего?! – выпалил он как всегда без лишних наводящих вопросов. – У нас будет рождественский корпоратив. Можно приходить со своими парами.       Алекс напрочь забыл, что скоро Рождество. Он проводил на улице слишком мало времени и не видел праздничную подсветку, а на работе никто бы не додумался что-нибудь украсить. Смельчак рисковал быть задушенным гирляндой, и в «Ред Булле» это не было преувеличением.       Он достал телефон, чтобы проверить график. Память подсказывала, что он будет занят, причём как раз вечером, но пока оставалась надежда.       — У меня съёмка, – удручённо пробормотал Алекс, автоматически подставляя Джорджу щёку для приветственного поцелуя. Тот скользнул губами по его коже ближе к шее и быстро прошёл вглубь дома, на ходу снимая свитер.       — Я и не ждал другого, но должен был спросить, – голос показался Алексу если не обиженным, то надломленным. – Вдруг мне бы повезло.       Джордж исчез в душе, потом они ужинали, а после лёжа на диване смотрели футбол. Матч был безголевым и навевал дополнительную скуку, они почти не разговаривали, но Алекс даже словил подобие ленивой расслабленности, потому что под одним пледом было слишком уютно, а Джорджу не были присущи такие моменты, поэтому это стоило запоминать вдвойне или даже втройне. Но Джордж вдруг резко втянул носом воздух и принюхался повторно, и Алекса мгновенно бросило в пот – теперь он знал, что люди чувствуют при фразе «внутри всё оборвалось». Что мог учуять Джордж? На нём точно не было чужого парфюма, а уловить запах смазки – другой, не той, которую привыкли использовать они – не представлялось возможным через столько часов, после душа на студии и ванны дома.       — Чего ты так дёрнулся? – протянул Джордж, загребая его в объятие.       — Не знаю, – Алекс слышал учащённый стук собственного сердца, которое нужно было успокоить – Джордж точно не собирался зверствовать и в чём-то его подозревать. – Задремал, наверное.       — Хлеб вкусно пахнет, – Джордж кивнул на оставшиеся несколько кусков. – Где ты такой купил?       — В булочной на углу. Джордж… Прости, что я не смогу пойти с тобой на праздник, – Алекс не знал, зачем начал эти оправдания, но заговорил быстро-быстро. – Ты же понимаешь, моя работа… Там нельзя взять отгул или поменяться. Да и съёмки в групповых сценах…       Джордж поднял бровь.       — Это прекрасно звучит, о да.       — Ты понял, что я имею в виду! – Алекс шутя толкнул его в плечо и нервно рассмеялся, маскируя очередной приступ волнения.       — Алекс, – имя как всегда прозвучало из его уст отчётливо и как бы чеканно. – Что вы снимаете?       — Ты же знаешь, я не могу говорить, – он смотрел куда угодно, но только не ему в глаза. – У меня пункт в контракте. Пока нельзя раскрывать название киностудии и проекта.       — Секретнее, чем в службе безопасности королевы – это я уже понял. Но ты ведь не можешь не знать, когда этот проект закончится? И когда ты перестанешь получать там травмы?       — Ещё три месяца, – Алекс назвал первый пришедший в голову срок. – Если сезон будет успешным – может, продлят на второй. А может, не продлят, и тогда будем снимать что-нибудь более спокойное. Какую-нибудь мелодраму для домохозяек.       — И вместо переживаний за твою жизнь мне придётся ревновать тебя к смазливым актрисам, которых ты будешь целовать в любовных сценах, – Джордж закатил глаза. – Не знаю даже, что лучше.       Алекс уговаривал себя дышать ровно и никак не выдать переживаний. Он сам разрушил магию этого вечера – Джордж не стал бы задавать неудобные вопросы, если бы он не начал извиняться. И у Джорджа до сих пор не было догадок – это утешало. Но если он собирался ревновать к девушкам в почти невинных сценах с поцелуями…       — Ты весь дрожишь, – Джордж взволнованно поглаживал его по плечу. – Что случилось?       «Думаю о том, что ты со мной сделаешь, когда узнаешь правду», – мысленно Алекс ответил именно так, а вслух озвучил:       — Не знаю. Может, немного простудился.       — Тогда к чёрту футбол, – Джордж щёлкнул пультом и полностью выбрался из-под пледа. – Пойдём, ляжешь спать. И говори, если что-то надо принести. Я не умею заботиться.       — Умеешь, – Алекс был в этом уверен – Джордж заботился о нём каждую секунду, просто своеобразно. – Ничего не нужно. И можешь досмотреть матч – я могу побыть один.       Он опасался, что долго не уснёт, снедаемый всё более навязчивыми параноидальными мыслями, но вырубился неожиданно быстро. Зато Джордж, так и не включивший футбол снова, в полной темноте сидел на своей половине кровати ещё часа полтора, таращась в пустоту.       Он не хотел от их отношений чего-то необычного. Как раз-таки наоборот – чтобы они были нормальной парой, по выходным ходили на футбол и на картинг, а летом – на Уимблдон и «Формулу-1» в Сильверстоуне. Иногда ужинали бы в кафе и вместе возвращались домой, а при приближении Рождества, как сейчас, зашли бы на ярмарку и выпили по бокалу глинтвейна. И пару раз в год ездили бы в отпуск на море, как все обычные люди с достатком выше среднего, но Алекс сразу заявил, что у него не бывает отпуска. Они не могли даже порадоваться успехам друг друга на работе. Джордж ничего не смыслил в тонкостях кинематографа, но был в силах дать оценку фильму или сериалу, а пониманию Алекса точно были доступны новости о повышении его статуса в юриспруденции.       Но Алекс не делился с ним ничем, ситуация с его работой была со всех сторон странной, а Джордж видел, как тщательно он что-то скрывает. Он мог поверить в опасные съёмки, разовое падение с декорации и травму при имитации драки, но не когда это случалось по несколько раз в неделю и приносило не только синяки, но ещё царапины странного вида и довольно большие ссадины.       Он знал, что на работе у Алекса точно происходит что-то неправильное, и волновался каждый раз, когда тот снова уезжал в сторону Милтон-Кинса. На вопросы Алекс отвечал уклончиво, всё чаще упоминая какой-то контракт, либо вообще молчал и переводил тему. Конечно, Джордж мог надавить и выпытать эту информацию, но оставлял такую возможность на самый крайний случай, потому что это могло разругать их уже навсегда. Джордж был импульсивным, но не глупым – и понимал, что Алекс шифруется не просто так.       Но причины предстояло понять, а самостоятельное расследование пока проваливалось. У Алекса не было соцсетей, ничего о съёмках сериала-боевика в Милтон-Кинсе и окрестностях не гуглилось. Установление слежки было методом сродни допросу, отвезти Алекса на работу или встретить его в субботу-воскресенье тоже не представлялось возможным – он всегда ездил сам. Правда, на днях собирался отдавать машину в сервис, но тогда обязательно выяснится о каком-нибудь ещё контракте – например, со службой такси.       Но теперь Джордж был готов пойти на крайние меры, потому что за Алекса было банально страшно. В какое место он попал? Что за люди его окружают? Сейчас Алекс спокойно спал рядом с ним, пока он сидел и напряжённо думал, даже не раздевшись для сна, но что за тайну нужно разгадать? Только за сегодня Алекс как будто несколько раз впадал в ступор и лёгкую панику, хотя моменты были абсолютно безобидными. Что же с ним делают на этой его работе?!       Внезапно Джордж почувствовал слепую ярость, которая наполнила его вены и кинула в жар. Он не знал, как выглядит здание этой фирмы, но хотел сжечь его, или скинуть с самолёта разрывающуюся бомбу, а потом оживить трупы и поиздеваться над ними дополнительно. Он снова взглянул на спящего Алекса, потому что было трудно успокоиться в одиночку. Разбудить бы его, слиться в безумном поцелуе, а потом ритмично превратить ненависть в наслаждение. Но Джордж лишь выскользнул из спальни, спустился на первый этаж, включил свет в прихожей на минимум и стал колотить по своей боксёрской груше, чуть не забыв надеть перчатки. Потом бросил абсолютно мокрую одежду где-то возле стиральной машины и пошёл в душ. Только теперь можно было спать, на несколько часов выкинув из головы мысли, а из тела – злость на кого-то или что-то, чего он пока не знал.