студии / House Of Rising Sun

      Алекс проводил взглядом машину и вернулся на студию, чтобы забрать свои вещи и тоже поехать домой. Была пятница, в кои-то веки он закончил не поздно вечером, и через полтора часа они с Джорджем должны были встретиться в ресторане. Но в едва освещённом тусклыми лампами коридоре его вдруг окликнул по имени Макс, сидящий на обветшалом диване, который, кажется, приехал сюда из старого загородного дома тётушки Кристиана Хорнера.       — Мне нужно задать тебе один вопрос.       Алекс удивился – они с Максом давно не разговаривали. Не из-за какой-то ссоры или недопониманий – просто Макс отдалился от остальных, видимо, уверовав в свою исключительность, о которой регулярно напоминал доктор Марко.       — Я тебя слушаю.       — Ты знаешь, что вчера произошло? Когда я… ну… выбирал себе нового партнёра.       — Знаю, – Алекс кивнул, не видя смысла это скрывать. По правде говоря, Макс уже задал ему вопрос, но он благосклонно остался, чтобы слушать дальше.       — Тот человек, который принёс для доктора документы. Ты не знаешь, кто он?       Алекс поднял брови в изумлении.       — Конечно, знаю. А ты – нет? Серьёзно?! – Макс ответил безмолвным тяжёлым взглядом, и он пожал плечами. – Это наш бухгалтер, Чеко Перес. Как его можно не знать? У кого же ты подписываешь документы?       — У доктора Марко. А где найти этого Чеко? И почему у него такое странное имя? Он испанец? – вопросы сыпались как из рога изобилия – Макс был счастлив найти кого-то, кто готов помочь ему хотя бы частично.       — Мексиканец, – пояснил Алекс и ненадолго задумался, а стоит ли давать Максу координаты. Он уже почти спросил, зачем ему Чеко, но в последний момент понял, что будет крепче спать, если не узнает этого. Никто пока не понял, что это вчера было в исполнении Макса – шутка или действительно какая-то заинтересованность в студийном бухгалтере. Но Алекс подумал, что ничего страшного не случится, если он скажет. Макс был безумцем только во время работы – в жизни, наоборот, чаще проявлялась неуверенность в себе и проблемы с социализацией. А Чеко всегда находил подход к людям – вдруг и сейчас это общение пойдёт на пользу? Поэтому он объяснил, где находится крошечный бухгалтерский кабинет, и посоветовал стучаться, а потом наконец распрощался с Максом, надеясь, что его больше никто не потревожит.       Макс тут же решительно направился к бухгалтерии, но застыл возле двери. Что ему делать, если он туда войдёт? Что говорить? Если он даже не имеет понятия о том, чего хочет. Он задумался и всё-таки смог прийти к выводу – пока он хочет просто посмотреть на этого человека, ещё раз увидеть его. И нужно начать у себя в мыслях называть его по имени.       Для этого ему точно не нужно было ломиться в бухгалтерскую прямо сейчас. Макс занял наблюдательный пост на первом этаже, на стуле неподалёку от входной двери. Он забыл даже о том, что не ел с самого утра – накрывал какой-то другой голод. Но ждать пришлось долго, и он всё же потащил из спортивной сумки бутерброды и банку энергетика. Макс понятия не имел, сколько длится рабочий день у бухгалтеров. До пяти? Уже больше, а мимо него никто не проходил. До шести, до семи? Или бухгалтер тоже работает как они все, по плавающему графику, который каждую неделю утверждает доктор Марко? Тогда он может сидеть здесь до посинения – и вообще вдруг Чеко сегодня не работает? Надо было спросить у Алекса и об этом.       Терпение не было сильной стороной Макса, но он помнил многочисленные комплименты от доктора Марко о том, что всегда добивается своих целей. Мимо со строгим дипломатом прошёл Кристиан Хорнер, но Макс оставался на месте, и удача ему улыбнулась. Правда, его бдения чуть не стали напрасными, потому что он едва не проворонил Чеко, который спустился по лестнице и направился к выходу. Тот не был похож на себя вчерашнего – обычного офисного клерка в скучной ничем не примечательной одежде. Сейчас он шествовал в штанах из чёрной кожи, подпоясанных ремнём с шипами, и рваной майке такого же цвета, сквозь которую проглядывало тело если не спортивного человека, то как минимум того, кто посещает зал минимум раз в неделю. Сверху он набросил косуху, волосы были не прилизаны, а непослушно торчали в разные стороны. Никто на студии не знал, что Чеко интересуется мотоциклами и состоит в одном из байкерских клубов Лондона, а в первую пятницу каждого месяца участники гоняют по городу и громко заканчивают встречу в специализированном баре.       Макс почти в прямом смысле слова подобрал челюсть и пошёл следом, пока всё-таки стараясь, чтобы его не заметили. Вслед за Чеко он вышел на улицу, они обогнули студию и вышли на парковку. Макс почти не дышал, следуя за ним и жадно осматривая широкую мужскую фигуру сзади. Чтобы не быть обнаруженным, он не пошёл на асфальтовую площадку и заступил за ствол дерева, став наблюдать оттуда. Все уже разъехались – кроме, конечно, доктора Марко, но за ним на «Роллс-Ройсе» приезжал личный водитель. Ещё стояли одинаковые «Хонды» ассистентов, которые готовили площадки для следующих съёмок. Но Чеко подошёл не к машине, а к мотоциклу, которого Макс поначалу не заметил. К шикарному байку, эдакому дорожному дьяволу, с которым не справишься без должной сноровки. Тихий и скромный студийный бухгалтер надел шлем, ловко перекинул ногу через хромированный корпус и дал по газам, обдав Макса едким дымом из выхлопной трубы.       Тот не знал, что ему делать и как жить дальше. В его рутине как будто появилась жизнь, цель – обычно он просто сидел за видеоиграми, убивая время от одной съёмки к другой. Теперь ему не хотелось убивать врагов в стрелялке и разбивать машины на гоночном симуляторе – он думал только о Чеко. И думал о нём не так, как о своих партнёрах по съёмкам – их он считал своей собственностью. С Чеко было по-другому – хотелось узнать, чем он живёт, о чём думает. Его образ – в коже, на мотоцикле – никак не желал уходить из головы, это казалось помешательством, но Макс не хотел с ним расставаться.       В прошлую ночь он спал плохо, так что теперь вырубился быстро, уже больше суток снедаемый мыслями о таинственном бухгалтере. Сначала снился всякий бред – уже привычный, сгенерированный и без последних событий воспалённым мозгом – но потом видение обрело очертания. Макс спал, но чувствовал ветер в ушах. Он нёсся по незнакомой автостраде на мотоцикле, сидя позади кого-то и крепко к нему прижимаясь, обхватив обеими руками за талию. Чеко, конечно, это был Чеко. Они вдвоём летели на его байке по шоссе, он не знал, куда, и не хотел знать. Потом съехали на узкую дорогу, Чеко развернулся к нему, и они целовались – страстно, необузданно, а затем почему-то нежно. Макс хотел большего, крепко обнимал его, позволяя себя целовать, и хотел скорее оказаться под ним, стонать во весь голос, повторять его имя. Макс хотел, чтобы его любили, Макс хотел любить сам, но не понимал, как это. Что для этого нужно делать? Кажется, он и любил, но как быть дальше?       Он проснулся совершенно разбитым, несмотря на такой красочный сон. Сегодня на студию было не надо – ведь съёмка проходила вчера – но Макс не знал, чем заняться дома. Компьютерные игры надоели, книг он не читал и ничем не интересовался, а гулять не любил. Да и не с кем было гулять – он так и не обзавёлся друзьями с того момента, как приехал в Милтон-Кинс больше пяти лет назад назад по личной протекции доктора Марко. И лишь поначалу общался с коллегами как с равными.       Лиаму тоже снились правдоподобные и оттого вдвойне неприятные сны. Там фигурировали тёмные коридоры и странные зеркала, в которых отражался Юри, но он не мог его найти – куда-то бежал, звал по имени и погружался в ещё более непроглядную темень.       Из беспокойного сна вырвала трель телефона – не привычная мелодия будильника, а сообщение в мессенджере. Лиам инстинктивно нахмурился и потянулся к мобильнику, который стоял на зарядке, но сначала проверил Юри. Тот спал, лёжа на боку и положив забинтованные руки перед собой, и, кажется, не слышал звука. Во сне он выглядел умиротворённым, как будто забыв, что вчера было.       Сообщение написал Деннис. Он предупредил, чтобы Лиам не ехал на студию – у них будет съёмка в арендованном спортзале, и можно прибыть прямо туда. Название спорткомплекса и адрес прилагались. Всё ещё щурясь от яркой телефонной подсветки, Лиам наморщил лоб. Он ещё даже не планировал вставать, а Деннис в такую рань уже был на студии! Больной трудоголик. Но зачем ему понадобилось предупреждать, да ещё и высылать координаты? Он всегда был сосредоточен исключительно на себе.       Но в общем-то ему было не до Денниса и не до разгадывания причин. Ему хотелось остаться с Юри, а не ехать на работу. Но выбора не было – он выбрался из постели, постоял под душем, выпил кофе и проглотил многоэтажный бутерброд. Потом зашёл в крошечный круглосуточный магазин с другой стороны дома, чтобы было чем перекусить в течение дня, и уже в машине вбил в навигатор расположение этого спортзала.       Деннис уже находился там и пребывал в полном восторге, рассматривая огромную площадь с кучей тренажёров, турников и зеркальной стеной. Лиам знал, что тот ценит возможность тренироваться, и в общем-то был согласен, что их импровизированный студийный зал ни на что не годится.       — У «Феррари» хорошая тренажёрка, – вдруг сообщил Деннис, наблюдая за вознёй оператора, который устанавливал камеры в нужных местах. – Только не говори доктору Марко.       — Уже побежал рассказывать, – Лиам зевнул во весь рот. – И вообще ты никогда не упоминал о своей практике в «Феррари». Но судя по твоему инстаграму…       Деннис улыбнулся слишком мечтательной улыбкой – Лиам не ожидал увидеть такую у него на лице. Но поговорить подробнее не вышло – Кристиан Хорнер уже вошёл в зал и громко хлопнул в ладоши, привлекая их внимание.       Задание выглядело необычным – хотя бы из-за того, что топом был Лиам, не Деннис. Лиам выполнял роль фитнес-инструктора, помогающего Деннису овладеть тренажёрами и выполнить некоторые спортивные упражнения – в разных позах, с разных ракурсов. К его удивлению, Деннис ни одним жестом не выказал неудовольствия от такой расстановки сил – напротив, ему подошла такая роль, как фанату спорта. Съёмки были действительно долгими, но оба выложились на полную: Деннису был интересен такой образ и такой сюжет, Лиам нашёл эмоциональный предел после двух дней переживаний и даже получил от Кристиана Хорнера скупую похвалу. Он оставил на теле Денниса несколько заметных следов – привычных следов, не таких, как любил Макс – но тот был не против.       — Это работа, – Деннис пожал плечами, когда после окончания съёмок Лиам спросил, всё ли в порядке. – Хорошо постарались, на мой взгляд. Я ещё хотел спросить… – он промокал полотенцем влажные волосы и выглядел не совсем уверенным. – Как вы… как дела… то есть, как Юри?       Лиам смотрел на него так, будто у него на лбу прорезался третий глаз, ну или нос вдруг появился в другом месте.       — С каких пор ты стал таким разговорчивым?! Тебя подменили в «Феррари»?       — Нет. Хотя… Может. Немного.       — Тебе там понравился не только тренажёрный зал, – улыбка Лиама стала совсем уж понимающей.       — В какой-то мере, – Деннис давно признался себе, но пока опасался обсуждать это с другими людьми. – Так как Юри? – он повторил вопрос.       — Я рад, что ты спрашиваешь, – на секунду Лиам положил руку ему на плечо, но тут же убрал её. Разумеется, чуткому Алексу не составило труда всё понять, но Деннис? Они скрываются настолько плохо? Впрочем, сейчас ему было всё равно, потому что что-то должно было измениться. Он как будто это чувствовал. – Нормально. Ну, в той степени нормально, в которой это может быть.       — Мне кажется, я понимаю, – протянул Деннис. – И, думаю, ты не хотел, чтобы я тебя задерживал.       Они дружески пожали руки, чего раньше не делали не потому что не ладили, а просто потому что об этом не задумывались. Но произошедшее с Юри как будто объединило, как будто стало сближать и остальных.       С этим ощущением Лиам ехал домой, выжимая из машины всё, что можно – разумеется, превышая скорость. Он знал, что потом придут уведомления о штрафах и ему придётся их выплатить, но сейчас хотелось только одного – увидеть Юри. Съёмка в спортзале затянулась, да и потом они разговорились с Деннисом. В глубине души он знал, что с Юри не могло случиться ничего плохого – по крайней мере, дома ему точно не стало хуже – но всё равно гнал на полную.       И, конечно, всё было в относительном порядке, а с кухни тянуло вкусным запахом пиццы. Юри лежал на кровати с джойстиком в руках, на экране телевизора бегали какие-то персонажи. Увидев Лиама, он поставил игру на паузу и улыбнулся, тот быстро поцеловал его в знак приветствия.       — Как ты? – голос был подрагивающим. – Всё хорошо?..       — Не надо смотреть на меня как на умирающего, – Юри притворно закатил глаза. – Как отработал?       — Я поимел Денниса! – Юри чувствовал, что Лиам жаждет этим поделиться. – Я был топом!       — Вот это да, – он восхитился. – Жду не дождусь, когда этот ролик выйдет, чтобы увидеть его. После этого ты явно должен подкрепиться, но у меня только пицца.       — Сначала я посмотрю на твои руки, – заявил Лиам, присаживаясь рядом. – Ты не развязывал?       — Нет, ждал тебя. Всё нормально, почти не болит.       — Но всё-таки болит, – Лиам нахмурился. Ножницы и бинты лежали рядом на тумбочке ещё со вчерашнего дня, а сейчас он нашёл в аптечке нужную мазь, которую нанёс на раны, и снова перевязал их.       — Пройдёт, – Юри отмахнулся, но Лиам заметил боль, которая исказила его лицо при этом жесте. Видимо, боль была ещё и мышечной – в плечах.       Он ничего не сказал, но принёс пиццу прямо на кровать. Они так и провели остаток вечера, доедая и лениво валяясь в постели. Иногда Лиаму казалось, что всё позади – во всяком случае, когда он не видел бинтов. Но он до сих пор не знал, как можно прикасаться к Юри, чтобы не повторить действий Макса, не вызвать неприятных воспоминаний или даже страхов. Он забыл о том, что скоро будет групповой просмотр, и доктор Марко наверняка выберет именно это видео. И тогда он всё увидит и узнает, но мозг как будто не желал подсовывать ещё и эти переживания.       После отъезда Денниса в арендованный спортзал в здании «Ред Булла» стало совсем малолюдно: это был тот редкий день, когда выходной выпал аж троим – Максу, Юри и Алексу. Кристиан Хорнер уехал вести съёмку Денниса и Лиама, доктор Марко надрывал глотку над Юки, который узнал, что сегодня снимается с Пьером, и от волнения опять что-то перевернул.       Макс приехал на студию, несмотря на день отдыха, полный жаркой решимости. Чтобы успокоить расшалившиеся нервы, он прошёл по всем этажам в надежде, что наткнётся на Чеко просто так, но его не было. Тогда он набрался смелости и отрывисто постучал в дверь бухгалтерской, но ничего не произошло. Он выматерился, пнув дверь ногой. Полдень в разгаре – почему его нет на рабочем месте?! Макс не подумал о том, что сейчас суббота – со своим хаотичным графиком попросту не успевал следить за днями недели.       Он уставился на дверь – обычную неприметную дверь – будто она была его злейшим врагом на пути к мечте. Подёргал за ручку, потряс, навалился плечом – всё было тщетно. Макс недовольно набычился, но не собирался уходить просто так и запустил руку в торцевой карман рюкзака, где всегда складировалась куча мелочей и хлама. Он нащупал ключик от наручников – уже понятия не имел, каких именно – и недолго думая вставил его в замочную скважину. Конечно, ключ не подошёл, хотя Макс всё же сумел его протолкнуть. И был настойчив, с силой проворачивая его. В итоге механизм поддался, и Макс оказался в скромном кабинете бухгалтера.       Там не было ни души и стояла тишина – только системный блок гудел, потому что в пятницу вечером Чеко перевёл компьютер в спящий режим, не став выключать. Макс огляделся и быстрым шагом подошёл к столу, предварительно закрыв дверь, чтобы никто не застал его на месте преступления. Какие-то распечатанные документы, в которых он ничего не понимал, несколько шариковых ручек в органайзере, картриджи для принтера, пустая упаковка от батареек для мышки – Макс застал лёгкий беспорядок, но это никак не говорило ему о личности бухгалтера. Но под бумагами он заметил что-то отличающееся по цвету и сразу потянул это на себя.       В рамку приятного фиолетового цвета была вставлена фотография. Фотография счастливой семьи – на ней сияющий Чеко обнимал улыбающуюся черноволосую женщину и держал за руку мальчика лет четырёх, а на руках у женщины был ребёнок, определить чей пол Макс не сумел. Он был в ярости, смотря на образцовое семейное фото: руки затряслись, из горла непроизвольно вырвался рёв. Он с силой швырнул рамку об пол, и даже пластиковое стекло треснуло. Макс наклонился и жадно схватил фотографию. Пальцы не слушались, поискать ножницы он не догадался и сохранял остатки самоконтроля только чтобы оставить себе изображение человека, который ему интересен. Когда дело было сделано, он не глядя отбросил в сторону обрывки с женой и детьми Чеко, а с ним самим торопливо положил в карман джинсов. Его трясло и колотило, он ненавидел этих троих лишних людей на фотографии – они не имели права существовать, особенно после сна, который ему приснился. Но сейчас он сделал то, что нужно, и продолжил жадно озираться по сторонам, надеясь прихватить и другие трофеи. Из шкафа в его рюкзак отправилась начатая бутылка текилы, а из-под стола он выудил пару стоптанных ботинок и победно улыбнулся. Теперь можно было уходить.       Утром понедельника Чеко заметил неладное сразу, когда ключ проворачивался не плавно, потому что замочную скважину явно пытались вырвать. Он всё-таки победил дверь, но её поломка оказалась не случайностью: в маленьком кабинете многое было перевёрнуто вверх дном. Документы, которые он собирал один к одному в пятницу, оказались разбросаны, дверцы шкафа – открыты, ящики стола – выдвинуты. Как будто что-то целенаправленно искали, но не нашли. С растущим удивлением и волнением Чеко поднял с пола рамку, в которую была вставлена семейная фотография. Рядом лежало треснувшее стекло, а самой карточки не было. Только заглянув под стол, он обнаружил там несколько частей, ещё одну – чуть дальше. На обрывках были запечатлены Карола и дети, а от него самого – только ладонь на плече супруги. Он торопливо убрал остатки фотографии в сумку. Всё выглядело очень странно, и он мог бы подумать об ограблении или спланированной акции против «Ред Булла», но в таком случае никто бы не тронул фотографию, а все бумаги были на месте. И пока он озирался по сторонам в поисках дополнительного ущерба, заглянул Алекс.       — Привет, к тебе можно? Ох, – слова приветствия прервались ошарашенным вздохом, едва он увидел, во что превратился кабинет. – А что здесь произошло?       — Сам пытаюсь понять, – Чеко развёл руками и растерянно пробормотал: – И ботинки пропали…       — Ботинки? – Алекс ничего не понимал. – Твои ботинки?       — Ну да, – Чеко подтвердил, надеясь, что на этом неприятные сюрпризы закончились. – На смену. Они старые, удобные и очень сильно поношенные – кому могли понадобиться? – он заглянул в один из шкафов. – Текилы тоже нет.       Алекс помог собрать некоторые документы с пола в стопку, а Чеко рассказал про порчу фотографии и пропажу части с его собственным лицом. Вообще Алекс пришёл сюда, чтобы успеть подписать документы на зарплату перед съёмкой, а не задерживаться после и тем более не ехать сюда завтра в выходной, но натура всем помогать возобладала над личной необходимостью. Когда они всё убрали, он устроился на стуле напротив Чеко. Тот по-прежнему не понимал, кому понадобилось громить его скромную бухгалтерскую обитель.       — Я думаю, это Макс, – тихо проговорил Алекс, ощущая и собственную вину.       — Макс? – Чеко был явно удивлён, проверяя, не пострадали ли данные на компьютере. – Но зачем ему это? Мы никогда не пересекались. Ну, кроме случая на этих их смотринах… Но это же была шутка? Это у него такой юмор?       — Я тоже на это надеялся, – протянул Алекс. – Но в пятницу он подходил ко мне и спрашивал о тебе. Я… я сказал, кто ты и где тебя можно увидеть. Прости. Я не должен был, но я не мог подумать о таком!       Алекс всегда пытался увидеть в людях лучшее – поэтому и в случае Макса надеялся, что он способен на какие-то чистые чувства. Конечно, он не имел в виду любовь – Чеко был глубоко семейным человеком – но вдруг новое общение помогло бы Максу, вытащило из той ямы, где он явно находится сейчас? Видимо, он ошибался.       — И чего я могу от него ожидать? – Чеко потёр виски, жалея об отсутствии текилы. Он всегда дистанцировался от жизни порностудии и был сосредоточен на своей работе, но сейчас его туда буквально втаскивали. Макс действовал как маньяк, и он всерьёз раздумывал, не перевезти ли семью к друзьям ради безопасности. – Что вообще ему от меня нужно?!       — Что угодно и, видимо, ничего хорошего, – пробормотал Алекс. – Я бы очень хотел ошибиться. По-моему, он в тебя действительно влюблён, но выражает это как-то уж очень своеобразно…       Он обнаружил подтверждение через несколько дней перед очередным групповым просмотром. Комната, где раздавали задания и проводили выбор нового партнёра для Макса, стала кинозалом – ряды стульев повернули к большому телевизору, висевшему на стене, и подключили к ноутбуку.       Макс первым проскользнул мимо остальных и устроился в самом незаметном углу, не обращая ни на кого внимания. Он теребил что-то в руках и постоянно опускал туда взгляд. Алекс специально занял место неподалёку и пригляделся – это был тот самый похищенный кусочек фотографии. Алекс удивился, почему он не переснял это на телефон, но, видимо, в более раннем возрасте Максу не хватило детско-подростковых влюблённостей, и он познавал это только сейчас. Пьер с отсутствующим выражением лица устроился почти по центру, просто радуясь, что хотя бы в этот раз с Максом снимался не он. Деннис не спешил садиться и топтался в проходе, выглядя непривычно напряжённым, Юки зависал в телефоне и время от времени переводил мечтательный взгляд на Пьера, который не обращал на него внимания.       Когда вошли Лиам и Юри, лицо Алекса стало слишком понимающим и сочувствующим. Оба знали, что увидят, причём один из них горел в этом аду лично, а теперь делал вид, что ему на всё плевать. Лиам опять был абсолютно белым, причём с опасным зеленоватым оттенком. Он не хотел смотреть это видео и бесконечно долго собирался, предложив даже никуда не ехать, но Юри только посмеялся. «Лично я ничего нового там не увижу», – заявил он слишком самоуверенным тоном. Лиам видел, что эти эмоции ненастоящие, и прекрасно понимал, что достаточно уважительная причина пропуска коллективного просмотра – исключительно смерть. Они снова никак не обсуждали произошедшее, а он сто раз думал, прежде чем дотронуться до Юри даже самым невинным прикосновением, постоянно прокручивая в голове, что и как именно мог делать Макс.       И сейчас он это увидит в деталях. Его ощутимо мутило и он был не готов, хотя замечал и плюсы – наконец станет понятно, что делать можно, а что спровоцирует Юри на неприятные воспоминания. В какой-то момент захотелось, чтобы доктор Марко как можно скорее запустил видео, но тот оглядывал присутствующих своим суровым взглядом.       Все были на своих местах, и доктор чуть не прослезился, увидев Макса в самом неприметном месте. Главная звезда, признанный талант, и такой скромный! Но он не мог демонстрировать сентиментальность даже к Максу, поэтому начал вполне сухо и по-деловому, в очередной раз превознося его идеальные актёрские качества – на этот раз с абсолютно новым партнёром, что всегда вдвойне труднее.       Он нажал на кнопку «play», и Лиам был уверен, что вот сейчас-то его мир разрушится. Но этого не произошло – он просто смотрел, и впервые к нему приходило осознание, насколько Макс ненормальный. Не жёсткий, не чрезмерно исполнительный – а именно ненормальный, больной на голову. Он не исполнял роль – он упивался этой ролью и своей властью. Железные наручники были совершенно стандартными, но у Юри не было ни одного шанса не получить полностью разодранных запястий: Макс со всей силы дёргал его на себя, будто пытаясь выдрать руки из плеч. А ещё стало понятно, откуда появились те странные следы, природу которых он не понял или побоялся понять. Макс кусался, словно хищный зверь на охоте, захватывал кожу зубами и терзал её, заставляя небольшие струйки крови стекать вниз по бокам, по бёдрам.       Юри говорил ему всё это, когда эмоционально рассказывал об этом опыте на эстонском. Что с Максом было ужасно, что он не чувствовал абсолютно ничего, кроме боли, и не думал больше ни о чём, кроме боли. Что у Макса отсутствуют тормоза и он делает только одно – уничтожает и физически, и морально.       Лиам повернул голову в сторону Юри, который смотрел на экран расфокусированным взглядом. Захотелось как-то поддержать его, хотя бы незаметно взять за руку, и эта мысль накрыла, вытеснив осторожность. Деннис, который сидел позади и чуть справа, ощутимо пнул его, но он не понял намёка и продолжал тянуться к Юри. Тогда Деннис вскинул вверх руку и приковал к себе абсолютно все взгляды, кроме Макса – тот просто присутствовал в помещении, находясь в своих мечтах и грёзах.       Поднять руку означало дать доктору Марко поставить видео на паузу и задать ему вопрос, но никто и никогда на это не решался. А Деннис подумал, что лучше послушает разнос в свой адрес, чем доктор уличит Лиама и Юри в нарушении условий контракта и выставит со студии с гигантским штрафом.       — Спрашивай, – прохрипел тот. – Только быстро.       — Я подумал об импровизации. Как понять, когда это уместно, а когда нужно следовать сценарию? Это хорошо получатся у Макса, – добавил он, чтобы умаслить доктора.       — Хороший вопрос! – тот одобрил, а потом пустился в пространные рассуждения. Деннис сделал вывод, что в случае Макса импровизация – это кого надо импровизация, хотя в целом он не преследовал цели непременно получить ответ. Нужно было просто отвлечь доктора Марко, что, кажется, получилось. Да и Лиам наконец пришёл в себя и убрал руку.       Остаток просмотра прошёл в тишине. Окончательно остановив трансляцию, доктор ещё раз отметил Макса, подчеркнув, что он идеально проявил себя с актёрской точки зрения. Про Юри он ничего не сказал – и тот воспринял молчание даже хуже, чем если бы его грубо раскритиковали. А сейчас – как будто его там совсем не было, как будто это не он вытерпел несколько часов мучений.       — Я и правда мог лучше, – прошептал он Лиаму, когда доктор Марко всех отпустил. – Я просто растерялся, не сразу включился…       Лиам молчал, бледно-зеленоватый цвет лица вернулся, что выглядело чудовищно нездорово в сочетании с пепельного оттенка волосами. Ещё недавно он мечтал занять место Макса, но после увиденного понял, что не сможет, если для этого нужно быть неадекватным сумасшедшим маньяком. Теперь Юри вёл машину по дороге домой и старательно убеждал их обоих, что ничего страшного не произошло.       — Это были просто съёмки! – заявил он. – Всё по сценарию, Макс только немного сымпровизировал. Ничего страшного.       Лиам ничего не отвечал ровно до тех пор, пока они не вернулись домой. Там он повернулся к Юри и осторожно взял за руки, за запястья, на которых десять дней спустя ещё оставались неаккуратные красные браслеты. Юри ощутимо вздрогнул, но не попробовал освободиться и не отстранился, поэтому и Лиам не отступался. Он хотел показать исключительное доверие. То, что для них двоих та злополучная съёмка ничего не изменила.       — Ты можешь делать вид для остальных, но не для меня, – проговорил он. – Не надо притворяться, что тебя это никак не коснулось.       Юри всё-таки выпутал руки, но только для того, чтобы обнять его и притянуть к себе, глубоко вдохнуть и закрыть глаза, наслаждаясь близостью. Ранее он пытался отгородиться, пережить всё в собственном мире.       — Я не хотел тебя тревожить, – наконец произнёс он тихо-тихо, всё ещё обнимая Лиама. – Чтобы ты не волновался ещё сильнее.       — Меня надо тревожить, – тот отстранился и взял его лицо в ладони. – Мы же не зря есть друг у друга.       — Ты прав, – почти прошептал Юри. – И я никогда не забуду того, что произошло. Но у нас всё в любом случае останется по-прежнему.       Он сам потянулся вперёд, чтобы ощутить поцелуй на губах, а потом начал отступать в сторону постели, страстно желая продолжить, ведь ничего не было с той ночи перед злополучной съёмкой. А сейчас наконец можно было позволить друг другу всё.