студии / House Of Rising Sun

My tea's gone cold, I'm wonder why I got out of bed at all The morning rain clouds up my window and I can't see at all And even if I could it'd all be gray, but your picture on my wall It reminds me that it's not so bad, it's not so bad Eminem feat. Dido, «Stan»

      Гельмут Марко сперва проморгался, потом протёр очки, но это никак не помогало. Он по-прежнему видел на видеоролике, который только что прислали на утверждение, сущую непотребность. С затаённой надеждой он обновил страницу, а потом даже скачал файл заново, но ничего не изменилось: он опять наблюдал за этим бестолковым микроскопическим японцем, который почему-то оказался в доминирующей позиции и крайне неумело взобрался на Лиама Лоусона, который, кажется, тоже был ошарашен происходящим – это было видно по его огромным глазам.       В этом нужно было разобраться – его подчинённые здорово накосячили. Доктор уже взял в руки телефон, чтобы в приказном порядке вызвать в кабинет отвечающего за съёмки Кристиана Хорнера и обрушить на него весь свой гнев, но вдруг в мысли закрались сомнения: а если это его собственная ошибка? Но ведь он не мог в здравом уме и трезвой памяти придумать или одобрить такой расклад?       Доктор Марко зашуршал бумагами и страницами ежедневника – электронных копий он не признавал. Он пытался восстановить события и вспомнил, что полторы недели назад Эдриан Ньюи взял небольшой отпуск по причине плохого здоровья, и часть обязанностей свалилась на него. В один вечер доктор задержался в своём кабинете допоздна и чувствовал себя очень уставшим, но не мог уехать домой: нужно было распределить до конца график на неделю вперёд и концепции съёмок. Лица актёров смешались у него в голове, как и их фамилии, уже очень хотелось отдохнуть – возраст делал своё дело, как бы он ни бодрился.       «Э-э-э-э… – получив на следующий день задание, Юки неуверенно поднял глаза на Кристиана Хорнера. – А… здесь точно должен быть я? Точно должен быть я в этой роли?..» – это была самая длинная его фраза, сказанная кому-то из руководства студии.       Главный режиссёр взял распечатку с установкой, вчитался в неё и нахмурился – написанное там действительно представлялось странным. Но ещё больше его возмутило то, что Юки осмелился встрять с вопросом.       «С каких пор кому-то из вас позволено обсуждать сценарий?! – уничижительно протянул он. – Твоя обязанность только одна – выполнять!»       Юки повиновался, а доктор Марко вскоре нашёл объяснение этому казусу, который был сделан его собственной рукой. Эти бездари с одинаковыми именами совсем его запутали! Он тогда ну очень сильно устал, очки не помогали сфокусировать зрение, вот он и вписал имя Юки, а не Юри, напрочь забыв их интернациональные фамилии. Конечно, сниматься в этом ролике должен был Випс, а не это недоразумение! Почему его помощники этого не поняли?! В итоге доктор Марко решительно запретил публиковать получившееся видео в открытый доступ и планировал подумать над ним: в «Ред Булле» не боялись экспериментов и знали, что зритель найдётся абсолютно для всего. Но это была его собственная ошибка. Вдруг об этом кто-то догадается? Вдруг не удастся сделать вид, что так и было задумано? И кто-нибудь – а скорее всего, это будет Кристиан Хорнер – решит подсидеть его ввиду старости?       В дверь настойчиво постучали. Доктор Марко в раздражении рявкнул, что никого не принимает – он вообще никого и никогда не принимал без предварительного приглашения – но стук повторился, и в кабинете показалась голова Макса. Пришлось смягчиться, потому что это Макс обеспечивал «Ред Буллу» узнаваемость и работал здесь дольше всех – доктор лично поверил в него и дал ему эту работу.       — Проходи, садись, – предложил доктор Марко. Макс ничего не ответил и тоже проигнорировал приветствие – несколько раз зыркнул напряжённым взглядом по сторонам, будто убеждаясь, что здесь больше никого нет и их не подслушают, а потом уселся на стул, широко расставив ноги и сложив пальцы в замок.       — У меня просьба по работе, – без предисловий выпалил он. Доктор изрядно удивился – Макс всегда беспрекословно выполнял всё, что ему предложат, и никогда не обращался к нему с предложениями. Если бы с таким заявлением пришёл кто-то другой из актёров, то уже бы летел отсюда вверх тормашками. Но Максу разрешалось всё.       — Я тебя слушаю, – проговорил доктор Марко.       — Мне надоело сниматься с этими двоими, – продолжил Макс небрежным и очень недовольным голосом. – С Гасли и Албоном, или как их там. Я уже их видеть не могу – от них же ничего нового не дождёшься, да они даже стонут одинаково! – доктор уже догадывался, к чему он клонит, и ему это не нравилось, а Макс тем временем заканчивал: – Так вот, я хочу кого-то другого, с кем я ещё не снимался вдвоём.       Доктор Марко опустил глаза и посмотрел в свой стол, затем – на экран монитора и только потом обратил взгляд на Макса. Он был не в восторге, имея отлаженную схему, в которой Макс снимался только с этими двоими, которые показали себя способными хоть на что-то.       — Я вынужден отказать, – проговорил доктор Марко, постукивая заскорузлыми пальцами по столешнице. Макс вскинулся было, но он прервал его властным взмахом руки. – Ты – главная звезда, сниматься с тобой в тесном контакте – исключительно привилегия, остальные могут быть лишь массовкой.       — Но мне до чёртиков надоели эти двое, – Макс гнул своё с завидным упорством. – Мне уже не так интересно с ними сниматься, я хочу чего-то нового.       — Макс… – протянул доктор Марко. – Понимаешь, всё сейчас идёт отлично – зачем это менять?       — Вы думаете, я не справлюсь?! – в голосе промелькнула обида и слишком высокие ноты, показывающие, что Макс близок к приступу ярости.       — Ну, хорошо, хорошо, – доктор лихорадочно соображал: творческий кризис лучшего актёра пошёл бы совершенно не на пользу студии, и Макса следовало задобрить, чтобы он получил то, что хочет. – Но пока только на один раз. Посмотрим, как пойдёт. От одного раза вреда точно не будет. Я подумаю, кого тебе выделить, и скажу завтра.       — Нет, – доктор Марко думал, что всё уже улажено, но Макс очевидно так не считал. – Я выберу сам. Я должен лично всех осмотреть и решить.       Доктор видел, что Макс настроен очень серьёзно, а его непреклонность всегда ему нравилась. Не стоило ломать её на корню и сейчас.       — Разрешаю, – он важно кивнул, а Макс, услышав то, что ему было нужно, поднялся со стула и поспешил ретироваться, не став прощаться. В «Ред Булле» любили краткость – он отлично это усвоил.       Следующим утром в одной комнате собрали абсолютно всех – даже тех, у кого был выходной, даже Макса, который обычно не посещал утренние установки, получая информацию по другим каналам. Первым делом доктор Марко отправил на совместную съёмку Пьера и Алекса – и те переглянулись, выйдя в холл и отправившись вверх по лестнице к локации, где их должен был ожидать Кристиан Хорнер.       — Почему нам вдруг так повезло? – спросил Пьер. Конечно, они с Алексом не раз работали вместе, но только если у Макса был выходной, а сегодня он находился здесь. Почти наверняка это значило, что кто-то из них получит его в партнёры – но почему-то этого не случилось.       — Если повезло нам – вероятно, не повезёт кому-то другому, – Алекс как всегда был прозорлив.       Тем временем в общей комнате доктор Марко торопливо раздал остальным задания, а затем попросил задержаться и уже хотел взять вступительное слово, но Макс без предупреждения поднялся со своего места и выступил вперёд. Он был одет в кожаные брюки, чёрную прозрачную майку и тяжёлые ботинки, как будто уже подготовился к началу съёмки, и взял с собой хлыст, на который с опаской косился Юки.       — Какого хрена они одеты?! – раздался возмущённый возглас Макса. – Как мне выбирать?!       Доктор покровительственно положил ладонь ему на плечо, как бы призывая остыть, и прокашлялся. Помимо Юки, ему приготовились внимать Деннис, Лиам и Юри.       — Господа, вам сказочно повезло – вам предоставлен тот самый шанс, – заявил доктор Марко с неприсущим обычно пафосом, но сейчас дело было исключительным, так как касалось Макса. – Кто-то из вас получит возможность сняться с нашей главной звездой, – он кивнул в его сторону, – и сделать ещё один шаг к заветному контракту и повышению. Макс сам выберет счастливчика, – с этими словами доктор отошёл в сторону, заняв позицию наблюдателя.       Все всё поняли и торопливо разделись – только Юки замешкался и застрял в правой штанине, долго прыгая на левой ноге под испепеляющим взглядом Макса.       — Вы кого мне предложили?! – пробурчал он, но так, чтобы доктор Марко не услышал.       Макс предвкушал, его состояние было встревоженно-восторженным. Наконец он стал рассматривать предложенное: подходил к каждому поочерёдно, оглядывая со знанием дела, трогая – касаясь в том числе лица. Со стороны это могло напоминать торги на невольничьем рынке, но Макс не сомневался в том, что поступает правильно. Откуда-то он знал, что уже так делал, хотя не помнил, когда и где.       В затхлом душном помещении стояла тишина, не было слышно даже дыхания. Скорее, стук сердец кандидатов, которых выбирал Макс – и выбирал неторопливо. Никто не был против его прикосновений, каждый думал о своём, словно отключившись от мира. Юки дрожал так, что едва не начал стучать зубами и чуть не вскрикнул, когда Макс провёл по его щеке твёрдой частью хлыста. Лиам смотрел куда-то в сторону, подсознательно не желая поймать на себе взгляд Макса, но в то же время иррационально желая, чтобы тот его выбрал. Деннис был готов сниматься с Максом и стоял ровно, рассматривая его мышцы под майкой. По его скромному мнению, лучшему актёру студии стоило проводить больше времени в качалке, но, конечно, он ему об этом не скажет – тем более Макс уже вернулся к Юри. Тот зачем-то поймал его взгляд и выдержал его, но потом опустил глаза, незаметно сжав кулаки.       Максу постепенно становилось скучно. Он ходил от одного к другому по кругу и сделал уже несколько рейдов, но понимал, что эти четверо не так уж сильно отличаются от Пьера и Алекса – ну, кроме этого мелкого, с которым он не стал бы сниматься даже за очень большие деньги. Доктор Марко всё больше хмурился, глядя на его колебания – пусть он сам принял во внимание статус Макса, разрешив ему сделать выбор, рабочий день никто не отменял, а эти странные смотрины вопиюще задерживались. Да и Деннис украдкой поглядывал на часы, не желая выбиваться из привычного графика.       Доктор уже собрался поторопить Макса, когда послышался стук в дверь, и все синхронно повернулись туда. В комнату робко заглянул Чеко Перес: округлил глаза, увидев обнажённых актёров, но быстро взял себя в руки, с усилием перевёл взгляд на доктора Марко и кивнул ему.       — Мне сказали, что вы здесь. Срочно нужны ваши подписи, выйдете буквально на минутку?       — Подходите сюда, – доктор поманил его рукой, не желая покидать насиженное место, и заворчал: – Ничего на этой студии не могут решить без меня…       Чеко поравнялся с доктором Марко, один раз всё же невольно обернувшись на актёров, и даже не стал садиться на соседний стул, желая расправиться со всем побыстрее, чтобы не задерживаться в этой атмосфере.       — Подпишите вот здесь, – он снабдил доктора ручкой и указал место в документе, который лежал на пластмассовой папке. – И ещё вот здесь, – перед главой студии оказалась ещё одна бумага. – И на последнем листе – три подписи, расшифровку и дату.       Доктор бубнил что-то себе под нос, остальные присутствующие созерцали сцену с равнодушием – она была слишком обычной и спокойной, откуда-то из другого мира, а не из хаотичной жизни студии «Ред Булл»: какие-то подписи, документы… Только Макс реагировал по-другому, хотя этого никто не замечал. Он раскрыл рот, лоб в один миг покрылся испариной, а сердце заколотилось и даже заныло в порыве чего-то незнакомого. Он не мог отвести глаз от этого мужчины – ничем не выделяющегося, в заурядной офисной одежде (широкие джинсы плюс однотонная рубашка с рукавом до локтя) и весьма старомодных стоптанных ботинках. Макс наблюдал за ним как за чудом света, как за кем-то спустившимся с небес в рутинные будни студии. Он отличался от всех. Макс знал, кто ему нужен. Не знал только, зачем.       Чеко уже собрался уходить, напомнив сегодняшнюю дату, а доктор Марко снова уставился на своих подчинённых, чтобы поторопить Макса. И тогда тот проговорил – непривычно тихо, но по-прежнему твёрдо, глядя на студийного бухгалтера:       — Я хочу его.       Доктор Марко издал нервный смешок, не понимая, кто тронулся умом – он сам или Макс.       — Что ты сказал?       — Хочу его, – повторил Макс, для наглядности указывая на Чеко пальцем. – Я выбираю его.       — Наш Макс выбирает нового партнёра для съёмок, – пояснил для Чеко доктор Марко, пытающийся вернуть контроль над ситуацией. – Серхио, если вы хотите попробовать себя в новой роли, мы не будем препятствовать, – он елейно улыбнулся и надеялся, что хотя бы бухгалтер пока не потерял голову и поспешит уйти отсюда.       — Нет-нет, – тот торопливо помотал головой, наконец поняв, что происходит. – Пожалуй, я откажусь, спасибо, – на всякий случай он выставил перед собой папку и скрылся за дверью.       В этот момент у Макса началась форменная истерика. Он не ожидал того, что какая-то его просьба может быть не удовлетворена – и заголосил на одной высокой ноте, да так, что остальные захотели зажать уши ладонями. Вопли услышали этажом выше – Пьер и Алекс оторвались друг от друга и прекратили поцелуй, который никак не устраивал Кристиана Хорнера.       — Вот это да, – протянул Алекс, но оклик режиссёра заставил его вернуться к работе и начать следующий дубль.       — Что значит «нет»?! – верещал Макс почти на одном дыхании. – Я! Хочу! Его! Я хочу сниматься с тем человеком! Вы мне пообещали, что я сам смогу выбрать! Я выбрал, а мне говорят, что нельзя! Я на такое не подписывался, это нечестно, нечестно, нечестно! Вы мне пообещали, а теперь пытаетесь меня обмануть! Вы…       — А ну, молчать! – только доктор Марко мог решить эту ситуацию, и ему пришлось повысить голос, хотя и не до максимума. – Ты забываешь, что главный здесь всё-таки я. Выбирай немедленно из этих четверых, а то всё останется, как есть!       Перспектива навсегда остаться с Алексом и Пьером чуть напугала Макса. Он с усилием сделал лицо равнодушным.       — Тогда вот этот, – он подошёл к Юри и резко схватил его за запястье. – Остальные могут проваливать! – он потянул Юри за собой и подтащил к доктору. – Где будет съёмка?! Снимаем прямо сейчас?! – Максу срочно нужно было найти выход своему безумию. Юри стоял рядом с ним почти безучастно, зато Лиам наблюдал за разворачивающимся действом с ужасом.       — Отпусти его, – скомандовал доктор Марко, и Максу снова пришлось повиноваться, а потом доктор выкрикнул резко и громко: – Все вон! Пошли отсюда, живо, оденетесь за дверью!       Парни торопливо подобрали одежду и чуть ли не наперегонки ринулись к выходу – Лиам подталкивал Юри перед собой. Когда дверь захлопнулась, Макс снова завопил – на этот раз он был недоволен тем, что съёмку не начнут в ближайшие минуты. Тогда доктор Марко решительно подошёл к нему и залепил пощёчину – силы ещё оставались. Послышался вскрик – но это был не Макс, а Юки, который стал свидетелем этой сцены и в ужасе прижал ладони к губам. Уже в коридоре он обнаружил, что забыл штаны, и ему пришлось вернуться.       — Я сказал вон отсюда!!! – заорал доктор Марко. – Почему я должен повторять дважды?!       Юки схватил своё имущество и пулей вылетел обратно почти на четвереньках, содрогаясь и боясь, что ему в спину что-нибудь прилетит. Наконец доктор остался наедине с Максом, которого нужно было успокоить, пока тот находился в ступоре после удара. Он отечески приобнял Макса и усадил на стул, сам устроился на соседнем.       — Всё делается только ради тебя, – заговорил он. – Мы с Эдрианом обязательно придумаем для тебя что-нибудь интересное, вот увидишь, а то, что произошло сегодня…       — Кто этот человек? – внешне Макс остыл, но внутри продолжал кипеть, а мозг судорожно работал.       — Тебе совсем не нужно это знать, – сказал доктор Марко. – Ты не видел его раньше – даже не стоит о нём думать.       — Я не могу о нём не думать, – взгляд, пущенный куда-то вдаль, был совершенно осоловевшим и блаженным. – Я должен узнать о нём всё.       — Нет-нет, – доктор сильнее сдавил его плечо. – Макс, а ну-ка приди в себя! – он снова прикрикнул, чтобы повлиять. – Всё, забудь. Завтра у тебя будет съёмка с Юри Випсом, в двенадцать часов, – доктор Марко надеялся, что сказал правильно, и на площадку действительно заявится Випс, а не Цунода. – Сейчас я вызову тебе такси и ты поедешь домой – отдыхать и готовиться, – он не знал, зачем Максу отдыхать и готовиться ещё полдня, но хотя бы сегодня его стоило держать подальше от студии и Серхио Переса.       Вернувшись к себе, Макс убил вечерние часы видеоиграми, но никак не мог уснуть, когда улёгся в кровать. Его снедало тревожное чувство, перед глазами стоял тот человек, которого он сегодня видел и не смог забыть. Он не мог остановиться, не хотел останавливаться – только видеть его перед собой, в своём воображении. Он был не таким, как все. Из-за него у Макса не получалось провалиться в сон, хотя обычно таких проблем не наблюдалось – он всегда засыпал, как убитый. Мешало какое-то странное ощущение, чувство… и с ним не хотелось расставаться. А вдруг оно пропадёт, если он уснёт, вдруг больше никогда не вернётся? Макс не знал, что это – кажется, он испытывал нечто подобное в ранней юности, да уже забыл, с кем – ещё до «Ред Булла», ещё когда жил с отцом в Голландии. Сейчас он горел изнутри и не сомкнул глаз до самого утра, а будильник возвестил, что пора вставать и собираться на работу. Он находился в состоянии крайнего возбуждения и планировал пойти против доктора Марко – всё-таки разузнать, кто этот человек. По крайней мере, он его хочет – это точно. С остальным неизведанным можно будет разобраться по ходу дела.       После того, как Макс уехал домой (доктор Марко лично удостоверился, что он сел в такси), нервная атмосфера на студии никуда не исчезла. «Доктор дал ему пощёчину, я сам видел!» – возбуждённо шептал Юки каждому, кто желал его слушать. Из-за волнения он частично переходил на японский, и половину его слов не понимали.       Алекс примчался со своей съёмки как на пожар, едва успев запахнуть халат, чтобы узнать, что произошло. Пьер был сосредоточен на себе, и его это мало интересовало – он отправился в душ. Все сгрудились вокруг Алекса, Юки торопливо пересказал ему свою версию событий, остальные уточняли или поправляли.       — Так кого он выбрал?       — Меня, – проговорил Юри с затаённым вызовом в голосе. Он знал, что придётся трудно, но был рад, что его выбрали. Выражение лица Алекса мгновенно изменилось – он смотрел на него не просто сочувствующе, а как на приговорённого к смерти.       — Что здесь за сборище?! – доктор Марко ковылял в свой кабинет, сопроводив Макса, и возмутился скоплением актёров. – У вас больше нет дел, вы разве не получили задания?! Бегом работать, а то я найду каждому из вас другое применение! А кто уже закончил, может пойти мыть полы!       Всех словно ветром сдуло, а Юри в очередной раз заметил, что Лиам смотрит на него как-то странно. С тех самых пор, как Макс указал на него.       — Ты просто мне завидуешь, – заявил он с хитрой улыбкой. – Ведь Макс выбрал не тебя.       Лиам ничего не ответил, и они разошлись по разным сторонам: один – на съёмку, другой – в полуподвальный тренажёрный зал, ведь сегодня был выходной, но из-за Макса обязали приехать всех.       — Мне глубоко наплевать, что Макс меня не выбрал, – твёрдо заявил он уже дома – они жили то у одного, то у другого, не заботясь об очерёдности. – Но я волнуюсь за тебя, – он решился и признался в этом, когда они поужинали вчерашними макаронами, которые нашлись в холодильнике, и уже валялись на кровати, не в силах делать что-то ещё.       — Зачем за меня волноваться? – протянул Юри, чувствуя внутри какую-то странную опустошённость. Наверное, счастливую, ведь совместная съёмка с Максом – это показатель, что он делает всё правильно и его заметили. Он надеялся, что счастливую.       — Потому что Макс – садист и извращенец, – Лиам и сам не мог сказать, почему так переживает, ведь Пьер и Алекс снимались с Максом не один год и выдерживали, а у Юри полно другого опыта – с тем же Деннисом, которому сценарии тоже часто давали в руку плеть.       — Я тоже волнуюсь, но по другому поводу, – Юри не желал видеть в грядущих съёмках с Максом проблему. – Если я не справлюсь? А если буду выглядеть на его фоне глупо, если окажется, что на самом деле я ничего не умею?       — Ты всегда будешь хорош, – проговорил Лиам и оставил поцелуй на его щеке. – В любом случае, – он ещё раз подумал о Максе, вспомнил, как Пьер с равнодушным взглядом потоками смывал кровь в душевой, как не один раз мчался в бухгалтерскую Алекс, едва сдерживая слёзы. – Давай не пойдём завтра никуда, – выпалил он. – Ни на какие съёмки. Сбежим ко мне в Новую Зеландию, там нас не будут искать, и забудем про «Ред Булл» раз и навсегда.       Юри негромко рассмеялся и сжал его ладонь, но голос был как никогда серьёзным.       — Я не представляю себя в другом месте, кроме «Ред Булла». Уверен, ты тоже.       Они поцеловались и ещё долго не размыкали объятий – дома секс был другим, не то что на студии. Без игрушек и других приспособлений, чтобы не было никаких искусственных посредников. Но оба спали плохо – каждый волновался по своей причине. Лиам не хотел, чтобы Юри снимался с Максом, а Юри переживал, что будет недостаточно хорош.       Утром поехали на студию вместе, хотя у Лиама был выходной. Он не хотел, чтобы Юри возвращался один, а тот предложил оставить машину не на парковке, а чуть дальше, вдруг вспомнив про Дэна и Каллума. Мало ли что сегодня произойдёт? Доктору лучше вообще не знать о них ничего – даже в контексте дружбы.       — Ты справишься, – прошептал Лиам, твёрдо решив хотя бы сейчас не демонстрировать свою паранойю напоказ, и они поцеловались на прощание.       Он зашёл в здание студии через несколько минут после Юри – тот уже ушёл готовиться к съёмке. Взгляд успел выхватить Макса, который приехал сильно заранее – не выспавшегося и бледного. Выражение его лица показалось Лиаму ещё более зверским, чем обычно, но, может, это раздуло воображение. Он на это надеялся. Со стороны душевых появился Алекс – они с Пьером доделывали вчерашнюю съёмку и непременно были нужны на месте ранним утром.       Лиам поудобнее забросил на спину рюкзак со спортивной формой и отправился в тренажёрный зал – это не вызовет никаких подозрений, да и доктор Марко, если увидит его, не накинет лишней работы. Там уже пыхтел со штангой Деннис и буркнул что-то вроде приветствия. Лиам нашёл в себе силы махнуть ему рукой, переоделся и плюхнулся на мат, не зная, чем заняться. Он не хотел бегать на дорожке, не хотел крутить велосипед, делать упражнения на ноги или проводить силовую тренировку. Можно было посвятить время растяжке – для этого хотя бы не нужно вставать с места – но зачем она ему сейчас?       Он стоял в планке, когда рядом опустился Алекс. Лиам не заметил, как он пришёл, но тот явно желал присоединиться к его безмолвному бдению, пока Деннис корпел теперь уже с гантелями перед единственным здесь тусклым зеркалом, наслаждаясь собственными мышцами.       — Это страшно?! – вдруг спросил Лиам, садясь на мат. Спустя пару секунд он понял, что не конкретизировал, но Алекс уже отвечал, почему-то зная, о чём он.       — Это не смертельно, – проговорил он. – Действительно жёстко, но не смертельно.       — Но?.. – осторожно подсказал Лиам, чувствуя, что Алекс хотел сказать что-то ещё и замолчал, как будто посчитав это лишним.       — Но мы снимаемся с Максом давно и привыкли. И свыкались со всем постепенно – он ведь сначала был вполне нормальным. Ну… как Деннис, – Алекс понизил голос, чтобы тот их не слышал. – Просто делал свою работу. Это началось потом и с каждым разом становилось хуже. Но я хотя бы примерно знаю, чего ждать. А в первый раз… Ещё и когда он выбрал сам, да после того странного инцидента с Чеко…       — Умеешь утешить, – горько протянул Лиам, и они замолчали, сидя на матах и уже даже не имитируя тренировочную деятельность – Алекс вовсе был в джинсовых шортах.       Только Деннис работал с гантелями, выбрав самые тяжёлые. Он понимал, что на студии творится что-то нестандартное, но старательно делал вид, что его это не касается. Правда, всё равно непроизвольно косился на шепчущихся Лиама с Алексом, и обрывки разговора долетали до его ушей. Лиам и Юри – вместе? Ведь иначе один из них не сидел бы здесь с совершенно белым лицом и трясущимися руками, пока другой снимается с Максом. Да и во время съёмок втроём Деннису как непосредственному участнику процесса часто было заметно больше: лишний взгляд, лишняя улыбка, которую нужно скрыть от Кристиана Хорнера или доктора Марко. Сейчас от этого осознания Деннису стало не по себе, но он не мог понять, почему. Из-за того, что Лиам и Юри нарушали контракт? В контракте всё написано правильно – им не пришлось бы переживать друг за друга, не завяжи они отношения. Но Деннис представил в «Ред Булле» Артура – и больше не слышал шёпот беседующих, а гантели едва не выскользнули из вспотевших ладоней. Конечно, доктор Марко – чёртов маньяк, но ведь он прав насчёт конкретно этого пункта! Только вот разве можно заставить себя не влюбиться? Пару месяцев назад он бы посмеялся, а теперь знал, что точно так же сходил бы с ума, попади Артур в руки Макса. Правда, он купил в подарок для Артура ошейник и планировал вручить при следующей встрече, но совершенно точно не планировал никаких радикальных действий. Просто это бы очень красиво смотрелось. На этом умозаключении Деннис решил, что сегодня с него хватит – он собрал свои вещи, больше не взглянул на Алекса с Лиамом и ушёл в душ, чтобы потом уехать домой и больше ничего не знать о том, что творится на студии. И позвонить Артуру по видеосвязи.       — То есть, ты знаешь про нас?.. – почти прошептал Лиам, обращаясь к Алексу.       — Да.       — Откуда?..       — Зимой ты расспрашивал меня о мексиканском партнёре Юри. У тебя в глазах был такой нездоровый блеск – знаешь, так обычно выглядит Юки, когда говорит о Пьере.       Тогда был поздний вечер – Алекс мечтал о том, как поскорее оказаться дома, но Лиам буквально припёр его к стене и начал допрашивать про какого-то мексиканца, который снимался с Юри аж две недели. Алекс не знал, что ответить – на тех съёмках он не присутствовал, мексиканца помнил смутно и не общался с ним, а ещё не понимал, зачем он сдался Лиаму. Но потом в их поле зрения появился Юри, и Лиам тут же утратил интерес к нему самому, к информации о мексиканце и всему вокруг. «Только не делайте глупостей!» – только и успел крикнуть Алекс, вспомнив про контракт.       После ухода Денниса они продолжали сидеть на матах – то молча, то говоря о совсем отвлечённой ерунде. Стрелки на часах тикали, время от времени Алекс выходил из тренажёрного зала, чтобы проверить, не закончилась ли съёмка – но только на пятый раз увидел, как доктор Марко сопровождает Макса в свой кабинет, а Юри вихрем пронёсся мимо него в сторону бухгалтерской.       — Пойдём, – Алекс заглянул в зал и позвал Лиама. – Он у Чеко.       Это по определению не подразумевало ничего хорошего. Лиам преодолевал коридоры почти бегом, Алекс не отставал. Они ворвались в каморку бухгалтера, и глазам предстала в принципе ожидаемая картина, но оттого не менее неприятная. Чеко отточенным жестом наливал текилу прямо в кружку, Юри сидел на диване и смотрел в одну точку, обхватив себя обеими руками. Почему-то он был одет только в серую толстовку, которую сильно натянул на бёдра, бледные ноги были покрыты мурашками.       — Как ты?.. – срывающимся голосом проговорил Лиам, неловко садясь рядом, но не решаясь прикоснуться. Приглядевшись, он увидел на щеках уже засохшие дорожки от слёз.       Юри пробовал текилу маленькими глотками, но не отрываясь. Только всё допив, он ответил бесцветным голосом:       — Нормально, – и протянул Чеко кружку.       — Ещё?       — Да.       — Как всё прошло?.. – Лиам всё ещё пытался спрашивать. – Макс бил тебя?       — Нет, почти не бил. Всё хорошо, просто хочу домой.       Чеко неодобрительно качал головой, пока наливал вторую порцию, Алекс куда-то исчез и вскоре вернулся с парой джинсов, которые принадлежали Юри и были забыты на съёмочной площадке. По-прежнему с ничего не выражающим лицом, он натянул их и снова упал на диван, морщась.       — Поехали же домой, не нужно здесь оставаться, – прошелестел Лиам, всё ещё опасаясь до него дотронуться. Сам он так и оставался в спортивной форме, которая, впрочем, не требовала стирки и подходила для выхода на улицу. В боковом кармане рюкзака он уже нашёл ключи от машины и теребил их, стоя возле двери. Тогда Алекс помог Юри подняться, на своём примере отлично зная, как нужно действовать, чтобы не навредить. Он же довёл Юри до машины и тихо проговорил, обращаясь к Лиаму:       — Сегодня просто оставь его в покое.       Лиам не послушался. По пути домой он снова пытался выудить какие-то подробности – самочувствия, самой съёмки – но Юри повторял, как заведённый, разве что не кивая головой в лучших традициях китайского болванчика:       — Всё прошло отлично, Макс очень хорош и профессионален, мне повезло, что он выбрал меня.       Дома ничего не изменилось. Лиам никогда его таким не видел и уже знал, что произошло что-то если не ужасное, то очень плохое, неприятное, но Юри просто попросил помочь ему улечься и оставить одного. Да и Алекс дал на прощание тот же самый совет… Лиаму пришлось повиноваться – пока Юри умывался, он освободил кровать (с утра накидал туда одежды, пока искал спортивную форму) и удобно положил подушку, а потом едва подавил вскрик. Он сидел на постели, вернувшийся из ванной Юри стоял напротив, и взгляд упёрся в его длинные рукава, которые раньше были чуть подвёрнуты. Светло-серая ткань в самом низу была сильно заляпана кровью.       — Ты точно уверен, что всё хорошо?.. – голос дрожал, сердце колотилось. Он снова хотел схватить Юри за руку и притянуть к себе, но теперь определённо не стоило это делать. Тот проследил за его взглядом и спрятал руки за спиной, ничего не ответив. – Ну-ка раздевайся, – Лиам пытался говорить твёрдо. – Нужно всё обработать. Я принесу аптечку, – но Юри лишь отступал назад мелкими шажками, и Лиам не знал, как лучше поступить – прикрикнуть на него ради убеждения или уговорить мягко. Но всё-таки он выбрал второе. – Юри. Пожалуйста. Сними толстовку, я ведь просто хочу как лучше!       Тот наконец устроился рядом и потянул одежду через голову. Лиам поспешил помочь, а потом его захлестнула волна негодования, перемежающаяся с жутким ступором. Следы были по всему телу – на шее, плечах, животе. Наверное, и на бёдрах тоже, если Юри снимет и джинсы. Какие-то странные следы – небольшие, что-то между синяками и порезами – Лиам затруднялся сказать, как они появились, а расспрашивать Юри – не лучший вариант. Но эти следы волновали его не так, как адские раны на запястьях от наручников. Кровь уже запеклась, кожи было почти не видно, и Лиам закусил губу, вообще сомневаясь, что она там есть, а не содрана вся. Как это могло произойти? Любой из «Ред Булла» снимался закованным в наручники, но максимум последствий – тонкие красные линии, натёртости, и то не всегда. Что же делал Макс сейчас? Это должен был быть невероятный уровень ненужной и необязательной жестокости.       Он уже почти спросил, почему Юри не пошёл к студийному врачу – в будний день тот находился на месте – или хотя бы не сказал о повреждениях сразу, но слова тоже не шли, он как будто лишился дара речи, смотря на уже тёмную кровь, цвет которой отвратительно контрастировал со светлой кожей. У него не было слов, он чувствовал себя последним идиотом. Следы на теле были нормой после съёмок в «Ред Булле», но чтобы такие… Кровоточащие запястья напомнили какой-то древний фильм ужасов на дурацкую религиозную тему, он не мог поверить, чтоб это происходит на самом деле, потерявшись в реальности. Он мог сделать лишь нечто возвышенное и столь же бесполезное – и просто поочерёдно прижался губами к ранам на руках. Юри резко дёрнулся, но у него не было сил на сопротивление, и он обмяк, не глядя на Лиама. А тот наоборот почувствовал прилив решимости.       — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось! – взмолился он, не отпуская его рук, осторожно сжимая пальцы. – Что происходило, как ты себя чувствуешь?! Расскажи как угодно, если хочешь – на эстонском, я его всё равно не пойму! – он потянулся к его лицу, чтобы осторожно повернуть к себе – хотелось, чтобы Юри на него посмотрел. Но рука безвольно упала вниз, едва Лиам понял, что Макс мог делать точно так же, как и тогда, когда их выбирал. И это было отвратительно.       После такой эмоциональной просьбы Юри действительно заговорил. На эстонском – тягучем, странном и нелогичном, где слова приходилось заучивать, а не догадываться по аналогии с более популярными европейскими языками. Вот только Лиам всё понимал, хотя не воспроизвёл бы ни одной фразы. Понимал по захлёбывающемуся голосу, по эмоциям, по выражению непривычно и некрасиво искажённого лица. Он всё ещё держал Юри за руки и боялся отпускать – как будто станет ещё хуже, если он это сделает. Он чувствовал беспомощность, и это было обиднее всего. Лучше бы ненависть, но какая может быть ненависть, если Максу даже ничего не предъявить? Просто работа, мать её. По взаимному согласию.       Выслушав, он молча ушёл за аптечкой, и Юри больше не возражал, позволив промыть и забинтовать запястья, потом – обработать другие следы. Он послушно проглотил обезболивающую таблетку, потом надел футболку и наконец осторожно устроился на постели.       — Полежи со мной, – попросил он Лиама, и тот обнял его предельно нежно, больше не зная, что ещё сделать и как помочь.       — Я тебя люблю, – тихо проговорил он, целуя в щёку. Большее сейчас не представлялось возможным, хотя секс был универсальным средством от всего. Но не после Макса, тот оставлял за собой выжженное поле, а восстанавливаться нужно было как физически, так и морально. И не только его жертве.       Юри уснул, Лиам оставался рядом. Когда-то он обмолвился, что хочет сниматься вместо Макса. Сейчас это желание только усилилось во сто крат.