***
А «Ред Булл» претерпевал крупнейшую перестройку в истории. Осенью к уже имеющемуся касту, который до сих пор состоял из Денниса, Лиама, Юри и Юки, искали новых актёров – Франц Тост пока хотел ограничиться восьмёркой, как было в прошлом наборе. Но очередным промозглым английским утром в конце сентября новоиспечённый босс студии инспектировал систему наблюдения, которая в последние годы правления доктора Марко пришла в упадок, как и всё остальное. Специальную программу только что настроили на компьютере службы охраны, которая тоже появилась, а теперь программист заканчивал работу на мониторе самого господина Тоста в его кабинете. На экран выводились несколько камер со всех этажей, со столба напротив входа и с парковки. Там сейчас наблюдалось какое-то движение, и Франц щёлкнул мышкой, увеличивая панораму. Видимо, на кастинг к назначенной встрече приехал кто-то из соискателей. Парень стоял возле машины и не спешил двигаться – с задумчивым видом осматривал незатейливые серые окрестности. Это был Каллум, деятельная натура которого заскучала в «Феррари», где почти ничего не происходило. Премьера в Барселоне прошла с присущим пафосом и невероятным успехом, но для «Феррари» это было обыденностью, а ему хотелось новых вызовов. Сперва, по телефону, он вежливо отказался от предложения господина Тоста, но потом перезвонил ему и договорился о встрече. Раз в «Ред Булле» обещали улучшение условий, стоило попробовать. Нужно было забрать рюкзак из каршерингового автомобиля, но Каллум медлил, вспоминая последние дни в «Ред Булле» несколько лет назад. Особенно один день, или одно утро – такое же хмурое и промозглое, когда к нему зачем-то подошёл Дэн и они начали ругаться – или даже не начали, что они друг другу говорили, он не помнил. Зато отлично помнил, что было потом. Кто-то осторожно постучал его по плечу. Каллум вздрогнул, не понимая, кто мог нарушить его уединение здесь, в этом месте, обернулся и не поверил глазам. Действительно, а кто ещё мог?! Перед ним собственной персоной стоял Дэн, засунув руки в карманы куртки и белозубо улыбаясь. Шапка держалась только на макушке, как у настоящего придурка, но чему он удивлялся? Возможно, тому, что Дэн был одет – на их видеосозвонах, которые в последнее время участились, он не утруждал себя ношением одежды, да и потом она становилась необязательной. — Ты что здесь делаешь?! – наконец вымолвил он. — Ты же написал, что хочешь поехать сюда и опять попробовать, – Дэн ухмыльнулся совершенно по-дэновски. – Кто я такой, чтобы отказать? – он красноречиво кивнул в сторону машины, которую Каллум даже не закрыл. Тот задохнулся от возмущения, а может, от предвкушения. — Я имел в виду не это! – он стукнул Дэна в грудь обеими руками. – Уж не тебя точно! И… – весь поток негодующих слов перетёк в развязный поцелуй – Дэн поймал его за запястья и притянул к себе, а потом настойчиво толкнул к машине. – Она из каршеринга, идиот! Каллум не знал, зачем сопротивляется – вернее, пытается сопротивляться – потому что его всё устраивало. Он был рад его видеть, рад даже слишком, до неприличия, и был в восторге от того, как всё складывается, когда Дэн зажал его между собой и старенькой обивкой заднего сиденья, потянув вниз высокий воротник чёрного джемпера. — Ты подготовился, чтобы скрывать мои засосы?! – казалось, сам воздух между ними был напряжён. — Я вытащил из чемодана первую попавшуюся шмотку, потому что проспал, – выдохнул Каллум. – Но ты прав, я подготовился! – он высвободил придавленную руку и не терял времени, залезая Дэну в штаны. – А то бы пришлось набить тебе морду. — Помню, ты говорил! – тот по-маньячески расхохотался, глаза сверкали предвкушением. – Что это больно. Каллум подхватил его смех и зацепил взгляд, прищурился. — Что, а ты так и никогда? — Заткнись! – Дэн с силой подался вперёд и убедился, что Каллум не обманул. – Не болтай! Франц Тост с тонкой улыбкой посмотрел на часы, отвлёкшись от созерцания покачивающейся машины на мониторе. Этот новый соискатель неприлично опаздывал на собеседование, но, так и быть, он простит ему задержку – и, видимо, придётся разговаривать сразу с обоими. Часа через полтора он дал им добро, старательно пытаясь сделать вид, что не был свидетелем сцены на парковке. Но за вторым надлежало приглядывать – если пустить всё на самотёк, он мог наломать дров, а получить на студии второго Макса Ферстаппена не хотелось. Но такой типаж брутальной неуниверсальности, буквально бросающейся в глаза, был необходим. — К кому поедем?! – тут же спросил Дэн, когда их отпустили с кастинга, а унылый оператор надел чехол на камеру. – Ты где живёшь?! — Бросил вещи у родителей в Кембридже, – Каллум пожал плечами. – Дорога до сюда занимает всего час. — Тогда ко мне, – безапелляционно заявил Дэн, снимавший жильё в Лондоне и не то чтобы часто выезжавший оттуда. Пока он прикидывал, какую шутку в духе альфа-самца о последующей ночи выбрать, Каллум кивнул, уселся в машину и закрыл перед ним дверь. Дэну только и оставалось, что поплестись к своей – видавшей виды, но зато не каршеринговой. Хотя он мечтал об итальянском спорткаре. «Меня взяли, – стоя в пробке на въезде в Лондон, Каллум набирал сообщение. – Знаешь, всё вполне пристойно. Не «Феррари», но по сравнению с тем, что было… Даже какая-то столовка есть. Правда, к вечеру там уже не осталось почти никакой еды – кто-то всё съел, но обещают, что и это исправят. Решай сам, но я бы на твоём месте попробовал». Он успел нажать «отправить», прежде чем где-то в километре впереди загорелся зелёный, и вереница машин едва-едва сдвинулась с места. Возле контакта под именем Артур Леклер почти сразу загорелись две синие галочки. Артур попросил номер босса студии и следующим же утром позвонил ему, расписав свои достоинства, опыт работы, и параллельно скинув на электронную почту свои фотографии и ссылки на видео. Мсье Тост назначил встречу на послезавтра, и Артур бросился смотреть билеты в Лондон. Он взял ночной самолёт, который приземлялся рано утром, и безапелляционно написал Деннису: «Завтра рано утром буду у тебя. Во сколько ты уходишь на работу?» «Завтра – где-то в восемь, мне ещё нужно успеть в зал». «Давай адрес». Деннис не удивился, потому что они сразу, почти с первого момента знакомства, начали с внезапностей. Весной он сам примерно так и заявился в Монако – значит, теперь Артур имел право нанести ответный визит аналогичным образом. Следующим утром они потоптались в дверном проёме в объятиях, больше напоминающих боксёрский захват, и Деннис уже даже подумал о том, чтобы пропустить силовую тренировку, но чемодан Артура как раз в этот момент свалился плашмя, и он обрёл способность мыслить трезво. У них будет целый вечер и, возможно, ещё несколько дней, включая его выходные – значит, отлынивать от распорядка дня не нужно. В дерзком поцелуе он прикусил нижнюю губу Артура и отстранился. — Держи ключи. Вернусь где-то в половину седьмого. Дверь захлопнулась, Артур стал осматриваться в небольшой съёмной квартире. Он планировал остаться здесь надолго, несмотря на все возражения Денниса, которые точно последуют, по поводу его идеи работать в «Ред Булле». Поэтому он даже слегка разобрал свои вещи: первым делом водрузил в стакан на раковине зубную щётку, потом сложил на кресле кое-какую одежду, решив всё-таки подождать, какую полку Деннис ему выделит. Из окна открывался приятный вид на небольшой переулок, манила вывеска кофейни, и Артур вышел на улицу. Купил кофе с булочкой и решил прогуляться по городу, о котором Шарль рассказывал так много плохого. Но Милтон-Кинс не оказался пристанищем дракона или обиталищем Фредди Крюгера. Он был обычным городишком и мог быть пригородом любой крупной европейской столицы – Парижа, Берлина или Мадрида. Артур не видел ничего, что его бы отвратило: типичные улицы, типичные автомагистрали, зелёные зоны с парками и рукотворными озёрами. Мило, чисто, скучно – как везде, что не Монте-Карло. В Маранелло он ощущал ровно то же самое. Шарль ненавидел Милтон-Кинс, потому что ненавидел «Ред Булл» и то, что там делали с Пьером. Запоздало Артур подумал, что показать город ему мог бы Деннис – экскурсия по Осло в его компании была исключительно приятной. Но он намотал уже достаточно километров, в желудке урчало, и он застрял в странном молле – бестолковом и очень длинном, но всё же нашёл там фудкорт. А потом загуглил – оказалось, это был самый длинный супермаркет в Европе. Постепенно вечерело, и Артур понял, что пора возвращаться – тем более Деннис оставил ему ключ. Будет не очень хорошо, если тот не сможет попасть в собственную квартиру, потому что он задержался на прогулке. И возле дома они оказались одновременно: один – на своих двоих, другой – на всё той же «Хонде». — Так всё-таки чем обязан? – поинтересовался Деннис. – Ты не говорил, что у тебя отпуск. — В «Феррари» не такой напряжённый график, как у вас, – неопределённо пробормотал Артур и стащил кроссовки, не расшнуривая. – Нет обязательной пятидневки, – он почему-то не спешил сказать правдивую причину – не боялся, но знал, что Деннис будет возмущён, и поэтому откладывал спор, который обязательно последует. – Но, в общем… – он выдохнул, – в общем, я на кастинг. У меня на завтра назначен разговор с мсье Тостом. Деннис сначала кинематографично побледнел, потом побагровел, но не стал долго искать слова. — Нет! – почти выкрикнул он. – Нет, ты этого не сделаешь! — Не представляю, почему ты посчитал, что можешь мне приказывать, – Артур держался независимо и, наоборот, не срывался на эмоции. — Мой принцип – не сниматься с бойфрендом! – голос Денниса становился громче и громче, сам он стоял на ногах, пока Артур валялся на диване с почти беззаботным видом. — Да мне плевать, с кем ты будешь сниматься! – тот тоже вспылил, присаживаясь. – Снимайся с кем угодно! Если что-то ещё не устраивает – вали в «Феррари!» — Ты знаешь, что я туда не пойду! Почему ты не можешь меня послушать?! — А почему ты не можешь послушать меня?! Теперь они стояли друг напротив друга и орали, повторяя каждый свою правду. — Что тебе скажет твой брат Шарль?! – Деннис выкрикнул последний и, на его взгляд, самый сильный аргумент. – Он же ненавидит «Ред Булл»! — А какого хрена ты шантажируешь меня Шарлем?! – Артур аж захлебнулся от негодования, а потом гнев на лице сменился грустью, а голос стал тихим. – До сих пор ты был единственным, кто видел во мне меня, а не его!.. Он не захотел продолжать разговор и быстрым шагом ушёл по направлению к кухне – им явно нужно было посидеть по отдельности. Деннис никогда, никогда не сравнивал его с Шарлем и не понукал именем Шарля – отчасти за это он его и ценил, и именно это стало толчком к будущим чувствам, но теперь… Очень хотелось быть собой, но на премьере он как никогда остро ощутил, что если останется в «Феррари», то навсегда останется младшим братом Шарля Леклера – гения перевоплощения в русалку, вампира и кого угодно ещё. Он был одновременно рад за Шарля, горд им – но при этом удручало собственное положение. Хотелось какого-то нового вызова, чего-то принципиально другого. Реорганизованный «Ред Булл» казался интересным вариантом – тем более Каллум тоже смотрел в эту сторону. Волнение присутствовало, но он не думал, что не справится, а Деннис… он не рассчитывал, что этот принцип настолько важен. Но не собирался сдавать назад. Деннис заглянул к нему первым, выглядя виноватым – ну, Артуру так показалось. Долго дуться тот определённо не умел и окликнул его. — Я погорячился. И у меня вообще-то есть для тебя подарок. Артур обернулся и поднял брови, но не спешил подняться и побежать навстречу, чтобы схватить подарок – Деннис держал в руках какую-то коробку. Тот сам подошёл к нему и протянул её. — Я купил это сразу, ещё после Монако, – добавил он. – Забыл взять с собой в Норвегию. Артур молча посмотрел на него, но всё равно не спешил забирать. Тогда Деннис открыл крышку и извлёк на свет кожаный ошейник с шипами и тонкой цепочкой. — Мне показалось, это будет красиво на тебе смотреться, – проговорил он совсем уж упавшим голосом. Наконец Артур отреагировал и протянул руку – Деннис вложил ошейник ему в ладонь, и он поднялся на ноги, вставая напротив, смотря в глаза изучающим прищуренным взглядом. Деннис даже отступил на полшага, а он вращал ошейник на пальцах, и на лице не было ни намёка на улыбку. — Прости, – выпалил Деннис извинение. – Я не должен был так реагировать, и… – он хотел предложить начать поиски компромисса, но осёкся, потому что стенки ошейника сомкнулись на его шее, Артур плотно застегнул ремешок и потянул цепочку, взглядом указывая вниз. Деннис опустился на колени и теперь смотрел ему в глаза снизу вверх. — Стоп-слово, – это было первым, что произнёс Артур после ссоры. — Heianorge, – выдохнул Деннис то, что пришло в голову, не сомневаясь и не выбирая, но будучи удивлённым такому развитию событий. — Что ты опять булькаешь? – Артур пресёк его, поморщившись. – Говори нормально! — Heia Norge, – Деннис постарался выговорить как можно чётче и опустил голову. — Хорошо. Раздевайся и отсоси мне. Быстро! – Артур резко отпустил цепочку, и Деннис вскочил, торопясь исполнить приказание. Вскоре он снова стоял на коленях, врезаясь кожей в кафельный пол, но Артура это, разумеется, никоим образом не волновало. Он просто стоял и ждал, когда Деннис начнёт, и он начал: стянул вниз его спортивные штаны и бельё, сперва подержал уже затвердевший член в руке, сделав несколько движений. Попробовал языком, потом сходу взял на полную длину. Артур с трудом подавил стон, чтобы не выдать себя, но быстро вернулся в нужное амплуа, закрутив на руке цепочку и иногда потягивая за неё, крепко сжав его волосы и то грубо насаживая на себя, то, напротив, оттягивая назад, чтобы насладиться зрелищем. — Посмотри на меня, – скомандовал Артур, и Деннис поднял голову. Губы оставались полуоткрытыми, по щекам катились вызванные напряжением редкие слёзы, глаза были широко распахнуты. Ошейник не позволял разглядеть бьющуюся на шее жилку, и Артур взял его за подбородок, поднимая голову, рассматривая. – Ты и правда смотришься в этом очень красиво, – почти благодушно изрёк он и перевёл взгляд ниже, видя его возбуждение. Во взгляде Денниса промелькнула надежда, но он покачал головой. – Не будем больше отвлекаться, продолжай. И поскорее! Деннис снова повиновался и попытался было коснуться себя, но цепочка мгновенно натянулась, а Артур глухо произнёс: — Я не разрешал! Собственно, на самом деле Деннис и не надеялся, после работы в «Ред Булле» прекрасно зная правила этой игры – только на съёмках он практически всегда был в другой роли. Он больше не пытался и выполнял всё с присущим извращённым удовольствием, после чего сделал пару судорожных глотков и уставился вверх, ожидая новых указаний. Очень хотелось кончить самому, он плохо соображал, колени болели, в горле саднило, но в то же время было очень интересно. Как далеко зайдёт Артур? Как проявит себя он сам? — Что ещё у тебя есть? – послышался короткий вопрос. – Для таких игр. Не говори, что ничего – не поверю. — Я могу показать, – проговорил Деннис хриплым и непривычно высоким голосом. Артур кивнул и потянул цепочку вверх, позволяя ему подняться и проследовать в комнату. Деннис сам не помнил, что у него есть, потому что вне работы и не искал сексуальных отношений специально, а то, что нашлось в выдвинутом ящике, он прихватил со студии скорее ради интереса. Так что Артур увидел самый обычный фаллоимитатор средних размеров, силиконовое кольцо и пару плёток. Деннис был уверен, что одна из них завалилась в его сумку случайно, но сейчас его объяснения были никому не нужны. — Хорошо. Ложись на кровать, лицом вниз. В маленькой квартире комната была и гостиной, и спальней – поэтому в ней стояли и кровать, и диван на случай появления гостей. Это было не слишком удачной находкой для интерьера, но совершенно не волновало Денниса. Эстетическое чувство Артура тоже никак не пострадало, а наличие кровати он нашёл практичным и привязал его за руки и ноги к столбикам, разыскав два шарфа, галстук и приспособив какую-то майку. Деннис пошевелился в путах, проверяя натяжение – оно было сильным, но освободиться было возможно – не проходившему школу «Ред Булла» Артуру предстояло научиться ещё многим изысканиям. Но, конечно, сейчас он не собирался нарушать правил и замер в ожидании своей участи, пытаясь отвлечься от заметнейшего стояка любыми другими мыслями. Из его небогатой коллекции Артур выбрал кольцо и кожаную плеть – без шипов, железных наконечников и прочего, чем любил орудовать Макс Ферстаппен. Деннис шумно выдохнул, когда ладонь обхватила его член – но это было только для того, чтобы зафиксировать кольцо и не позволить ему кончить ещё много-много времени. Он напрягся, ожидая первого удара – Артур зафиксировал руки высоко, чтобы он не мог никуда уткнуться, а плечи и грудь висели в воздухе. Хотя нет, всё-таки это было продуманно – сменить позу было возможно, но на максимально развратную. И через несколько ударов он таки подтянулся на руках и сумел встать на колени, что привело Артура в полный восторг. — Такой хороший мальчик, – проговорил он с придыханием, оглаживая уже порозовевшую ягодицу ладонью и слегка шлёпая. – Скажи, тебе нравится то, что я делаю? — Да, – выдохнул Деннис. — Громче! — Да, нравится! Ещё. Не останавливайся. Деннис не обманывал и вообще приноровился подставляться под удары – лёгкая боль смешивалась с вожделением и интересом, и было трудно ожидать от себя другой реакции, работая в «Ред Булле». Конечно, он снимался и в подчинённой позиции, но это не было настолько ярко выраженным. — Извращенец из «Ред Булла» в моей полной власти и наслаждается происходящим, – издевательски протянул Артур, развязывая шнурок на своих спортивных штанах – молодой организм позволял возбудиться снова, не так давно получив разрядку после минета. – Может быть, сделать фото и отправить его Шарлю? – предложил он, сжимая в одной руке плётку, в другой – собственный член. – Что ты об этом думаешь? – Деннис прохрипел нечто непонятное, и Артур снова задал вопрос, повысив голос: – Что скажешь? Мне сфотографировать тебя и отправить Шарлю? — Делай, что хочешь! – Деннис почти выкрикнул это, собрав последние силы. Сейчас ему было всё равно – хоть Шарлю, хоть князю Монако и королю Норвегии, если это поможет быстрее кончить. Артур всё же не пошёл за телефоном и продолжил наносить удары по покрасневшим округлостям. Он не был садистом и делал это не ради того, чтобы причинить боль, не прикладывая всей силы, но такой Деннис поражал воображение, притягивал, манил к себе, нравился до белой пелены перед глазами. А Деннис свыкся с этой пеленой давно – то пеленой, то каким-то огненным колесом, то разноцветным пятном – образы появлялись в голове, вытесняя друг друга, слёзы катились неконтролируемым потоком, кожу жгло, внизу пульсировало так, что он был уверен, что попросту взорвётся. Он никогда не испытывал такого коктейля ощущений, ему было больно и невыносимо хорошо, но терпеть дальше не получалось. Он сперва запрокинул голову наверх, потом почти бросил вниз, не в силах удержать шею. — Heianorge, – пробормотал он, но сумел понять, что Артура это не устроит. – Heia Norge! – отчётливее. – Heia Norge, heia Norge! Хорошо, что он не придумал петь национальный гимн. Удары прекратились, колени подогнулись, он упал на покрывало и потёрся об него, надеясь на оргазм, но этого не случилось. — Сейчас, сейчас, – Артур говорил другим голосом – своим, привычным, а не командным, который Деннису тоже понравился, несмотря ни на что. Он выпутался из своих штанов, устроился сверху, пытаясь запустить руку между Деннисом и постелью. – Приподнимись, пожалуйста. Деннис выгнулся из последних сил. Артур постепенно скручивал кольцо вниз, сам толкаясь ему меж ягодиц, но не проникая. Разрядка настигла быстро и одновременно – Деннису казалось, что это продлится бесконечно, потому что он кончал долго и обильно, как никогда из-за долгого ожидания, это был самый бурный оргазм в его жизни. — Jeg elsker deg, – пробормотал он, не думая о том, поймёт ли его Артур, не совсем отдавая отчёт, на каком языке сейчас говорит. – Jeg elsker deg!.. Он не обращал внимания и на то, что сперма стекает вниз по ягодицам, по бёдрам. Вес Артура уже не придавливал – он освободил ему сперва ноги, затем руки – правую, а потом и левую. Деннис тут же уронил голову на подушку, чувствуя нереальное расслабление по всему телу. Артур опустился на колени рядом с кроватью, коснулся его щеки, потом запустил пальцы в волосы, поглаживая, расслабляюще массируя. Деннис предпочитал не думать о том, как сейчас выглядит. С неимоверным усилием он поднял руку, которая столько времени была обездвиженной, и притянул Артура к себе, чтобы поцеловать – вернее, чтобы Артур поцеловал его. Развратно, причмокивающе, в то же время так нежно и аккуратно. — Je t’aime. Je t’aime tellement, je t’adore, – тихо говорил Артур, когда их губы находились близко-близко. Деннис слабо улыбнулся, но не удержался и съязвил: — Ну хватит – я же говорил, что у меня уши в трубочку сворачиваются. Артур поднялся на ноги и снова натянул свои штаны, потом осмотрел Денниса, и тот проследил за его взглядом. — Ну как там? – делано бодро спросил он, будучи не в силах подняться даже на локтях и посмотреть. – Кровь есть? — Н-нет, кажется, – Артур выглядел неуверенным. – Ну, в смысле, не течёт. Но следы есть, заметные. — Аптечка на кухне, в верхнем шкафчике у окна. Артур вернулся с коробочкой, влажным полотенцем и стаканом воды, но не знал, что делать, и растерянно перекладывал из руки в руку тюбики, ампулы и блистеры, а при виде упаковки шприцев глаза расширились. — Ничего не знаешь, а в «Ред Булл» просишься, – фыркнул Деннис, заглатывая всю воду сразу. – Если всё действительно так, как ты описываешь, пока хватит простой перекиси, а потом можно нанести мазь, она в холодильнике. — Ты… ты уже делал такое? – сперва Артур взялся за полотенце, избавляя его от следов спермы, которая уже начала засыхать. – Ну, в смысле… Тебя уже пороли там, на студии? — Не вот так – обычно этим занимаюсь я. Но я помогал ребятам после, – он поморщился от прикосновения смоченного ватного тампона к воспалённой коже. — Больно? – всполошился Артур. — Мило с твоей стороны спрашивать об этом сейчас. — Извини, я… — Не извиняйся. Всё в порядке. Но по твоей милости мне придётся завтра пропустить тренировку. — Сам виноват. В порыве благородства Артур разобрал диван и застелил его – на кровати, которая осталась тут от арендодателей, вдвоём они бы всё равно не поместились. Да и бельё оттуда он стащил и свалил в прихожей возле стиральной машины. А Деннис переместился на диван, снова укладываясь на живот. — Учти, что как минимум сегодня тебе придётся созерцать мой голый зад. — Я не против. Есть хочешь? Деннис хотел, и Артур полез в онлайн-приложение, а потом кормил его пиццей с рук. Деннис повернулся набок, чтобы не растревожить до сих пор саднящее место, и опёрся на руку. — Я опять начну этот разговор, но согласись, что тебе придётся разговаривать с братом. — Если меня возьмут, – буркнул Артур. – Конечно, я поставлю его в известность – не более. Как и всех остальных. — Возьмут, куда денутся. Давай помогу с ним поговорить. Объясню, что у нас всё уже не так, как раньше. Что тебя никто не станет расчленять и ты скорее сам кого-нибудь расчленишь… Меня, например. Артур рассмеялся, вспомнив разлитое красное вино в Монако. Теперь между ними действительно лежала кровь, но не так, как мог вообразить Шарль. — Если он станет тебя слушать. Ты же извращенец из «Ред Булла»… Хотя, если ты повернёшься к камере задом и скажешь, что это я… – теперь они хохотали вместе, но Артур быстро осёкся и продолжил: – Я знаю, что он меня любит и хочет для меня всего лучшего, и я для него – то же самое, но… Я хочу быть собой, а не оставаться за его спиной. На следующий день Франц Тост дал Артуру предварительное согласие и велел приходить с документами, как и Каллуму несколько дней назад. Пока обоим только предстояло уволиться из «Феррари», и Артур даже думал поговорить с Шарлем лично в Маранелло, а не звонить сейчас, сообщая об успешном кастинге. Но Шарль позвонил сам – думал, что раз Артура нет в Италии, то он в Монако, и хотел попросить помочь маме с ремонтом машины. Артур настолько не был готов к разговору прямо сейчас, что бросил: — Я не в Монако, я в Англии! Вот, поговори с Деннисом! – и сунул ему трубку, а сам убежал в ванную и включил воду. Деннис бросил вслед яростный взгляд, потому что рассчитывал описать обновлённый «Ред Булл» уже после того, как Артур сообщит Шарлю о переходе, а не быть непосредственно вестником. Так что на этот раз на наказание нарывался именно Артур. — Я слушаю, – проговорил Шарль в трубке сдержанным голосом. За глаза он мог сколько угодно называть Денниса извращенцем из «Ред Булла», но озвучить это при разговоре воспитание не позволяло. — Артур в Англии, да, – Деннис перевёл дух, поняв, что прямо сейчас орать на него не собираются. – В Митлтон-Кинсе. Он прошёл кастинг на «Ред Булле», и его взяли. Секунд двадцать он слушал тишину, потом Шарль осведомился: — И это произошло, конечно же, по твоему настоянию? Деннис чувствовал себя как на беседе с директором школы – настолько всё казалось официальным. — Нет. Я вообще был против – у меня есть… был принцип, не сниматься с бойфрендом. Артур… он настоял. Мы же не должны никого ограничивать, правильно? — Допустим, – Шарль сухо согласился, ловя себя на мысли, что этот парень из «Ред Булла» разговаривает голосом его совести, которая пряталась куда-то, когда дело шло об Артуре и его взаимоотношениях с этой кинк-студией. А Деннис уверенно продолжал: — Здесь сейчас не так, как было раньше. Совсем не так! Герр Тост не допустит повторения. Конечно, тематика остаётся, но остальное… В самом здании сделали ремонт, есть кафе, у нас удобный график и достаточно выходных, отпуска, белая зарплата на карту! Даже есть корпоративный психолог, – сам Деннис его услугами никогда не пользовался и не собирался, но Шарлю знать об этом было не нужно. — Паспорта при вас? – уточнил тот всё тем же деловитым тоном. – За пределы Англии выезжать можете? — Конечно! – Деннис даже удивился. – Да и паспорт всегда был при мне… — Ты его любишь? – Деннис ожидал очередного рабочего вопроса и совсем растерялся. — Кого?.. — Ну уж не паспорт, – Шарль рассмеялся, и Деннис впервые услышал в нём живого человека, похожего на себя на фото и на образ в медиа. – Артура. Ты его любишь? — Да, – он ответил, не колеблясь. — А он об этом знает? — Я говорил, но… не уверен, что он понял. Шарль не стал выяснять дальнейшее – пока ему хватало информации. — Хорошо. Передай ему – пусть позвонит, когда перестанет меня бояться. Я скажу, что о нём думаю, но препятствовать не буду. Повесив трубку, Деннис отправился к двери в ванную и несколько раз громко постучал. Видимо, Артур сидел на закрытом унитазе, а вода лилась впустую – отодвинув защёлку, он бросился закрывать кран, а потом в нетерпении воззрился на Денниса. — За воду будешь платить ты. И давай-ка неси ошейник, – только и произнёс тот, круто разворачиваясь и отправляясь обратно в комнату. Артур кинулся за ним по пятам. — Что сказал Шарль?! — Неважно. Неси ошейник и придумывай стоп-слово. — Извращенец из «Ред Булла!» – в сердцах проговорил Артур, пока Деннис затягивал кожаный ободок уже на его шее. — Это стоп-слово? — Да! Франц Тост набрал уже семерых, и пока они его радовали. Он собрал их в конце сентября и поделился статистикой просмотров первых роликов – довольно неплохой – а потом анонсировал, что студия меняет название и логотип: так как бренд «Ред Булл» вызывал неприятные ассоциации, его переименовывали в «Альфа Таури». Наконец босс попросил всех выйти и разрешил заходить по одному, если у кого-то есть пожелания. Пожелание нужно было ограничить одним – но в таком случае глава студии приложит все усилия, чтобы его выполнить. — Я останусь и сразу скажу, у меня есть пожелание, – сразу же заявил Дэн. – Вернее, требование! Остальные скрылись за дверью. Деннис с Артуром решили, что у них нет пожеланий, как и Каллум, а Юри с Лиамом и Юки остались ждать. — Я не должен сниматься в подчинённой позиции! – громко возвестил Дэн так, что слышно было не только в кабинете. – Ни в каких вариациях! Господин Тост кивнул – на данный момент его устраивала эта просьба, а в случае необходимости он всё-таки надеялся договориться – да хотя бы через Каллума. Не поблагодарив, Дэн выскользнул в коридор, пропуская Лиама. — Я не для себя, – тихо произнёс тот. – Если это возможно, я бы попросил, чтобы у Юри не было сценариев с наручниками. Вы, наверное, понимаете – после Макса… Юри попросил для себя то же самое, закрепив просьбу и тем самым совершенно точно заставив Франца Тоста не забыть о ней. Последним зашёл Юки, опасливо озираясь. Несмотря на то, что он в прямом смысле жил в доме босса студии, занимая свободный этаж, инстинктивно он всё равно боялся руководства и вжал голову в плечи, становясь ещё меньше. — Ну? – подбодрил Тост. – Юки, смелее. Юки сел на стул и задумался. Его очень ранило то, что на студии образовались сразу три парочки, а он оставался одиноким, смешным и никому не нужным. Но не мог же он попросить вернуть Пьера, по которому жутко скучал, или тем более подыскать ему кого-нибудь? Про себя Юки стал рассуждать, чего ему здесь больше всего не хватает, и наконец решил: — Можно в столовой будут подавать настоящую японскую еду? – он сложил руки в умоляющем жесте. – Не как в местных суши-барах, а… Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Мистер Тост издал негромкий смешок – конечно, что ещё могло тревожить Юки, как не еда? Он пообещал, что наймёт и японского повара, и разрешил Юки идти. Тот мгновенно отправился прямиком в столовую и застал там Каллума и Дэна, развалившихся за столом. Вернее, развалился Каллум, повернувший свой стул и закинувший ноги на ноги Дэна, а тот самозабвенно поглаживал его колени. Юки купил кофе, две булочки, и скромно устроился в уголке на самом неприметном месте. Почему-то он очень боялся Дэна, а с ним заодно и Каллума, поэтому сейчас надеялся, что они не обратят на него внимания. Но обрывки разговора доносились. — Я придумал, куда мы поедем в отпуск, – Дэн почти шептал, но Юки всё слышал. — Давай, удиви меня, – протянул Каллум. — Во Франции есть нудистский курорт. Не просто пляж – целый курорт! Там ходят голыми везде – по улице, в магазинах, в ресторанах… А в клубах по ночам устраивают оргии! — Не удивил. Тебе здесь не хватает оргий? – Каллум фыркнул, учитывая, что не далее как вчера мистер Тост намекнул им всем на фильм, в котором снимутся сразу все актёры «Ред Булла». То есть, «Альфа Таури» – после ребрендинга всем приходилось привыкать к новому названию. – Но в общем-то звучит интересно, поехали. Они начали шумно целоваться, и Юки торопливо вылетел из столовой, сжимая в руке пирожок с капустой, пока его глазам не открылся настоящий разврат. Нудистский курорт, это же надо подумать! Юки в силу профессии легко обнажался перед камерой, но ходить вообще без одежды на отдыхе… Нет, это перебор, определённо! Погрузившись в свои мысли и небольшое состояние шока, Юки как всегда потерял ориентацию в пространстве и забрёл куда-то не туда. Он и на старой студии иногда попадал в незнакомые места, а теперь, после ремонта, и вовсе путался в новых современных интерьерах. Но когда он огляделся, их – новых и современных – не было, а открыв дверь, он оказался в той самой подсобке, где как-то умудрился переночевать. Сейчас там не нашлось бы места даже для него, потому что все старые, ненужные и сломанные вещи сложили сюда, в эту небольшую каморку. Юки увидел очертания неисправной дыбы, которую испугался ещё в прошлый раз, но призвал себя сделать пару шагов вперёд, включив фонарик на телефоне. Почему-то очень хотелось проверить, остались ли здесь вещи Макса – или исчезли бесследно вслед за своим хозяином. Вещи были на месте. Длинный кожаный плащ, который Макс надевал на голое тело, висел на крючке, в кучу были свалены его майки и тоже кожаные брюки, ремни с шипами, несколько рваных футболок, брутальные трусы с заклёпками, к которым Юки побоялся бы даже прикоснуться – вдруг Макс умер, и это потревожит его дух? Тут же были набросаны несколько пар высоких армейских ботинок на шнурках. Внезапно у Юки появилась идея. Он схватил некоторую одежду в охапку – сколько мог унести, но обходя стороной страшные трусы – и во весь дух припустил обратно, надеясь, что всё-таки помнит дорогу. Он влетел в комнату отдыха, которая теперь существовала и была полностью в их распоряжении, не заметил там Денниса, сложил трофеи в свой рюкзак, подхватил его и помчался обратно, пока все вещи Макса не оказались упакованными. Даже трусы – но их Юки не касался голыми руками, затолкав в отделение с помощью ещё какой-то тряпки. Когда он снова вернулся в комнату отдыха, помимо Денниса там находились Лиам, Юри и Артур. Юки перевёл дух, собираясь поделиться с ними идеей – тем более что все четыре взгляда были направлены на него, явно желая узнать, почему он такой взъерошенный и раскрасневшийся. — Здесь вещи Макса! – объявил Юки и потряс рюкзаком, после чего бесславно уронил его себе на ногу, вскрикнул и отпрыгнул. – Давайте… – он вдохнул и выдохнул, чтобы наконец решиться, – давайте сегодня вечером пойдём на пустырь и сожжём их! Все четверо застыли, неловко переглядываясь и не понимая, всерьёз ли он. Первым отмер Артур. — Он у вас всегда такой? — Ну… – протянул Деннис. – В общем-то, да… Юри прокашлялся и тоже взял слово. — Побуду Алексом, но если мы откажемся, Юки пойдёт на пустырь один, и тогда… Все, кроме Артура, живо представили красочное самосожжение, и способ провести вечер был предрешён. — Я думал, это у нас в «Феррари» сумасшедшие – с русалками, Спящими красавицами и прочими, – говорил Артур, когда через несколько часов они шли к пустырю на окраине города, а Юки тащил за спиной огромный рюкзак, казавшийся раза в два больше него самого. — У нас – это теперь в «Ред Булле», – назидательно произнёс Деннис, заставив Артура задуматься. – Или в «Альфа Таури»... — Здесь?! Будем поджигать здесь?! – лямки рюкзака явно натирали Юки плечи, он подсунул под них руки и уже очень хотел остановиться. — Вряд ли, – Лиам покачал головой. – Очень близко к постройкам, а зная нас… – он хотел сказать «зная тебя», имея в виду Юки, но сдержался. Юки поплёлся дальше. Наконец они выбрали место совсем в отдалении от города, и он торжественно сложил вещи Макса в большую кучу, сверху положив две пары ботинок. Последними, как жертва на алтарь, легли трусы с заклёпками, которых Юки по-прежнему не касался голыми руками. — Если поджечь обувь, вонять будет на весь Милтон-Кинс, – рассудительно заметил Артур. – А если дым подхватит ветер, может, дойдёт и до Лондона. — Но что же тогда делать? – растерялся Юки. — Ну, не знаю. Закопай, может быть, – Артур пожал плечами, пока остальные с любопытством наблюдали за беседой. — Но как же так – одежду мы сожжём, а ботинки – закопаем? Это ведь может разгневать дух Макса! Артур не нашёл, что ответить. Он с недоумением посмотрел на остальных и тихо спросил, пока Юки ворошил свою тряпичную гору: — А мы считаем Макса умершим? Или я что-то пропустил? — Мы – нет, – так же негромко ответил Деннис. – Юки – возможно. Артур забормотал на французском что-то непереводимое и очевидно нецензурное. — Тогда почему здесь все мы, а не он один? – он снова перешёл на английский. — Ну-у… – протянул Юри. – Без нас он сожжёт или город, или себя. — Или и то, и другое, – подхватил Лиам. Как раз в это время Деннис выхватил из рук Юки газету и коробок – он уже чиркнул, но спичка упала на пожухлую траву и погасла. Они пока не подожгли Милтон-Кинс, но если разжигать огонь с помощью газеты, обрывок обязательно улетит куда-нибудь на улицы. — Мы купили розжиг, – сообщил он, доставая из рюкзака небольшую бутылку. – На шашлыках обычно работает, насчёт вещей Макса – не знаю, но попробуем. Когда пламя занялось в вечернем сумраке британской осени, идея Юки уже не казалась такой смешной и нелепой, как поначалу. Все неотрывно смотрели на огонь, и только Артур, на чьём плече лежала ладонь Денниса, не видел в этом действе ничего сакрального. Он не застал Макса, никогда не видел его вживую и слышал подробности о нём только по рассказам Шарля. Деннис не любил говорить про Макса, но тоже завороженно смотрел, как ало-оранжевые языки пожирают их воспоминания о Максе. Юри стиснул зубы и ладонь Лиама, оставаясь единственным из присутствующих, кто снимался с Максом. Пламя выжигало воспоминания, воспоминания были кошмарными, но он забывал, он отпускал, и это происходило только сейчас, когда он чувствовал жар разгоревшегося костра. Лиаму хотелось, чтобы горела не одежда Макса, а сам Макс – он прощать или забывать не собирался. — За Пьера, вот тебе, вот! – вдруг раздался дикий и отчаянный вопль. Юки подскочил к кострищу и стал долбать ногой по догорающему куску грубой ткани. Огонь зашипел и разгорелся, окутывая его кроссовку, но Юки не обращал внимания, и Артур едва успел схватить его за шиворот, когда он почти прыгнул в костёр – по крайней мере, изготовился. Артур с силой потянул его на себя, и Юки шмякнулся на остатки осенней травы. Он не торопился вставать, глядя, как остальные, наконец отмерев, затаптывают огонь. От сжигаемых вещей остались обугленные клочья – только ботинки гордо стояли в нескольких метрах от пепелища. — Я не понесу их домой! – всё ещё сидя, заявил Юки. – А лопаты у нас нет, чтобы закопать. — Мы тоже не понесём – у нас и так достаточно хлама, – произнёс Юри независимо, но Лиаму показалось, что он тоже не хочет хранить дома что-то, принадлежащее Максу, даже до скорейшего закапывания. Конечно, не из-за того, что дух Макса мог к ним явиться – по другим причинам. — Ну хорошо, хорошо. Мы заберём, – Артур обошёл кострище и поднял ботинки за шнурки. — И выбросим по пути в мусорный контейнер! – закончил Деннис, видимо, разделявший позицию Юри и Юки. Последний наконец поднялся на ноги, засунул руку в опустевший рюкзак и достал яблоко, подкинул на ладони. — У меня есть ещё одно, кто-то хочет? Артур замотал головой, а Денниса аж передёрнуло – Юри с Лиамом посмотрели сперва на него, потом переглянулись и наконец захихикали. Пару недель назад, во время съёмки втроём, они решили подшутить над Деннисом: «забыли» про его связанные за спиной руки и оставили так на мини-перерыв – но милостиво положили зелёное яблоко рядом с ним на железной кровати. Деннис пытался съесть его, не используя руки, и вполне преуспел – но с тех пор предпочитал обходить яблоки стороной. Он смотрел с облегчением, когда возле ближайшей к пустырю помойки Артур размахнулся и зашвырнул ботинки Макса в кучу мусора. А то мог додуматься их примерить, а ему этого совсем не хотелось. После странного ритуала решили посидеть в баре, хотя от Юки сильно пахло дымом. Они успели устроиться за столиком и сделать заказ, а некоторые уже даже получили напитки, когда Лиам ушёл в туалет и вернулся с крайне заговорщическим выражением лица, которое никто не мог прочитать. — Макс не умер, – сообщил он, болезненно улыбаясь только одной половиной лица, словно его поразил паралич. — Это известно всем, кроме Юки, – Деннис неторопливо покивал. – На тебя тоже напало его безумие? – все они могли шутить так в присутствии Юки, и его это не обижало. — Нет. Просто я видел Макса. В другом конце зала, сидит к нам спиной – он меня не заметил, но отсюда, в принципе, видно… Юки опрокинул бокал с лимонадом себе на колени, тоненько вскрикнул, и к ним поспешил официант с тряпкой. — Что он здесь делает? – нахмурился Юри. – Он один? Лиам замотал головой. — В том-то и дело, что нет! С ним женщина, – он округлил глаза. – Красивая! — Женщина? – переспросил Деннис с глупым лицом, а остальные захихикали, будто слышали это слово впервые. — Я пойду посмотрю! – Юки подпрыгнул, но стулья стояли слишком близко, и он не смог выбраться из-за стола сразу. Артур наморщил лоб. — То есть, час назад ты боялся трусов Макса и его духа, а сейчас хочешь посмотреть на него настоящего? – он пока не понимал логику Юки. — Я на женщину! – тот всё же нашёлся с объяснением, но пока никуда не пошёл. — И правда – как Макс мог познакомиться с женщиной? – задумчиво протянул Юри. — А точнее – как Макс вообще мог с кем-то познакомиться? – подхватил Лиам. Голоса были тихими, даже заговорщическими. – Но ты же не хочешь подойти к нему и выяснить это?! — Не-ет, – Юри покачал головой. – Вот Алекс – он бы подошёл и нашёл, что спросить, но Алекса с нами нет. — Давайте я подойду и что-нибудь спрошу? – предложил Артур. – Я его не боюсь. — А зря, – проворчал Лиам. — Ну, он же не начнёт буйствовать прямо здесь? – Артур отпил недавно принесённого пива и смахнул пену с губ. Сидящий рядом Деннис закатил глаза, переглянувшись одновременно и с Юри, и Лиамом. — Вот именно, что ты не знаешь, чего от него ждать в следующий момент! Они не заметили, что стул Юки уже пустует, а когда пропажа обнаружилась, моментально послышался грохот. Те, кто сидел лицом к залу, увидели свалившийся стул, а Юки прыгал на одной ноге, но потом снова оказался возле них и юркнул на своё место. — Они меня не заметили! – сообщил он свистящим шёпотом. – Ни Макс, ни эта его женщина! Знаете, – он понизил голос, – мне почему-то кажется, что она такая же чокнутая, как он!.. Все посмеялись, не зная, насколько в этот раз интуиция Юки была близка к правде. А потом Макса уже не было за его столиком, и больше никто из них никогда его не видел. А под Рождество на студии наконец появился другой актёр, и Франц Тост был очень доволен как этой новой находкой, так и своим кастом целиком. Остальные сотрудники пока ничего не знали, а Юки увязался за ним на работу рано утром, хотя был нужен только полудню, и в голову босса пришла необычная креативная идея. — Подожди где-нибудь, – попросил он Юки, когда они вошли в здание, где теперь был пропускной контроль и пункт охраны. – Посиди в столовой, например – вам всем будет рождественский сюрприз. Я напишу, когда можно будет выходить. Юки не нужно было дважды повторять слово «столовая», и через полчаса он аппетитно уминал роллы – господин Тост выполнил обещание, и на студии появился японский шеф-повар по имени Аюму Иваса. Увидев его физиономию, Дэн ущипнул Юки за зад и назвал красавчиком по сравнению «вот с этим вот», после чего Юки долго приходил в себя. Но сейчас ничего не отвлекало его от второго завтрака. Так как ел Юки быстро, так же быстро он и заскучал – а выходить пока не разрешали, никто из коллег тоже не писал: видимо, ни у кого не было настолько ранней смены. В итоге Юки решил, что не будет ничего плохого, если он дойдёт до комнаты отдыха, где стоит ёлка, и сделает несколько фотографий, чтобы выложить в сторис для настроения. В этот раз в «Ред Булле» была обычная ёлка. Зелёная, пушистая – не тот Франкенштейн, который был собран из ножей и железа год назад. Правда, игрушки оставались соответствующими – посреди привычных глазу украшений кто-то повесил наручники и брелок в виде полового члена, некоторые из шариков имели соски, а функцию гирлянды выполняла длинная цепь. Но не это было главным – под ёлкой лежали коробки с подарками. Видимо, господин Тост решил порадовать их всех перед праздниками, а пока ушёл куда-то – наверное, позвать и его, и остальных. Но Юки уже был здесь и созерцал самый большой подарок – под ёлкой лежал связанный по рукам и ногам полуобнажённый молодой человек, которого он раньше никогда не видел. Сначала Юки испугался, но потом набрался смелости и тихо подошёл поближе, чтобы рассмотреть. Темноволосый парень с немного смуглой кожей кивнул ему, насколько это получалось в такой позе, но в чёрных глазах явно пробегали смешинки. Улыбаться нормально он не мог из-за кляпа, и Юки бросился на колени, чтобы убрать его. Что-то было не так. Он чувствовал себя лёгким и счастливым – будто видел перед собой Пьера, но это был не Пьер. — Как… как тебя зовут?.. – вымолвил Юки. — Ник, – был ответ. – Привет, кстати. — Я – Юки! — Знаю. Дверь распахнулась, и в помещении показались все остальные актёры вместе с господином Тостом, который уже понял, что его сюрприз был обнаружен преждевременно. Юки вскочил на ноги, тщетно пытаясь загородить лежащего Ника собой, и скрестил руки на груди. — Это моё! – заявил он. – И только попробуйте сказать что-то против!ЭПИЛОГ. Часть 1
11 апреля 2024 г. в 12:21
Оскар никогда не прилетал в Австралию с другого континента и поэтому не приник к иллюминатору, когда самолёт плавно опускался над Канберрой. Он не боялся летать, но не очень любил ощущения при взлёте и посадке – голова покруживалась, он максимально откидывал её на спинку кресла и плотно закрывал глаза, ожидая, когда шасси наконец коснётся взлётной полосы и в его голове перестанет постукивать этот приставучий ритм.
Ладонь Марка накрыла его руку, лежащую на выдвинутом подлокотнике, и Оскар почувствовал себя расслабленнее – так было легче ожидать приземления. Секунда, пять, десять, тридцать – характерный звук соприкосновения с асфальтом позволил открыть глаза, и первым, что Оскар увидел, была улыбка Марка, и он тут же улыбнулся в ответ.
— Ну вот и всё, мы дома, – Марк задвинул широкий характерный для бизнес-класса подлокотник обратно между кресел, чтобы можно было сократить расстояние, и обнял Оскара, привлекая к себе. – Я тебя очень-очень люблю, – прошептал он, почти касаясь губами его уха. – Прости, что не понял этого раньше. Я должен был. Ещё тогда…
Оскар посмотрел на него преданными глазами. Опять накатило счастье – суматошное, взбалмошное, как тогда в Барселоне, когда он только увидел Марка, а потом остался с ним наедине. Но сейчас его пока кое-что сдерживало, и он не высказывал это кое-что, сидя в такси и равнодушным полусонным взглядом рассматривая проплывающие мимо ангары и склады крупнейших магазинов столицы, редкие деревья, дорожные знаки. Он ничего этого не помнил, потому что когда ехал в аэропорт, чтобы улететь в Европу и устроиться в «Феррари», не замечал ничего из того, что его окружает. Он страстно желал, чтобы машина развернулась и повезла его обратно, но это исполнилось только сейчас.
Он никогда не возвеличивал в своих мыслях именно Австралию. Это было просто названием, как соседняя Новая Зеландия, как Италия, где он был только этим утром – или не утром, не разберёшь уже из-за разницы во времени, как Испания, где была недавно премьера. Он хотел домой, не имея в виду Австралию – он хотел в определённое место, где ему было хорошо и спокойно, где с ним был Марк, где Марк оберегал его от всего, от страшного внешнего мира, а потом почему-то выставил в этот мир абсолютно одного, ничего не объяснив.
Захотелось завыть от досады – нелогично и запоздало, потому что Марк только что извинился перед ним и вообще много раз повторил, что даже не рассчитывает на прощение… Оскар сдержался и не завыл прямо сейчас, старательно закусив нижнюю губу, но не сумел, когда увидел такой знакомый двухэтажный коттедж из белого кирпича, когда дотащил один из чемоданов до спальни и увидел кровать – ту самую, на которой случился его самый первый раз, и с которой его выдернули одним утром, сказав, что пора ехать.
Слёзы брызнули из глаз сами, он рухнул на колени, комната расплывалась и вращалась. Марк уже тоже был здесь – бросился к нему, опустился рядом.
— Зачем?! – выкрикнул Оскар ему в лицо. – Зачем ты меня тогда оставил?! Зачем, зачем-зачем-зачем?!
Он помнил, что Марк пытался что-то объяснить, когда они разговаривал по телефону, он помнил это в глубине души, но сейчас у него был приступ, спровоцированный воспоминаниями, долгим перелётом и волнением. Марк аккуратно притянул его к себе, раскачивал из стороны в сторону как маленького ребёнка, тихо приговаривая:
— Тихо, тихо, тихо, мой мальчик. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, я тебя больше никогда не оставлю…
Оскар затихал, потом нерешительно обнял его в ответ, прижимаясь ближе, закрыл глаза, пытаясь дышать ровнее.
— Ты обещал мне рассказать, – пролепетал он едва слышно, и Марк действительно не разобрал слов. Осторожно отстранил его, переспросил, всё ещё удерживая в руках, и Оскар повторил, едва заметно шевеля почти бескровными губами: – Ты обещал рассказать, почему так сделал. Почему решил, что так для нас будет лучше…
— Это сложно, – отозвался Марк и тут же умолк, будто не желая продолжать.
Оскар сам выпутался из его объятий, оставив сидеть на полу. Потом вышел из комнаты, пообещав скоро вернуться, и его не было довольно долго – Марк успел заволноваться, что опять сказал и сделал что-то не так. Он уже собирался отправиться на поиски, но Оскар пришёл и без слов протянул ему руку, а потом повёл за собой и так же молча кивнул на диван в гостиной. На журнальном столике стоял бокал с буро-золотистой жидкостью.
— Из твоего мини-бара, – заметил Оскар. – Расскажи мне. Пожалуйста…
Марк устремил взгляд вдаль, взяв бокал и отпив от него. Оскар устроился под боком, и как до него донести, как объяснить правильно? Что они на самом деле очень похожи и он действовал из-за каких-то дурацких благородных побуждений…
— Это из-за Себастьяна?.. – Оскар снова прервал молчание. – Я… я напомнил тебе его?.. – в последние примерно полгода в «Феррари» он смотрел старые видео «Ред Булла» – втайне от Роба. А потом невзначай поспрашивал его же – и получил множество сплетней сомнительной свежести.
— Нет – конечно, нет, – Марк даже чуть улыбнулся. – Наоборот, сложно найти таких разных людей, как ты и он.
— Тогда что?..
— Её звали Энн, – наконец вымолвил он. – Мне было девятнадцать, а ей – сорок два.
Оскар распахнул глаза, и из вечно сонных они превратились в изумлённые. Ему было сложно поверить, что история закольцевалась вот так – как собственно и Марку, которому было трудно сдержать рвущийся наружу хриплый смех, когда в ночном клубе несколько лет назад к нему нерешительно подошёл молодой человек.
Конечно, он в том возрасте был другим – как раз-таки напористым и раскованным, у него не было проблем с самоопределением и поисками места в жизни. Но он точно так же подошёл на очередной отвязной дискотеке к женщине, которая сидела за столиком и наблюдала. К женщине с причёской как у принцессы Дианы, которая ещё была жива и жутко популярна – и недолго думая, вернее, совсем не думая, пригласил её потанцевать. Дальше всё шло как по графику: совместная ночь, ещё несколько таких же, задушевные разговоры и много, много, много времени вместе. Потом – приглашение уехать в Европу ради интересной работы, и он согласился, хотя родители были против этой идеи и этих отношений. Ему было всё равно. Ему было интересно, он был заворожен, окутан твёрдой аурой этой непоколебимой волевой женщины.
— Ты её не любил, – тихо проговорил Оскар – Марк как раз взял паузу, чтобы смочить горло и наполнить ещё один бокал.
— Что?.. – тот определённо был застигнут врасплох этой ремаркой.
— Ты её не любил, – повторил Оскар громче и почему-то избегая смотреть в сторону Марка. – Интересно, заворожен – так не говорят, когда любят или любили.
Оскар снова был прав, поняв всё сразу и гораздо быстрее, чем он сам. И Оскар всегда выражался абсолютно определённо, когда речь шла о чувствах. Или молчал – но ни в коем случае не допускал полутонов или каких-то намёков.
— Пожалуй, так, – Марк согласился и продолжил рассказ.
Работа в «Ред Булле» захватила и показалась очень интересной – два с половиной десятилетия назад порядки на кинк-студии были не такими, как в недавнее время, и доктор Марко ещё не дошёл до мании всё и всех контролировать, давая достаточно свободы. Марк получил её и отдалился от Энн, часто проводя время с коллегами. Ей приходилось летать в Австралию, чтобы исполнять обязанности скаута, но она пыталась сделать так, чтобы всё было как прежде, привязать к себе, сильнее контролировать – он не поддавался, отношения для него стали противостоянием. «Но я тебя не люблю», – без сомнений выпалил он на её предложение пойти в ближайшую церковь и расписаться. Энн была гордой женщиной и не стала слушать, когда отказ повторят два раза, но Марк хорошо запомнил её и её методы.
— Я не хотел, чтобы ты в итоге думал обо мне так же, как я стал думать о ней в последнее время, – Марк наконец добрался до сути рассказа, который должен был ответить на вопрос. – Чтобы… чтобы моё общество тоже стало для тебя навязчивым.
Оскар запрокинул голову на спинку дивана и издал не то горький смешок, не то полустон досады.
— Вот только мне не нужно было ничего, кроме твоего общества, – тихо проговорил он. – Ты не догадался, что люди могут быть разными, несмотря на схожие ситуации, я… Я побоялся сказать, – он сглотнул и заозирался в поисках воды, но в поле зрения был только крепкий алкоголь. – Давай пообещаем, что будем больше разговаривать! Обсуждать. Спрашивать. Я не вынесу, если мы снова друг друга не поймём, и это станет ошибкой в несколько лет!..
Он резко поднялся с дивана и пошёл прочь из гостиной, чтобы всё-таки попить. Марк немедленно подорвался следом, боясь, что снова его расстроил. Оскар ускорил шаг, но он поймал его в объятия у подножия лестницы, преодолев спуск практически в два прыжка, и прижал к себе крепко-крепко.
— Я обещаю, мой мальчик. Я тебе обещаю… Я уже говорил, что ты умнее, храбрее, лучше меня…
Оскар полуслепо ткнулся ему в губы и обхватил руками, опасаясь, что сейчас потеряет равновесие из-за накативших чувств. Он очень любил это состояние.
Потом всё действительно было хорошо. Он вернул себе то душевное спокойствие, в котором пребывал и в прошлый раз в Австралии – стало ровнее, он чувствовал себя намного лучше, а доктор обрадовал, что можно принимать более слабые препараты и сократить их употребление, а впоследствии, если динамика останется такой же положительной, вовсе отменить их.
— Я хочу стать нормальным, – негромко проговорил Оскар, когда они сидели в гостиной в один из последних дней перед Рождеством: Оскар смотрел «Один дома», Марк улаживал какие-то рабочие вопросы на ноутбуке – Франц Тост дал добро создать мини-филиал «Ред Булла» в этой части света.
Марк уверил, что не сомневается в его нормальности. А рождественским утром попросил выйти с ним на улицу, пообещав подарок. Оскар двинулся следом, зевая. А ведь ещё год назад Роб удивлялся, когда он рассказывал про Рождество и Новый год без снега и в тридцатиградусную жару…
— Мы поедем купаться? – брякнул он, засовывая ноги в кроссовки возле входной двери.
— Конечно, – улыбка Марка была слишком уж загадочной.
Во дворе обнаружился оранжевый спорткар – там, где Марк обычно парковал свой чёрный «Порше» перед тем, как поставить его в гараж. Оскар долго моргал, переводя взгляд с машины – очевидно, «Макларена» – на светящее в небе солнце, потом на Марка, потом опять на автомобиль и снова на Марка.
— С Рождеством, мой мальчик, – тот взъерошил ему волосы привычном жестом.
— Это… это мне?.. – пролепетал Оскар, и Марк кивнул. – Но… но ведь я не умею…
— Научишься.
Марк излучал эту уверенность, и Оскар не мог ему не поверить. Он больше не боялся садиться за руль – он чувствовал, что может, знал, что в него верят. А главное – знал, что его любят.
Это была редкая модель «Макларена», но человека, у которого был такой же, Оскар знал через пару рукопожатий. Точнее, через три – ведь машина принадлежала Пато – но Ландо уже заявил на неё свои права, успев выучиться и к Рождеству получить водительское удостоверение.
Он так и не вернулся в Лондон, оставшись с Пато в Америке. Они уже побывали в нескольких штатах, съездили в Мексику на том самом «Макларене», а ещё Пато наконец уговорил его сняться в профессиональном совместном порноролике, а не для самопального видеоблога в гордом одиночестве. Ландо согласился. Ему нравилось, что эти чувства не нужно скрывать, что между ним и Пато не стоит никакой контракт, как был у Карлоса.
Но в начале декабря в одном из клубов Малибу он увидел Пьера и Дэни. Вернее, сперва столкнулся с Пьером возле барной стойки и после неловкого приветствия выпалил:
— Ты… ты не с Шарлем?! – это было сказано с какой-то странной нелогичной надеждой. Он вспоминал Карлоса реже и реже, жизнь продолжалась, но мельчайшая зацепка за прошлое заставила чуть всполошиться.
— Нет, – Пьер усмехнулся. – Мы здесь с Дэни. А ты… не с Карлосом? – его надежда была противоположной. Карлоса любил Шарль. А он хотел, чтобы у Шарля всё было хорошо.
— Нет, – Ландо замотал головой, а потом торжественно объявил: – У меня есть парень.
Пато расхохотался, услышав эту фразу уже в отношении себя. Он как раз разыскивал Ландо и нашёл его, пожал руку Пьеру, и в глазах мелькнуло узнавание.
— «Ред Булл», – уверенно предположил он, кивнув головой при знакомстве. – Я тоже там снимался.
— Уже нет, – Пьер холодно сверкнул взглядом и посмотрел на Ландо. – Был рад увидеться.
Он вернулся к Дэни за один из столиков, а Ландо, усевшийся на высокий стул и взявший в правую руку бокал с коктейлем, уставился на Пато.
— «Ред Булл»?! И ты?! Когда только ты успел?! – он ткнул его в плечо. – И почему мне не говорил?!
— Ну-у… Это было давно. И недолго. Но интересно! Да чёрт с ним с «Ред Буллом» – просто повтори это ещё раз.
— Что повторить?
— Как что? Что у тебя есть парень.
Ландо заливисто рассмеялся – так, что прежде чем повторить, ему пришлось унимать икоту. Дэни задумчиво взирал на них издали из-за столика.
— Ты его знаешь? – обратился он к Пьеру. – Не Ландо, второго.
— Нас было много в «Ред Булле», – неопределённо проговорил тот. – Тоже показался знакомым.
За последние месяцы они заговорили о «Ред Булле» в первый раз, до этого старательно не вспоминая его. Они съездили в Париж, потом – в Руан к родителям Пьера, ещё через неделю улетели на Мальдивы и пробыли достаточно долгое время там, потом двинули в Америку и оставались там. «Пока не надоест», – на том и порешили, а когда надоест, можно будет поехать куда-нибудь ещё, где они ещё не были. Дэни следил за своим проектом дистанционно, а Пьер планировал, что потом будет сниматься в обычных сериалах, и Дэни займётся продолжением его карьеры. Но это потом – пока он просто поживёт в своё удовольствие.
Как жил в своё удовольствие Чеко Перес, вернувшись в родную Мексику с большим кушем от «Ред Булла». На эти деньги бывший бухгалтер открыл бар, где наладил собственное производство текилы и планировал запатентовать бренд. Чеко наслаждался жизнью вместе с семьёй и тоже не думал о «Ред Булле». Но удовлетворённо кивнул, когда Алекс прислал ему новость об аресте доктора Марко и Кристиана Хорнера: первого в итоге осудили на десять лет, второго – на семь. Чеко надеялся, что выйдя из тюрьмы в восемьдесят семь, неугомонный старик не решит выяснить, куда пропала солидная часть незаконно заработанных студией денег.