Сердце труса - самое верное

У маленькой Герты блёклые глаза, широкая, на удивление зубастая улыбка и слишком много слюней. Питер боится взять девочку на руки и стоит позади плеча Сириуса — он всегда стоит позади Сириуса, Ремуса, Джеймса, кого угодно. Потому что быть за кем-то безопаснее; в тени другого человека тебя не заметят, а значит не ударят, не проклянут, не накричат… Питер быстро выучил это правило, ещё на первых курсах Хогвартса. К Герте Питера притащил Сириус. Блохастый породистый кобелина восхищается мелкой слюнявой девчушкой, словно нашёл в ней смысл жизни; Питер, смотря на то, как Блэк кудахчет над ребёнком, думает о том, что Бродяга ещё не скоро заведёт собственных… если заведёт вообще. У этого блохастого ветер в голове, какие ему дети. Он сам ещё ребёнок. В доме Поттеров Питеру неудобно, плохо, тошно. Здесь натоплено, и длинный свитер колко царапает руки, напоминая о скрытой татуировке. О рабском знаке. О… предательстве, которое ещё не свершилось, но которое уже настолько близко, что ты чувствуешь его затылком. Когда Лили отбирает Герту у сюсюкающегося Сириуса и передаёт ребёнка Питеру, Петтигрю растерян. Блэк злится, это видно по искажённому хорошенькому лицу и холоду в ярко-синих глазах. А ещё ревнует, потому что это Сириус здесь, вообще-то, крёстный, а не Питер, и какого драккла, Лили! Питер осторожно подхватывает ребёнка под задницу в памперсе и удивлённо смотрит на Герту. Та так же удивлённо смотрит на него в ответ. Глаза у неё, как и у всех детей, неопределённого цвета: то ли серые, то ли голубые, то ли и то, и другое вместе. Но в радужках уже прослеживаются крошечные зелёные капельки, и Питер думает, что глаза у Герты будут как у Лили, два ярких светлых изумруда. — Она красивая, — говорит Питер, хотя совсем так не думает; но ведь любому родителю приятно услышать что-то такое о своём ребёнке, разве не так? Юную Поттер можно назвать как угодно, но точно не «красивой». Герта слюнявая, лицо у неё глуповатое, щёки ярко-красные, потому что Сириус втихую от Лили скормил девочке кусок шоколадки. Волос мало и они какие-то тонкие. Ладошка, когда Герта кладёт Питеру её на щеку, тёплая. И влажная. И пахнет чем-то молочным. — Конечно же она красивая, — усмехается Джеймс, забирая ребёнка у Питера. — С такими-то родителями. Питер угодливо хихикает. Сириус заливается громким лающим смехом. Ремуса с ними нет — идёт война против Господина Питера, и оборотню не доверют. Как же, он ведь тёмная тварь, прислужник той стороны, возможный предатель… Предатель настоящий смотрит на чужое счастье, то и дело поправляя колющийся свитер.