Сердце труса - самое верное

— Левио-о-о-о-оса! А не так, как ты это произносишь! «Ну что ты до него докопалась-то, в самом деле…» Питер приоткрыл один глаз и сразу увидел покрасневшего от гнева номер Шесть. И очень, просто до неприличия довольную Гермиону — девочка «докопалась», судя по её лицу, с вполне понятной целью — побесить. Отношения у неё с Роном были не просто напряжёнными, а по-настоящему взрывоопасными. Что ни встреча, то скандал! Уизли винил девочку в том, что она натравила на него братьев, — хотя натравила-то, если так подумать, Герта, а не Гермиона, — тогда как Грейнджер не давали покоя неряшливость рыжего и его равнодушие к магии. Как Питер её понимал в этом раздражении! Помнится, когда он только-только попал в Хогвартс, тоже пучил глаза на то, как Блэк и Поттер прогуливают уроки. Им просто не была интересна магия; живя в ней с самого рождения, они не понимали её ценности! Привычка, что поделать. Мать Питера, конечно, тоже была волшебницей… однако она относилась к магии как к великому дару и не использовала его понапрасну. Своего сына она приучила к той же аккуратности: если, к примеру, можно было вытереть пыль тряпкой, то за палочку в их семье никто не хватался. Потомственные аристократы — другое дело. Как говорится, они просто «слеплены из другого теста». И поняв это, ты значительно освобождаешь свой котелок от ненужных чувств… Жаль только, что Грейнджер он это объяснить не сможет — крысы всё-таки не говорят. — Да ты… заучка! Чего ко мне прицепилась-то?! Грейнджер улыбнулась — светло и радостно, будто ей дали килограмм конфет… или пятёрку в году по зельям, потому что конфеты Гермиона, дочка стоматологов, не особенно уважала. — Ты мне не нравишься, вот и всё. Герта, у которой Питер на плече и сидел, тихонько хмыкнула. Она в чужие отношения не вмешивалась, — умница-девочка! — но при этом явно была на стороне своей подруги. Не удивительно, впрочем: Рон не показывал свои хорошие стороны, которые у него точно были, да и Гермиона из него вытаскивала только неприятное… Им бы помириться, на самом деле. Но Питер понимал, что самостоятельно дети из этой проблемы не выйдут, а взрослые в их отношения вмешиваться не спешили. Старостам было всё равно, пока детки вовремя делали свои домашние задания, а МакГонагалл… ну, это МакГонагалл, и добавить тут нечего. Она вообще на себя слишком много взяла. И деканство, и преподавание, и заместительство. Как её сухие плечи ещё не потрескались от веса всех обязанностей, Питер не понимал; в душе он, признаться, даже восхищался этой женщиной и её непреклонностью… но только самую малость. Кошка же. Природный враг, если можно так сказать. Герта, несмотря на дефект речи, вполне неплохо справлялась с заклинаниями. Профессор Флитвик уделял ей немного больше внимания, чем остальным детям, предупреждая возможные неурядицы из-за пропадающей «Р», однако всё было хорошо. Питер своей «малышкой» прямо гордился, честное слово: она по Чарам была в тройке лучших. Вместе с Грейнджер и малфоёнышем, да. Вот последнего бы Питер удалил не то что из списка — из Хогвартса. Мальчишка, похоже, зациклился на Поттер так же, как Грейнджер на Уизли; Герта, правда, была несколько более толстокожа, так что на провокации практически не велась, что бесило блондина ещё больше. Эх, были бы в Хогвартсе воспитатели… было бы намного проще. Тому же Снейпу во времена его обучения доставалось бы меньше. После урока Грейнджер и Поттер задержались в классе Чар — профессор заранее хотел проверить, как Герта будет произносить другие заклинания. Питер, больше заинтересованный в красно-кипящем Уизли, наблюдал за ним. Мальчишка, доведённый Гермионой, некрасиво сорвался на девочке-гриффиндорке и убежал, громко топая. Питер прищурился; боковым зрением он видел, что Грейнджер, так же смотревшая в дверной проём, нахмурилась. Девочка дождалась, пока профессор отпустит Герту, и дёрнула подругу за рукав. — Что? — Герта словила Питера, едва не упавшего с её плеча, и принялась гладить крыса.; Гермиона быстро пересказала то, что она увидела. — Ну, ты же его довела… — Я не думала, что он сорвётся на ком-то другом, — посмурнела девочка. — Пойдём, найдём её? — Кто убежал-то? — Салли-Энн Перкс, наша однокурсница. Герта кивнула и подсадила Питера обратно на плечо. Попрощавшись с профессором, девочки выбежали из класса Чар на поиски обиженной… Как они будут искать её, не зная ни одного поискового заклинания, Питер не понимал. У девочек даже карты Мародёров не было: Питер её нашёл в том же классе, где они её и оставили, но Герте не отдал, как и хотел. Так что девочкам придётся или оббегать все помещения, или спрашивать у школяров вокруг, не видели ли они плачущую девочку… — Как бы поступил мистер Холмс, — бормотала Гермиона, широким шагом преодолевая коридоры, лестницы и галереи. — Он бы вывел, куда Салли-Энн могла бы убежать, потому что бегать по всей школе занятие неблагодарное и неблагородное, недостойное джентльмена, да и к тому же занимающее слишком много времени… Куда могла бы пойти Салли-Энн, Герта? Поттер пожала плечами. — Если она плакала, то, может, хотела бы уединиться? — Уединиться… это очень правильный вывод, мисс Поттер. Где можно поплакать в этом огромном замке, чтобы тебя не нашли? Поттер скисла. — Где угодно. Замок большой, тут много пустых углов и комнат. — И то верно… Ладно. Давай для начала пробежимся по туалетам. — Почему? — Там, если что, можно умыться. Вперёд, моя дорогая мисс Поттер, мы обязаны завершить это расследование до того, как наступит время ужина! К сожалению, планы мисс Грейнджер-Холмс провалились: туалетов в замке было достаточно, а переходы между ними занимали так много времени, что на ужин девочки существенно запоздали. Однако ни Гермиона, ни Герта этому не огорчились: обеими девочками, заигравшимися в детективов, овладело яркое детское возбуждение; им всё казалось, что «дело» вот-вот разрешится и они найдут Салли, которая, несомненно, будет крайне им рада… — Уходите! — всхлипнула Салли, закрывшаяся в кабинке женского туалета. — Это всё из-за тебя, Грейнджер! Поэтому тебя никто не любит! Гермиону это, пожалуй, задело бы… раньше. Но теперь у девочки был ответ даже на такую нападку: — Меня любит Герта, потому что мы с ней лучшие подруги, и меня любит Мистер Санни. — Кто?.. — Моя к-ыса. Он всех любит. «Вот это уже наглый поклёп, — подумал Питер, закатывая глаза. — Я надеюсь, мы всё-таки успеем на ужин, девочки, потому что…» Его левая ноздря уловила неприятный запах. Уши встали торчком, всё крысиное тельце напряглось. Встав на плече Герты на задние лапы, Питер тревожно повёл носом, пытаясь понять, что это в воздухе за вонь и откуда она вообще исходит. — Перкс, не дури, — продолжала давить Грейнджер. — Давай, там сегодня должен быть шикарный ужин с печёным мясом и овощами. А ты тут слёзы льёшь. Да ещё и из-за кого! — Ты просто никогда не была на моём месте, — икнули из-за кабинки. — И ты меня не понимаешь! Уходите! — «Не понимаешь», «не понимаешь», — проворчала Грейнджер, воинственно уперев руки в бока. — Вот не говори того, в чём не можешь быть уверена! У меня ситуации и похуже были, чем просто мальчишка, сорвавший на тебе злость. Я вообще, может, ни с кем до Герты не дружила! — Всё из-за твоего характера, — с чисто детской озлобленностью сказала Перкс. — Не надо было Рона доводить, он… Гермиона махнула рукой, перебивая девочку: — Ну и оставайся тут. Зря мы с Гертой тебя пожалели, в самом деле. Мы всё сделали, мисс Поттер, мистер Санни. Дело закрыто! А теперь прошу, нам здесь больше нечего делать. Герта хмыкнула и пошла на выход из туалета. Питер принялся тревожно стирать зубы: приближение к двери всё больше нервировало его. В конце концов, впервые за долгое время он потерял контроль над своими инстинктами и спрыгнул с плеча девочки, кидаясь вглубь туалета. — Миста Санни! — опешила Герта. — Ты куда?! Она бросилась за ним, склонившись, чтобы поймать. Гермиона тоже — и это спасло им жизни, потому что стену, отделяющую туалет от коридора, снесло громадной дубиной. Не наклонись девочки, им бы головы снесло напрочь... Перкс, не видящая, что происходит, завизжала из-за грохота. Гермиона и Герта, оглушённые, принялись отползать от дыры и скалящейся страшнющей морды, заглядывающей в неё. Тяжёлая челюсть, огромный второй подбородок, крошечные злые глазки и покатый лоб. Питер точно знал, кто заглянул к ним на огонёк — Горный Тролль, четвёртый класс опасности. Инертен к большей части заклинаний, туп, как пробка от вина, зато злобен, будто вечно живёт с зубной болью. Тролль вцепился толстыми пальцами в стену и принялся её крошить. Герта закашлялась из-за поднявшейся пыли. Питер тревожно запищал, но его панику практически не было слышно из-за Перкс, что так и продолжала визжать, словно её заклинило. «Чёрт с ней, с их тупостью, — в панике подумал Петтигрю, смотря на то, как Тролль пролезает в туалет. — Эти твари же людоеды!..»