Сердце труса - самое верное

Благодаря пряткам с Ньютом Питер чувствовал себя тряпочкой. Серой такой тряпочкой, выжатой настолько, что ни капельки сил в ней больше не осталось. Всё, что могла делать эта тряпочка сейчас — беспомощно лежать на кровати Гермионы, устало вытянув лапы и хвост в стороны, и наблюдать за гриффиндорками. Девочки сидели на полу. Сначала эти две дурочки хотели было просто расположиться на толстом ковре, но Питер быстро им показал, что делать этого не стоит. Да, он кусался! И возмущённо пищал! Но бога ради, он был крысой; как ему ещё показать этим двум гриффиндоркам, что их затея провальная — канкан станцевать?! В общем, девочки сидели на полу. Не только на ковре, но и на покрывале Герты на нём, а сверху покрывала были уложены ещё и подушки. Питер, хоть и едва лежал на кровати, всё равно посматривал за гриффиндорками, чтобы они с этих подушек не слезали — ещё чего удумали, ну в самом деле! Да, мадам Помфри может вылечить почти что угодно, но это же не значит, что надо застудить себе органы! Питер знал, о чём говорил. Мародёры вот так же сидели на полу. И уроки они в такой позе делали, и шутки придумывали, и анимагию осваивали. Только вот страдал из парней один Питер, морозивший задницу о камни Хогвартса: Люпину всё было нипочём из-за оборотнической природы, а Джеймс и Сириус носили исключительно подогреваемые чарами мантии. Наследники же, тьфу. И только Питер — не пришей кобыле хвост, минимум раз в месяц регулярно мотался к Помфри. Нет ничего прикольного в застуженном мочевом или в проблемах с почками, уж поверьте! Питер испытал и то, и другое — и не по одному разу. Так что за девчонками он присматривал, чтобы у них не было этих же проблем — Питер таких болезней пожелал бы разве что Тёмному Лорду… или Дамблдору, да. Но последнему — чисто в виде маленькой мести за судьбу одной девочки… — Видела рыжую в соседней комнате? — спросила Гермиона, когда девочки сделали перерыв в выполнении домашних. — Одна из Уизли, Джинни. — Да. Близнецы гово-или, что их сест-а поступает в этом году. — Ты что, всё ещё с ними общаешься? — округлила глаза Гермиона. — Они же несносные! Герта пожала плечами; весь её вид так и говорил, что поделать с этим фактом она ничего не может — а возможно и не хочет. — Они полезные, — ответила Поттер, поняв, что молчание затягивается. — Знают много, особенно если дело касается правил и законов. — Нарушения правил и законов, — поправила девочку Гермиона. — А это большая разница! Герта пожевала губу. Видно было, что с недовольство Грейнджер ей не очень нравится; в прошлом году, до жизни с Ньютом, Поттер бы просто согласилась с подругой, не делая попыток объяснить свою точку зрения. Но сейчас, к удивлению Питера, она прямо посмотрела на Гермиону и мягко, чуть всё-таки извинительно, улыбнулась: — Они знают, как на-ушать закон, при этом его не на-ушая. Полезный навык. Если бы они не были так увлечены их шутками и шутихами, то навейняка стали бы отличными адвокатами… хотя я не знаю, есть ли в магическом ми-е адвокаты. Гермиона махнула рукой; Герта, поняв, что подруга на её высказывание не злится, тихонько выдохнула и заметно повеселела. — Конечно, есть. Почему бы им не быть, собственно. Адвокаты везде пролезут, попомни моё слово! У меня какая-то дальняя родственница адвокат, так про неё все Грейнджеры знают. И маме с папой она помогла, когда пошли проблемы с налогами из-за клиники… так, ладно, возвращаясь к близнецам, — она подалась вперёд, недовольно хмурясь и выпятив губы. — Ты уверена, что общение с ними безопасно для тебя? Мама о таких говорила, что они, как минимум, «неподходящая компания». — А тётя Петунья гово-ила обо мне, что я буду ходить в школу для малолетних п-еступников. — Ну я же не об этом! Я о тебе беспокоюсь! И, может быть, немного ревную, хм… надо бы это обдумать. Грейнджер подползла к кровати и достала из-под подушки обычную чёрную тетрадку — простой маггловский дневник. Сделав запись в ней, — Питер разобрал «рефлексия ревности!!!», — Гермиона запихнула тетрадь обратно и вернулась к подруге на пол, аккуратно умостившись седалищем на подушку. На Питера девочка посмотрела с капелькой опасений — именно Гермионе достался чувствительный укус в ладонь. За твердолобость и нечуткость к крысиным предупреждающим пискам! — Короче, отставить близнецов. Но оставить Уизли. Их сестра, Джинни — ты замечала, что она практически ни с кем не общается? Я слышала, что она плакала вечером у себя в комнате, пока её соседки были в гостиной и делали уроки вместе. — Хм… тебя это волнует? Питер зевнул и перевалился на другой бок. Вот в этом была вся Герта, на самом деле: она нейтрально-позитивно относилась к своему окружению, однако без собственной выгоды для него ничего обычно не делала. Это не значило, что девочка была равнодушна; если бы она увидела кого-то в беде, то обязательно помогла бы этому человеку чисто из собственных альтруистических наклонностей. Однако одно дело — быстрая ситуация, когда нечего просчитывать; другая — если надо заранее принимать решение вмешиваться в чужую жизнь. По зелёным глазам Питер понял, что девочка рассматривает ситуацию со всех сторон. Может, ей и было жаль Уизли, которая плакала в комнате в одиночестве, однако жизнь с Дурслями точно научила Герту экономить собственные ресурсы. Выбирая между чтением с Гермионой и утешением рыжей неизвестной девочки, Поттер точно остановилась бы на первом. Но не в том случае, если Гермиона пожалела Уизли — здесь требовалось как минимум подумать над происходящим. Именно у Грейнджер в этой комнате было, пожалуй, самое доброе и мягкое сердце; стоит только вспомнить, что это Гермиона пошла искать Салли-Энн Перкс, когда та ушла плакать неизвестно куда. И вот теперь опять — грустный беспризорный найдёныш. Разницы-то только, что Уизли на год младше, вот и всё. — Если она плачет, то ей, наверное, грустно, — печально вздохнула Гермиона. — Почему бы этим не заняться её б-атьям? Или маме с папой? — вполне резонно спросила Герта. Для неё никакой проблемы в грусти младшей Уизли не было. Для Питера, кстати, тоже: ну наверняка же первокурсница просто ошеломлена изменившейся обстановкой и не может смириться с необходимостью оторваться от мамкиной сиськи. Хогвартс — это не дом; мало того что это интернат, где рядом нет заботливого родителя, готового прийти на помощь в любой момент, так это ещё и школа, где существуют свои правила и уроки. Питер знал, что Уизли за месяц учёбы нахватала не только неудов, но и отработок: девочка никак не могла собраться и хотя бы начать вставать вовремя. Из-за этого она опаздывала на уроки и частенько оставалась без завтраков и обедов — вот и похудела, кстати. А вечерами вместо выполнения домашки Уизли ходила по замку, гуляла на улице или просто занималась чем-то своим. Питер видел, что девочка пишет в дневнике, и довольно часто. Выливает, значит, на бумагу свои переживания; это было так по-девчоночьи, в конце концов! Интересно, кстати, что про Гермиону таких мыслей у Петтигрю не возникало. Дневник Грейнджер у него ассоциировался исключительно с неприжившимся в мире магов психоанализом или с кабинетом врачей для головы. — Может, ей как-то помочь, — попробовала ещё раз Гермиона. Герта подняла брови и взяла с покрывала учебник по Трансфигурации. Впереди у девочек было ещё три предмета, по которым стоило сделать домашние задания, чтобы освободить побольше времени для более полезного общения или изучения дополнительной литературы. Тем не менее, над словами подруги Герта задумалась. — Не думаю, что у нас действительно есть на это в-емя, — сказала Поттер спустя пару минут. — Только если ты готова поже-твовать чем-то взамен. Гермиона нахмурилась и осмотрела покрывало, на котором были разложены книги. Питер даже поднялся — настолько ему вдруг стало интересно, что же в итоге выберет Грейнджер. Она провела рукой по обложкам толстых томиков. При этом выражение лица было у Грейнджер такое, словно она решает, кого из своих лучших друзей, — словно у неё их было много! — необходимо прямо сейчас скинуть со скалы. Чисто спартанский метод решения проблем, как минимум. Герта, видя, что подруга погрузилась в размышления, пожала плечами и взялась за Трансфигурацию. Предмет интересовал девочку, и, говоря откровенно, в этой заинтересованности Питер видел следы крови Джеймса — ну чисто его дочь! Эх, интересно, гордился бы он своим ребёнком?.. Решительно вздохнув, Гермиона поднялась с покрывала и распрямила немного помявшуюся юбку. — Я схожу, проверю её сейчас. Ненадолго. Если что, ты же дашь мне списать? Герта расхохоталась от этого вопроса, да и Питер тоже насмешливо фыркнул. Из-за этого предложения нужно было бы ввести национальный праздник: «День, когда Гермиона Гренджер попросила о помощи».