Сердце труса - самое верное

Питер, признаться честно, сомневался, что от берберов можно было ожидать чего-то хорошего. Ньют отзывался про племя своего друга очень положительно, преподнося даже не самые приятные моменты чужого быта как крошечное, не стоящее внимания неудобство; при этом информация, которую нашла в книгах Гермиона, обещала множество проблем разного рода для людей, привыкших к цивилизации и её благам. Как-то Грейнджер верилось больше, если честно. Несмотря на все несомненные достоинства Ньюта Скамандера, в чём-то этот фрик от магозоологии напоминал Питеру Хагрида. Возможно, не самым адекватным оцениванием… нет, не опасности, — этим больше всё же грешил Рубеус, чем Ньют, — а тем самых «неудобств». Да для Ньюта и самум был «всего-то небольшим ветром с песочком»! Питер же с такой характеристикой оставался совершенно не согласен: несмотря на все заклинания и защиту магии Ньюта, детей всё равно этот «небольшой» самум изрядно потрепал. Не физически, так морально. Их скромная компания нагнала берберов как раз в самом начале их остановки, так что у детей было время, чтобы отдохнуть после недолгого пути по пустыне. Стоянку берберов Питер заметил раньше детей, но позже Ньюта; если что и удивило Петтигрю, так это разнообразие цветастых тканей. Издалека казалось, что впереди маячат цветы размером с человека. Однако это были не растения, а всего лишь ярко расшитые костюмы берберов; при приближении лучше не стало, и у Питера из-за пестрения перед глазами быстро начался нервный тик из-за обилия красок. Кто знал, что у крыс вообще бывает это отвратительное подёргивание века?! Женские одежды от мужских никак не отличались, а огрубевшие из-за горячего ветра лица мешали понять, какого пола человек перед тобой. Рост тоже не помогал: берберы оказались ниже среднего англичанина, женщины были такими же, как мужчины… вот детишек в пёстром Питер сразу вычислил, это да — среди полуросликов-берберов ещё большие полу-полурослики очень выделялись. Заметив Ньюта, племя пришло в движение. Скамандер ещё не успел подойти к кочевникам, а его уже встречали радостными возгласами и тарабарщиной на рычаще-курлыкающем языке. Ньют радостно махал рукой в приветствии и так же выкрикивал непонятные слова, приводящие берберов в ещё больший восторг. — Ни на что не соглашайтесь, — сказал Ньют до того, как их компания подошла к племени вплотную, — и помните, что здесь отлично знают английский, как бы кочевники ни показывали свою немоту. «Ну просто замечательно, — ворчливо подумал Питер, боязливо прижавшись к шее Скамандера, когда того окружило цветное море шёлковых тряпок, — они ещё и что-то придумать могут!» Детей увели так быстро, что Питер и моргнуть не успел; заполошно заоглядывавшись, Петтигрю заметил только то, что Ньют выглядел совершенно спокойным. Неужели настолько верил этому племени? Встречали Скамандера-старшего здесь, конечно, очень ласково, — настолько, что Питера несколько раз дёрнули за хвост снующие туда-сюда полу-полурослики, — однако не настолько же Ньют доверял окружающим, чтобы не беспокоиться о детях… Оказалось, что «настолько». Совершенно не думая ни о Герте, ни о Гермионе, ни о собственном внуке, Ньют позволил увлечь себя к большому котлу, из которого остро пахло чем-то спиртным. Магозоологу принялись пихать в руки кружку, которой только-только зачерпнули прямо из этого котла. Алкоголь Скамандер пил залпом, встряхиваясь после каждой опрокинутой в себя кружки; всего Ньют выпил двенадцать алюминиевых чашек, каждая не меньше джилла. Итого в Скамандере поместилось почти три пинты жидкости! Больше полутора литров, то есть. Алкоголя! И при этом Ньют был трезв, как стёклышко; ясное дело, что без магии здесь точно не обошлось. После возлияний Скамандер навострил ноги по делам. Пожимая руки и похлопывая встречающихся людей по плечам, Ньют очень уверенно шёл в одном направлении, больше не давая увлечь себя ни к казану с похлёбкой, ни в шатёр, откуда призывно улыбались вроде бы женщины. Драккл их разберёт, на самом деле. Путь Ньюта лежал к сухонькому старику, сморщенному, как печёное яблоко, и тёмному, как чернозём. Питер понял, куда Скамандер направляется, только в момент, когда говорливое цветастое море берберов схлынуло; произошло это в одно мгновение, стоило лишь Ньюту пересечь невидимую черту, за которой, очевидно, начиналась территория старика. На плечи Шамана, — а кем мог быть этот древний старик, — была накинута шкура какого-то магического зверя. Очень старая: мех местами вылинял и протёрся, изначальный узор едва можно было разобрать из-за въевшейся грязи, да и в общем шкурка выглядела крайне печально. Возможно, она была каким-то магическим атрибутом или Шаман просто любил её больше всего остального в мире — другой причины Питер не видел, чтобы оставаться в столь плохо выглядящей вещи. — А, припёрся, — без капли дружелюбия проворчал старик, даже не смотря на подошедшего Ньюта. — Я тебя ждал ещё в прошлом году. Зимой. — Ну… — Надо было сразу хватать девчонку и тащить её сюда, — цыкнул Шаман, посмотрев на Питера; радужки у мужчины оказались молочными бельмами, словно у трупа. — А вы всё ждали, ждали… дождались. Рады? — Ты знаешь, что не всё происходит так, как мы планируем, — примирительно улыбнулся Ньют, опускаясь рядом с Шаманом прямо на песок. — Пришли и ладно. Что, ситуация сильно плохая? Шаман пожал плечами и вытащил откуда-то из-под шкуры длинную курительную трубку. Не набивая и не чистя её, он затянулся, после чего выдохнул объёмное облако тёмно-серого дыма, как от пожарища. — Да не то чтобы. Всё и так плохо, твоё промедление не сильно ситуацию ухудшило. Вообще, благодари этого, — Шаман трубкой ткнул в Питера, едва не снеся крыса с плеча Ньюта. — Если бы не он, ты бы проворонил девчонку, и история пошла бы совсем по-другому. — М-м-м… спасибо, Питер, — послушно сказал Ньют. Петтигрю подавил желание фыркнуть. Видеть Скамандера настолько послушным было забавно. Однако не успел крыс как следует насладиться необычным ощущением, как ему прилетело по черепушке всё той же трубкой. — Тихо. — Так что нужно делать, чтобы помочь Герте? — спросил Ньют; увидев, что Шаман не понимает, о ком он говорит, Скамандер кашлянул. — Той девочке, за которую я пришёл просить. Чернокожий фыркнул и снова затянулся. В выдыхаемом им дыму кружились чёрные водовороты, из-за которых у Питера шерсть встала дыбом. — Был бы пацан, было бы проще, — цыкнул Шаман. — Женщины, они ведь, понимаешь, хуже сопротивляются всяческим подселениям. У нас тут давеча из одной девицы вытаскивали похожего паразита — так она чуть было не отошла. Цепко за неё дрянь держалась, да… — Почему так? — Потому что ребёнок, Ньют, и есть паразит, пока он в животе у матери, — старик почесал шею; содрал ноготь: скривился, увидев обнажившееся чёрное мясо и по-простецки прилепил ноготь на место. — Жрёт, спит, силы тянет. Может даже мать убить. Природа. Часто бывает, что женское тело не отторгает других паразитов, потому что те… Старик завис, словно ему пережали подачу энергии. — Обманывают организм, заставляя думать, что они — ребёнок? — предположил Ньют, видя, что Шаман не реагирует. — Вроде того. Был бы пацан, было бы легче. Паразит бы так не укоренился. Наверняка у девчонки характер меняется, может даже дух прорывается временами… да? Ньют кивнул; Питер тоже. Действительно, у Герты наблюдалось и первое, и второе. Наверняка ещё что-то было, чего они на двоих со Скамандером не замечали. — Что делать-то? — устало вздохнул Ньют. — Ты сможешь разобраться с напастью? Шаман принялся пыхтеть трубкой. Дым приобретал очертания газелей, косуль и тяжёлых носорогов; все животные разбегались в разные стороны, постепенно истаивая по мере отдаления от волшебной трубки и полуживого колдуна. — Я-то? — Я же к тебе в племя пришёл, а не к другому какому шаману. Старик рассмеялся. Подавился дымом. Закашлялся — и в процессе потерял три зуба. Когда он вставлял их обратно, Питер отвернулся. Смотреть на подобное было просто по-человечески противно. — Нет-нет-нет, любитель животных, — Шаман махнул рукой. — Я сделать ничего не смогу. Не моего полёта птица эта ваша девочка. К такой лезть — себя не беречь. — Это почему ещё?.. — У неё очень хорошие покровители, — хмыкнул старик, погрозив Ньюту трубкой. — Такие, что мне даже не снились. Так что для начала, мой дорогой, но недалёкий друг, надо бы их задобрить. — А… — А как вы это будете делать — совершенно не моя забота, — старик прикрыл глаза. — Всё, иди. Пока вы оба свободны. Поговорим завтра вечером — может, получится у меня что-то придумать для этой вашей… девочки.