Экзорцизм

       Демоны — мерзкие создания Ада, которые только и живут ради того, чтобы свалить созданиям божьим на голову всевозможные грехи, дабы утолить голод Преисподней. Жертвами их чаще всего бывают отвернувшиеся от Господня нашего, возомнившие себя до того ничтожными, душа чья должна принадлежать отнюдь не небу. Такие обычно недолго живут, ведь десять лет даётся на любые прихоти, а после, в одиночестве или посреди улицы, ты будешь сожран адскими тварями, которых и псами назвать язык не повернётся. Однако говорят, что люди слышали собачий лай, наблюдая, как человека растерзают прямо на их глазах.        Стефан верит в существование демонов. Более того, он подмечает в глазах толпы странные, непонятные взгляды. Они смотрят сквозь него, пронизывая грудную клетку холодом, отчего дышать в разы сложнее. Отец лишь быстро несколько раз читает «Отче наш», и на душе тут же становится легче. Кто-то скажет, что это всё чистой воды ложь, и молитвы никогда не помогают, но Стефан говорит то, во что верит сам.        Он живёт в небольшом городке на окраине Манхэттена, куда на самом то деле часто приезжают туристы. Высокая церковь, построенная из красного кирпича в неоготическом стиле, с красивыми витражами с изображениями ангелов и архангелом Михаилом стоит почти в самом его центре. Сама по себе она имеет форму креста и высоту башни в три этажа.        Священник подходит к круглому витражу с четырьмя линиями, уходящими в разные стороны. Он смотрит на город, который тянется к церкви длинной дорогой, уходящей за одно из зданий через три смежных улицы. Лето движется своим чередом — машины проезжают мимо, люди куда-то спешат, а птицы поют о чём-то в небе, словно разговаривая с самими ангелами. Те, конечно, вряд-ли им отвечают, но попробовать стоило. Краем уха Стефан слышит орган. Вонг очень любит на нём играть, но иногда уж слишком увлекается. Ведь не могло падре показаться, что тот сыграл отрывок из «Танец рыцарей».        Стефан думает о Старке. В том смысле, что тот какой-то странный. Сначала поставлял горы оружия не пойми куда, а потом, попав в плен и едва не умерши от собственных созданий, носился в церковь как не в себя, вымаливая прощения у Господа и ему же бесконечно говоря «спасибо». Священник тогда уж очень удивился, ведь совершенно не ожидал от этого человека хоть какого-то интереса к религии. Энтони свято уверял, что хочет вымолить хотя бы «остатки этой безмятежности» у себя. Вот так и тратил по часу в день на молитвы, даже с Вонгом вроде как подружился. Стефан же, пусть и старается отрицать это, не спешил выполнять заповедь «Возлюби ближнего своего». Отчего-то не понравился ему тогда этот человек, несмотря на его улыбчивость и, как оказалось, открытое сердце. Энтони так же недобро смотрел на падре, тем не менее отвечая на все вопросы, что ему задавали. Вот и казалось бы, ничего в нём особенного для самого Стефана нет.        Но было одно но. Старка не видно уже как месяц. Однако Стефана тревожит не совсем это. Ввиду того, что город не такой уж большой, слухи о двух пропавших подростках расползлись очень быстро. Коротко говоря, в первую неделю месяца, буквально через три дня, как Энтони прекратил появляться на пороге церкви, у семьи Джонс пропал младший сын. Тот ушёл гулять днём и не вернулся. Мальчика искали днями и ночами, но всё закончилось тем, что не нашли даже следов его запаха, не то, что полноценных улик. Насчёт другого парня отец знает только, что тот вроде бы утонул, но тело так и не было найдено.        Судорожный вздох содрогает тело падре. Он думает о вчерашней встрече в магазине одежды. Старк был там, но будто старательно обходил стороной старого знакомого. В целом, ничего необычного, только теперь откровенно пожирающий взглядом всех проходящих мимо него девушек, то ослабляя, то снова затягивая свой красный галстук. Стефан хотел было уже и наплевать на это дело, как невольно наткнулся на чужое отражение. В груди перехватило дыхание, когда он посмотрел прямо в глаза мужчины. Они были чёрными. Он был одержим.        Падре слишком напуган, чтобы что-то делать, но разве Библия не учит обратному? Да и кто, если не он? Полиция, что-ли?        С другой стороны, если Старк действительно одержим, то причина, по которой тот перестал ходить к ним, ясна, как никогда. Священник задумывается, вспоминая, в какое кафе так любил ходить мужчина по крайней мере месяца четыре назад. Не кафе, а какое-то проклятое место, пропахшее горьким кофе.        Падре быстрым шагом идёт по улице, придерживая сумку, что висит на плече. К несчастью, он слишком торопится, отчего задевает плечом какого-то прохожего в бежевом тренче. Стефан думает только о том, что никогда раньше не видел его, лишь кладёт обратно книгу, которая до этого выпала и была поднята брюнетом.        — Это Псалма? — тот причудливо склоняет голову набок, но падре немного не до этого сейчас.        — Она самая, — Стефан кричит ему уже со спины: — А теперь извини, но от меня прямо сейчас зависит одна жизнь!               Стефан заказывает две чашки кофе, совершенно не заботясь о том, какое любит Старк. Он садится в малозаметном месте, повернувшись спиной к остальным. Через две минуты кофе приносят, и падре, не теряя времени, наливает в чашки святую воду. И ждёт, отчего-то уверенный, что демон к нему непременно подойдёт.        Он не ошибается. Старк, или то, что от него осталось (Стефан молится, чтобы душа всё ещё осталась на месте), приходит в кафе ровно через шесть минут и чуть ли не сразу направляется прямо в его сторону. Улыбается во все тридцать два, присаживаясь напротив.       Старк смотрит внимательно, изучая священника с ног до головы. Чуть щурится, заметив вторую чашку на столе. Он дважды стучит пальцем по столу, после чего снова кажется дружелюбно настроенным. Улыбается так, что кажется, будто ещё немного и он порвёт себе рот.        — Кого-то ждём, святой отец? — Энтони опирается о стол локтем. — Или кофеином балуемся?        — Всё ждал одного знакомого, — вздох получается каким-то нервным. Он придвигает поближе к себе сумку и смотрит в сторону остывшего кофе. — Но он почему-то не пришёл, хотя клялся приходить всякий раз. Нелепо, правда?.. Можешь взять, всё равно оставить на столе собрался.        — Что за знакомый? Неужели ангел Божий? — тот смеётся, но, тем не менее, всё-таки берёт чашку в руки и неспеша делает пару глотков.        — Всё-то тебе расскажи, — вот оно. Стефан даже задерживает дыхание, свободной рукой подхватывая книгу. Псалмы он и без неё помнит, но это на всякий случай. — За Всевышнего, как ты говорил мне однажды.               Кажется, что ничего уже не произойдёт, но тут Энтони выплёвывает кофе на пол, подскакивая из-за стола. От его языка идёт пар, а белки глаз снова становятся чёрными. Стефан тоже вскакивает, отходя в сторону. Демон выглядит слишком разъярённым, о чём говорит выражение его лица.        — Омнис иммундус спиритус, омнис сатаника… — падре прерывается, когда Старк на него набрасывается. Силы у того, словно у медведя, когда он хватает Стефана за горло. — Потестас… Ом… нис инкурсио…        — Ты думал, что тебя спасёт твой глупый экзорцизм?!               В глазах начинает темнеть. Всё, что он видит и слышит, это чёрные глаза и крики людей, убегающих из несчастного кафе. Старк давит сильнее, вжимая в стол. Падре не хватает сил отцепить его от себя.        Резкая вспышка света ослепляет обоих. Руки с шеи пропадают, совсем рядом слышится грохот. Стефан кашляет, тяжело дыша. Услышав громкий крик, тот подхватывается и встаёт со стола. Он не верит своим глазам, наблюдая, как мужчина в тренче, коснувшись лба Старка, изгоняет из того демона. Тому словно не хватает силы двинуться, потому чёрный дым уходит в землю. Наконец, незнакомец встаёт, в то время как Энтони бессознательно рухает на землю.        — Кто ты? Что ты сделал? — падре сам не знает, почему беспокойство так бешено занимает всю его голову. — Ты… Ты убил его?..        — Я Кастиэль, ангел Божий, — тот оборачивается, и Стефан замечает голубое свечение на его глазах, которое тут же пропадает. — Спас я друга твоего, демона изгнав. Но теперь он без сознания. Не умрёт он, но демон тело истощил. Отнести его в церковь нужно.               Стефан не знает, что ему сделать: упасть на колени или собраться и придумать что-нибудь. Он не медик. Вся его сила сейчас — стоящий перед ним ангел. Тот касается плеча Старка левой рукой, протянув правую падре. Стефан моргает несколько раз, но просит совсем немного подождать. С хлопком положив на кассу двадцать пять долларов, он спихивает все лежащие на прилавке пончики в пакет, который так кстати оказался в его сумке. Всё-таки Старку вряд-ли понравится есть овощи, которые у них есть. Наконец, падре берёт руку ангела и, едва моргнув, оказывается посреди комнаты, в углу которой стоит кровать.        Кастиэль покидает его ровно через час, когда Тони уложен на кровать и обследован, а Вонг нагляделся на это чудо в перьях. Стефан устало сидит на полу, прислонившись и положив голову на кровать. Сейчас его мысли отчего-то вновь заняты Старком. Подумать только, а знает ли он вообще этого человека? Он ходил в церковь едва ли не год, а всё, что знает о нём священник — это его проблемы и раскаяния. Не его любимый цвет или кофе, даже глаза его едва помнит. Стефан зажмуривается, вспоминая, когда последний раз смотрел в них и не видел чёрных белков. Кажется, они карие. Тёмные, как мёд в бочке. И они… Красивые.        — Кхм, соизволите ли Вы встать, Святой Отец? — Тони трижды кашляет, не поднимаясь. — Или мне лучше звать Вас Папочкой?        — Ты просто ужасен, — Стефан, подняв голову, нахмуривает брови. — Видеть тебя здесь не хочу.        — Ну, судя по тому, что я проснулся на кровати и нифигашеньки не помню, ещё как хотите.               Стефан чувствует, как краснеет от этого самого идиотского на свете флирта, и спешит уйти из этой комнаты куда-нибудь далеко-далеко. Он кидает только фразу о том, что пончики на тумбочке рядом со Старком, на что слышит громкое: «Мать моя, я что, переспал со священником?!». Он позволяет себе засмеяться, когда спускается по лестнице. Да, он всё-таки знает Старка.