Inside

В Четвертом Секторе были освоены водяные потолки, во Втором до сих пор испытывались зомби-манекены, скорее трупы людей. Эти безумцы выясняли, что произойдет с телом при воздействии звуковой волны. Разумеется, тебя к чертям разорвет! Но на смертоносном полигоне до сих пор разрываются нескончаемые безжизненные псевдо-люди, рассыпаясь ошметками по разбитому стеклу. Проводить летального исхода эксперименты, превращать людей в ходячих манекенов — это и было то, чем Кори обязан заниматься. Наверняка бы свихнулся, ведь повсюду одни белые лица, и сам ты осознаешь, что твое лицо такое же. Маска стала второй кожей, не имела никаких черт лица, была белой и плоской. Дома ни у кого не было, бесконечно приходилось находится в корпусе, состоящим из Пяти Секторов, находящийся Бог знает где средь леса. Некто сверху запрещал снимать маски и покидать здание, сиди да наблюдай за чужими страданиями. Самый, вероятно, эффективный способ, как лишиться рассудка. Все было напряженно свободным, огромные стадионы с манекенами и трупами; утопленные, не имеющие конечностей, деформированные люди – результаты экспериментов. Перед своей смертью они все проклинали тебя, якобы безумного ученого, движущегося к своей туманной цели. А что еще остается? Все здесь были заперты, путем жутких опытов пытающиеся создать нечто. Нечто, бездыханная груда мяса, слипшиеся десятки людей, обреченных на страдания, жизнь которых не назовешь жизнью. А зачем создавать этого мутанта – Кори не знал. Покорно выполнял указания сверху, без энтузиазма смотря, как некоторые действительно стремятся к созданию монстра. Пока остальные с помощью механизмов разрывали подопытных на части и снова сшивали их, подвешивали их на водяные потолки, оставляли на хранение, Кори молча наблюдал за этим всем. Он даже не знал, какова его задача здесь. 'Приступать к работе' – то есть обойти все Секторы, посмотреть за чем-то, удостовериться, что поломок нет и … понаблюдать еще? В настоящее время был кипиш по поводу того, что кто-то сторонний был обнаружен на территории. Некоторые всплески из таких ситуаций заставляли надеется, что этот корпус не единственное, что есть в этом мире. Хоть кто-то в этой долбанной вселенной ищет адреналина и реальных путешествий. Или, может, обстоятельства такие. Кори все равно было плевать. Работа его такая – смотреть как они страдают, как им больно, а ему должно быть все равно, ему нет дела до чужих мучений. Здесь была всего пара людей, с которыми Кори имел какие-никакие отношения. Все это напоминало пост-апокалипсис. Джеймс был, вероятно, единственным, с кем Кори мог по-человечески поговорить. “А Джоуи в прошлый раз сказал, что ему кажется, что это все сон. Теперь гниет мальчик в земле.” Джеймс подпер голову рукой. “О, черт.” И правда, самоубийство – настоящее спасение. Удивительно, но тут тебе так просто сделать этого не дадут. Кто-то или что-то обязательно тебя остановит, призовет к дальнейшей работе. “А… как? Как у него это получилось?” “На полигоне. Оттащить его хотели, но он вниз прыгнул. Там его и разорвало.” Без доли эмоций вещал Джим. “Вчера только собрали то, что осталось.” “А потом куда?” “На ферму, куда еще.” Джеймс пожал плечами. “В смысле?” Джоуи тоже был тем, кто с Кори находил общий язык. Виделись они гораздо реже. Джоуи любил полигон, сидеть за оградой и смотреть, как разлетаются под звуковой волной манекены. Из-за этого часто голова у него болела и спал он много. Но в целом… Счастливым он был. Наверное, самым счастливым из тех, кого Кори знал. А сейчас, если верить словам Джеймса, его небольших размеров тело пожирали одержимые, исхудавшие полумертвые свиньи на ферме. Отправиться туда, вероятно, самая худшая участь после смерти. Кори в очередной раз проклял этих сумасшедших ученых. А маски их были странными. Плоскими, белыми, но через них было все видно. Что будет, если их снять – неизвестно никому. Кто и видел последствия, тем запрещено рассказывать. Кори не знал, как выглядит лицо дорогого ему Джеймса, каким было лицо умершего Джоуи, да и как выглядит свое собственное стал забывать. Различать друг друга можно было только по волосам. У Джеймса они темные, длинные, пышные и мягкие, с частью мелирования, как думал Кори, со светлыми прядями в некоторых местах. А у самого Кори кудрявые и рыжие, где-то до плеч. Не часто он обращал внимания на свой внешний вид, а вот на чужой смотрел с любопытством. А волосы их третьего, мертвого друга были прямыми и угольно-черными. Раньше у него имелись две ярко-красных пряди, но со временем здесь краска смылась, оставив его с простыми темными волосами. Меланхолично, серо и тускло – так бы Кори описал их офис. Да и офисом это назвать язык не поворачивался. Это было огромное свободное помещение с несколько хаотично расставленными в нем комнатами. В них кто-то и правда рассказывал доклады, свои мысли и предположения, а кто-то и правда их слушал. Никогда Кори не понимал своих, вроде как, коллег. Но их тут было десятками. Некоторые имели свою группу, компанию, кто-то свершал жестокость в суровом одиночестве, а кто-то, как Кори, был в паре. Но Кори был таковым не для опытов и исследований, а потому что нравится ему с Джеймсом. Только он в этом сухом болоте дарил ему какие-то эмоции. Не специфическая работа, а серая рутина. “Джейми, твои глаза… Я бы хотел их увидеть.” Мечтательно протянул Тейлор. “Да, знаю.” Джеймс погладил чужую ладонь. “Но, наверное, не в этой жизни. Я и сам своего лица не помню. Но, обещаю тебе, когда-нибудь мы будем свободны.” Кори смотрит в след уходящего собеседника. “Я бы хотел тебя поцеловать.” Чувствует чужую холодную руку на своей макушке.