𝚝𝚠𝚒𝚗𝚜, 𝚒𝚗𝚝𝚎𝚛𝚝𝚠𝚒𝚗𝚎𝚍

      В седьмом часу утра, когда за окном церквушки уже достаточно развиднелось, Вэш выбрался на воздух с маленьким братом в руках. День обещал быть сухим — впрочем, как и вчера, и позавчера, и за целую вечность до этого. Новый день на Гансмоуке редкий раз отличался от предыдущего — разве что песчаную бурю подкинет, шутя. К счастью, сегодня бурям не суждено было случиться: погода не та, совершенно не та. Есть и ветер, и мелкие птичьи стайки, и звуки, а вот если бы пришли духота с тишиной… — Повезло нам с тобою, братишка, — улыбнулся Вэш, встав на пороге и легонько качнув на себе полусонного Найвса. Тот моргнул, выразительно посмотрел на него, попытавшись заглянуть ему прямо в зрачки, но почти сразу же отвернулся и заглядывал теперь в очи природе, видно, пожелав сперва узнать то, что находилось вокруг — интересно же всё это, ново… Вэш набрал в грудь побольше воздуха, закрывая глаза. Как же тут спокойно и тихо… Пришла внезапная мысль: вот сейчас ему предстоит сделать шаг. Сейчас он впервые выйдет с маленьким Найвсом наружу. Выпустит в этот мир нового зверя… Глупости! — мгновенно оборвал он себя. Всё это бред. В этот раз всё будет совершенно иначе. Он верил в лучшее, но всё же помедлил секунду, прежде чем начать спускаться с крыльца. Где-то над крышей зарокотала ворона — Вэш помнил её, у неё тут гнездо; она каждый божий день каркала прямо над его головой, когда он, разметавшийся по кровати беспорядочной израненной массой, лишился Найвса и остался абсолютно один, неумело балансируя между жизнью и смертью. Ему казалось тогда, что крики вороны помогали хоть как-то удержать себя на плаву, не выпустить ниточку, что связывала его с этим миром, и что крики эти (возможно, только отчасти) помогли вызволить душу его из пасти небытия. Вэш уже сошёл со ступеней во дворик, когда на лицо Найвсу откуда-то сверху упало чёрное смоляное перо. Глаза Найвса широко распахнулись. Он схватил пёрышко прежде, чем Вэш успел подуть на него или смести, и с интересом принялся рассматривать маленькую, неожиданно наметённую ветром игрушку. «Тебе она нравится», — с дрогнувшим на мгновение сердцем отметил про себя Вэш. Найвс любопытно мял перо в своих пальцах, неловко поглаживал, подносил его ко рту и снова отодвигал, изучая, издавая при этом непонятные, но определённо довольные звуки. Вэш с интересом наблюдал за действиями брата, потихоньку шагая к дереву, росшему в середине двора. Дошёл до места, где густая зелёная крона заслоняла собою солнечный свет, и осторожно опустился с живым тёплым свёртком на землю, продолжая смотреть и умиляться невинности брата. — Понравилось пёрышко, да? — спросил он, привлекая чужое внимание. Найвс никак не откликнулся, с головой увлёкшись игрушкой. Тогда Вэш, фыркнув, протянул к нему руку и бережно вынул перо из пухленьких пальцев. Найвс хотел запротестовать в ответ, но не успел: реакция его пока была медленной (не то что раньше, мимолётом подумалось Вэшу) — он потянулся за игрушкой следом и только-только начал открывать с возмущением ротик, когда Вэш коснулся пером его шеи. Шеи, щеки, носа, ключиц и беленьких ручек — он мягко трогал пёрышком кожу застывшего брата, пуская по ней юркие стайки мурашек. Найвс всё это время смотрел на него и молчал. Что удивительно, щекотно ему совсем не было. — Летела ворона из дальнего края, искала еду своим маленьким деткам. Пролетала над Найвсом и его братиком Вэшем, да пёрышко обронила, да полетела к востоку, — стал сочинять на ходу Вэш. Опершись спиной о ствол яблони, он поправил лежавший на руках свёрток, отогнул края одеяльца и снова защекотал кожу брата, продолжая придумывать и рассказывать сказку. — Пёрышко то долетело до Найвса, покружило рядышком да упало на грудь. Из пёрышка вырвался свет — яркий-преяркий, ручейком обратился да побежал по груди… — Вэш медленно рисовал круги на коже младенца, сопровождая свой рассказ «иллюстрациями». Найвс замер в его руках и не шевелился, внимая голосу, тихонько журчавшему рядом с ним. — Ручеёк бежал по груди, разливал воду-свет и дарил её Найвсу. Найвсу стало вдруг хорошо и тепло. Найвсу нравился ручеёк. Ручеёк шептал ему: всё в порядке. С тобой рядом твой братик Вэш. Тебя больше никто не обидит… Крона зашелестела под порывом южного ветра, и Вэш замолчал, обрывая рассказ. Зачем он вообще его начал? Что хотел этим сказать? Он не знал. И всё же очень хотелось бы верить, что всё произнесённое не обернётся для них несбыточной сказкой… наивной мечтой. Найвс коротко гукнул, вновь привлекая внимание, и Вэш бережно погладил его по голове. С тоской выдохнул вслух: — Эх, братишка… Найвс в ответ схватил его за ладонь — ту, что сжимала перо, — поднёс пальцы брата к себе и сам теперь стал водить воздушным пёрышком по собственной коже. Вэш удивлённо ахнул и в растерянности положил руку Найвсу на лоб. — Смотрите-ка, какой самостоятельный… Уже в следующий миг он смеялся, смотря на умильную мордашку довольного Найвса, который проводил себе по щёчкам пером, смешно сопел и совсем не боялся щекотки. Он мог поклясться, что в этот самый момент узрел с ясностью придуманный им только что ручеёк. Он чувствовал второй такой же, бежавший под кожей, по венам, в его мерно вздымавшейся и опадавшей груди. Он осторожно выпустил из руки чёрное пёрышко, предоставив Найвсу самому распоряжаться его дальнейшей судьбой. Он склонился над ним, закрыл глаза и шепнул одними губами: всё будет в порядке. Ты не одинок. С тобой рядом твой братик… я буду.

***

Весь первый день после возвращения в церковь Вэш только и делал, что кипятил, мыл, стерилизовал. Новорождённому Найвсу требовалась пища, как и всякому появившемуся на свет существу. Его брат по-прежнему был независимым плантом — это Вэш мог сказать точно, он ведь чувствовал их особую, не доступную людям душевную связь. Только это, пожалуй, пока и отличало Найвса от простого человеческого ребёнка; в остальном же (рост, вес, поведение, рефлексы и прочее) он походил на совершенно обычное недавно родившееся людское дитя. В церкви весов и ростомера, к сожалению, не было, так что Вэшу пришлось на глаз определять параметры брата. Он взял его на руки, измеряя вес — примерно три с лишком килограмма; он опустил рядом с ним свой пистолет и переместил его дважды — получилось, что Найвс доходил росточком до двух с половиной модифицированных револьверов. (Увидела бы последнее Рэм — ужаснулась бы. Кто же в здравом уме положит рядом с ребёнком оружие?!) В общем, Найвс выглядел и вёл себя как все остальные новорождённые дети, которых он встречал ранее и даже нянчил на корабле… Ещё одно отличие, кроме их мысленной связи: Найвс и в новой жизни рос как на дрожжах. Это значило, что Вэшу придётся очень часто и быстро перестраиваться, попадать в ритм. Всегда быть рядом, следить за каждым движением, каждым звуком и каждой чёрточкой… Вдруг он случайно пропустит что-то, и всё у них снова будет не так? Вэш покачал головой и чуть слышно вздохнул, не желая больше думать об этом. Сейчас были только он и этот маленький Найвс, у которого в запасе ещё целая жизнь. Найвсу нужно питаться, ему нужно, чтобы был кто-то рядом. Он вырастет и обязательно станет хорошим человеком… Нет, пожалуй, просто хорошим. Вэш фыркнул и мгновенно расслабился, представив себе лицо злющего Найвса — тот был бы весьма и очень недоволен тем, что его посмели оскорбить подобным сравнением. Чтобы он — и то примитивное существо, что стояло на ступень ниже них в эволюции?.. И всё же все эти двенадцать лет, проведённые без брата, когда Найвс ушёл от него насовсем, Вэш скучал по нему — сейчас он мог себе в этом признаться. Была обида, была и будет душевная боль, но он правда, искренне тосковал по нему — всем своим сердцем. — Погожий денёк, а? — весело подмигнул он малышу, свернувшемуся клубочком на нём в полудрёме. Найвс выдал урчащий коротенький звук, вибрацией врезавшийся в грудь Вэшу, дёрнул ножкой и снова затих. Вэш коротко рассмеялся на это и ещё крепче прижал к себе обретённого близнеца. Они отдохнули под яблоней — уже в пятый раз за день и в третий за вечер, — потом Вэш пропел с лаской: «Пора тебя, братец, снова кормить», и они двинулись в сторону кухоньки, на которой Найвса уже ожидал поздний ужин. Сам Вэш к трапезе присоединяться не будет — успел поесть час назад, пока Найвс тихо-мирно дремал в своей чистой, аккуратно застеленной белой кроватке. По пути Найвс проявил неожиданный интерес к его очкам, привычно устроенным сразу под переносицей, и Вэшу пришлось, пыхтя, отцеплять его хваткие ручки от хрупкого аксессуара, норовящего треснуть в любую секунду. Он и так изломал уже слишком много очков, спасаясь бегством от охотников за головами и армий с Земли. Ещё один такой удар по любимой вещице его нежное сердце просто не выдержит… Закипел чугунный ковш на плите, и Вэш в который раз за день принялся стерилизовать бутылку и соску, опустив их на пару минут в кипящую воду. В подготовленную бутылочку налил питьевой воды, подогретой до сорока градусов, добавил две ложки сухой смеси — без горки! — и закрыл бутылочку, насадив сверху соску. Постарался не представлять лицо взрослого Найвса, который при виде такого натурально позеленел бы от злости. Или стал бы краснющим от смущения и стыда? Повезло ему, что маленький Найвс ещё даже говорить не умел. И был вовсе не против человеческой пищи. И сóсок. — Готово, — кивнул сам себе Вэш и капнул несколько капель получившейся смеси на внутреннюю сторону запястья — проверить количество градусов. Смесь остыла до температуры тела малыша, отлично. Теперь Найвса можно было кормить. Вэш осторожно подхватил на руки своего близнеца, располагая так, чтобы голова крохи не запрокинулась слишком сильно назад и чтобы самому было удобно держать его, поднося другой рукой жидкость. Это не было в новинку для него — опять же, большой опыт ухода за корабельными и не только детьми, — но он всё же отвык держать в руках что-то настолько хрупкое, тёплое и живое, что-то помимо холодной рукоятки бездушного пистолета. Иногда он ловил себя на мысли, что специально лишний раз вызывался присмотреть за детьми, чтобы снова вспомнить, каково это: нести ответственность за чью-либо жизнь. Найвс забавно и весьма довольно причмокивал, как пиявка присосавшись к тёплой бутылочке. Вообще-то Вэш ни разу в жизни не видел пиявок и знал о них только по рассказам Рэм, унаследовав смешное, на его взгляд, выражение от неё же… Он помнил, что прежнему Найвсу когда-то давно оно тоже нравилось; когда он впервые услышал его, захохотал с такой силой, что покраснел аж до самых ушей. Потом очень часто повторял его, иногда дразня брата, когда Вэш обнимался с ним — слишком крепко — или ходил хвостиком за обожаемой Рэм. То были светлые, бестревожные будни… — Ну что, покушал? — улыбнулся Вэш, мазнув пальцем ласково по пухленькой детской щеке. Насытившийся Найвс в ответ гукнул и довольно зачмокал губами — Вэш принял это за согласие и, отставив бутылочку, поднялся из-за стола вместе с братом. Пройдя в зал, он кинул взгляд на часы: ого-го, время-то совсем уже позднее! Пора укладывать малыша спать. Перед сном Вэш решил устроить близнецу тёплую ванну; набрал воды в таз, помыл Найвса (осторожно и очень тщательно), насухо обтёр полотенцем, надел ему чистый импровизированный подгузник, затем вылил воду из таза на улицу и, подхватив на руки брата, направился с ним в сторону детской. (Когда Вэш стал так называть одну из комнаток в церкви? Он не знал, не мог вспомнить. Да и неважно всё это…) У кроватки Карлито не было оградительных прутьев, которые в случае чего удержали бы малыша от падения. Вэш немного опасался сперва, но потом рассудил, что с Найвсом-то уж точно ничего не случится. Это, конечно, не замкнутое пространство лампы сестры, откуда не выпадешь даже при всём желании… и всё-таки. Всё-таки он считал, что хорошо знал Найвса. А Найвс, которого он знал, ни за что не позволил бы себе подобную нелепую глупость. Даже если был просто младенцем! — Ты ведь не хотел бы упасть в моих глазах? А? Не хотел бы? — шутливо спросил Вэш, пощекотав двумя пальцами Найвса. Тот склонил голову вниз, по-детски строго посмотрев на него, и Вэш весело фыркнул. Весь вид близнеца буквально кричал: «Я что же, по-твоему, совсем идиот?..» Найвс и правда казался ему довольно серьёзным для своих… лет, и на этого новорождённого Найвса он совершенно точно положился бы во многих делах. Нить снова крепко связала их, и как-то так вышло, что этому Найвсу он уже доверял безоговорочно — в груди поселилось уверенно-тёплое, почти материнское, наверное, чувство. Он знал, что этот Найвс — хороший, умный, крепкий ребёнок… И всё же в сегодняшнюю, вторую после их воссоединения ночь Вэш решил посидеть до утра у постели новорождённого брата.

***

Три дня на плоскогорье вдали ото всех прошли быстро — Вэш диву давался, как стремительно, со всеми этими пелёнками, бутылками смесей и сосками, бежит, бежит, не спотыкается драгоценное время. Найвс тоже рос быстро: к гуканью и коротким неосознанным звукам, например, добавилось вскоре гуление; он теперь вполне уже узнавал образ Вэша и каждый раз оживлялся, едва только неизменный красный плащ появлялся в его поле зрения. Чуть больше освоился с оболочкой: начал двигать всем крохотным телом, ловко перекатывался на бочок… хм, что ещё? Ещё взял привычку совать все мало-мальски интересные вещи в свой рот. Особенно сильно полюбил очки Вэша — по десять раз на дню обслюнявить пытался… Тогда Вэш в отместку бодал его, изображая пальцами рогатую земную козу, и Найвс распахивал свои невозможно яркие голубые глаза, размыкал губы и выглядел так, словно хотел сказать ему важное что-то… В итоге — лишь ещё один неразборчивый звук и пальчики Найвса, восторженно вцепившиеся ему в обе ладони. Вэш не знал — чувствовал: бодания нравились Найвсу. Ему нравилось это место. Ему нравился Вэш.

***

Поскольку Найвс рос не по дням, а по часам («как на дрожжах», — сказала бы обожавшая кулинарию Рэм), необходимо было во много раз тщательней следить и поспевать за его развитием — физическим, двигательным, когнитивным. Учиться ходить ему пока ещё было рано, но вот развивать некоторые врождённые рефлексы — пора. На исходе первой недели Найвсу, по человеческим меркам, исполнялось три месяца. Потихоньку Вэш стал заниматься с ним разнообразными упражнениями для развития тела. Одна из женщин-медиков на корабле поселенцев когда-то давно объясняла ему, что у многих грудничков бывает сильное напряжение, или гипертонус, мышц, в связи с чем для их расслабления обязательно нужно проводить с малышами гимнастику. Он с аккуратностью брал Найвса за ладошки, делая «мельницу» — поднимал его ручки вверх, вниз, вниз и вверх; разводил кисти рук близнеца и помогал ему скрещивать их на грудке; не забывал и о нижних конечностях — тоже медленно отводил их в разные стороны и сводил в исходное положение под сочившиеся любопытством гукающие звуки от Найвса. Ещё одно упражнение под кодовым названием «Книжка» не предполагало чтения сказок или повестей вслух — да и не было в старой церкви ничего, кроме сводов заповедей и священных писаний, как впоследствии выяснилось; нет. Найвс сам должен был на время упражнения превращаться в интересную книжку — Вэш прямо так ему с улыбкой и говорил. — Представь на минутку, мой дорогой брат, что ты — книга… Маленькая такая, смешная, красивая, — ворковал он. — Открыва-а-аем странички… закрыва-а-аемся… открыва-а-емся снова… — Вэш приближал ножки Найвса, согнутые в коленках, друг к другу, затем отдалял их, имитируя открытие и закрытие страниц. Найвс возбуждённо шевелился на кроватке, гулил, размахивал ручками в разные стороны. По загоревшимся голубыми огоньками глазам Вэш понимал, что ему это жуть как нравится. — Ну что, книжечка моя ненаглядная, — захохотал радостно Вэш, приближая своё лицо к личику брата, — ещё парочку упражнений и кушать. Ты за? Найвс схватил его пальчиками за нос и громко воскликнул: — Агу-у-у! Вэш рассмеялся, боднул малыша кончиком носа и машинально потянулся поправить отсутствовавшие сейчас солнечные очки.

***

В церкви на плоскогорье Проб заканчивалась вода. Вэшу нужно было варить еду себе и готовить питательные смеси Найвсу, купать брата, стирать одежду, пелёнки, следить и за своей чистотой… Он боялся надолго оставлять близнеца одного — по этой самой причине его первая за неделю вылазка в город прошла максимально незаметно и быстро. Вэш набрал чистой воды из колодца (коих было не больше, наверное, сотни, раскиданных по всей планете Гансмоук), потом бросил взгляд на городские часы и решил заглянуть ненадолго в бакалейную лавку. Вообще-то в завтраках, обедах и ужинах острой необходимости для него не имелось, он просто привык употреблять пищу, как обычные люди. И всё же купил в лавке крýпы, чай, сахар, муку, пачку сыра (всё это — произведённое плантами), прихватил также товары по хозяйственной части: мыло, спички для масляной лампы… ещё у них с Найвсом кончился порошок. Вроде бы всё… Ну, теперь возвращаться. Осталось два двойных доллара и пятак двойных центов. Вэш привычно толкнул плечом входную дверь в церковь, прошёл в кухоньку и уложил покупки на стол. Бутыли воды устроились тут же, между плитой и проёмом. Найвс, я дома! — подумал про себя Вэш, едва не озвучив вслух непривычную мысль. Удержался от этого — не потому, что было странно, а потому, что Найвс всё ещё спал. Не хотелось будить своим окриком так мирно сопевшего во сне старшего брата. Интересно, что ему снилось?.. Вэш тихой поступью подкрался к прилегавшей к залу комнате и остановился в дверях, любуясь безмятежно спящим младенцем. «Такой кроха... На вид — самое обыкновенное человеческое дитя». Найвс лежал в кроватке Карлито, всё ещё маленький для неё, не доросший. Его ноздри раздувались слегка с каждым новым инстинктивным вдохом. Рот — приоткрыт. Ресницы дрожали во сне. Голубые глаза были плотно закрыты… Вэш вспомнил, как малыш временами подолгу смотрел на него, словно пытаясь припомнить, может, всё-таки что-то зная о нём. И всё же Вэш сомневался, что Найвс помнит свою прошлую жизнь — в таком случае он точно вёл бы себя по-другому, вот наверняка! — так что скидывал всё на «настройку зрения» новорождённого и запоминание лиц окружавших людей. Да и вряд ли Найвс, хорошо помнивший младшего брата из прошлого, так сильно тянулся бы к нему прямо сейчас... причём буквально: он опять пытался достать до лица Вэша, чтобы стащить с него очки и попробовать их на вкус. — Фу, Найвс, нельзя есть вещи братика! — пригрозил малышу пальцем Вэш, перехватывая пухленькие, но притом очень ловкие ручки. Эх, и ничему-то его жизнь не учила: опять надел свою любимую вещь и пошёл потом нянчиться с Найвсом… — Давай-ка мы с тобой вместо этого поиграем. Хочешь поиграть со старшим братиком, да? Найвс перекатился в постели, схватился руками за ножки, довольно посмотрел куда-то вбок и коротко вскрикнул. Вэш знал, что Найвсу особенно нравилось одно упражнение, которое они выполняли вдвоём для развития хватательного рефлекса. Найвс любил сжимать его большие пальцы ладошками и какое-то время просто висеть над кроватью, иногда дрыгая ногами и туловищем. Сейчас они проделывали то же самое: Вэш подтянул брата ближе к себе, вложил ему в ручки два своих пальца, и Найвс мгновенно схватился за них — крепко-прекрепко. Вэш в шутку даже воскликнул вслух: «Ой!». Ребёнок действовал рефлекторно, сжимая ладони в твёрдые кулачки вместе с чужими пальцами, и каждый раз Вэша охватывало любопытство: что же он сделает дальше? А дальше тельце Найвса выпрямлялось, зависая в воздухе, когда его плавно поднимал Вэш; близнец вцеплялся ему в пальцы так, словно от этого зависела его жизнь. Вэш фыркал, в этот момент представляя себя зелёной лианой, а брата — мохнатым предком человека, с бананом в руках совершенно естественно и привычно повисшим на нём… — Братец Найвс, да ты самая настоящая обезьянка! — засмеялся Вэш, опустив младенца обратно и ласково гладя его по голове. Найвс следил за его действиями и не понимал, о чём речь, судя по раскрывшемуся в недоумении рту. — Ты ведь знаешь про обезьянок, да? — с изменившейся интонацией в голосе спросил кроху Вэш. — Ну, помнишь, это были такие животные, очень похожие на человека… Нам кино про них часто показывала Рэм… Найвс моргнул и бесцветно уставился на него. — Га-а? Вэш вздохнул, в последний раз гладя чужую макушку. — Конечно, ты не знаешь… Откуда тебе… Найвс засунул палец в рот и загудел, словно небольшой такой песчаный пароходик, рассекавший пустыни. Вэш с грустной улыбкой посмотрел на него. Как жаль, что мы не можем пока с тобой говорить, думал он. Веришь, нет ли… я очень соскучился по твоему голосу, брат.

***

Найвс очень много спал — и это было нормально. Дети грудного возраста всегда много спят. Когда Найвс бодрствовал, не занимался гимнастикой и не кушал, Вэш сажал его на полу или в кроватке, доставал небольшую местную коробку игрушек и предлагал во что-нибудь поиграть. (Перво-наперво он убрал из коробки солдатиков и всё острое-режущее — мало ли что…) Как он успел заметить за последнюю пару суток, Найвса очень интересовали модельки космических кораблей. Он выглядел таким серьёзным и собранным, вертя в руках крошечные звездолёты, что в памяти Вэша поневоле всплывали страшные картинки из прошлых, полузабытых уже далёких времен. В такие моменты что-то тревожно шелестело в нём, и снова в разум проникали сомнения: старший брат, ты здесь? Ты ведь всё понимаешь, да? Это ты?.. Игра начиналась. Космолёт в руке Найвса с грохотом падал на пол, и Вэш вздрагивал каждый раз, когда слышал этот пугающий звук. Мысленно он уже добавлял к нему шум звёздных моторов, рёв огня, струёй рвавшийся из реактивного сопла, плач ракет и сотен тысяч людей, не сумевших приземлиться в пустыне… Ужасный, отвратительный, мерзкий, терзающий, навеки застрявший в памяти звук. Вэш бережно поднял с пола Найвса, заметно уставшего после игры с космолётами, отодвинул коробку и придержал ему голову, в искренней заботе прижимая к груди. Донёс его до кроватки — был уже вечер, — положил тёплый комочек в постельку и укрыл одеялом, поправив подгузник, чуть съехавший с бёдер из-за активной игры. Найвс несколько раз по-детски причмокнул губами и вскоре заснул, оставив Вэша с его мыслями тет-а-тет. Вэш опустился у края кровати, устроил голову на одеяле. Сжал маленькую тёплую ручку — с таким отчаянием, будто боялся, что брат куда-то исчезнет, ускользнёт от него незаметно в безлунной ночи. Почему, зачем вообще сдался ему этот страх? Так ведь было уже много раз прежде — они путешествовали раздельно десятками лет. Почему, почему? Что изменилось сейчас? Он был с этим новым Найвсом всего ничего, всего несколько дней, но… — Спокойной ночи, братишка. Завтра утром тебя ждёт целый мир. — Вэш крепче стиснул напоследок хрупкую руку, напоминая себе, что нёсет ответственность теперь за ещё одну жизнь, и оттолкнулся от края кровати, вставая. Выходя из комнаты, он кинул нечитаемый взгляд на оставшегося позади близнеца. На двоих у них осталось ещё два с небольшим двойных доллара. Где-то в углу — опустевший вдвое походный мешок. В детской кроватке — ненавистник рода людского, брат, убийца, младенец, который не выживет в этом мире один… Вэш всё ещё верил: они справятся с этим. Найвсу нравилось это место. Найвсу нравился Вэш… Правда ведь?

***

Тем самым обещанным завтрашним утром малыш Найвс открыл глаза и почему-то расплакался в голос. Возможно, ему не понравился увиденный в этот день мир. Вэш протирал линии век на ходу, не разлепляя ресниц, легко лавируя между препятствиями к детской комнате. Судя по слабому свету, настойчиво проникавшему сквозь кожу в глаза, за окном стояло самое раннее утро. — Ну что такое, братец? Что успело случиться, пока меня не было? Хочешь кушать или просто соскучился, м? — лениво спросил он из зала, зевая. Свернул направо и подошёл к двери в детскую. Найвс всё плакал и плакал — ну чем не обычный ребёнок? Жаль, диктофона тут не было — записать бы всё это да показать ему, когда повзрослеет… Не поверит ведь, что временами (вот, к примеру, в это самое утро) сам активно боролся с другими младенцами за звание лучшего плаксы планеты Гансмоук. Вэш подходил к комнате. Плач всё не прекращался. — Да иду я, иду, погоди секундочку… вот прямо сейчас… Вэш вошёл в дверь, отняв руку от глаз, сделал шаг вперёд, глядя на кроватку с расстроенным Найвсом… и в следующий миг весь мир будто ушёл из-под ног, заставив его провернуть невероятно головокружительное сальто. — Ай-яй-яй, ч-чёрт!! — вскричал Вэш. — Почему это всегда должно быть так больно?! Он потёр свою спину, по которой вяло и медленно растекалась сейчас неприятная боль, охнул и вытащил из-под ног некрупный резиновый мячик. Он что… поскользнулся на детской игрушке? Он, Вэш Ураган? Стихийное бедствие? Человек за шестьдесят миллиардов двойных? Плач исчез, уступив место тишине на мгновение, затем послышался яркий маленький смех. — Ну вот что ты смеёшься? Ничего смешного здесь нет… — Вэш коснулся ушибленного места ладонью, откинул в сторону глупый мячик и подошёл к Найвсу, бурча. — Ты вообще знаешь, каково это — падать? Это, конечно, не пуля в плече, или у сердца, или где-нибудь в пятке, но… Вэш почесал нывшую спину и вдруг поражённо замер, совсем немного не дойдя до кроватки. Его старший брат… этот младенец… Найвс только что засмеялся. Он… смеялся, чёрт его побери! Вэш стоял и просто смотрел на ребёнка какое-то время. Затем, отмерев, склонился над ним и расширил глаза, заглянув в такую же, как у него, бездонно-лучистую синеву вкруг зрачков. Найвс лежал перед ним, словно открытая заново старая книга. От плача осталось лишь два тонких, малоприметных, пересохших на склонах щёчек следа. Найвс смеялся — так по-детски, искренне, просто. Боги, он не видел своего брата таким уже полторы сотни лет… Мир перевернулся опять — на этот раз не снаружи. Внутри него. Вэш поцеловал Найвса в лоб и, не удержавшись, заплакал.