И муз ручей в тени дерев златой,
Воспойте мне невинную игру,
Двух армий строй на шахматном лугу,
И королей, что храбро в мнимый бой
Ведут ряды своих двухцветных войск.
“Каисса. Поэма об игре в шахматы” Уильям Джонс
4 июля - Папа! - Тео, ещё минуту назад активно трясущий банку с корицей, застыл. Ни дать, ни взять - сурикат на боевом дежурстве, который что-то учуял и оповещал остальную стаю. Мэт и Эни тут же довольно запищали, повторяя “папа, папа” за старшим братом. Рей, никогда не понимающая, как сын ощущает приближение Бена, помогла близнецам очутиться на полу, и все трое, под присмотром няни, рванули - с разной скоростью - на улицу. Девушка же взяла забытую Тео корицу и сама повертела в руках. Подумала о том, что обычно сурикаты кричали только при приближении хищника. Что ж, в отличие от жестокого мира дикой природы появлению этой опасности дома были рады. Потому что здесь грозный и опасный Монстр был для детей просто папой. Бросив взгляд на часы, Рей хмыкнула. Муж был пунктуален, как всегда. Наверное, на Гринвиче по нему настраивали часы. Ну, если не там, то в США точно. И не только часы. Бен стоял на страже более важных процессов, потому контролировал время. Бог, может, и создал Америку или, как минимум, благословил, но хранил её Бен Соло. От гор до прерий. И до океанов, скрытых белой пеной, тоже (1). А семья берегла его. Продолжая заниматься последними приготовлениями, Рей косилась в сторону окна. Увидела, как муж идет по дорожке, оставив охрану за пределами их двора. Как его всегда замкнутое лицо светлеет при виде детей. Он ослабил галстук, растегнул пиджак и наклонился, чтобы подхватить всегда шуструю Эни. Его губы быстро зашевелились. Девушка прекрасно знала, что он говорит: “Привет, моя Вега”. Дочь была особой путеводной звездой для него. На секунду отложив все на свете, Рей любовалась пасторалью за окном. Как Бен, сбросив обувь, прошелся по газону. Присел, и близнецы повисли на нем, как два ярких, переливающихся шара, а Тео, поджав губы и скрестив руки, - точь-в-точь папа - смотрел на отца с упреком. - Ну-ну, и как ты из этого выкрутишься? - добродушно рассмеялась Рей. Обычно после традиционной утренней пробежки Бен, вернувшись домой, и, перед тем как встать под ледяной душ, всегда делал два неспешных круга по двору вместе с Тео. Это был не просто ритуал, с помощью которого муж приучал старшего сына к здоровому образу жизни, нет. Особое время, принадлежащее лишь им двоим. Телефоны оставались на дорожке, и пятнадцать минут они проводили вместе. Бен всегда нарочно бежал позади своей маленькой копии. И потому что мотивировал сына таким образом, и потому что прикрывал спину - на всякий шальной случай. А потом они вдвоем жадно завтракали, собирались, и именно Бен завозил Тео в центр раннего развития, на его preschool подготовку. Потому утром, выйдя на пробежку и не обнаружив отца, сын обиделся. Никакие заверения Рей, что “папа очень занят”, не помогли. Он несколько минут молчал, потом тряхнул головой и сел завтракать. Замкнувшись. Точь-в-точь Бен, когда был недоволен. И вот теперь, обычно веселый, он смотрел на отца в ожидании объяснений. - И это Тео не в курсе, что ты не взял его на парад, - пробормотала девушка и, вытащив теплые булочки, прихватила остальные ингредиенты и вышла на улицу. Улыбаясь, направилась к своей семье, игнорируя накрытый в тени яблони стол. Порой можно устроить и пикник. - Салют, железный Феликс. - О, спасение, - улыбнулся мужчина, кое-как пытающийся объяснить Тео, что президент тоже порой нуждается в нем с самого утра. Сын, как всегда, кивнул. Рей казалось, что обладатель высочайшей в стране должности в их семье приравнивался для старшего сына к Бугимену, ведь он время от времени похищал папу. Хорошо, что Тео не знал, что его отцом многие пугали не только детей. - Я ужасно голоден. Он поцеловал жену и сощурился. День выдался адским. У него всегда была напряженная работа почти без выходных, однако Четвертое Июля выдавалось особо изнурительным. Особенно после прошлого года, когда День Независимости превратился в кровавую бойню - триста семьдесят инцидентов со стрельбой со ста сорока двумя погибшими. Поскольку общественности не афишировали о трех крупных террористических актах, которых удалось избежать, ходил слушок, что Монстр на службе нового хозяина утратил нюх, и мартовский инцидент почти два года назад, в котором едва не погибла вся его семья, слишком сильно по нему ударил. Вот почему в этом году он со своей командой работал на пределе - чтобы страна отпраздновала мирно и стреляли лишь артиллерийские залпы. В воздух. Естественно, в воздух. Возвещая, а не угрожая. По сей причине Бен уехал из дома ещё в третьем часу ночи, провоженный поцелуем в щеку и пропустивший утренний ритуал с Тео, который хоть немного и дулся, но все же с ним можно было договориться. Мужчина не любил тактику подкупа подарками, потому старался объяснять сыну то, например, почему он не забирал его из центра раннего развития и приходил, когда тот уже сладко спал, или почему мальчик всегда ходил в сопровождении охраны за пределами дома. Куда сложнее будет донести, почему на парад, который посетили, наверное, утром все его друзья, он не попал, хоть хотел. И видит Бог, Рей, как никто, поняла бы его чувства. Она, даже спустя пять лет, отлично помнила, что такое быть забытой в День Независимости. Приятно не было. Но она хоть могла понять тогда причину амнезии Бена. Пятилетнему ребенку же обьяснить сложные хитросплетения мира все же было не столь просто. Но здесь Бен был непреклонен. Уехал утром и все - от выступления президента на лужайке перед Белым Домом до парада - посетил сам. Рей спорила, что, если отсутствует семья, люди будут сомневаться в безопасности, но это был один из немногих случаев, когда даже мнение жены не учитывалось. Однажды, когда все было мирно и безопасно, он получил на День Независимости бомбу, взорвавшуюся рядом и оставившую глубокий шрам на лице, потому такие мероприятия теперь охраняли люди, у которых не было детей, и контролировал он. Оставив своих домочадцев мирно отдыхать дома. Бен потянулся, отпив колу. Редко пил газировку, но он, как-никак, американец. Наблюдая, как Рей собирает хот-доги, улыбался. Каким бы бескомпромиссным и упрямым ему ни приходилось быть, каким бы тяжелым ни был ещё предстоящий день, этот час жена превращала в маленький персональный праздник. Сейчас они были обычной семьей, которая, как и миллионы других, ела хот-доги на лужайке перед домом, украшенным флагом и гирляндами под цвет. Оазис среди бушующего моря напряжения. Даже сердитое ворчание дочери было музыкой сейчас. Быстрее всех покончив с едой, мужчина растянулся, укладывая голову на колени жены. Мэт, напряженно сопя, забрался на него сверху и очень усердно топтался, пытаясь встать. Бен закатил глаза. Знал, что сейчас за ним будет повторять и Эни. - Конец моей рубашке, - прокомментировал он, улыбаясь. - Для полного счастья не хватает пятна горчицы. Рей, которая готовила дополнительный хот-дог для Тео, едва удержалась, чтобы не исполнить скептическое желание мужа. Останавливало лишь одно - их близнецы тащили в рот что попало. Оближут горчицу и устроят плач да пожар, а ей хотелось мирного выходного. Она, в отличие от мужа, работавшая удаленно, стремилась к тишине и покою, насколько это возможно при наличии троих детей и отсутствии мужа, бдящего безопасность страны с очень редкими выходными. Порой от активности близнецов её не спасали даже стены кабинета и Рей приходилось выглядывать, чтобы понять почему няня - на минуточку, выпускница колледжа Норланд (2) - не справилась и ответ для нее всегда был один. Характер Бена Соло был в крови их детей. Потому они были упрямы с самого рождения. Или до рождения, раз смогли выжить. К такому никакой Норланд не подготовит. Девушка посмотрела на Бена, руки которого лежали расслабленно, но при этом были готовы вмиг подхватить одного из детей, что могли с него свалиться. Руки, на которых появился загар выше запястья, а значит, приобретенный не в форме где-то на войне. Теперь он тоже знал, что такое отпуск, и дважды в год они были далеки от мира. Там, где муж занимался серфингом, Тео в смешной маске пытался руками поймать крабов, близнецы строили первые замки, а она запоминала фантастические пейзажи, чтобы сделать их частью новых локаций Азерота. Или уезжали на Сицилию, где Бен со своим названым отцом и детьми часами бросали камни, волнуя воду, а ей удавалось отдыхать, потягивая с Синьорой и Кьярой Мимозу в шумном доме, полном детей. Да, их жизнь - напряженная - была упорядоченной и относительно стабильной, а, главное, счастливой. Да, с определенными трудностями, но… ох, до чего им было хорошо, аж становилось порой страшно. С таким мужем было нечего бояться, но вот за него Рей испытывала страх, потому никогда не засыпала, пока он не возвращался домой, как бы поздно это ни было. - Тео, ты же просил добавки, почему не ешь? - удивилась Рей. Всегда активный сын тихо сидел чуть в стороне и смотрел куда-то в сторону. - Милый, добавить тебе ещё жареного лука? - Не, мама, спасибо, - покачал головой сын. Теперь уже обеспокоенно зашевелился Бен. Нотки в голосе Тео ему не понравились. Они бросили тень не безоблачную картину мира. - А ты вернешься к фейерверкам? Мы посмотрим их по телевизору? Я не буду спать, честное слово. Мужчина неспешно сел, осторожно отцепив от себя близнецов. Внимательно смотрел на грустно сгорбившегося Тео. В стремлении защитить он порой лишал сына мелких радостей, а тот не капризничал в том, что становилось безопасной, но клеткой. Хотел, чтобы папа успел к фейерверкам, и даже не спросил, почему нельзя увидеть их по-настоящему, как было, когда они - кажется, бесконечно давно - жили в Сан-Диего, и он сам зажигал огни над океаном Четвертого Июля. Тео любил огонь. Тот завораживал его. Что ж, а он очень любил Тео. И провалил перед сыном прошлый День Независимости из долбанных свободных граждан, которые научились пользоваться оружием, никак не мозгами. Рей пожала плечами, готовая подстраховать любой ответ. Они всегда играли на одной стороне, без ролей хороших и плохих полицейских. Подобные манипулятивные тактики в их доме не находили отклика. - Приятель, у меня есть идея получше, - подмигнул Бен, ероша волосы на голове своего славного мальчугана. - У тебя будет место в первом ряду, как тебе такое? Он легко обещал, не идя на родительский шантаж, в стиле “если ты перестанешь дуться сейчас”. Тео должен был расти и знать, что родители любят и стараются по мере сил, а не за что-то. - Правда? Папочка, ты - самый лучший! - взвизгнул мальчик. Миг - и его ещё хрупкое тельце врезалось в него, чтобы обнять и… о, таки испачкать рубашку горчицей. И кетчупом. - Ммм, дорогая, а почему ты мне жареный лук не положила? - вылавливая из нагрудного кармана пару колечек, полюбопытствовал мужчина. Ни на секунду не нахмурился. Не хватало ещё, чтобы Тео потом полжизни жил с комплексами вины за испачканную одежду. Многие родители зацикливались в воспитании не на тех моментах. - Президент не одобрит. У тебя ещё очень длинный день, - пожала плечами Рей. Она и улыбалась, и частично ей было жаль, что праздники для Бена были самыми напряженными буднями. - Что ты задумал? Мужчина лукаво блеснул глазами, доедая хот-дог за сыном. Тот, как все дети, менял настроение в течение нескольких минут, потому уже снова тянул свои руки к еде. Счастливый от заманчивой перспективы провести вечер с родителями на фейерверках, он тут же проголодался. - Держи, мой сурикат, но больше двух нельзя, - предупредила Рей. Мальчик с готовностью кивнул и унесся в сторону дома. Девушка посмотрела на часы и снова вздохнула. Тео обладал удивительным чувством времени. Сейчас убежал смотреть свой любимый мультик. Бен нехотя поднялся. Его небольшой перерыв заканчивался, а нужно было еще пойти и переодеться. - Спасибо за это все, Рей. Ты, как всегда, невероятно понимающая. Он благодарил за большее, чем пара хот-догов. Жена, зная, что у него всего полчаса, все равно потратила время на украшение дома и не упрекнула, что у них “не так, как у людей”. У него были уши, - даже слишком большие - и Бен знал, что в семьях многих его ближайших подчиненных всегда есть недопонимания по поводу графиков, у него же дом… был домом. Местом, где царил мир и где ждали без упреков. Ему очень повезло быть настолько счастливым. - Ты так и не сказал, как собираешься сдержать обещание, данное Тео, - напомнила Рей. Неожиданно мужчина, успевший подняться, снова присел. В этот раз у нее за спиной. Положив голову на плечо и притянув к себе. - Будь готова к девяти. Хочу вот то платье. С миллионом колючих пайеток и открытой спиной. И больше ни-че-го. - Ничего? - Она повернула голову. - Значит, мероприятие неофициальное? На Капитолийский холм нельзя без ничего. - Дай мне устроить сюрприз, хорошо? И не планируй, что мы ночью вернемся домой, поэтому Роуз и дополнительная охрана останутся на ночь с близнецами. Рей удивило предложение. Они ещё никогда не ночевали вне дома, оставив детей одних, хоть это не было страшно - муж превратил их дом просто в Форт-Нокс. Просто ново. И справедливо. Близнецы подрастали. Они не могли быть все время впятером. Им нужны были возможности быть только вдвоем. Или уделять время исключительно Тео. - Ты слишком устал за эти дни, - хмыкнула она, поскольку прикосновения и просьба были далеко не невинны. - Поверь. Не для всего. И не готовь яблочный пирог. Присыпь себя корицей. Лучший десерт. - И, поцеловав жену в висок, Бен поднялся и пошел переодеваться. Рей поежилась от предвкушения. Она любила его сюрпризы. И обожала, когда порой этот властный мужчина вел себя как влюбленный дурак. (1) - отсылка к словам гимна США. (2) - самый престижный коллежд для нянь в мире. Обычно воспитывают детей членов королевских семей и политиков. Владеют не только знаниями как покупать ребенка, умением готовить или разговаривать на нескольких языках, но и навыками самообороны. *** Тео, прижав ладони к бронированным окнам, зачарованно смотрел на фейерверки, которые взрывались где-то на уровне его глаз. Обычно всегда активный и пищащий от восторга, он застыл, любуясь шоу. Из-за прекрасного шумоподавления взрывы слышались далеким эхом, хоть огоньки мерцали совсем близко, позволяя Тео ощущать себя как бы внутри магии. Бен, скрестив ноги, подтянул сына к себе, и тот, опираясь одной рукой о его плечо, все равно не отрывал одну ладошку от стекла, будто желая коснуться фейерверка. Рей, вернувшаяся в комнату, улыбнулась и, достав телефон, заставила момент застыть, а потом запостила фото с двумя силуэтами на фоне праздничного салюта в свой закрытый аккаунт в инстаграме с короткой подписью God bless Him. Во фразе не было ничего религиозного, лишь отсылка к любимой многими американцами песне и бесконечная любовь к тому, кто так долго в полном одиночестве служил флагу, усыпанному звездами. Её ферзь больше не был одинокой фигурой на доске. Правда, порой Рей задавалась вопросом: как проще? Они делали Бена счастливым и в то же самое время более напряженным и уязвимым. В его жизни появились не только такие слова, как “любовь”, “папочка” и “сладких снов”, но и “страх”, “боль”, “вина”. Ему было кого и что терять. Например, доверие детей. То, чего Бен - она была уверена - до паники боялся лишиться. Опустившись на пол, Рей забралась под руку мужа. Им редко выпадали такие моменты, потому стоило их ценить, как и то, что в пылу контроля за безопасностью страны Бен нашел время, чтобы организовать лучшие места для просмотра фейерверка, и даже не забыл заказать ужин, хоть ел только яблочный пирог, который она все же приготовила. Гренни Смит и щепотка корицы возвращали его на продуваемый всеми ветрами остров, на кухню бабушки, в беззаботность. "Корицу тоже прихватила" - тихо шепнула Рей, когда они поднимались в лифте, но что Бен хмыкнул и окинул её таким взглядом, в котором читалось без лишних слов - он трахнет её в любом случае. С корицей или без. - И как часто ты пользуешься этой квартирой? - тихо спросила девушка. В голосе не было ни ревности, ни скрытого подозрения. Просто вопрос. Бен не привел бы их просто в чьи-то апартаменты поглядеть салют. Для такого он бы снял отель. А это огромное, защищенное со всех сторон помещение чем-то напоминало его прошлый дом, расположенный, кстати, не так далеко. Она бы не удивилась, если бы узнала, что государство выделило ему снова бункер с красивым видом, и Бен под красивые фейерверки преподнес бы информацию о том, что собирается теперь бывать дома лишь по выходным. И теоретически Рей понимала, что подобное логично, а практически - он, если долго бывал один, очень быстро забывал сбрасывать шкуру Монстра. - Ни дня. Серьезно. Я присмотрел её не так давно и хотел, чтобы ты воочию все посмотрела, прежде чем мы решим: покупать или нет. Близнецам через пару дней два года. Пора подумать об их будущем. Рей запрокинула голову и встретилась с Беном взглядом. Не стала комментировать, что торта с шарами из розового и голубого изомальта да тех подарков, что они купили, для детей их возраста вполне достаточно. У мужа были не лучшие ассоциации со словосочетанием “торт” и “близнецы”. Однако беспокойно заворочалась. - Бен… - Рей, я просто должен знать, что у всех вас есть имущество на… всякий случай, - тут же добавил он, поглаживая жену по плечу, - если тебе не по вкусу эта квартира, давай я пришлю к тебе риелтора, и ты выберешь любую из тех, что покажется подходящей. Девушка вздохнула. Причины для предусмотрительности были, но ей они не импонировали. Не нравилось думать, что с Беном может что-то случиться, и ещё меньше - что он всегда к этому готов, но… блядь, да, подход был ответственным. Дом в Сан-Диего, записанный на Тео. Их семейное гнездо, что принадлежало по бумагам ей. Квартира для близнецов вписывалась в эту имущественную цепочку. - Рей, я собираюсь жить очень долго, но так мне спокойней. - Что ж ты только одну присмотрел? - улыбнулась девушка, пытаясь сменить тему. - Детей-то двое. Бен, я просто шучу, - видя, как он, нахмурившись, задумался, добавила она. - Близнецам хватит и этого. К тому же, близко к Белому Дому. - Я не променяю удовольствие просыпаться с тобой, пробежки с Тео и пару минут с близнецами утром ради дополнительного часа сна, - покачал головой мужчина, а потом усмехнулся. Небо уже пару минут как потухло, и Тео, подражая котенку, отключился и сладко спал на полу, свернувшись калачиком. Положительные эмоции переполнили мальчика, потому неудивительно, что он устал. - Так, в одной из комнат есть кровать. Уложу его сам, хорошо? А ты дождись меня, через десять минут будут давать второй заход залпов. Подхватив сына, он вышел. Рей потянулась и убрала пирог на стол. Пол им сейчас пригодится для другого пиршества. Улыбаясь, смотрела на небо и думала, что ей неимоверно хорошо. Настолько, что тревога от слов Бена прошла мимо. В конце концов, они так много трудностей преодолевали, что глупо было бояться. Её муж имел стимул цепко держаться за свою жизнь и не рисковать. Никакое имущество ведь не заменило бы им его. И Бен прекрасно знал это. - Спит, как коала, - вернувшись, проинформировал мужчина. В их семье никто не говорил “как убитый”, отгоняя беду. - Завтра Тео ждет пробежка по Национальной Аллее. Он будет в восторге. - У тебя будет время? - Найдётся. Я не хочу, чтобы накануне дня рождения Мэта и Эни он ощущал себя обделенным вниманием, дети очень уязвимы к такому, - пожал плечами Бен. Он помнил, как ревновал капо, когда тот заканчивал беседу побыстрее ради других детей. Настоящих. И ощущал себя неправильным, бракованным, недолюбленным. Потому ему было важно, чтобы у Тео никогда не возникало чувства, что он менее ценен для отца. Ведь по правде... Что ж, Бен прекрасно знал, что не одинаково любил своих детей. Видимо, из-за очередности рождения. Хоть ни за чтобы в этом не признался. И даже не догадывался, что Рей, собственно, в курсе. Присаживаясь и проводя костяшками пальцев по обнаженной спине своей жены, Бен шумно сглотнул. Наклонился, чтобы оставить первый за эту ночь поцелуй в районе плеча, сбрасывая бретельку платья. Хищно усмехнулся. Не просто мать его троих детей, а ещё и юная, очень юная девушка. Вызывающая эйфорию. Он бросил взгляд на экраны ноутбуков. Все было хорошо, без паники. Уровень происшествий по стране слегка повышен, но DEFCON не колебался, потому можно было спокойно насладиться второй частью фейерверков, которые он собирался рассматривать уже в глазах Рей. Однако не успел мужчина перестроиться и настроиться на любимую волну, как его телефон зазвонил. Чертыхнувшись, поднялся, сухо бросив: - Да? Посмотрев на жену, развел руками. Та не задала лишнего вопроса. Прекрасно знала, какой телефон для чего у него предназначен. Вот этот - для Белого Дома. Закатила глаза, чтобы Бен не видел. Интересно, без него что, не могли фейерверк запустить, или в стране резко начался переворот? Любопытно, зайдут они дальше расстегнутых пуговиц на его рубашке, или муж умчится в ночь? Порой бывало и так. А иногда его в буквальном смысле выдергивали из нее. Она ненавидела эти неурочные звонки, потому что ничего хорошего те не сулили. - Нет. Рей вздрогнула. Порой отвыкала от его рваных, хлестких фраз, сказанных другим тоном. Следующая часть фразы Бена утонула в разноцветных огнях, которые снова зажгли небо. Мужчина, сам не осознавая, как похож на Тео, приложил ладонь к стеклу, любуясь. Девушка, сидящая на полу, перестала на секунду дышать. Не потому что теперь фейерверки стали красивее, а потому что Бен был невероятно хорош. Слегка рассерженный. Властный. Сверкающий глазами. Успевший сбросить рубашку, и теперь огни рисовали причудливые узоры на его теле, которое было настолько в форме, что Рей прикусила губу. Она бы ни за что не призналась, что любила спокойного Бена, но порой до безумия хотела, чтобы её взял Монстр. Со всей своей яростной страстностью и жесткостью. Потому она передвинулась поближе и приподнялась на колени. Муж, опустив голову, вскинул бровь. Рей игриво провела пальцами по прессу и прикусила пряжку ремня, ощущая напряжение в районе подбородка. Его напряжение. Прикрыв трубку, Бен покачал головой и предупредительно округлил глаза. Однако она не всегда подчинялась его “нет”. - Марк, я в виде исключения повторю второй раз. Я запрещаю уменьшать количество дежурных полицейских в Чикаго вплоть до конца недели, - рыкнул он, отчего Рей покрылась мурашками. - В этом городе вечно наибольшее количество поножовщины и жертв. Он едва удержал вздох, когда Рей, расстегивающая на нем брюки, прикоснулась к нему. Обычно Бен не вел дела в столь компрометирующие моменты, но глаза жены так лукаво сияли… и они последние две недели едва ли толком и с наслаждением прикоснулись к друг другу… потому его реакция на её касание была мгновенной. Зажав трубку между плечом и ухом, он опустил руку ей на голову. Ероша волосы. Бен выжидал, когда её губы сомкнутся, и тогда можно будет подтолкнуть Рей, контролируя происходящее. - Ах, слишком дорого? Марк, блядь, а почему ты молчал все прошлые собрания? Знаешь, если ты перестанешь раскидывать бюджетные деньги на яхты для своих подружек, возможно, будет не так накладно? - рявкнул мужчина в трубку, а потом, пользуясь тем, что у главы аппарата Белого Дома шумно, тихо шепнул: - Рееей… На секунду убрал руку с головы и очертил скулу. Та только ухмыльнулась. Нежность была нетерпеливой. Он как бы подталкивал её поторопиться, ведь обычно у нее на него была своя программа, всегда начинающаяся в районе паха. Но сегодня Рей прочертила губами свой маршрут очень быстро, поскольку сама была, как таймер обратного отсчета на бомбе. - Да ты собираешься что-то делать или нет? - гаркнул Бен на Марка, но девушка знала, что его нетерпимость в беседе - её заслуга. Очертив языком головку, она, к огромному удовольствию мужчины, обхватила член губами, принимая его. “Моя ты умненькая девочка”, - довольно подумал он. Ему было не сложно вести беседу и наслаждаться тем, как активна сегодня Рей и как… глубоко она выражает свою любовь. Подумал, что вот у Марка девушки становились на колени - на тех ебаных яхтах - чтобы что-то выпросить, его же жена просто брала, чтобы им обоим было хорошо. Её любовь была бескорыстной. Он, раньше бывший таким же как Марк, ценил это. Слушая дурацкий монолог своего собеседника, глупо улыбался. Минет на фоне фейерверка был невероятным взрывом красоты и кайфа. Желая усилить удовольствие, он, бросив: “Третьего предупреждения не будет. Нарушишь мой приказ и вылетишь из Белого Дома быстрее, чем пробка от шампанского, что ты только что открыл”, оборвал связь. Телефон полетел на пол, Бен же слегка стиснул пряди - слишком короткие, он все никак не мог привыкнуть к её новой стрижке - которые успел собрать, обездвиживая голову Рей и двигая бедрами сам. В нужном темпе. Закрывая глаза. Контролируя себя, что порой - когда Рей была так заведена и старательна - было куда сложнее, чем контролировать весь мир. Почувствовав, как девушка добавила пальцы, застонал, неразборчиво царапая её именем воздух. Упиваясь той властью, что имела над ним жена. Стискивая волосы сильнее и тяжело дыша от того, как её губы смыкаются плотнее, заставляя его толкаться с усилием, а значит даря больше ощущений. - Иди ко мне, - протянул он, сам же помогая подняться. Обрывая одно удовольствие ради другого. Хотел увлечь Рей в сторону стола, но та дернулась: - Ты обещал место в первом ряду, - напомнила она, опираясь локтями о стекло и выгибаясь. Слегка приподнялась на носочки и откинула голову. - Не хочешь владеть своей женой, когда твоя страна у наших ног? Спеть тебе гимн, чтобы было патриотичней? - К черту, ты мое единственное знамя и знаешь это, - навалившись на нее, прошептал мужчина. Задирая юбку, переливающуюся в свете фейерверков, довольно ухмылялся. Таки кроме платья ничего не было. - Смотри внимательно, Рей. Может, это и моя страна, но мир - твой. Я его создаю для тебя. Она не сводила взгляда с россыпи салютов, ощущала, как сердце в груди пытается вместить в себя и его слова, и красоту моментов. Это был не тот мужчина, что трахал её на полу своей квартиры просто потому, что ему нравилось достигать пика удовольствия, находясь на вершине, нет. Он просто любил её. Бесконечно и… ох… до чего резко, до чего резко и хо-ро-шо. Ещё немного находящийся мыслями на работе, он слегка срывал свое настроение, и Рей была довольна, выгибась сильнее, чтобы впустить в себя его накопившуюся энергию. Закрывая глаза, видела вспышки от фейерверков и довольно сопела. От его дыхания над ухом запотевало окно, заволакивая мир дымкой. Отдаляя их от реальности и оставляя наедине с собой. Здесь. На запредельной высоте. На горящем небе. Босых. Безумных. Усыпающих пол пайетками его любимого платья. В какой-то момент Бен чуть требовательней надавил на её голую поясницу, обжигая и желая изменить наклон. Девушка покорно выполнила просьбу. Беспомощно царапнув стекло и чуть расслабляясь, поскольку ноги чуть дрожали из-за стояния на цыпочках. Его руки, находящиеся на бедрах, переместились на грудь. Желая забраться под ткань, он спровоцировал еще один снегопад синих пайеток, которые, перемешиваясь на полу, уже создавали патриотичную мозаику из красного, белого и синего. Секс выходил весьма патриотичным. - Шах тебе, Старкиллер, - празднуя победу от её безропотности, прохрипел он. Дразня. Зная, что за этим последует. Девушка откинула голову ему на грудь, ловя жаркий до онемевших губ поцелуй. Глаза её сверкнули, и в них отразился красный фейерверк. Демонический признак. - Не так, - прошептала девушка, - разве я не должна затмевать тебе мир? Мужчина неразборчиво рыкнул и нехотя отстранился. Чтобы развернуть её к себе и, подхватив, прижать к окну спиной. Над пропастью и невесомостью. Когда он снова вошел в нее, там, на их небе, снова что-то взорвалось. Наверное, они сами. Обхватив мужа ногами, Рей имела возможность контролировать его, сжимать коленями бедра. При этом целовала и с закрытыми глазами шептала: “Медленнее”, проводя его через чувствительное наслаждение. Проверяя выдержку и наслаждаясь тем, что слышит, как гулко стучит его сердце. Ей нравилось, когда Бен не контролировал пульс. Не был идеальным солдатом. Лишь чокнутым мужчиной, соскучившимся по ней и дающим себе волю, чтобы взять то, что нужно. Рей резко дернула его за волосы, чтобы он вскинул голову и прикусила кожу на шее. Знала о нем все - от того, какие кошмары ему снились по ночам, до того, что заводит до предела. Человек, не получающий отпора ни от кого, только ей разрешал абсолютно все. И от этого сносило крышу. Обоим. Но ему сильнее, поскольку чем более яркую полосу из засосов она оставляла, тем быстрее сокращался интервал между толчками. Его дыхание становилось более рваным. Сам он стал нетерпеливым, вжимающим её в стекло сильнее. От высоты могла закружиться голова у кого угодно, но он, упираясь лбом в спасительную прохладу, твердо стоял на ногах. Наконец, с его губ сорвался хриплый, довольный стон, смешанный с каким-то ругательством. Рей улыбнулась, обнимая его за шею. Покосилась на часики на запястье. Весьма продолжительно, как для супружеского секса, с учетом, что вторая половинка была измучена. - Шах и мат тебе, Кайло Рен, - довольно прошептала она, прикусив мочку уха. Ещё чувствуя, как он пульсирует в ней. Хаотичный. Страстный. Заполнивший не только пробелы пустых, рабочих ночей, но и её. Полностью. Что ж, он больше не играл в осторожность. Не скрывал, что не прочь четвертого, и знающий, что она принимает противозачаточные. Их обоих устраивало и его желание, и её нежелание. Странно, но как-то это не вступало в конфликт. Здесь они оба, все контролирующие, положились на волю случая. Их дети появлялись, когда хотели. - Можно быть хоть Бобби Фишером (1), но Каиссу (2) переиграть невозможно, - осторожно опускаясь на пол со своей ношей, ничуть не смутился Бен. - Только тебе я готов проигрывать, ты же знаешь. Тебе можно всё. Всегда. - Ну, кроме лосося с клубникой? - Вспомнишь такое, - вздрогнул Бен. Рей, не спешащая в душ, прижалась к нему, и они, обнявшись, досматривали салют. Девушка знала, что такая свобода действий ограничивает её больше, чем самый жесткий, бюрократический свод правил, потому что больше всего на свете она не хотела перейти черту и злоупотребить доверием или безграничной властью над человеком, который в буквальном смысле мог все. Быть с ним, все равно что иметь доступ к кнопке с ядерным оружием. Всегда нужно было сдерживаться, чтобы не нажать. А порой так хотелось, глядя на то, что происходит в мире. Постепенно, пока фейерверки утихали, дыхание Бена тяжелело. Рей нарочно притихла, и через пару минут уставший, удовлетворенный мужчина уснул со скоростью Тео. Собственно, сделал то, чего девушка добивалась. Он так долго не спал, слишком долго. DEFCON будет под присмотром его людей, а Бен мог отдохнуть. Девушка улыбнулась. Последний фейерверк черкнул узор на его лице, после чего небо потемнело. Кажется, на секунду ослепленный, никогда не спящий город погрузился во тьму. Прижавшись к своему мужу, Рей долго лежала, чертя словно защитные узоры своей любви на его груди. Где-то далеко она слышала музыку, вокруг них тихо попискивали ноутбуки с некритичной информацией, сквозь приложение в телефоне Бена она могла контролировать, как спал Тео. Все было прекрасно. В стране, как и в семье, царил мир. Свернувшись калачиком, она не спала до самого утра. Наслаждаясь равномерным стуком его сердца, которое было идеально синхронизировано с её ритмом, а когда над Потомаком зажегся рассвет, ощутила, как сон затягивает и её. А солнце потихоньку поднималось. В независимой вот уже много лет Америке начинался новый день, и уже проснувшийся Бен Соло готов был нести свою нелегкую службу. После пробежки с сыном, конечно же. Потому спустя какое-то время две фигуры - массивная и намного меньше - неспешно юежали трусцой вдоль Национальной Аллеи и истории их страны. Звонкий смех Тео доносился аж до кончика монумента Вашингтона. Охрана перекрыла доступ к комплексу для всех утренних бегунов и просто туристов. Телефон Бен завибрировал, но он не отреагировав, бежал, привычно прикрывая сына спиной. Кто бы не хотел его услышать, это было не важно, потому что были моменты, когда мир должен был встать в очередь и подождать. Ведь это было время Тео. И только оно имело значение. 1 - 11-й чемпион мира по шахматам и единственный американец, завоевавший этот титул. Для многих он - самый известный шахматист в истории. 2 - Каисса, богиня шахмат. *** Ох, ну привеееет. Сколько лет прошло после Энда у нас с вами? У них пять, а у нас...два? Три? И вот они снова с нами. Представьте, Монстр не будет ходить по чужим историям, а вернулся к нам полноценно. Во плоти, так сказать. И пока он вроде даже неплохо справляется с балансом. Однако, почти все знают, о чем будет история, потому давайте же сядем и посмотрем как и почему все рухнет. И, Боже мой, Тео - мой любимый персонаж.