Шатрандж

      

Взаимодействие фигур — целенаправленное расположение в шахматах боевых сил, подчиненное определенному плану.

Конец августа       - Тео, приятель, ты почему еще не переодет? - Бен, заглянув на кухню, удивленно констатировал, что тот просто сидит за столом, вертя в руках пустую чашку. - Нам скоро выезжать, нельзя опаздывать.       - Не хочу, - пробурчал мальчик. Ещё полчаса назад, на пробежке, настроение у него было куда лучше. Сейчас же он как будто весь замкнулся вокруг своей чашки с Йодой. Рей бросила на мужа быстрый взгляд. Мужчина уловил, что атмосфера какая-то напряженная. Видимо, когда он ушел после завтрака, между женой и старшим сыном уже произошел диалог о необходимости переодеться в новую школьную форму, и ответ был ровно таким же.       - Боюсь, без формы нельзя.       - Значит, я никуда не поеду, - тут же ответил Тео, мрачнея еще сильнее. Бен вздохнул. У них был не капризный ребенок. Но, к счастью, и не идеальный. Он никогда не бился в истериках в магазинах, если ему что-то запрещали. Чаще был послушным, нежели вредным. Практически не нарушал правила и никогда не плакал, когда Бен строго говорил: “Нет” в ответ на что-то, что шло вразрез с правилами безопасности, как, например, посещение дней рождений своих маленьких друзей, которые происходили на открытом пространстве. Словом, Тео был обычным - насколько это возможно - ребенком со своими плюсами и недостатками.       Одним из которых было упрямство. Порой он настолько в чем-то не шел на компромисс, что Рей бурчала: “Да проще взломать систему безопасности АНБ”, а Бену приходилось попотеть сильнее, чем на допросе матерого преступника. Возможно, потому что нельзя было применять свои привычные методы давления.       - Я тебя так понимаю. Я бы тоже никуда не хотел ехать, - мужчина зашел с другой стороны и снова посмотрел на жену. Она вопросительно вскинула бровь. Бен сделал быстрый жест, показывая, что возьмет эту проблему на себя. Рей усмехнулась.       Она знала, как договориться с Тео, поскольку была готова к этому сопротивлению, но раз Бен хотел выступить главным в этих переговорах, то лишь пожала плечами. Не так часто в бытовые моменты ему удавалось её подстраховать. Он был хорошим отцом, но, увы, Президент видел его чаще, чем собственные дети. Потому Рей с чистой совестью оставила расстроенного, упрямого Тео на мужа. В конце концов, если он мог решать вопросы мирового масштаба, то как-то запихнуть сына в пиджак точно сможет. Как никак, его к костюмам приучил именно капо. Значит, эта беседа передавалась по мужской линии.       Ставя последнюю тарелку в посудомойку, - после завтрака Рей предпочитала убирать сама - она попробовала удержать себя от тяжелого вздоха, глядя на Бена и его уменьшенную копию. В будущем им предстояло столько любопытных, неоднозначных диалогов. О которых ей совсем не хотелось знать.       - Может, заодно оденешь близнецов? - с надеждой спросила девушка, но Бен, как всегда в такие моменты, неожиданно оглох. Или сделал вид, что сосредоточен на Тео.       - Давай, джедай, вставай. Пойдем со мной. Пойдем-пойдем. Я не буду тебя заставлять одеваться, - засуетился мужчина, и они вдвоем вышли из кухни. Рей захохотала в голос. Он обожал детей, но в некие бытовые моменты боялся близнецов, как огня, и предпочитал проводить с ними время, когда они были одеты, не плевались едой и в отличном настроении. Что в случае с Эни бывало крайне редко.       Это делало его таким… мужчиной. Обычным, приземленным… настоящим.       Мужчина тем временем на секунду заглянул в спальню Тео, забрал его школьную форму, и вместе они поднялись в гардероб Бена. Мальчик с любопытством смотрел на отца, который действительно не пытался навязать ему неудобную, колющую одежду, в которой он ощущал себя неловко.       Повесив его форму на дверную ручку, Бен присел и посмотрел на сына. Такого ещё совсем маленького в его любимых штанах и футболке Star Wars, в которой Тео обычно ездил в центр раннего развития, где слыхом не слышали ни о какой форме. Такого маленького, и в то же время вот он уже шел в свой kindergarten (1). И нуждался в помощи своего отца. Ведь упрямство было результатом страха перед новым, большим миром.       - Я расскажу тебе маленькую тайну, - доверительно сказал Художник, глядя на свой главный шедевр. - Что ты видишь, Тео? Какую одежду?       - Разную, - уклончиво ответил мальчик, поскольку в гардеробе Монстра были не только костюмы от Гуччи, но вполне себе обычные джинсы, поло, спортивные штаны и толстовки.       - Верно. Костюмов, видишь, больше, потому что я хожу на работу и, хоть это неудобно, должен их носить, хоть, скажу правду, - ненавижу их. Но нужно, понимаешь? Есть правила, и им следуют. Как не переходить дорогу на красный свет или не есть сладкое перед сном. И им подчиняются все. Особенно взрослые. Как я. И как ты. - Он поднялся, выбрал темно-синее и стал неспешно переодеваться, думая о том, что был бы Тео старше, то сказал бы в стиле капо о том, что молоденькие дурочки ведутся на парней в костюмах, но пока ещё было рано. Просто пытался сыграть на том, что Тео во всем хотел быть, как отец. От цвета перчаток для бокса до пробежек.       Потому ничего не стоило сказать правду о том, что костюмы - это неудобно, но мир был полон странных правил, по которым следовало играть. Как в баскетболе. Тео сосредоточенно наблюдал за тем, как его отец превращается в того незнакомца, который исчезал и почти никогда не возвращался к ужину.       - Не хочу, - повторил мальчик, неожиданно жмурясь, - не хочу. Вдруг я тоже пропаду?       Художник, уже вправляющий рубашку в брюки, удивленно посмотрел на сына. А потом вся суть проблемы свалилась ему на голову, и он снова присел.       - Тео, костюм не виноват в том, что меня нет дома.       - Когда ты его не носишь, ты всегда рядом. - Ребенок, его ребенок, его копия, его главный подсолнух говорил о любви, а мужчина ощутил вину. Как бы он ни старался, тех минут по утрам Тео катастрофически было мало. Ему нужен был его отец.       - Я всегда буду рядом, не важно, пиджак на мне или толстовка с Оби-ваном. И теперь, раз ты становишься настолько взрослым, мы будем видеться чаще. Раз в неделю мы будем обедать у меня на работе. Никаких бургеров и кетчупа, вытертого об штаны, договорились? Нож, вилка и серьезные беседы. Все серьезно. Не всегда же маршмеллоу в камине жарить, правда? Да и от мамы нам в последний раз досталось знатно, правда?       Тео весело рассмеялся, вспоминая те счастливые мгновения, когда папа принадлежал только ему. Это отличалось от тех семейных отпусков на море, когда его приходилось делить с младшими братом и сестрой.       - В костюмах?       - В костюмах, - кивнул Художник, видя, как потихоньку замкнутое лицо его старшего сына начинает светлеть. - Таковы правила этого загадочного мира взрослых. И я помогу тебе в нем не заблудиться. И не пропасть. Договор?       Тео кивнул и сам попросил подать ему его школьную форму. Пока он справлялся со штанами и рубашкой, Бен вышел, а затем вернулся с двумя коробками - большой и совсем крохотной. В одной обнаружились детские запонки в виде штурмовиков, которые Художник помог сыну надеть, во второй же - синие баскетбольные кроссовки от Nike.       Копия тех, что Бен сам носил по выходным.       - То, что на тебе теперь пиджак, не означает, что нельзя немного бунтовать, правда? - усмехнулся Художник и взъерошил волосы своему повеселевшему мальчугану. И пока Тео вертелся, сражаясь со слишком длинными шнурками, в крови Бена вырабатывался гелиотропин, ведь он вертел головой в зависимости от движений сына. Как подсолнух, следующий за солнцем.       Когда Тео закончил собираться, Бен улыбнулся.       Школьная форма сделала его взрослее. И одновременно он в ней ему показался ещё совсем маленьким.       - Папочка, а ты?       - Я готов, - развернул руками Бен, который разве что пиджак не застегнул, но он это делал, уже выходя из машины. Но Тео ткнул пальцем на его туфли.       - А ты разве не переобуешься?       “О мой Бог”, - мысленно простонал Художник, понимая, какого маху он дал с кроссовками, но делать было нечего. Сегодня сыну нужна была поддержка, потому, страдальчески улыбнувшись, Бен переобулся, не глядя в зеркало, насколько это не гармонично выглядит - классический костюм и Джорданы.       Зато Тео светился. И Бен подумал, что в таком случае мнение мира его не ебало. Собравшись, вдвоем - отец и сын - они вышли на улицу, где Рей уже ждала их. Бен на секунду ею залюбовался, не понимая, как так вышло, что у них уже столь взрослый сын, ведь она была для него все той же дерзкой девчонкой, которая забралась в его постель, душу и сердце, свив там гнездо и расставив вазы с подсолнухами. Развернувшись, девушка хотела поторопить своих мужчин, а потом удивленно посмотрела на Бена, который открыл дверцу перед Тео.       В его строгом, суровом, но элегантном образе появилась новая, яркая и очень выбивающаяся деталь.       - Я что, пропустила момент, когда у тебя начался кризис среднего возраста и ты ударился в молодежный стиль? - не удержалась она, потому что что-то, а правильно выбирать одежду и подбирать к ней обувь - спасибо, капо - Бен умел, но потом Тео стал хвастаться кроссовками, “как у папочки”, и она понимающе хмыкнула. Постаралась спрятать улыбку.- У тебя, кажется, сегодня визит в Белый Дом, да?       Бен поморщился, обходя автомобиль. Даже теннисные туфли выглядели бы лучше. Но нет же, ему пришло в голову подарить Тео Джорданы.       - Угу, но есть кое-что похуже. Сегодня ведь papi приедет. И, увидев меня в таком виде, боюсь, заработает инсульт, - вздохнул Бен, подставляя голову ветру и жестом показывая охране, что через минуту они выедут. Даже не пытался спрогнозировать удивление всегда безупречного капо. О том, что подумает о нем президент, Бен ни на секунду не обеспокоился, ведь его ценили в Белом Доме совсем не за неумение совмещать кроссовки с костюмом.       Рей, не удержавшись, расхохоталась, пока Тео устраивался на заднем сидении. Это было потрясающе. Бену было сорок два, мир боялся даже его нахмуренных бровей, а он… он переживал, что расстроит своего papi.       - Ты всегда можешь купить носки с логотипом Гуччи. - Видит Бог, она старалась выглядеть серьезной, пристегиваясь и захлопывая дверцу. Бен завел машину и хмыкнул:       - Кто бы язвил. Это он в тебя такой. Ты же в ФБР могла ходить в кроссовках. В блестках. В здание Гувера. С ума сойти.       - Кто ж знал, что ты такая сорока и поведешься на это, - пожала плечами Рей. Они переглянулись. Бену пришлось даже надеть солнцезащитные очки, чтобы его огоньки не подожгли их чинное родительское настроение, ведь теперь он был зависим от всего, что переливалось.       Переливалось, естественно, на ней. Особенно на голом теле в темноте. Рей втирала какой-то шиммер и светилась. А, возможно, такой переливающе-люминесцентной её делала их любовь и близость.       - Прекрати это немедленно, - зашипела Рей, читая все его желания по одной только дурацкой, хулиганской улыбке. Но Художник, вместо того чтобы посерьезнеть, переместил руку с коробки передач ей на колено, немного то сжимая. Бросал быстрые взгляды то на Тео, который бездумно смотрел в окно, то на сопровождающий их автомобиль. Все контролировал. От обстановки до улыбки на лице Рей.       Все, кроме своего желания.       Особенно когда её пальцы накрыли его ладонь и погладили по запястью. Бен шумно вздохнул.       - Ладно, куплю, пожалуй, новые кроссовки, да?       - Угу. Встретишь меня в них и только в них, - тут же оживился Бен. Пока он не начал перечислять весь список своих переливающихся желаний, Рей покачала головой и напомнила, что сегодня они ждут гостей. Мужчина поскучнел.       И сосредоточился на дороге. Рей продолжала сжимать его теплую ладонь, прожигающую платье и кожу. Девушка могла бы дать Бену совет бывать дома чаще, и тогда ему не приходилось бы сходить с ума от недостатка близости, которая у них была не так стабильна, как спокойствие в стране, но знала - такого она ему не скажет. Знала, что Бен и без того делает титанические усилия, чтобы их семья была целостной, ровно как и то, что каждое важное событие - будь то её день рождение или вот первый день Тео в школе - требовало от мужчины дополнительных рывков, чтобы побыть с ними лишние полчаса. Потому она не усугубляла его чувство вины, которое порой видела в темных глазах. А только подчеркивала положительные моменты.       Хоть да. Она хотела своего мужа. Не в физическом плане и при этом физическом некуда. Не для секса. А для него самого. Для того, чтобы он мог неспешно провести вечер со всеми ними, а не, приходя домой, жадно хвататься за все - от тарелок до детей, стараясь за пару минут компенсировать то, что люди растягивали на несколько часов. Хуже было только, когда Бен возвращался так поздно, что дети уже спали, и он каждый раз этому удивлялся или расстраивался. Что не успел. Что что-то пропустил. Что работа снова была важнее.       Потому Рей молчала. И знала, что сегодня скорее всего привычно дальше жарких словечек не зайдет. Как вчера или завтра. Бен уснет раньше, и ей останется лишь лезть ему под руку.       Их машина постояла в небольшой пробке, состоящей из автомобилей, набитых нервными родителями и их детьми. Забавно, но в отличие от своей сияющей женушки, Бен Соло тоже испытывал волнение. Поскольку Тео шел не в ту школу, которую он выбрал. Мужчина хотел отдать сына в элитную частную школу при Белом Доме, однако жена покачала головой, сказав, что для этого у сына будет время, а пока его главная задача - не строить связи для будущей карьеры. В пять с половиной лет куда важнее просто научиться коммуницировать, потому настояла на публичной школе.       И это нервировало.       Тео никогда не был частью публичного, открытого мира. Частный, как и большинство, садик в Сан-Диего и закрытый для простых смертных Центр Раннего Развития, где в группе было всего пять детей. Его мир был закрыт и безопасен. А теперь он пойдет туда, где охраны за спиной не будет. Бен не боялся, что Тео не справится, если его старшеклассники пнут ранцем на перемене, такие вещи скорее пойдут на пользу, но… публичная школа казалась Бену слишком опрометчивым шагом.       Однако, не уступить Рей он не мог. Её аргументы, что держать сына в клетке нельзя, ведь тоже звучали здраво. Жена очень хотела сломать замкнутость Тео, которая, по её мнению, появилась из-за ряда ограничений, потому даже Бену было интересно посмотреть, что выйдет. Меньше, правда, нервничать он не стал.       Казалось, из них троих спокойна лишь Рей. Поскольку выйдя из машины, она довольно улыбалась. Её радовало, что не придется проходить едва ли не тест на полиграфе, чтобы забирать сына со школы, как это было принято в той школе, что выбрал Бен. Школе, что напоминала лагерь для агентов ФБР, а не маленьких детей. К тому же Рей категорически была против, чтобы её сына обучили профайлингу раньше, чем правильному написанию слов. Тео нужно было детство. И она его на несколько лет ему заполучила.       Сам же Тео, глядя на огромное количество светящихся людей, нахмурился. Точь-в-точь как сам Бен. И вцепился в руку отца. Молча. Но этот жест был так красноречив.       - Нет волнения — есть покой (2), да, мой джедай? - просто сказал Бен, сжимая ладошку сына. Он чувствовал, как страх Тео перетекает в него и шаги мальчика становились увереннее. Его руки были сильными настолько, что могли дать уверенность Тео.       С того его первого шага, когда именно Бен держал его, до момента, когда пришлось переступать порог школы. И ведя сына, мужчина улыбался, зная, как много раз ему придется подать Тео свою руку. Понимание, что он будет нужен всю жизнь, своему мальчику, делало Бена счастливым. Настолько, что мужчина почти не замечал встревоженных взглядов и шепотка вокруг. Он и без того знал, что вслед им смотрят люди, и единственное, что тревожило - это как его репутация отразится на Тео.       Но пока он весело болтал с Тео, поскольку Рей легко нашла общий язык с другими родителями, которые держали за руки таких же смущенных детей. Присев, Бен поправил рубашку сына. Теперь напряжение стало яснее, и Тео, тонко ощущающий все, тут же занервничал.       Бен знал, что многие родители отказались отдавать в этом году в школу своих детей именно из-за того, что в их классе будет учиться ребенок Монстра. Не потому, что Бен был плох, а потому, что все, включая него самого, понимали риски. Таким, как Тео, было место в школах детей его круга, но уже случилось, как случилось, и те, кто рискнул, смотрели настороженно.       Но Бену было плевать. Он продолжил шутить с Тео, и мир в такие моменты для них отходил на задний план. К тому же, естественно, мужчина предусмотрел меры безопасности для школы, которые обсудил исключительно с руководством данного заведения. Рей бы его убила, узнав, сколько снайперов будет задействовано по периметру, но ей не обязательно было знать все.       Телефон мужчины завибрировал, и глаза Тео, получившего папу в полное распоряжение таким важным утром, потухли. Мальчик в свои пять с половиной отлично понимал, что значит, когда звонит тот, второй смартфон, который ему никогда нельзя было трогать. Бен, увидев кто на прямой связи, вздохнул, отклонил звонок и безмятежно улыбнулся. Ему нужно было доказать старшему сыну, что костюм его не сворует.       Их не сворует.       И весь этот неповторимый момент. Он был нужен своему президенту, но это все потом. Сейчас в нем нуждался самый важный человек во всей Галактике. Его первенец. С которым они вдвоем проходили через волнительную новизну. Потому Бен покачал головой, и Тео улыбнулся.       - Все в порядке? - спросила Рей, увидевшая, что муж нервно провел рукой по карману. Бен, поднявшись, вздохнул. Отпустил Тео, и тот несмело заговорил с подошедшим к ним мальчиком.       - Я не смогу быть больше получаса, - нехотя признал он, зная, что это совсем не то, что обещал Рей еще пару дней назад. Девушка окинула взглядом своего мужа, которому так тяжело давалось все это новое и человечное, ведь что могло быть нормальней, чем привезти сына в школу и переживать за того.       - Что ж, тогда хорошо, что я смогу быть дольше, правда? - спокойно ответила она, делая то, что обычно. Даря Бену свою бесконечную поддержку. - К тому же ты значишь для Тео так много, что он будет сосредоточен лишь на тебе, а когда уедешь, он перестанет разрываться между необходимостью провести время с папой и познакомиться с кем-то новым. Потому все в порядке. Делай, что должен, Бен. 1 - нулевой класс при начальной школе. В Вашингтоне является обязательным. 2 - Одна из заповедей Джедаев *** Несколько часов спустя       Ад был пуст.       Ни один грешник не дрожал перед его Вратами, оставляя надежды.       Потому что все дьяволы слетелись сюда. Во внутренний двор семьи Соло. Люди, шуткою или с благословения судьбы, ставшие семьей, не ощущали дискомфорта от того, что вместе они были целой корпорацией монстров. Непохожие друг на друга, они смеялись, общались и владели миром, несмотря на забавные колпаки на головах. Ни у кого не кололо пальцы, потому что любая буря или беда обходила стороной такое количество грешников - от капо до великолепной Синьоры, от Донны и её потомства, от безумной летчицы ВВС Британии до черного археолога, выдающего себя порой за профессора.       Хотя, кажется, он вроде и был профессором. Сначала Йеля, а затем - Кембриджа. Бену всегда нравилось такое родство. Хоть оно давало гарантию, что у всех детей огромной Семьи Рен будет годное образование. Ну или хотя бы не будет пробелов по истории. Хорошо, когда всегда было к кому обратиться не только с просьбой кого-то запытать, но и написать школьное эссе.       - Mio Dio, topolino, - капо страдальчески закатил глаза, когда на внутреннем дворике появился опоздавший Бен. Художник понял, что фраза спровоцирована не тем, что его задержали в Белом Доме, а лишь внешним видом, потому тут же позвал сына.       - Тео, а ты уже показал nonno (1) свои новые кроссовки? - быстро спросил Бен, как бы демонстрируя, что у него есть объяснение. Капо рассмеялся и похлопал своего названого сына по плечу. - Я рад тебя видеть, papi. Спасибо, что прилетели. Для Тео это чрезвычайно важно.       - Как и для нас всех, - капо взъерошил волосы на голове Тео, который радостно стрекотал обо всех своих впечатлениях. Вспомнил, что когда-то и Бенжи был таким же. Невысоким восторженным ребенком. Которого он не смог отвести в первый класс.       Они оба - капо и Художник - словно компенсировали свои прошлые пробелы с помощью Тео, который связал их еще больше. Потому переглянулись.       - Кажется, с той публичной школой все прошло не плохо?       Художник кивнул. Повесив пиджак на стул, ослабил галстук и стал закатывать рукава. Наконец расслабляясь и откладывая неприятное задание из Белого Дома куда-то на завтра. Сегодня ничто не могло испортить ему вечер, потому он отправился к грилю, где возился кузен, который радостно свалил на Бена его обязанности хозяина дома.       Не успел тот отойти, как Бен услышал за спиной веселое, звонкое:       - Ave, Цезарь! - А затем перед его глазами возникла молодая женщина в черном платье и солнцезащитных очках на пол-лица. Чувствительная исключительно к солнцу и ничему более.       Ну, возможно, разве что к ним все еще. Своей семье.       Такой она была, эта неподражаемая Донна Семьи Рен и его почти родная сестра. Величественной, невозмутимой и страшно привязанной к своим. Это роднило Бена с ней сильнее несуществующих кровных уз. Уязвимость из-за самых близких.       - И почему ты всегда зовешь меня именами тиранов? – лениво полюбопытствовал Бен, вскидывая руку в римском салюте. Женщина поцеловала его в обе щеки.       - А ты уже заделался демократом? И заметь, не просто тиранов. Палачей.       - Главное, чтобы ты не оказалась Брутом, - съязвил мужчина, и они оба рассмеялись, ведь знали, что для Кьяры омерта свята и, даже встань Бен на её пути, ей пришлось бы договариваться, а не бить в спину.       Порой Бену казалось, что papi сделал своей дочери плохой подарок, ведь их названое родство приносило Донне много проблем. Сложно было руководить самым сильным мафиозным кланом в мире и при этом проворачивать все так, чтобы не компрометировать Директора Национальной Разведки.       - Надо же, в каком ты бунтарском виде. А мне вот papi кроссовки запрещал носить. Всегда знала, что ты его любимчик, раз тебя еще не отправили переобуваться, - хмыкнула Кьяра, потягивая Мимозу. Бен, выкладывающий на решетку мясо, удивленно ухмыльнулся:       - Тебе можно было что-то запретить?       - Он запретил мне тебя, - просто ответила Кьяра.- Забавно, да? Я могла сделать тебя не фиктивной частью Семьи, но papi сказал, что у тебя другой путь. И у меня тоже. И вот где мы, братец.       Она посмотрела на внутренний двор, где бегали их дети. Её дети от Дэвида. Его дети от Рей. Как доказательство того, что капо никогда не ошибался. Возможно, да, быть вместе было бы счастьем для таких сильных личностей, но быть не вместе оказалось ещё большей удачей. Хоть порой каждый из них задавал себе вопрос - а что бы было, если…       И ответ всегда был - хорошо, что сложилось, как сложилось. Хорошо, что влюбившаяся, как кошка, девочка послушалась капо. И что одинокий снайпер, оценивший красоту дочери своего крестного, не боролся за нее.       Ведь сейчас оба имели намного больше.       - Кто бы мог подумать, что семья будет собираться вокруг тебя, чтобы отпраздновать время Тео, - продолжила Кьяра, поскольку она с детства была привязана к семейным ценностям, в то время как Монстр их отвергал так, что в результате потом так спешил заполнить пробелы, что уже успел привести в мир еще троих всего за пару лет и Кьяра на семейном тотализаторе, о которой Художник не знал, ставила на то, что это для него не предел.       Такие люди всегда брали от жизни максимум. Потому тотальная занятость по работе должна была вылиться либо в еще одного ребенка, которым Бен пытался бы компенсировать себе время вне дома, либо самым сокрушительным разводом в истории. Все зависело от Рей.       Но это не значило, что у Кьяры не было плана на случай, если жена Бена не выдержит и пошлет к чертям все - от него самого до их семейки. Так у них было принято - ставить на детей, но быть готовым к худшему. Особенно с учетом того, что абсолютно все в их семье были разведены, а у Бена отлично получалось вляпываться в традиции Ренов.       Не факт только, что как и всем, ему удасться потом вторично жениться на той же девушке, ведь Рей… Рей отличалась от них всех.       Кьяра бросила взгляд туда, где очаровательная “маленькая женщина”, как звали её за спиной в семье, порхала между гостями. Забавно, но да, от Бена зависело всё и все, кроме того, куда повернет его персональное государство, которое, как и Ватикан, держалось на поклонении женщине. Терпение и любовь Рей было гарантией не только покоя Монстра, но и мира во всем мире, ведь не было ничего страшнее животного, сорвавшегося с цепи.       И Кьяра знала, что Рей это понимает. Понимает и, судя по тому, как она светилась, ни капельки не тяготится своей великой ролью. Ей удавалось держать все в абсолютном равновесии с элегантностью воздушной гимнастки.       - Время Тео, да, - повторил Бен.       Обычно их большая семья собиралась не так уж часто, ведь была разбросана по миру. Сумасшедшие расстояния и такие же графики не позволяли им слишком часто видеться, потому выбирались самые важные поводы. И в этом году поводом стал Тео. Не потому что остальные дети Ренов не имели значения, нет. Просто среди всех праздников важнее всего было оказать поддержку именно ему, и потому они все были здесь.       Чтобы Тео знал, что не одинок. Что часть чего-то большего. Что пусть у родителей еще двое детей, требующих больше внимания, а у тёти Кьяры - дети постарше уже со своими более взрослыми проблемами, он тоже - важен. Каждому из тех, кто сегодня был рядом.       - Истинный сын своей матери, - улыбнулась Кьяра, наблюдая, как Тео застенчиво улыбается её детям. - Все считают, что он просто твоя копия, ведь вы одинаковые, но по характеру Тео - вылитая Рей. Тем хуже для него, да? Ты читал досье на свою жену?       - Кьяра, - голос Бена тут же похолодел.       - Нет, серьезно, братец. Она была тихенькой в детстве. Милой. Скромной. И это все в твоем сыне. Которого ты абсолютно не готовишь к его роли. Бен, мы не обычные люди, а мир - не радужное место, где добро побеждает зло. Поверь, ты делаешь ошибку. Papi воспитывал меня так, что я в пять лет знала, что нет абсолютно черных и белых красок, потому не столкнулась с кризисом, который…       - Нет. Пусть верит в джедаев. Ты не думала, что я хочу этого? Чтобы он вырос без пресловутой серой морали. Чтобы был лучше меня. - Бен был из тех людей, которых не радовало детское “когда вырасту, хочу быть, как ты”, поскольку он желал, чтобы сын был намного лучше. Он ощущал вину за то, что сыновьям и Эни без согласия была вручена и его генетика, и непростая история, что всю жизнь будет тянуться за ними. Дети Монстра. Вот кем они были сейчас и кем не должны стать, подражая папочке. Потому он очень четко хотел, чтобы они знали границы между хорошим и плохим. Без компромиссов.       - Тогда ты выпадешь из его системы ценностей. Мы все выпадем, - покачала головой Кьяра и снова посмотрела на Рей. И это тоже падало на её плечи. Объяснить Тео, а затем близнецам, что зло не бывало абсолютным и иногда действовало в интересах добра. - Ладно, не заводись, будешь ему “Фауста” цитировать (2).       - Как там дела у Феникса? - сменил тему Бен. - Ты не сильно на него давишь, помнишь о наших договоренностях?       - Если ты так печешься о своем закадычном друге, что ж не позвал сюда? Вон Кардо позвал, а второго рыцаря забыл, - съязвила Кьяра, уходя от ответа, и Бен поморщился. Ему все еще никак не удавалось добиться перемирия в этой древней войне, которая могла закончиться очень плохо. - Хоть бы посмотрел, что такое семейные посиделки, расслабился. Глядишь бы стал меньше дичиться.       - Возможно, капо не стоило убивать всю его семью?       - Критикуешь папочку? - вскинула бровь Кьяра, пожимая плечами. - Мне кажется, мы его спасли от тех чокнутых, которые пытали его в детстве голодом и подвалом. Даже твои Пять Методов гуманнее и…       - Что тебя беспокоит, Кьяра?       - Сальвадор и эта их супертюрьма для гангстеров (3), - нехотя призналась Донна, - кроме кочевых муравьев (4) они могут случайно загрести и моих реджиме, а мне только этого не хватало, знаешь. Не можешь сделать какой-то иммунитет? Ты же свой в таких заведениях.       - Твоим реджиме придется быть внимательнее, потому что я был одним из тех, кто поддерживал правительство Сальвадора, ведь эти термиты меня уже заебали тем, что прогрызают мне Лос-Анджелес. Я хочу вытравить их.       - А, теперь Гуантанамо мало, ясно. Так и знала, что там, где обвинят в нарушении прав человека, должно всплыть и твое имечко. Будем надеяться, граждане Штатов не узнают о твоем участии, - в голосе Кьяры не было насмешки или злости. Лишь констатация, на которую Бен ответил ухмылкой. Были вещи, которое можно было обсудить лишь с Кьярой. Потому что та не осуждала. И потому что ему было не важно, как он выглядит в её глазах, ведь Донна была связана с серой моралью. Это для Рей хотелось быть лучше, Кьяра же… была его сестрой. Не по крови, так по духу.       Потому они рассмеялись.       Тем временем Рей, отряхивающая Мэта от песка, посмотрела на своего мужа и Кьяру со странной смесью чувств. Бен, потягивая колу и переворачивая мясо, выглядел абсолютно расслабленным и счастливым. О чем-то с энтузиазмом переговаривался с той, которая не была ему сестрой.       Когда пару лет назад выяснилось, что в придачу к одному Монстру идет целая преступная корпорация, Рей не растерялась. Ей удалось удивительно вписаться в посиделки на Сицилии, но она никак не могла полностью принять Кьяру. Не потому что ощущала, что у той с Беном была какая-то юношеская история за кадром, нет, ведь ни на кого на свете Художник не смотрел так, как на нее, и не важно были они вдвоем в постели или на людях под вспышками камер.       Её раздражало иное.       Глядя на то, как за барбекю Кьяра и Бен решали какие-то проблемы мирового масштаба, она ощущала себя, как одна из тех мамочек, главной целью которых было родить детей и вытирать им сопли. Роль, к которой девушка никогда не стремилась, потому практически не была в декрете. Ей в первую очередь хотелось быть не женой Монстра или матерью, нет. Главное ролью было для Рей оставаться собой. Делать карьеру. Быть хакером. Защищать то, во что она верила.       Из-за этого у них часто с Беном случались ссоры, ведь ему категорически не нравилось то, как она порой рискует, зато с Кьярой он обсуждал все, о чем молчал рядом с ней. Будто её уделом было приготовить завтрак, успокоить Тео, когда он срывался и уезжал на очередную встречу, или удовлетворить своего Монстра в постели. Рей всегда ощущала себя так только на фоне Кьяры, от которой всегда был легкий флёр властных переговоров, где она всегда была на виду и которой все было нипочем, потому что Донне никто не мог попытаться приказать: “Веди себя тише, это небезопасно”. Лишь она сама решала, чего хочет, а остальные, включая Бена, принимали это.       - Любопытно, она хоть на детский праздник могла приехать в джинсах и футболке, или всегда обязательно подчеркивать, что примчалась с очередной важной встречи, пока все остальные не занимались ничем? - летчица, покачивающая на руках свою дочь Эпл, бросила на элегантную Кьяру насмешливый, длинный взгляд.       Рей ухмыльнулась.       - Думаю, она даже рожала в костюме, чтобы сразу отправиться решать важные дела.       Девушки переглянулись. Для Рей не было секретом, что летчица недолюбливает Кьяру за то, что та была большой юношеской любовью её профессора, а он вроде просто… был первым для Донны. Такой высокий, красивый и подозрительно похожий на её Монстра, что лишь усиливало уверенность Старкиллера в том, что между Беном и Кьярой были какие-то эмоции.       На секунду девушка тяжело вздохнула. В их семье были странные традиции. Однажды её Бен целовал вот эту прекрасную летчицу, что создавало какое-то время между всеми напряжение, преодолев которое потом всплыла история с Кьярой и Профессором. Порой Рей было даже как-то жаль, что она не создала Бену столько неловких неудобств, как было принято в его семье.       - Интересно, что они так увлеченно обсуждают?       “То, что он никогда не обсудит со мной”, - зло подумала Рей, но удержала свои эмоции:       - Явно не то, что она портит своими шпильками мой идеальный газон.       Тем временем к Кьяре и Бену подошел профессор, который, видимо, консультировал своего кузена по степени прожарки мяса. Беззаботно болтая, тот протянул Донне грушу, и летчица поперхнулась воздухом, качая на руках свое яблочко.       - Да что ж такое.       - Не расстраивайся, у нее гипнотическое влияние на мужчин, и это совсем не из-за… их общего прошлого, - Рей отпустила Мэта и поправила свои короткие пряди, открывающие шею, которую Художник любил и рисовать, и целовать, и поглаживать. Все что угодно, только не душить. Он не во всем имел наклонности названого папочки. - Мы вместе вот уже чуть больше шести лет, и Бен так и не запомнил, что матэ нужно заваривать при температуре 58 градусов, чтобы оно не обжигало нёбо, зато вытряс всю душу прислуге за то, чтобы не забыли купить именно красных апельсинов и именно сорта Моро, ведь Кьяра пьет Мимозу исключительно на таком фреше. Мистика. И при этом Бен даже не заметил, что его “сестренка” появляется у нас, лишь когда наши мероприятия совпадают с её встречами, ведь в прошлом году на первый день рождения близнецов у неё не было дел в Вашингтоне, и нас не почтили своим присутствием. Какая… жалость.       Она попробовала прозвучать не сильно иронично, но вышло максимально язвительно. Летчица рассмеялась.       - Да ты счастливица.       - Рождество нам пришлось провести в Нью-Йорке, - её лицо поскучнело. Она не стала добавлять, что вот ради праздников у Кьяры Бен отменил всю занятость и взял пять дней выходных, которые их семья провела в гостях. - Может на эти праздники вы пригласите нас к себе?       - О, буду рада тебя спасти.       Рей довольно кивнула, выражая благодарность. А затем пошла уточнить у прислуги, не забыли ли они смородиновое кюли для чизкейка Кьяры. При этом позволив себе скорчить рожицу, будто она играла, забавляя малютку Эпл.       - Помогу тебе, - вдруг сказал мужчина, который до этого был занят тем, что учил своих детей и Тео зарисовывать следы чужой обуви, как в каком-то детском детективе от Энид Блайтон. Отряхнув штаны от травы, он улыбнулся.       - Боишься, что я что-то ей подсыплю? - добродушно подшутила Рей, и Дэвид покачал головой. Его голубые глаза лукаво блестели. Он в отличие от всезнающего капо и “я-тут-лучший-профайлер” Бена отлично считывал обстановку вокруг и всегда, всегда умел ту разрядить.       - Ты слишком терпелива и мила. А я просто хочу, чтобы Кьяра была всем довольна. Она так редко отдыхает в кругу семьи. Да, да, то, что она не сняла туфли, еще не значит, что она не расслабляется. Она и дома не снимает каблуки, даже когда ходит в халате, - подмигнул Дэвид, который был ой как не прочь цокота шпилек в спальне и больше ничего.       - Ты - святой человек.       - Нет, я счастливый мужчина, - спокойно возразил он и отправился за Рей на кухню, где своими руками выдавил новую порцию фреша из Моро в Мимозу своей Кьяры, которая никогда не была рядом с ним Донной и попробовал кюли на сахар.       Когда он отнес все Кьяре, та на секунду прижалась к нему, став ниже ростом и мягче. Этот человек её обезоруживал. И все, что Кьяра могла - это прижиматься к нему. Покрепче. Порой сжимая его пальцы так, что те хрустели и бледнели, но Дэвид не возражал, потому что только он знал какая уязвимая, хрупкая и неповторимая его жена.       Спустя полчаса вся большая семья сидела за столом, в центре которого был Тео. Его родители, из-за обязанностей хозяев дома, оказались по разным сторонам стола, поскольку нужно было вести беседы с гостями. Но это не мешало им играть в гляделки и касаться друг друга взглядами. А затем началось обсуждение будущей партии в покер и блейдов, которые звучали не в долларах, а в недоступных для многих категориях. Кьяра подумывала поставить свои юридические консультации, капо - особняк на острове дождей во временное пользование, Бен - возможность один раз провести контрабанду, профессор - одни несанкционированные раскопки, а Синьора ответ на вопрос, где можно найти один из официально утраченных предметов искусства. На выбор. Летчица покер не любила, как и Дэвид. Рей же, которая могла предложить взломать любой сайт в мире, промолчала.       - Почему ты не ставишь? - удивилась Кьяра. Девушка забарабанила по столу. Потому что её муж предпочитал садиться за стол только с одной женщиной. И она не была ею. Увы.       - Предпочитаю шахматы, - гордо ответила Рей. А её ферзь вдруг обжег её взглядом, от которого ей захотелось поджать пальцы на ногах. Взгляд, который заметили все и притихли. Будь за столом люди поскромнее - покраснели бы от красноречивости сигналов Бена.       - С Рей невозможно играть. Она читает меня, как мальчишку. Что в покере, что в шахматах. Да что там. Я её даже в Доту переиграть не могу.       Все рассмеялись, а девушка внезапно зарделась. Она всегда думала, что Бен считает её никудышным противником, а оказывается просто его эго не хотело проигрывать. И ей понравилась формулировка. Он не сказал, что не может выиграть, поскольку влюблен и не сосредоточен. А лишь подчеркнул, что все это - из-за её способностей.        Она послала мужу воздушный поцелуй.       Тот едва не встал из-за стола, чтобы утащить свое самое сокровенное в спальню. На секунду стало на пару градусов жарче.       - Сто процентов у них будет четвертый, - тихо шепнула Кьяра, и они с профессором ударили по рукам под столом, - ставлю Яблони Климта на то, что в течение двух лет.       - Ставлю на ту половину прибыли из раскопок в Камбодже, что три. Рей только вернулась к работе.       - Год - это максимум. - Синьора слишком хорошо знала, на что способны мужчины, которые смотрели так, как Бен на свою Рей. Потому ухмылялась, понимая, что легко выиграла и Климта, и что там профессор предлагал. - Поставлю, пожалуй, Davidoff-Morini. Вам обоим она дорога, да?       И как ни в чем ни бывало великолепная Синьора попросила сделать ей Мимозу на обычном, нормальном фреше. А Кьяра и профессор переглянулись, ведь речь зашла о скрипке раздора. Много лет назад Синьора приказала ещё юноше, не профессору отыскать потерянное - точнее украденное ею же - творение Страдивари, и это стало причиной, по которой ему пришлось бросить тогда ещё совсем юную Кьяру.       Круто поменяв историю.       Что ж, с годами прекрасная женщина капо не разучилась быть неподражаемой. Кьяра подумала, что могла быть Донной, но ей никогда не достичь того, что умела её мать. Как бы она ни старалась.       Тем временем беседа продолжалась, сумерки начинали густеть, и детский смех потихоньку угасать. Бен поймал свою дочь, и она тут же уснула. Самая младшая, – она родилась на несколько минут позже Мэта - девочка ещё не знала, частью насколько грандиозного полотна была. Защищенная от всего на свете, девочка сладко сопела, зачаровывая мужчину, что не мог перестать любоваться ею. Эни жадно впитывала в себя все новое, – слова, запахи, вкусы! – потому быстро расходовала энергию и могла отключиться без предупреждения. В этом она отличалась от своего брата. Тот был нетороплив в изучении того, что его окружало, потому сил ему хватало на дольше. Спокойный, мягкий, задумчивый. Сосредоточенный и внимательный, он, кажется, с первых дней жизни составлял профайл мира, в котором ему предстояло жить.       Через какое-то время Эни внезапно открыла глаза и, увидев лицо отца, улыбнулась, а затем зевнула. Бен подумал, что держал на плечах безопасность огромного государства, а руки тряслись, лишь когда у него на руках была дочь. Его мальчики, как и он, вырастут сильными. Справятся со всем на свете, а девочка, несмотря на пиратский характер, казалась ему хрупкой. Он знал, что такова особенность загадочных взаимоотношений между отцами и дочерьми, секрет которых разгадать невозможно, и даже не пытался включать логику. Будучи женатым на невероятной девушке, Бен знал, что женщины могут быть более стойкими, чем самые сильные мужчины. Возможно, поэтому ему бы хотелось ещё сильнее оградить Эни от всего. Он слишком хорошо знал, как непросто приходилось Рей.       Он хотел покормить Эни, но та пожелала рвать салфетку ему на колени. Бен не возражал. Только обнял дочь двумя руками и посмотрел в глаза человеку, сидящему от него по левую руку. Тот курил, пуская дым в сторону. Тихо усмехался.       - С каждым днем она будет все красивее и тебе будет все страшнее, - как бы читая его мысли, сказал капо. Он знал, что испытывает мужчина, у которого росла дочь. Даже сейчас, когда Кьяра была на пике своего великолепия, он видел в ней лишь малышку, которую впервые взял на руки. Ту, которую нужно было оберегать. – Но ты никогда ей об этом не расскажешь. Красивым женщинам, владеющим нашими сердцами, не стоит знать, какое оружие у них в руках.       Бен блаженно улыбнулся. Даже если бы вместо салфеток Эни крошила тлеющие угли ему на колени, он бы не поменялся в лице. Эта битва была безнадежно проиграна.       - Забавно, да, papi? Семья делает нас сильными и одновременно уязвимыми. Человечными и одновременно ещё более лютыми чудовищами. – Мужчина смотрел на капо. Тот даже в своем почтенном возрасте наводил ужас на людей тем, что был открыто безжалостен. Не связанный никакими сдерживающими обстоятельствами, как Бен, он мог себе это позволить, как в девяностых, так и сейчас.       Когда его холодные темные глаза обращались на жертву, ту пробивала дрожь. Но только не Бена. Потому что он с малых лет знал, что капо не причинит вреда. Хуже того – он сам боялся причинить ему вред. Разочаровать. Знал, что тому лишь близкие могут сделать больно. Потому был слегка насторожен, но капо был привычно мудр.       - Что тебя беспокоит, Бенжи? - продолжил он читать мысли своего взрослого, растревоженного ребенка. Смотрел на того, кого знал мальчиком в желтом плаще, жующим синих червяков. Он стал таким крепким, этот дорогой сердцу найденыш. Сильным. Храбрым. Даже счастливым. И лишь шрам на лице говорил, какую плату требовала работа, что он выполнял. А серебристые нити в волосах указывали на цену за любовь. Он был в постоянном стрессе. Имел так много, что не мог отпустить контроль. Ситуации. И самого себя. – Ты не находишь себе места целый вечер. Я же вижу. И это вряд ли из-за того, что вы отправили Тео в ту публичную школу.       - То же самое, что и Кьяру. - Бен подумал, что сам задал такой же вопрос своей сестре. Только степень беспокойства была разная. - Та новая тюрьма. Некому персоналу в ней нужно… специальное обучение. Людей… моей квалификации не так уж и много.       Капо потер запястье.       Все стало яснее некуда. Спецтюрьмам нужны были первоклассные палачи. А кто мог обучать лучше Бена, который… который пять лет уже не возвращался к тому самому мрачному периоду своего прошлого. С момента рождения Тео.       - Мой мальчик, мы не граждане Кале, мы не обязаны идти на плаху чужих, но за своих должны быть готовы умереть, потому обучить кого-то, чтобы сделать мир безопаснее для твоих детей, - это не преступление.       Бен откинулся на стуле, задумчиво гладя Эни по тоненьким волосам, в которых торчал забавный голубой - снова его цвет - бантик. Она пахла сладкой ватой, его дочь, и видела беззаботные сны. В то время как мир провонял насквозь от пороха.       Граждане Кале. Шесть знатных людей, что готовы были умереть, чтобы остальные люди жили. Величайший эпизод Столетней Войны, увековеченный Роденом. Да, они не граждане Кале. Они дьяволы, позволившие Аду выдохнуть. Он лишь Монстр, который ждал своего часа. Монстр, у которого был отец, способный показать ему обратную сторону морали.       Отец, которым он сам не хотел быть, чтобы Тео шел по иному пути, но отец, который был нужен именно ему.       - Это будет сложно. Снова вернуться.       - Ты справишься. Ты всегда справлялся.       Спустя несколько часов, когда гости разъехались, Рей сидела на кровати. Шумел душ, а она оцепенела, радуясь, что Бен не особо спешит, поскольку ей на хакерскую почту какие-то активисты скинули “Дневник Гуантанамо” без малейшей цензуры. Документ, в котором рассказывалось, как пытали тех, кто был незаконно задержан и направлен в ту жуткую, скандальную тюрьму. А возможно - девушка еще не читала - и то, кто обучал палачей.       Сглотнула. Ощущая в себе бесконечный конфликт, но отложила планшет, как только Бен вошел в спальню, решив, что это потерпит до завтра или послезавтра. До момента, когда её муж снова умчится в командировку.       - Устал, как не знаю кто, - забираясь под одеяло, протянул мужчина.       - Как прошла встреча в Белом Доме?       - Да как обычно, - солгал Бен, не желая тревожить Рей тем новым заданием, а, может, не хотел снова быть палачом в ее глазах. Потому не стал к ней прикасаться, а зевнул. - Все хорошо. Не стоит тревожиться.       Один поцелуй в щеку. Второй - в губы.       - Обожаю твою новую стрижку, - пробормотал он, быстро целуя её в шею, затем - в плечо. Ему первое время было непривычно, но короткие волосы подпрыгнули, закудрявились, и теперь Рей и Тео были очень похожи. - Всю тебя обожаю.       Обожал он её, увы, не физически, поскольку спустя несколько минут уставший Бен уже спал. Рей задумчиво погладила его по голове, думая о том, что ненавидит, когда он ей лжет.       Для того, чтобы это понять, не нужно было обладать какими-то особыми навыками. Что-то было не в порядке, ведь муж не заметил, что она сидела на кровати в новых кроссовках.       Красных. Усыпанных миллиардом блесток.       Если он пропустил столь яркую деталь, что-то ослепило невозмутимого Художника, и это отнюдь не любовь. Обнимая его, девушка думала - интересно, об этом ли он беседовал с Кьярой? 1- дедушка (итал). 2 - думаю, все и так поняли, что речь о той цитате: “Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо”. 3 - имеется в виду, крупнейшая тюрьма в Латинской Америке, которую открыли 24 февраля, но у меня нарочно даты смещены, будто она вот только заработала. 4 - кочевыми муравьями называют членов преступной группировки MS-13 (Mara Salvatrucha)