— Что ты наделал? — крик Создателя раздавался неподалеку, словно он не растворился в воздухе, а стоял совсем рядом.
Тело по-прежнему было тяжелым, но Данте удалось повернуть голову на голос. Слух его не обманул — потрясенный Создатель стоял в нескольких шагах от Данте, наблюдая за умирающими вокруг ангелами.
— Угадай с трех раз, бля… — через силу прохрипел Данте, чувствуя, что ему безумно хочется спать. Рассудок до сих пор не мог адекватно воспринять то, что какие-то несколько секунд назад Данте одной лишь мыслью убил если не сотни, то десятки человек, причем большая часть из них доверилась ему, как спасителю.
Данте просто знал, что натворил. И ему было погано.
— Если ты считаешь, что таким образом смог сокрушить меня, то ты глубоко ошибаешься! — Создатель уже не скрывал своей ярости. — Я все еще жив! Я все еще здесь, и смогу убить тебя сам!..
Создатель подбежал к Данте и изо всей силы пнул его по ребрам. Тот лишь коротко вскрикнул — боль прошила его с головы до ног, но пошевелиться Данте не мог.
— Похоже, ты исчерпал всю свою силу, нефилим, — усмехнулся Создатель, делая еще один шаг по направлению к Данте. Возле его ноги звякнул Ребеллион, и Создатель поднял меч:
— Тем не менее, я должен признать, что недооценивал тебя. Поэтому я позволю тебе умереть как достойному воину — на поле боя, от удара меча. Твоего меча — но других я здесь не вижу…
— Плохо смотришь!
Этот голос Данте не ожидал услышать. Он раздавался вдалеке, но его невозможно было не узнать.
— Я пришел за своим братом, — сказал Вергилий, подходя ближе.
Создатель был потрясен — настолько, что даже отступил на несколько шагов, позволяя Вергилию подойти к Данте и помочь ему подняться:
— Как ты?
— Дерьмово. Но теперь просто хреново, — пошатываясь на плохо слушающихся ногах, Данте позволил себе опереться на плечо брата. Вергилий не протестовал — лишь кивнул:
— Рад это слышать.
— Эй, дядя! — Данте обернулся к Создателю. — Брось-ка меч! Он не твой.
— Ни… ни за что! — по лицу Создателя побежали капли пота. — Я не позволю…
— Поздно паниковать, — сказал Вергилий. — Ты один, а нас двое. Тебя больше никто не прикрывает.
— Не недооценивай силу Всевышнего, нефилим… — прошипел Создатель, и Ребеллион в его руках окутался пламенем. Огонь побежал вверх по рукам Создателя, покрывая его тело, словно одежда.
— Да… я чувствую… — прошептал он. — Ярость — вот что движет этим клинком. Именно ярость позволяла тебе сражаться, придавала тебе сил. Но где она теперь, твоя ярость?
Пламя целиком окутало тело Создателя, превратив его в огненный факел. Он медленно начал подступать к братьям, Ребеллион в руке Создателя был направлен прямо на них.
И тут Вергилий поднял катану. Лезвие сверкнуло холодным светом.
— Его ярость — моя сила, — сказал Вергилий. — Как и мой разум — его поддержка.
— Мог бы обойтись и без понтов, — пробормотал Данте, ощущая, как тяжесть покидает тело. — Что ты задумал?
— Остудить его пыл, конечно же. Ты разве никогда не тушил пожар?
Прямо на глазах лезвие Ямато начало окутываться серебристым сиянием. Данте поежился: из ниоткуда повеяло холодом.
— Не приходилось этим заниматься, — отозвался он.
— Даже не пытайтесь! — Создатель сделал еще один шаг вперед и занес меч над головой, на ходу увеличиваясь в размерах: — Я все равно сокрушу вас!
— Задолбал, — Данте схватил брата за руку, державшую меч. — Я надеюсь, нам не надо говорить никакой абракадабры?
— Необязательно.
— Тогда замораживаем этого крикуна нахрен. У меня от его словесных излияний башка болит.
— НЕТ! — Создатель начал опускать меч на братьев.
Прямо с лезвия Ямато в него ударила волна холода. Создатель замер, пламя с его тела начало спадать, кожа покрывалась льдом. В какие-то доли секунды он превратился в гротескную ледяную фигуру.
— Нихуя себе… — присвистнул Данте. — А раньше ты этого не мог сделать?
— Нет, — отозвался Вергилий, убирая катану.
Данте ничего не ответил, чувствуя, что брат ответил честно. Вместо этого он вытащил из-за пояса Айвори и прицелился в фигуру Создателя:
— Мир твоему гребаному праху.
Выстрел разнес Создателя на миллион ледяных осколков. Ребеллион полетел на землю, но Данте успел перехватить меч за рукоять.
— Честно говоря, я думал, что это будет труднее, — пробормотал он.
— Иного я не ожидал, — сказал Вергилий. — В конце концов, он был лишь иконой. Образом могущества для своих слуг, символом. Как Мундус.
— Символы вроде не могут повелевать человечеством, — пожал плечами Данте.
— Могут. Все зависит от веры людей, — Вергилий замолчал, оглядываясь. Вдалеке свистел ветер, надвигалась гроза.
— Нам пора, Данте. Портал сейчас закроется, и если мы не поторопимся…
— Я понял, — Данте привычным движением убрал Ребеллион за спину. — Давай валить отсюда — я и так слишком долго тут торчал.
Вергилий обернулся в сторону горизонта, где полыхали редкие молнии:
— Иди за мной.
И, сделав шаг, он исчез прямо в воздухе. Данте шагнул вслед за ним, втайне опасаясь, что у него ничего не выйдет.
Но спустя секунду он уже стоял возле основания Башни, вдыхая запах мертвых ангелов. Шаги Вергилия раздавались внутри Башни, и Данте поспешил туда.
Он нагнал брата в огромном зале, полном лопнувших коконов с трупами людей. Увидев их, Данте виновато опустил глаза — и увидел на полу Кэт.
— Какого?.. — он бросился к ней. — Она?..
— Жива, не волнуйся, — отозвался Вергилий, сев рядом с братом. Тот щупал пульс на шее Кэт — он был слабым, но осязаемым. — Но она совершила глупость, чуть не пожертвовав собой, чтобы помочь нам.
— О чем ты?
— Тебе… нам повезло, что ангелы не сразу пошли на выручку Создателю. Все благодаря ей, — Вергилий посмотрел на Кэт, и Данте уловил в его голосе сожаление. — Кэт вызвала в свое тело могущественного демона, который правил Низшими задолго до появления Мундуса. Но она все же была слишком слаба, чтобы контролировать его… и она чуть не погибла, пытаясь помочь нам.
— Что произошло?
— Я спас ее. Предложил архонту обмен — он покидает ее тело и переходит к более сильному медиуму.
— Более сильному? — Данте понял, к чему клонит брат, и вскочил: — Ты спятил?
— У меня не было другого выхода. Я не мог позволить архонту перейти в тело другого человека, тем более что все медиумы в Башне умерли. Я смог взять над ним контроль и отправить обратно в Ад. Но теперь мы с ним связаны… думаю, ты понимаешь, что это значит.
— Ты точно спятил… — Данте пристально посмотрел в глаза Вергилия, надеясь поймать в них хоть капельку лжи. Но сердце подсказывало — на этот раз брат предельно честен.
Однако Данте не мог смириться с этим:
— И ты прошел через все это только ради того, чтобы просто взять и уйти в Ад? Ты лишь этого добивался?
— Разумеется, нет! Я понимаю, насколько тебе тяжело, Данте, поверь мне. Но я должен это сделать. В конце концов, я все еще остаюсь повелителем демонов, которым не место в этом мире, — Вергилий вздохнул и отвернулся, наблюдая за алым лучом заката, перечеркнувшим воздух. — Мы сделали то, что хотели — спасли человечество. Пусть и не тем путем, на который я рассчитывал изначально, но у нас все получилось.
— Не все. Я хотел… — Данте неожиданно осознал, что не может подобрать нужных слов. Он хотел сказать, что не собирается вновь терять брата, не хочет лишаться семьи — но не мог.
— Я хотел не только спасти людей, но еще и тебя… то есть… бля, да ты же мой брат! Ты что, всерьез думаешь, что я тебя отпущу в какую-то адскую задницу? — Данте схватил Вергилия за грудки и, приблизив его лицо к себе, прорычал: — Хуй ты угадал. Никуда я тебя отпускать не собираюсь.
Лицо Вергилия оставалось безмятежным, но, в отличие от той памятной драки среди метели, в его глазах можно было увидеть грусть. Грусть, которую он чувствовал сам и ощущал в сердце Данте.
— У нас нет иного выхода, брат. Я должен уйти. Кроме того… — Вергилий вновь посмотрел на Кэт, — …именно она спасла меня. Я отдал свой долг, хотя понимаю, что никогда не расплачусь с ней сполна.
Данте разжал пальцы, отпуская брата. На душе было тяжело. Погано. Он даже не мог подобрать точное определение того, как хуево ему было. Вот, точно — хуево. Словно все надежды на лучшее были вмиг уничтожены и растоптаны.
— Мне нужно уйти как можно быстрее, — повторил Вергилий. — Но сам я туда уже не попаду — мне нужен проводник.
— В смысле?
Вергилий кивнул на рукоять меча, торчавшего из-за спины Данте:
— Сделай то же самое. Еще раз.
Данте понял, к чему клонит брат, и решительно покачал головой:
— Я не собираюсь убивать тебя. Ищи другого придурка.
— Данте!..
— Я все сказал, — отчеканил он. — Мне насрать на этого архонта, срать на демонов, которые у тебя в подчинении! Я до этого прекрасно убивал их — буду убивать и впредь. Но я не позволю тебе из-за этих тварей просто взять и повернуться к нам спиной!
Вергилий неожиданно почувствовал, как в сердце словно что-то кольнуло. Ощутимо, словно острая игла. Дыхание перехватило, и внутри все сжалось — но он понимал, что это не его чувства… и не мог поверить.
— Я думал… что ты меня ненавидишь, — неуверенно сказал он.
В ответ Данте лишь усмехнулся уголком рта:
— Да я бы с удовольствием набил тебе рожу, будь у меня время. Но его ведь уже нет, верно?..
— Да… верно, — боль в груди нарастала, превращаясь во что-то иное, яростное и жаждущее крови.
Вергилий поморщился — архонт уже готов был вырваться из его тела, и мешкать не стоило. Да, умереть он не сможет, но теперь это и не требуется, раз архонт уже проявляет свою силу. Но в этом мире у него мало преимуществ — даже Данте мало чем мог помочь, учитывая его усталость.
А в Аду, имея под контролем легионы демонов, Вергилий мог укротить архонта. Все же это будет куда лучше, чем позволять ему разгуливать в этом мире.
Но прежде всего…
— Данте…
Тот вопросительно приподнял бровь:
— Решил чмокнуть брата на прощание?
— Что-то вроде, — Вергилий снял амулет с шеи и протянул его брату: — Я бы хотел, чтобы он был у тебя. Чтобы мы таким образом были вместе. Хоть как-то.
Данте принял амулет, не веря своим глазам. Чтобы Вергилий вот так вот просто расстался со своим амулетом? В детстве он, помнится, как-то целую истерику устроил, когда случайно потерял его.
— Ты прямо как девчонка, брат, — сказал Данте, подняв голову. И замолчал — Вергилия в зале больше не было.
Он исчез.
Ушел.
Данте стоял столбом, держа в руке амулет брата, которого он потерял. Снова.
В это просто невозможно было поверить. Черт, да он и не хотел верить.
— Вергилий?
Тишина. Только эхо слабо повторяло имя брата, поднимаясь все выше к потолку Башни.
— Верг, блядь, хватит придуриваться! Выходи! — Это до безумия напоминало игру в прятки, когда еще совсем маленький Данте бегал по всему дому, пытаясь разыскать хитро спрятавшегося брата.
Однако теперь это была не игра. И Вергилий не просто спрятался — он перестал существовать для этого мира.
Его просто больше не было.
Данте почувствовал, как горький комок в горле мешает ему дышать. Вдохнул — и мысленно чертыхнулся, радуясь, что никто не видит его в этот момент.
Но он ошибался — Кэт услышала его голос, зовущий брата. Она долго не понимала, где находится, пока до нее не донеслось прерывистое дыхание.
Не поднимая головы, Кэт огляделась и увидела неподалеку Данте. Он стоял спиной к ней, и его плечи едва заметно вздрагивали.
И, понимая, что с ним происходит, Кэт сама не смогла сдержать слез. Но Данте услышал ее всхлипы и так резко развернулся, что она понять ничего не успела — буквально через секунду оказалась в его объятиях.
— Не смей реветь, — пробурчал Данте, крепко прижимая ее к себе. — Ты меня слышишь? Не плачь.
Но Кэт уже не могла остановиться — она поняла, что своими действиями все испортила. Из-за нее Вергилию пришлось уйти, наверняка без возврата. И это было больнее всего — она разрушила все надежды. Надежды не только свои, но и Данте.
— Я во всем виновата… — прошептала она, кусая губы до боли. — Это все из-за меня…
— ЗАМОЛКНИ! — Данте тряхнул ее за плечи и посмотрел прямо в глаза.
Знакомый выжигающий взгляд, светящийся алым, заставил Кэт оцепенеть. Но это был не взгляд зверя, жаждущего крови. Это был взгляд человека, потерявшего семью, и не желавшего терять других близких.
— Ты. Ни в чем. Не виновата, — отчеканил Данте, глядя ей в глаза. — И не смей себя обвинять, ясно? Это моя вина. Только моя — и ничья больше.
Кэт даже плакать перестала, услышав от него эти слова. Она и раньше знала, что во всем произошедшем Данте обвиняет только себя самого, но слышать это теперь, после того, как все закончилось, было тяжело и больно. И Кэт не знала, как поддержать его, и ненавидела себя за это.
Но прежде чем она успела что-либо сказать, Данте молча помог ей подняться. Буркнул, виновато опустив голову:
— Идем отсюда.
Кэт лишь кивнула, и они покинули Башню.
* * *
Всю ночь они шли пешком, пока не остановились в каком-то неприметном заброшенном поселении.
Кэт свернулась в клубок, пытаясь согреться — несмотря на климат пустыни, ее бил озноб. Данте не спешил ложиться рядом — он сидел у окна, словно высматривал кого-то.
— Как думаешь… — тихо спросила Кэт. — Теперь все закончилось?
— Для ангелов? Более чем. А людям еще придется попотеть, чтобы научиться жить для самих себя, — Данте перебирал пальцами так, словно держал в них невидимую сигарету. — Но теперь человечество действительно свободно. И в некотором роде, оно само на это согласилось.
— То есть?
— Оно… да так, ничего. Забей и спи, — отмахнулся Данте.
Он не хотел рассказывать Кэт, на какие жертвы ему пришлось пойти, чтобы спасти людей. Но он помнил — буквально за секунду до того, как перед его глазами мелькнула вспышка, впоследствии превратившаяся в убийственный свет, Данте услышал ответ многих людей, которым предстояло умереть:
«Спасибо тебе».
Но люди, до которых дойдут слухи о произошедшем, не поймут, что жертвы инцидента на Башне добровольно пошли на смерть. Именно Данте будут считать ответственным за их смерть — никого больше.
Если он останется один.
Кэт уснула, обхватив плечи руками. Некоторое время Данте полежал рядом, обняв ее, чувствуя ее тепло. Он хотел запомнить каждое чувство, возникавшее, когда Кэт была рядом.
И Данте на какое-то время задремал, разделив ее тепло.
* * *
Яркий свет, пробивавшийся сквозь закрытые глаза, почему-то напомнил о Башне. И сотнях, тысячах криков, утопающих в этом свете.
Кэт открыла глаза и тут же сощурилась — прямо в окно светило полуденное солнце. Поморщившись, она перевернулась на другой бок и тут поняла — Данте нет рядом.
Куда он делся?
Вскочив с лежанки, расположенной прямо на полу, Кэт огляделась. Привычные пистолеты, которые Данте обычно клал рядом с собой, когда шел спать, исчезли. Не было и его потрепанной короткой куртки, которую он носил последние несколько дней.
Кэт выскочила из дома — прямо напротив выхода стояла машина. Побитый и старый пикап, похожий на тот, в котором они с Данте полгода колесили по Америке. В воздухе чувствовался запах бензина.
Дверь в пикап была открыта. Кэт залезла в кабину — в замке зажигания торчали ключи. На приборной доске, прямо над магнитолой, была записка, написанная неровными печатными буквами:
«ПОСЛУШАЙ»
Из магнитолы высовывалась кассета. Кэт вставила ее в слот, чувствуя, как душу наполняют самые тревожные опасения. И они подтвердились — на пленку был записан голос Данте:
—
«Привет, Кэт. Я очень надеюсь, что ты послушаешь эту запись. Если же это слушает кто-то другой, то вынужден признать, что поступил как мудак, не положив эту кассету адресату под нос.
Ладно, шутки в сторону. Как ты, наверно, уже поняла, я ушел. И не собираюсь возвращаться — пока что. Дело в том, что в Башне произошло кое-что очень хреновое, а именно — мне пришлось убить практически всех, кто остался там. Тех, кого мы хотели спасти. И все люди, буквально каждый из них, знают об этом. Знают — и будут не против меня прикончить. Просто потому, что считают меня чудовищем.
Именно поэтому я и решил уйти. На время исчезнуть, чтобы не подвергать тебя опасности. Я смогу перенести боль, ты — вряд ли. Не спорю, Кэт, ты очень сильная, но я не могу допустить, чтобы тебе вновь пришлось страдать из-за меня».
Кэт слушала, затаив дыхание. Она поняла, что образы яркого света и множества умирающих людей не были сном. Это была реальность.
—
«Пока ты спала, я решил немного прогуляться», — продолжал звучать голос Данте. —
«Вернуться к Башне — мало ли, вдруг кто остался в живых. Или же этот придурок мог оказаться там… Но я нихрена не нашел. Почти. Открой бардачок».
Кэт послушно выполнила требуемое — в глубине бардачка блеснул золотом знакомый предмет.
—
«Я нашел его возле самолета. Вспомнил, что Финеас вроде бы хотел видеть именно тебя хранителем этого глаза. Я до сих пор не могу понять, почему. Нет, я не имею в виду, что ты недостойна и все такое прочее, но это… странно. Хотя…» — тут Данте на некоторое время замолчал, и Кэт могла слышать шум ветра, записываемого на пленку.
—
«Мне кажется, он выбрал тебя потому, что ты спасла нас. Да, нас — не только меня, но и Вергилия. Когда мы с ним встретились снова, еще в Ватикане, то осознали, насколько важны друг для друга. Этого бы не произошло без твоей помощи, и я очень благодарен за это».
Кэт лишь молча кивнула, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы. Данте вздохнул и продолжил:
—
«Кстати, о Вергилии… он благодарен тебе не меньше. По крайней мере, как он сказал. Но на сей раз я склонен ему верить — в какой-то мере мы чувствуем, что творится на душе каждого из нас, понимаем, где правда, а где ложь. И, честно говоря, для меня это до сих пор непривычно. Словно копаешься в чужом грязном белье, как гребаный фетишист.
Так или иначе, я до сих пор чувствую, что он сожалеет обо всем произошедшем. А если я чувствую его — значит, он еще жив. И его можно вернуть — узнать бы, как.
Поэтому я оставил тебе в бардачке еще кое-что. Носи его с собой, не снимая. Когда придет время, мы займемся возвращением этого идиота обратно».
Кэт увидела блеск синего камня амулета еще до того, как сунула руку в бардачок. Она вытащила амулет и медленно надела на шею, продолжая слушать Данте:
—
«Я заправил эту развалюху. Мотор вроде рабочий, но я не могу сказать наверняка. Так или иначе, я уверен, что тебе удастся добраться до ближайшего поселения и передохнуть там. У тебя еще много дел, Кэт — если вспомнить, что делает этот суперглаз Финеаса, то он не просто так стал твоим. Черт, как бы тебе объяснить… Я думаю, в тебе Финеас увидел этот… потенциал. И решил помочь тебе его развить — передать другим людям.
Как оказалось, Создатель — это брат-близнец Финеаса. Знаю, это не смешно, но так оно и есть. Они тоже, как и мы с Вергилием, когда-то сражались друг с другом за будущее человечества. И оба были уверены, что так будет всегда. Но им, вернее, Создателю, пришлось изменить свое мнение. Он считал, что две разных правды никогда не смогут найти общего, того, что объединяет их. Но как я понял, это не обязательно. Может, мы с Вергилием и разные, но мы дополняем друг друга. У одного из нас есть то, чего нет у другого, но вместе мы не испытываем неудобств. Если, конечно, Вергилий не пиздит очередную пафосную ересь.
Но дело не только в нас — все существа такие. И люди, и ангелы с демонами — все они несовершенны, неидеальны. И смысл жизни заключается не только в том, чтобы найти свое место в жизни, но и обрести себя в полной мере. Найти того, кто сможет дополнить тебя. Можно, конечно, послать такую цель в задницу и жить в свое удовольствие — тут человек волен решать сам. Именно этого мы и добились — духовной свободы для человечества.
Черт, что-то я увлекся. Похоже, этот сраный старикашка неслабо промыл мне мозги, пока я был у него в гостях.
Так или иначе, Кэт — теперь тебе придется заняться делом без меня. Понимаю, что тебе может быть страшно, но поверь — куда страшнее было бы, если бы ты осталась рядом со мной. Полгода назад я хотел защищать тебя, потому что считал тебя слабой. Но теперь, после всего того, что произошло, я знаю — ты сильная. Очень сильная, и сможешь решать свои проблемы самостоятельно.
Это не значит, что я послал тебя к черту, или что-то вроде того. Я не хочу, чтобы ты стала чужой тенью, какой ты была в Ордене. Я не хочу, чтобы ты считала себя обузой. Все, чего я хочу — чтобы ты не зависела от кого-то другого. Даже от меня.
Удачи тебе, Кэт. Мы еще увидимся — так что не потеряй этот амулет. Он нам еще пригодится.
И еще… я очень тебя люблю».
Кассета щелкнула, остановив проигрывание пленки, но Кэт было все равно. Закрыв лицо руками, она пыталась осмыслить услышанное. Плакать не хотелось — но было трудно осознать, что человек, который поддерживал ее столь долгое время, ушел. История повторялась.
Но теперь Кэт не ощущала себя брошенной бесхозной вещью. Она прекрасно понимала, что Данте прав. Но, тем не менее, ей было тяжело. Ей не хотелось расставаться с ним.
Оставалось только надеяться на новую встречу.
Глубоко вздохнув, Кэт повернула ключ зажигания. После нескольких попыток мотор пикапа все же заурчал.
Неожиданно кассета вновь щелкнула:
—
«Бля, совсем забыл! На заднем сиденье есть оружие и какая-то еда. Правда, с последней я бы не стал рисковать: то, что в консервах, больше похоже на демоническое дерьмо, чем на еду. Хотя кто знает, какие у тебя вкусы: может, ты такое и любишь…»
Кэт не выдержала и рассмеялась, чувствуя, как слезы против воли бегут по щекам.
* * *
Люди пытались снарядить поисковые отряды, чтобы найти человека, ответственного за гибель множества людей в зиккурате Этеменанки. Но им пришлось отказаться от этой славной идеи — нахлынули куда более серьезные проблемы.
Прежде всего, с лица земли исчезли и ангелы, и демоны. Не все — но большинство, оставив накопленные ресурсы и земли. Люди, словно дворовые собаки, живо накинулись на трофеи, устраивая нешуточные битвы за них.
Выжившие жители Старого Ватикана совместно с правительством США решили восстановить город и страну. После небольшого совета было решено переместить парламент США именно в Нью-Ватикан. Америка, лишенная власти, разрушилась довольно быстро — хотя она и без этого могла называться целой страной лишь на честном слове.
Теперь же Штаты пожирали самое себя гражданскими войнами и грабежами, которые после перемещения властей многократно усилились. Останки военных ресурсов Штатов были собраны некоей группой «Паладинов» с целью восстановить страну и захватить соседние страны. Но «Паладины» потерпели поражение — русские войска, объединившись с Нью-Ватиканом, разгромили армию Штатов и заполучили оба материка в свое распоряжение.
Но на этом ничего не закончилось — обедневшая от нашествия демонов Россия не желала делить захваченную территорию с Нью-Ватиканом. Назревал новый конфликт, грозивший уничтожению маленькой страны. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в какой-то момент на сцену не вышел Китай, решивший провести показательные демонстрации своего ядерного оружия. Но по неизвестной причине эти демонстрации уничтожили половину населения Северной Америки.
Люди запаниковали: они поняли, что война и конфликты между странами приносят еще больше вреда, чем нашествие потусторонних существ. И представители многих стран собрались в Нью-Ватикане, где было заключено соглашение о перемирии, которое запомнилось в истории, как Год Тишины.
Затем люди решили начать все сначала. Это был один из первых разумных поступков человечества с момента исчезновения власти демонов и ангелов.
