—
После заключительного в семестре урока зелий стайка студентов медленно побрела обратно в сторону Парадной лестницы, зевая и непринужденно болтая о своих планах на каникулы. Чонгука увела краснеющая пятикурсница Слизерина, предположительно для очередного признания в любви. Количество признаний, которые Чонгук получал ежедневно, казалось, было постоянной ношей для невольного ловеласа. Итак, Чимин обнаружил, что возвращается один. Не то, чтобы он сильно возражал, на самом деле. Он плелся позади Юнги, стараясь держаться на почтительном расстоянии, чтобы не показаться сумасшедшим сталкером, все время ломая голову в поисках темы для разговора, которую он мог бы использовать, чтобы растопить лед. Однако, к его неудовольствию, прежде чем он успел что-то сказать, один из единственных близких знакомых Юнги — Даниэль Кан — добрался туда раньше Чимина. Казалось, он появился из ниоткуда, как нежелательный сорняк, загораживая обзор Чимину, когда он подошел слишком близко к другому слизеринцу. На сохраняемом расстоянии Чимин едва мог слышать их разговор. — Юнги! Вот ты где. Я тебя везде искал — ты оставил у меня свой шарф. Вот надень его, пока не простудился… — Ой. Э-э, спасибо. Я даже не понял, что потерял его. — Да, не волнуйся. Эй, я как раз хотел тебя спросить — ты действительно уверен, что с тобой все будет в порядке, если ты снова останешься в Хогвартсе? Как я уже говорил в прошлый раз, мама очень хочет снова тебя увидеть, и она уже поговорила об этом с твоим отцом. Мы были бы более чем счастливы принять… — Даниель. Я сказал, что буду в порядке. Тебе действительно не нужно беспокоиться обо мне. — …но разве тебе не будет одиноко… — Юнги! Ты остаешься на каникулах? Я тоже! Может, как-нибудь вместе пообедаем? — Чимин громко вмешался в разговор, ускорив шаг так, чтобы он мог встать с другой стороны от Юнги. Его присутствие сразу же привлекло внимание двух слизеринцев. Даниэль странно посмотрел на Чимина, его брови резко сошлись на переносице. Юнги, с другой стороны, только еще больше нахмурился. (Но кончики его ушей были окрашены в светло-розовый цвет, и Чимин на мгновение отвлекся на то, как мило они выглядели.) — Пак Чимин? — спросил Даниэль, выглядя как ребенок, у которого украли конфету из рук. — Я не знал, что ты дружишь с ним, Юнги…? Чимин никогда особенно не задумывался о Даниэле — слизеринец, возможно, учился в том же классе и был довольно дружелюбен и популярен по всем параметрам, но их пути почти не пересекались. Однако что-то в легкомысленном обращении другого мальчика к нему в третьем лице, несмотря на то, что Чимин стоял прямо там, задело Чимина за живое. Между ними двумя было странное напряжение, которое было тонко скрыто за дружелюбными улыбками, которыми они одаривали друг друга. — Мы не друзья, — пробормотал Юнги. — Верно — мы товарищи по группе. Юнги гений в зельеварении, и он тесно сотрудничал со мной, чтобы помочь мне. Разве не так? — сказал Чимин с, казалось бы, добродушным смехом. Тем не менее, то, как небрежно он обнял Юнги за плечи и оттащил его подальше от Дэниела, говорило о его, возможно, не очень добродушных намерениях. — Эй, кстати говоряу меня возник вопрос по поводу зелья, которое мы приготовили сегодня… почему нам пришлось ждать, пока оно остынет, чтобы снова добавить кровь саламандры? Мое приобрело странный оттенка синего. Ты случайно не знаешь, почему? Юнги бросил на него острый взгляд, холодно сбрасывая руку Чимина со своего плеча. Но это не имело значения — Чимин использовал свой козырь, взывая к заботливой натуре Юнги. Конечно же, хотя мальчик все еще сохранял свой холодный и надменный вид, он замедлился, чтобы соответствовать темпу Чимина. С долгим страдальческим вздохом Юнги открыл рот, чтобы дать гриффиндорцу подробное и удивительно терпеливое объяснение. Возможно, это было с вкраплениями парочки «ты идиот» и «не будь глупым, тупица», но Чимин даже не заметил. Понимая, что его полностью вытеснили из разговора, Даниель производя впечатление грустного, избитого щенка, пробормотал оправдание, чтобы уйти. Юнги даже не обратил на него внимания. Выглядя немного удрученным, Даниэль ушел, поджав хвост. Чимин наблюдал, как он уходит с самодовольным выражением лица, которое он быстро сменил на невинную улыбку, когда снова почувствовал на себе обжигающий взгляд Юнги. — Эй. Ты меня вообще слушаешь? — мрачно спросил Юнги. — Конечно! Что-то, что-то про саламандру, верно? — весело сказал Чимин. Юнги недоверчиво посмотрел на него с открытым ртом, как будто Чимин был самым идиотским человеком, которого он когда-либо встречал. Чимина это ничуть не смутило. Тот факт, что Юнги еще не ушел, означал, что мальчик, наконец, стал считать его чем-то большим, чем просто незнакомцем — и хотя в любой другой ситуации это, возможно, мало что значило бы для кого-то еще, Чимин на самом деле был на седьмом небе от этого. Юнги не нужно было ничего объяснять Чимину. Юнги делал это только для того, чтобы побаловать его. Чимин продолжал задавать вопросы и держался у Юнги как приклеенный всю прогулку, практически жужжа от восторга при каждом язвительном ответе, который Юнги неохотно давал ему. Другие проходившие мимо ученики открыто пялились на них двоих, вероятно, с трудом веря, что у бодрого гриффиндорца хватит смелости заговорить с таким колючим учеником, как Юнги. Разве он не боялся, что ему откусят голову? Они продолжали «разговаривать», пока, наконец, не поднялись по Парадной лестнице, где стало очевидно, что их пути разойдутся. Чимин направился вниз к общей гостиной Гриффиндора, чтобы встретиться со своими друзьями, тогда как Юнги направился вверх — вероятно, в библиотека. Когда лестница начала подниматься, и Юнги направился к ней, Чимин надулся, протянул руку и слегка потянул край мантии слизеринца. Юнги остановился, закатив глаза, позволяя увлечь себя обратно к другому студенту. — ...что?. — Я имел в виду то, что сказал ранее. Давай как-нибудь вместе пообедаем, ладно? Юнги уставился на него, и Чимин непоколебимо посмотрел в ответ. Когда Юнги покраснел и отвел взгляд, Чимин улыбнулся. Несмотря на то, что он не получил ответа от другого мальчика, он знал, что выиграл.—
Позже в тот же день на месте, где он обычно сидел, лежала записка.// мое сердце не выдерживает, когда ты смотришь на кого-то другого.
почему ты просто не можешь не сводить с меня глаз? я был здесь все это время. //
Борода Мерлина. В то время как предыдущее письмо было мягким и романтичным, это письмо было очень ясным по смыслу и намерениям. На этот раз даже чернила были ярко-красного оттенка. Действительно ли это был тот же автор, который был так поэтичен в своем последнем письме? Юнги скривил верхнюю губу, желая разорвать записку. Но, как и с другими до этого, он странным образом не хотел этого делать. Даже он должен был признать, что во всем этом было что-то немного волнующее. Он никогда раньше не был в центре чьего-либо внимания, поэтому не знал, как действовать, но… он начинал верить, что все это было правдой. И от этого ему стало странно тепло. Причмокнув губами и, как обычно, спрятав записку в карман мантии, для сохранности, Юнги не мог не бросить взгляд на гриффиндорский стол — привычка, которую он приобрел совсем недавно, когда завел себе… полузнакомого… ? Кем именно был для него этот мальчик? Как будто у Чимина было какое-то сверхъестественное чутье, гриффиндорец выпрямился и повернулся на своем месте, поймав Юнги на том, что тот пялится на него. Юнги не улыбнулся в ответ, но и не нахмурился на этот раз. Он бросил на гриффиндорца беспомощно-растерянный взгляд, но перевел взгляд в другую сторону только тогда, когда стало ясно, что другой мальчик не собирается отводить взгляд первым. По какой-то причине мысли о другом мальчике заставляли его сердце биться чаще. Это было почти такое же чувство, что и... ну, на самом деле, то же самое чувство, когда он получал те письма. Юнги моргнул, когда эта мысль внезапно пришла ему в голову. Он достал письмо, которое только что получил, осторожно растирая чернила пальцами. Он взглянул на гриффиндорский стол проницательным, задумчивым взглядом. Мог ли это быть…?—
В отсутствие своей большой и шумной компании друзей, которые обычно заставляли его быть слишком занятым, чтобы думать, у Тэхёна была склонность впадать в настроения, которые Чимин мог описать только как «грустный мальчишеский испуг». Это заставило его порадоваться, что он принял решение остаться. Он выгнал хаффлпаффца из общей комнаты, несмотря на все его протесты, и потащил Тэхёна в Хогсмид выпить кружку сливочного пива, а то и пару или три. На улице было ужасно холодно, но пребывание там, казалось, немного подняло настроение Тэхёна. Мальчик даже немного улыбался, остановившись у одного из столиков возле «Трех метел», чтобы поболтать с несколькими соседями по дому, которые тоже остались на каникулы. Решив, что его друг некоторое время будет в порядке сам по себе, Чимин улизнул в «Сладкое королевство». Как обычно, ярко раскрашенные стены магазина были уставлены от края до края сладостями на любой вкус. Хотя сам он был весьма неравнодушен к левитирующим шарикам с шербетом и обычно набивал ими свои карманы, на этот раз он делал покупки не для себя. Нет, вместо этого он наклонился к полке с шоколадными лягушками, внимательно рассматривая каждую. Тэхён был заядлым коллекционером карт волшебников, которые были упакованы в каждую коробку, и Чимин хотел купить своему другу несколько в качестве рождественского подарка, чтобы поднять ему настроение. Осмотрев магазин, чтобы убедиться, что он там один, он взял одну и потряс ею возле уха, услышав, как дребезжит карточка и возмущенно квакает лягушка внутри маленькой коробочки. Жаль, что Чимин не мог сказать, какая карточка в какой коробке. …хотя Чимин предполагал, что на самом деле это не имело бы большого значения. Коллекция Тэхёна была настолько велика, что казалась практически непристойной, и он решил, что в любом случае найти карточку, которой у Тэхена еще не было, зависит от удачи. Итак, он сунул руку в полку, без разбора сгребая кучу шоколадных лягушек в корзину, которую держал в другой руке. Звякнул дверной звонок, когда вошел еще один посетитель. Чимин поднял взгляд, немедленно встал и бросил свою корзину, когда понял, кто это был. — Ах! — воскликнул Чимин, протягивая руку полупоклоне, полуприветствии. — Юнги! Слизеринец на мгновение напрягся, прежде чем понял, кто его зовет. Постепенно напряжение покинуло его плечи, и фирменная хмурость вернулась на лицо Юнги. — Чимин. — Юнги холодно поздоровался в ответ. Взяв корзину для себя, он протиснулся мимо Чимина, направляясь прямиком к плиткам шоколада у прилавка. Чимин не мог удержаться от любопытства. — Я не знал, что ты фанат белого шоколада, — пробормотал Чимин, смело вставая рядом с Юнги. Другой мальчик некоторое время смотрел на него, прежде чем снова повернуться к полке. — А ты думал, я фанат темного шоколада? — Нет-нет, я просто с самого начала не знал, что ты любишь сладкое. Единственный раз, когда я видел, как ты ел что-то сладкое, был тот раз, когда Мимми дала нам те шоколадные батончики. Кстати, она тебя очень любит. Сказала, что тебе следует чаще заглядывать на кухню, и она обязательно оставит тебе немного десерта. Кончики ушей Юнги снова горели ярко-красным. Это было так же мило, как обычно, и Чимин едва сопротивлялся желанию протянуть руку и потрогать их. — Что ты вообще здесь делаешь? — спросил Юнги, отклоняясь от мальчика и неловко шаркая влево только для того, чтобы другой мальчик последовал за ним. — Тебе больше некого подонимать? — Мне? О, нет. Ну, я имею в виду, я пришел с Тэхёном, но он разговаривает с несколькими друзьями. Вообще-то, я ускользнул за рождественским подарком для него. В последнее время он был не в духе — его мама в больнице, и я думаю, что это сильно повлияло на него. Он не был уверен, почему так много рассказывает Юнги о ситуации Тэхёна. Он полагал, что Тэхён вряд ли обрадуется, если узнает, что Чимин рассказывает то, за что ему так стыдно. Тем не менее, Юнги не был из тех, кто распространяет сплетни, и, кроме того, Чимин думал, что семейная жизнь Тэхёна — это то, что Юнги смог бы глубоко понять. В конце концов, их истории были довольно похожи, не так ли? Конечно же, Юнги, казалось, стал уделять ему больше внимания, выпрямившись и склонив голову набок, чтобы лучше слышать, что говорит Чимин. — Ну, а почему он не поехал навестить ее? — В том-то и дело, что его отец — маггл, как и мои родители. Зарабатывают он не много, и этого едва хватает, чтобы оставаться на плаву. Взгляд Юнги стал немного отстраненным, как будто он что-то вспомнил. Слизеринец слегка сжал челюсти. — …поэтому он не поехал домой? — напряженным голосом спросил Юнги. — Да, у них нет денег, чтобы купить ему билет на поезд. Отчасти поэтому я хотел остаться на каникулы — составить ему компанию. Другая часть причины, конечно же в тебе. Но я не думаю, что ты поверишь, если я расскажу тебе, не так ли? — В любом случае, извини, что утомляю тебя всеми этими подробностями, — смущенно сказал Чимин. — Я беспокою тебя, не так ли? — …нет, все в порядке, — тихо пробормотал Юнги, на мгновение выглядя немного обеспокоенным, уставившись на содержимое своей корзины. Затем он, казалось, быстро принял решение, поставив свою корзину на пол. — Мне пора идти, — пробормотал слизеринец, к ужасу Чимина, полностью забыв о шоколаде, развернулся и пошел обратно к двери. — Мне нужно пойти поговорить кое с кем. — Подожди, ты забыл свой…? — Чимин подобрал забытую корзину и крикнул ему вслед — только чтобы понять, что его полностью проигнорировали, когда колокольчик зазвенел снова, и дверь захлопнулась. Некоторое время он стоял ошеломленный, держа в руках корзину, полную шоколада. В конце концов, он посмотрел вниз и с легким вздохом высыпал содержимое корзины Юнги в свою.—
В мгновение ока уже наступил канун Рождества, и Чимин обнаружил, что проводит его, крадучись по замку после отбоя. — Скопление тараканов? — Нет. — Боулер отбил бладжер своей битой? — Нет. — Салазар Слизерин — скользкая змея? — ... —...Кровавый барон — придурок? — …теперь это начинает казаться оскорбительным. Если вы не знаете пароль, то убирайтесь! — О, перестань, пожалуйста. Мне просто нужно зайти только один раз, и я клянусь, что больше не вернусь и не побеспокою тебя, пожаааалуйста, — сказал Чимин, умоляя нарисованного питона, который каким-то образом смотрел на него сверху вниз. Чимин нервно вытер каплю пота со лба, сжимая завернутый подарок и письмо в руках, и ломал голову в поисках еще одного возможного пароля. — А как насчет — стукачи получ… — Почему бы тебе не объяснить мне, почему гриффиндорец пытается проникнуть в гостиную Слизерина посреди ночи? — спросила змея, прервав еще одну неудачную попытку угадать пароль. Он развернулся на ветке, на которой был нарисован, опустив голову так, чтобы его морда оказалась ближе к лицу Чимина. Чимин выглядел немного застенчивым, пряча свой подарок за спину, прежде чем передумать. Через мгновение он со вздохом убрал руки из-за спины. — Просто… завтра Рождество, да? Так что я купил конфет для Юнги и хочу положить их под... — Подожди минутку. Юнги? Мин Юнги? — Змея удивленно зашипела на него. Чимин моргнул. — Этот мальчик очистил мой портрет в прошлом году после того, как группа студентов из вашего дома изуродовала его. Это была какая-то липкая черная субстанция, которая не смывалась заклинаниями, поэтому мальчик провел всю ночь, очищая его собственными руками. И ни разу не попросил ничего взамен! — Змея фыркнула. Казалось, он на мгновение задумался, почесал голову кончиком хвоста, прежде чем испустить вздох. Он качнулся вправо, поднимаясь вверх и в сторону. — Хорошо, я впущу тебя только в этот раз, но в следующий раз мне лучше тебя больше не видеть, — донесся до него приглушенный голос змеи. Он продолжало бормотать даже после того, как Чимин прошел в дверной проем. — … пора бы хоть раз в жизни случиться с этим мальчиком чему-то хорошему… Ярко улыбаясь, Чимин поблагодарил его, спускаясь по узким ступеням в слизеринскую гостиную. Он моргнул, ожидая, пока глаза привыкнут к тусклому зеленому свету, освещавшему комнату. Общая комната Слизерина оказалась вовсе не подземельем, как он себе представлял все эти годы. Было темно, но совсем не сыро и не грязно. Пол был покрыт роскошным серебристо-черным ковром, а великолепные гобелены свисали со стен, и бархатно-зеленые стулья стояли рядом с великолепными столами из ясеневого дерева, атмосфера, которую создавала комната, полностью отличалась от неформального пространства в теплых тонах, которым была гостиная Гриффиндора. Но, как бы сильно Чимину ни хотелось запрыгнуть в привлекательно выглядящий диван с мягкими подушками с кисточками, Чимин был здесь не для того, чтобы разглядывать все это. Он нашел аккуратно украшенную рождественскую елку, спрятанную в углу, и быстро подошел к ней. Сложив письмо и крепко привязав его к подарку, на котором было написано имя Юнги, Чимин наклонился, засовывая завернутые конфеты под елку. Сделав то, что собирался сделать, Чимин кивнул, встал на ноги и отряхнул свою мантию. Он обернулся и сделал несколько шагов назад к двери, прежде чем остановился как вкопанный. Его голова повернулась влево, жадно глядя на дверь, ведущую в спальню мальчика. Учитывая, как было поздно, Юнги, вероятно, уже спал в своей постели. Юнги. В своей постели. На мгновение Чимин задумался, а не… Нет, абсолютно нет, решительно сказал он себе, качая головой. Он пошел прочь. ...только для того, чтобы через несколько секунд вернуться назад, снова уставившись на ту же дверь. Может просто заглянуть. Одного взгляда было бы достаточно. Верно?—
Мерлин, может ли быть что-то более очаровательное, чем спящее личико Юнги? Хмурое выражение, которое обычно было на его лице, сгладилось во сне, обнажая молодое и даже милое выражение, от которого Чимину захотелось протянуть руку и сжать щеки Юнги. Чимин глупо ухмыльнулся, чувствуя себя ребенком в кондитерской, когда облокотился локтями на кровать. Какое-то время он довольствовался тем, что просто слушал тихое посапывание Юнги и смотрел, как его нежные ресницы трепещут во сне. Но когда приглушенный стон, сорвавшийся с его губ, привлек его внимание к губам Юнги, Чимин обнаружил, что заворожен. Тонкие изогнутые губы Юнги выглядели такими мягкими, приветливыми и розовыми. Это было так… так… Разум Чимина гудел от белого шума. Чимин почувствовал, как покалывают его губы, и, прежде чем он смог остановить себя, он обнаружил, что наклоняется вперед, влекомый желанием, которое он не мог точно описать. Он словно сошел с ума, его глаза начали закрываться, когда он бездумно наклонился к Юнги. Теперь он почти чувствовал кожу Юнги своей, так близко, что ощущал дыхание другого парня на своих губах. Все, о чем Чимин мог думать, это то, как сильно он этого хотел. По… поцеловать его. Чимин хотел поцеловать Юнги. Чимин хотел услышать, как он стонет в губы Чимина, увидеть, как его глаза наполняются желанием, и… и… Вынужденный по какой-то необъяснимой причине остановиться, Чимин завис всего в сантиметре от него, едва касаясь носом другого парня. Он открыл глаза. Только чтобы обнаружить, что другой мальчик смотрел прямо на него.—
Maybe, one day - Hotel Apache
На мгновение Чимин замер, не уверенный, что сказать или что сделать. По какой-то причине Юнги еще не закричал, не ударил Чимина в пах и не сбросил его с кровати. На самом деле Юнги вообще ничего не сделал Чимину, кроме как уставился на него с отсутствующим выражением лица. Сглотнув, Чимину ничего не оставалось, кроме как отступить так медленно, как только мог, позволив другому мальчику моргнуть и медленно сесть. Оба молча смотрели друг на друга. Молчание тянулось мучительно долго, и Чимин понял, что это было только потому, что другой мальчик ждал, что он что-то скажет. — Э-э… — начал Чимин, его разум полностью отключился, когда его мозг как у ящерицы взял верх. — Это всеееееее сон, — сказал Чимин. Описывая рукой дугу. Да, сон. ...сон?!!?!?! О чем он думал??!!?!?!? ААААААААААААААААААААААААААААААААААА. АХ. АААААААААА- — Я… действительно сплю? — ...д-да! — …тогда почему из всех людей мне должен сниться ты? — … — … — ... — Может быть… потому что… ты думал обо мне? — описав рукой еще одну неубедительную дугу. Все это время в его голове: АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА Но затем Юнги медленно моргнул — и, наконец, кивнул. Как будто безумное объяснение Чимина имело смысл. — Хм. Что ж, я полагаю, это правда, — пробормотал Юнги. ААААА — подождите что? Щеки Юнги немного покраснели. Смущенно покрутив большими пальцами на коленях, он вдруг наклонился вперед и выжидающе закрыл глаза. Чимин просто смотрел, его собственное лицо начало пылать от близости другого парня. Юнги открыл один глаз и нахмурился, когда понял, что Чимин не двигается. Выглядя немного раздраженным, Юнги мрачно посмотрел на Чимина. — Ну? — возмущенно спросил он. — Разве ты не собирался меня поцеловать? — …ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Разве ты не должен знать…? Мерлин… этот сон становится все более странным. Я тот, кто должен это говорить! — Давай поторопись. У меня нет времени на всю ночь, — сказал Юнги со всей милой язвительностью в голосе, которая была присуща только ему. Юнги наклонился вперед и закрыл глаза. И снова стал ждать. Чимин украдкой огляделся, удостоверившись, что никого нет рядом, прежде чем сделать глубокий вдох. На этот раз, с красными щеками и сердцем, которое бешено колотилось в груди, Чимин зажмурил глаза и бросился вперед, слегка чмокнув Юнги в губы. Это была всего лишь легкое касание, но оно было похоже на покалывающий разряд электричества. Они оба быстро отстранились. Чимин чувствовал, как будто его лицо горит, он смотрел вниз, а из ушей шел пар. С другой стороны, Юнги касался собственных губ с выражением застенчивого удивления и нарастающим румянцем. — Так… так вот на что похож поцелуй, — хрипло сказал Юнги. На его лице была легкая улыбка, от которой Чимин не мог оторвать взгляда. — Э-это был твой первый поцелуй? — непонимающе спросил Чимин. Юнги скривил губы. — Это сон, разве это имеет значение? — просто сказал он. Это было бы справедливо, если бы это действительно был сон. Зная, что он украл первый поцелуй другого парня, Чимин чувствовал в равной степени радость и стыд. Если раньше он не был уверен в своих чувствах к Юнги, то теперь не мог отрицать свои собственные желания. Учитывая то, как Юнги отреагировал на поцелуй, он начал думать, что другой мальчик тоже был к нему неравнодушен. Юнги протянул руку, осторожно потянув Чимина за мантию. Не задумываясь, Чимин тут же накрыл руку Юнги своей, сжав тонкие пальцы Юнги в своей ладони. — Что? — спросил Чимин, рассеянно поглаживая тыльную сторону ладони Юнги большим пальцем. Юнги покраснел сильнее, на секунду взглянув на их переплетенные руки, прежде чем снова поднять глаза. Он снова наклонился вперед. — Еще один. На этот раз дольше. Чимин был красным как свекла. Он не хотел заставлять Юнги ждать, поэтому Чимин быстро согласился, наклонившись вперед, пока их носы снова не соприкоснулись. На этот раз, когда он нежно прижался губами к губам Юнги, он задержал их там. Глаза Юнги закрылись, и тихий вздох сорвался с его мягких губ. Это было… приятно. Это было правильно. Чимин не хотел отстраняться, и он не предполагал, что Юнги тоже этого хотел. Чимин хотел большего. Он обхватывает Юнги руками. Ему хотелось просунуть язык между губ Юнги и целовать его до потери сознания, пока Юнги не сможет думать только о нем. Но он не хотел делать это вот так. Не тогда, когда Юнги не верил, что все это было реально. Так что Чимин, в конце концов, отстранился, хотя и не мог удержаться, и запечатлел последний страстный поцелуй в уголке рта Юнги. Юнги снова открыл глаза, на этот раз глядя на Чимина непроницаемым взглядом своих темных глаз. Чимин облизал губы, пытаясь прогнать призрачное ощущение губ Юнги на своих, и Юнги проследил за его действиями глазами. — Тебе понравилось? — спросил Чимин, снова привлекая его внимание. Юнги, казалось, секунду обдумывал вопрос Чимина, склонив голову набок, прежде чем, наконец, кивнуть. —...да. Я думаю, что да. Чимин прикусил губу, глядя на свои руки, которые дрожали у него на коленях. — Значит ли это, что тебе нравится Чимин? — Чимин мог не спросить. — ...Я не знаю. Так ли это? Чимин уставился на него на мгновение. — …ты не знаешь? — спросил он. — Я… никогда раньше ни с кем не был так близок. У меня даже нет друзей, — смущенно признался Юнги. Казалось, что как только он поверил, что спит, он был готов ослабить бдительность, открывая Чимину стороны, о которых Юнги даже не подозревал. Это было очаровательно, мягко говоря. — Я думаю, Чимин хотел бы быть твоим другом, — тихо сказал Чимин, снова дотрагиваясь до руки Юнги. — Ты… ты так думаешь? — Юнги звучал так неуверенно в себе. От этого у Чимина защемило сердце. — ...да, я так думаю. Он сплел их пальцы вместе.—
Чимин подождал, пока Юнги снова уснет, прежде чем осторожно уложить его обратно в постель и тихо уйти тем же путем, которым пришел. Он вернулся в гриффиндорскую башню, заполз обратно в свою кровать и со вздохом опустился в нее. Он заснул с улыбкой и не просыпался до полудня. Ему почти захотелось поспать еще, но потом он понял, какой сегодня день. Было Рождество. Первое, что сделал Чимин, это побежал в гостиную в пижаме, разрывая свои подарки, которые нашел под елкой. Он получил пару удлинителей ушей от Хосока, кривобокий явно связанный вручную шарф от Джина, «Всеобъемлющую биографию Виктора Крама: Том VI» от Чонгука, очень практичный зимний плащ от Намджуна и на удивление продуманную банку бобов Берти Ботта со всеми вкусами от Тэхёна, которые были тщательно отсортированы, чтобы в них были только любимые вкусы Чимина. В исключительно хорошем настроении от вскрытия подарков и воспоминаний о том, что произошло прошлой ночью, гриффиндорец практически вприпрыжку вошел в Большой зал, плюхнувшись рядом с Тэхёном. — С Рождеством! — весело поприветствовал Чимин. — Спасибо за бобы, Тэхён. Ты получил шоколадных лягушек, которых я тебе прислал? — Ой! Ага. Спасибо, Чимин. Тэхён выглядел рассеянным, ковыряя кусок тоста на на своей тарелке и разрывая его на кусочки. Он поднял взгляд только тогда, когда Чимин начал говорить, как будто только сейчас заметил его присутствие. Чимин моргнул. Он сел прямее и наклонился. — В чем дело? Что-то случилось? Тэхён закусил губу, снова уставившись в свою тарелку. — Папа позвонил мне сегодня утром. О, это было правильно. Тэхен обычно прятал маггловский мобильный телефон под наволочкой, на случай, если с отцом возникнут какие-то чрезвычайные обстоятельства. Раз отец Тэхёна позвонил ему… значит, это было серьезно, да? Что-то случилось с его мамой? Чимин нахмурился, изучая лицо своего друга. Любопытно, что, помимо того, что Тэхен выглядел немного ошеломленным, он не казался расстроенным, так что это не было плохой новостью. Надеюсь, по крайней мере. — Что он сказал? — спросил Чимин, требуя от друга больше подробностей. — Он сказал, что нам больше не нужно беспокоиться о деньгах и сразу же ехать в больницу Святого Мунго, — сказал Тэхён, наконец посмотрев на своего друга с недоумением, написанным на его лице. — Что?! Почему? — Очевидно, какой-то высокопоставленный чиновник из министерства оплатил больничные счета матери. Они даже оплатили билеты на поезд домой для меня и моих братьев. Ты можешь в это поверить? — сказал Тэхён, и его глаза внезапно стали немного блестящими и слезящимися. Легкая улыбка, наконец, тронула его тонкие губы. Чимин изумился, позволив своей челюсти отвиснуть на мгновение, прежде чем громко рассмеяться. — Это замечательные новости! — воскликнул он, хлопая хаффлпаффца по плечу. — Это был друг семьи? — В том-то и дело, — фыркнул Тэхён, вытирая влажные глаза тыльной стороной руки, прежде чем покачать головой. — Ни мой папа, ни никто из моих братьев даже не слышал о нем раньше. Как мы должны отблагодарить кого-то, если мы даже не знаем, кто он такой? Тэхён молчал минуту, улыбка не сходила с его лица, когда он снова посмотрел на свою еду. Потом он как будто вдруг о чем-то подумал, щелкнув пальцами. Он полностью повернулся лицом к Чимину с серьезным выражением в глазах. — Чимин, кроме Мин Юнги, ты случайно не знаешь кого-нибудь еще с такой фамилией?