Глава II Шепот Часть I
I
Уголек
Даже самые смелые ревнители порядка избегали бывать в этом квартале, предпочитая более спокойные ночные маршруты. Те, кому все-таки выпадал жребий нести службу именно в этом районе, старались как можно быстрее пройти это злосчастное место, не перегружая себя вниманием и минуя всевозможные попадающиеся по пути шумные карнавалы. Горожане называли этот квартал “Слепым Пятном Кенабреса”. Со временем этот термин настолько прижился, что стал появляться даже в городских отчетах и всевозможных путеводителях. Подобное не могло обойти стороной старого прелата Халрана, по его приказу было проведено немало облав, но ни одна из попыток не принесла должного результата. Название полностью соответствовало действительности: кроме воров и отчаянных наемников никто не знал, что происходит в “Пятне”. Каждый раз преступники были на шаг впереди, пряча награбленное в тайных проходах, которые проели здешний участок, словно черви сгнившее яблоко. В итоге городскому совету пришлось уступить, – непрекращающиеся попытки оцепления квартала плохо сказывались на торговле, пускай в ход шли и не совсем чистые деньги. Узнав об этом, прелат Халран пришел в ярость. За его спиной решили, что если болезнь не поддается лечению, то необходимо, по крайней мере, остановить заражение. У “Пятна” появились очерченные границы, за которыми велся неусыпный надзор. Ирабет Тирабейд – лидер Орлиного Дозора – после долгих скандалов согласилась отрядить чуть ли не треть своих подчиненных на слежку за этим районом. Само же “Пятно” полностью перешло под власть банд, самыми организованными и сплоченными из которых несомненно были плутифлинги. Тесные ряды двух- и трехэтажных домов, покинутых порядочными горожанами, превратились в склады или торговые точки, где запросто можно было обнаружить украденную намедни вещь. Некоторые из наиболее способных дельцов оставшихся в “Пятне” впрочем сумели поиметь выгоду: плутифлинги запрещали проливать кровь (по крайней мере прилюдно) и с охотой предоставляли опустевшие здания в обмен на помощь в торговле. На этом общедоступные факты заканчивались. Можно было представить, чего стоила подобная осторожность, если даже в Кенабресе преступникам удавалось держать свои схемы в секрете. Те, кто проходил по узким немощным переулкам в дневное время, то и дело ощущал на себя любопытные и зачастую недобрые взгляды. Лишь неписанные правила, по которым жил этот квартал, обеспечивал путнику надежную неприкосновенность. Однако по ночам “Пятно” превращалось в самое опасное в городе место. Шум бесчисленных стычек, пьяных разборок и скрежет клинков сопровождали здесь каждого, кто осмеливался выйти на улицу. Коптящие факелы едва ли справлялись с темнотой, освещая лишь местные кабаки, из распахнутых дверей которых без конца звучал женский смех и тянулся запах сильного перегара. Напившись, бродяги толпами выбрасывались на воздух, продолжая буянить снаружи. Неудачливые из них выходили за периметр квартала и становились добычей офицеров Орлиного Дозора. И разумеется никто из тех бедолаг не представлял, как именно ведутся дела в “Слепом Пятне”. Как раз в одном из таких кабаков работала одна необычная эльфийка, казавшаяся там лишней, как кролик среди канализационных крыс.***
Копоть, заполонившая воздух, превратила тесные улицы в мрачное подобие лабиринта. С обеих сторон проемы между домами изгибались и пропадали где-то в сгустившимся и похожем на песочное облако тумане. Несмотря на горевшие повсюду огни, воздух казался напитанным могильным ледяным холодом, пронизывавшим до мозга костей. На одной из улиц раздался шорох ткани о камень. Из тумана вышла девочка эльфийского рода и, закинув за спину небольшой узелок, зашла на бордюр. Эльфийка ступала босыми ногами по кромке дороги, балансируя на узком, местами потемневшем от копоти камне. Разведя руки в стороны, начинающий канатоходец оставила позади уже не один десяток метров, но так никого и не встретила. Поднялся ветер. Он донес до ушей эльфийки крики о помощи. Не теряя времени, она спрыгнула с кромки и побежала вперед по улице – или тому, что от нее осталось, – чтобы отыскать место, откуда донесся отчаянный вопль. Добежав до ближайшего перекрестка, девочка остановилась и огляделась вокруг. Теснившееся, хорошо знакомые домики, в которых она когда-то отдыхала с друзьями, теперь лежали в руинах. Над громадой обугленных деревяшек и камня стоял непроницаемо черный туман. Где-то невдалеке слышалось шипение раздуваемых ветром языков пламени. Хотя времени на досужие размышления не было, эльфийка не могла оторвать взгляд: перед её глазами проплывали картины совсем уж недавнего прошло. Не успела она как следует осмотреть завал, как вновь раздались крики. На этот раз эльфийка даже смогла примерно определить, что их источник находился через одну, может быть две улицы слева от неё. Она помчалась навстречу, но перед ней внезапно мелькнул прыткий темный комок. Сгусток тьмы зашелестел ветками, спикировав за небольшой куст ежевики – едва уцелевшего при всеобщем пожаре. Эльфийка хорошо знала эти повадки. — Но Сажа, мы обязаны попробовать помочь им! Из куста послышалось хриплое недовольное карканье. Присев на колени, эльфийка потянула руку к стволу, но тут же отдернула, когда птица легонько клюнула ее по ладони. — Да что это с тобой?! — эльфийка встала и угрюмо посмотрела в сторону намеченной ранее цели. — Ты думаешь, что мы ничем не сможем помочь? — Кар! Девушка отрицательно замотала головой: — Нет! Мы не можем так поступить. Ты же понима… Не успела она закончить фразу, как слова застряли на языке. Она узнала горящее впереди место. Узнала по высокой переносной лестнице с металлическими подковами по боками, примостившейся к канаве у самого дома. Она принадлежала Загу – её другу и владельцу жилища. Добрый черноусый мужчина уже много дней пытался справиться с потресканной кровлей. Всего несколько дней назад она стояла подле этого самого дома, пела под одобрительные аплодисменты прохожих. Вот одна горстка слушателей покинула круг, но ей на смену всегда приходила другая. Эльфийка ничего не просила взамен – даже стеснялась своих неумело придуманных рифм, – но друзья все равно делились с ней хлебом, водой и даже одеждой. Эльфийка взяла один из концов лестницы и попыталась вытащить её из-под завала. Но лестница крепко застряла, между двумя ее ступеньками глубоко влезла широкая жердь. — Кар! Кар! — Перестань! Эльфийка приложила все силы и резко дернула на себя ножку. От такого движения лестница поддалась и даже наполовину вышла наружу, но державшиеся на ней деревяшки упали вниз, подняв тучу пыли. Девушка закашлялась и отступила назад, – весьма вовремя, так как на место, где она стояла несколько секунд ранее упала толстая балка. Сразу за ней обрушился кусочек стены и открыл взгляду комнату с разбитыми бочками, из которых целой горой высыпались коричневые закопченные яблоки. Разогнав пыль, эльфийка пристальней всмотрелась в открывшийся лаз. Заг никогда не говорил зачем каждый день относил эти бочонки на рынок, ведь покупателей на яблоки почти не было. Когда эльфийка спрашивала об этом, он лишь опускал взгляд и отвечал, что так надо. Она не понимала, почему этот вопрос так волновал её друга, – девочка была вовсе не против и даже радовалась, когда он раздавал по пути яблоки знакомым друзьям. От нахлынувших болезненно четких воспоминаний у неё закружилась голова. Присев на ближайший камень, она закинула голову вверх и устремила взгляд в мутный оранжевый круг, всеми силами пытающийся пробиться сквозь занавес облаков. К небу все еще поднимались темные столбы дыма. Куст, в котором спряталась Сажа, громко захрустел и затрясся. Эльфийка стрельнула в него глазами и тут же вспомнила о раздавшихся ранее криках. Лежавшие на коленях руки начали беспокойно комкать ткань туники. Девочка вскочила, взмахнула руками и прокричала: — Сажа! Пойдем, я совсем забыла о… — Эй, что это ты там делаешь?! Эльфийка вздрогнула от строгого голоса. Из темноты переулка появились трое стражников. Лица у двоих были скрыты забралами, но у одного – того, что находился посередине – шлема не было. На девочку с ухмылкой смотрел высокий светловолосый человек. Он выглядел болезненно худощаво: длинная шея нависла над открытым воротником, словно хрупкая ветка. Зато вид смыкавшихся над переносицей бровей выглядел устрашающе. — Чего это ты тут руками размахиваешь? Дружков своих подзы… Во имя Иомедай! Что у тебя с… — Мужчина замялся, не зная какие слова подобрать. В сущности, его не устраивало многое. На юной эльфийке небрежно висела холщовая туника, вместо пояса – лента, скрепляющая отрез уже другой тряпки, заложенной складками на правом плече. Кожа на руках и в зияющих прорехах одежды была в шрамах, какие остаются после серьезных ожогов. На правой руке у девчонки не было среднего пальца, на левой – мизинца и безымянного. — Девочка, как тебя звать? — Уголек. — Эльфийка на мгновение задумалась, а затем указала в сторону и обратилась ко всем троим: — Оттуда доносились крики о помощи! По собственной глупости я замедлилась, но мы можем прове… — Чего? — гавкнул стражник, подозрительно озираясь по сторонам. — Что-то не слышу я никаких криков. Куда это ты нас отсылаешь, девочка? Двое других стражников заметили разбившиеся бочонки и направились к развалинам дома. Один из них запустил руку в бочонок и принялся вытаскивать яблоки, но уже через секунду взгляд Уголек преградил офицер. Он возвышался над эльфийкой почти на три головы и ей пришлось даже задрать голову, чтобы увидеть его голубые глаза. — Ты не в курсе, что теперь у всех должен быть пропуск? — сурово произнес стражник, схватив девочку за подбородок. — Приказ прелата – выполнять нужно всем. Если у тебя подобного нет, то разбираться с тобой будут уже инквизиторы. — М-м-м? — эльфийка захлопала глазками. Она даже не попыталась вырваться, когда мужчина стал вертеть ее головой, словно выискивая какие вырезанные или нарисованные пометки. Когда он наконец отпустил её, она робко сделала шаг назад и споткнулась о камень. Болезненно приземлившись на копчик, она вскрикнула. Стражник остановил её, когда она попыталась подняться. — Так что там с пропуском?! — гаркнул он, демонстративно бряцнув оружием. Она постаралась припомнить: слышала ли она что-нибудь о таком? Но как не крутились жернова ее памяти – все было бестолку. — Нет, — виновато произнесла Уголек и посмотрела на стражника, — простите меня. Мне очень, очень жаль. Губы стражника дрогнули. Он встал к ней боком, точно не выдержав её взгляд, и принялся искать куда пристроить глаза. Выражение его лица напоминало смесь удивления и стыда. Уголек смотрела на него не отрываясь, пока не сообразила, что сидит на земле. На этот раз стражник не стал ее останавливать. — Крхм, — мужчина кашлянул,упер руки в бока и поджал губы, — вообщем-то указ был издан только вчера – неудивительно, что ты ничего не знаешь об этом. Он посмотрел на неё с выражением беспокойства, голос смягчился: — Ты сама то дойдешь до безопасного места? Может тебя прово… — Эй, Краус, смотри-ка что мы нашли! — из дома, принадлежавшего Загу донеслись голоса, — о-го-го, да тут целая ювелирная! — Что? Что вы там нашли? — стражник, которого назвали Краусом, направился к дому. Вскоре в его руках оказалось множество украшений: золотые кольца с сверкающими зелеными изумрудами, рубиновые подвески и даже бриллианты, способные переливаться всеми цветами палитры даже в приглушенном свете и пыльном воздухе. Краус вместе с товарищами о чем-то шептались. Уголек направилась к ним. Подойдя ближе, она увидела, что двое других стражников были ореадами, – их серая кожа отбрасывала слабые блики. — Как ты сказала тебя зовут? — выражение лица Крауса сменилось на недоверчивое, — Уголек, кажется? — Да, — не до конца отдавая себе отчет в том, что она делает, эльфийка наклонила голову, присев в неуклюжем книксене, и уперла взгляд на сокровища. — Зага не мог все это хранить. У него постоянно протекала крыша, – то одна глиняная плитка сломается, то другая. Да и сам он держался из последних сил, работа в трактире отнимала все его время и приносила совсем уж немного. Один из ореадов-стражников стукнул сапогом по бочонку. Раздался треск деревянного полотна, и его нога провалилась во внутрь с хлюпающим или чавкающим звуком. Вырвав ногу из плена, попутно увлекая за собой жидкую массу, стражник начал рвать бочонок на части, пока не нащупал нечто во внутренностях. Наружу явились серебряные и золотые плетения, следом за ними – диадемы и даже браслеты. — Как и думал, тут все хитрее ,чем кажется, — удовлетворенно заявил ореад и кивнул головой, словно обращаясь к себе самому, — украшения спрятаны не под яблоками, а в специальных пазах на стенках. Умно – ничего не скажешь. — Ты знала владельца? — от добродушного голоса Крауса не осталось следа. — Заг, так ты его назвала? — Да, — девочка вновь подтвердила слова стражника, — но эти вещи… — Достаточно! — рявкнул Краус. Его глаза почти потемнели от гнева. — Ты думала направить нас по ложному следу? И это когда я решил проявить к тебе снисхождение? Звенящая злость его голоса оглушила Уголек. Она не могла понять, как доказать им непричастность Зага к находкам. Для нее это было совсем очевидно. Разве стал бы её добрый друг хранить у себя нечто подобное? Мысли лихорадочно заметались, не желая выстраиваться в ряд аргументов. — З-Заг… то есть мы… — Мы? — закричал Краус, — стало быть ты признала свое соучастие?! Уголек почувствовала, как в груди защемило. Голос мужчины звенел как натянутая до предела струна. Ее горло перекрыло колючим комком и могло издавать лишь хриплые нечленораздельные звуки. Когда мужчина схватил её за шею, по телу эльфийки пробежал холодок. Взрослые порою бывают очень жестокими. Она уже видела подобные сцены и даже терпела побои. В такие моменты ее больше всего пугали ужас и гнев в глазах нападавших. Должно быть, думала Уголек, им очень трудно терпеть эти чувства и требуется выплеснуть их из себя. Девочка не уловила момент, когда в глазах заплясали огни. Она поняла только то, что отлетела. Голова больно стукнулась о какую-то голую твердь. Затылок сильно пульсировал, будто из него должно было что-то вытечь. Картинка перед глазами никак не хотела собираться воедино: вещи двоились и даже троились. Во рту чувствовался вкус тошноты. Эльфийка закрыла глаза и схватилась руками за голову. — Инквизиторы с тобой разберуться, малявка! — Краус, ну ты чего? Просто отведем её к Халрану. Он сам решит, что с ней делать, — судя по голосу и шагам, один из ореадов приближался прямиком к ней. Она ощутила как тяжелая рука легла на плечо и потянула наверх. Но как только эльфийка поднялась на ноги, она услышала и нечто другое: — Может найдете себе кого покрупнее? Приятный низкий тембр очень понравился Уголек. Она вспомнила, что и у Зага был такой же густой бархатный голос. Со временем в нем появились хриплые призвуки, – все из-за трубки, которую тот постоянно курил. Продрав через силу глаза, она, однако, увидела вовсе не Зага. Прямо у входа в дом стоял дварф, а рядом с ним высокий темнокожий юноша, свирепо глядящий в противоположную от нее сторону. В руках дварф держал трубку и набивал ее пальцем. — Это ты то крупнее, дварф? — грубо съехидничал Краус, — думаю, Халран будет просто в восторге, если мы преподнесем ему всю эту шайку! Что скажете, ребята? Задержимся тут еще ненадолго? — Мы не отнимем у вас много времени, — спокойно ответил дварф и забросил трубку за пояс. Теперь, когда разум выиграл немного времени, для того чтобы пазл перед глазами сложился, Уголек заметила, что на плече дварфа сидит и смотрит в её сторону Сажа.II
Сиила
Сиила слишком хорошо знала эту вонь. Смесь тления и стоячей воды создавала составляла комбинацию невыносимого гнилостного запашка. Когда она вместе с её новыми боевыми товарищами зашла в это место впервые, то тут же поспешила убраться подальше. Однако обстоятельства оказались не радужными: левое крыло холла, как оказалось, преграждала решетка, закрытая на несколько тяжелых замков. Сбивать их оружием было слишком рискованно, поэтому возможным вариантом осталось лишь продвижение по правому коридору, из глубин которого раздались предсмертные крики и тянулась страшная вонь. Следуя здравому смыслу, Сиила шла впереди группы. С момента, когда они услышали крики, прошло уже, должно быть, не меньше десяти минут, но вопли так и не повторились. Осторожно – насколько позволяла их сдержанность – спутники вышли из коридора и спустились по деревянной лестнице. Лестничный колодец вел к месту, которое вернее всего предназначалась для съедобных припасов. По крайней мере это бы объяснило почему в воде, стоящей на добрый фут выше уровня пола, плавали куски мяса, а ноги тянули по дну размякшие крупы и куски сыра. Пробираясь по зловонному болоту отходов, Сиила была благодарна, что Камелия, шедшая позади, несла факел, хотя и не высказала это вслух. Кроме него и льющегося из верхнего коридора света, других источников освещения не было. Какое-то жуткое ощущение чужого присутствия не отпускало воительницу, – каждый торчащий из воды угол на миг превращался в затаившееся чудовище. Со склада выходила только одна дверь. Она не была заперта, но Сииле пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить створку сдвинуться с места, хотя бы на несколько дюймов. Только вместе с Ланном она смогла вытолкнуть ее внутрь. Из образовавшегося проема тут же нахлынула небольшая волна. Пропустив вперед остальных, Сиила сняла со спины щит и позволила двери захлопнуться. В новом тоннеле воздух был пропитан холодной, вызывающей мурашки по всему телу сыростью. Ставший внезапно робким факел в руках полуэльфийки едва отгонял темноту, лишь сгущая ее за пределами своего ореола. Кованые гнезда-подставки на стенах пустовали, а тщательно пригнанная дверь склада не оставила щели для света. Медленные, как лава, толщи грязной воды ровным слоем протекали через все помещение и скрывались во тьме. Посмотрев вниз, Сиила не обнаружила ног, – лишь черная, покрытая слабой рябью поверхность. — Это просто невыносимо, — едва слышно шепнула Камелия. Она приподняла согнутое колено и с отвращением уставилась на сапог, облкеенный темно-зеленой субстанцией. — Поверь, тебе еще повезло, — оптимистично заявил Ланн, шлепнув себя по ноге, — у тебя хотя бы не кожаные сандали. — Вы наполовину рептилия, — холодно съязвила полуэльфийка, даже слегка улыбнувшись. Ланн прыснул со смеху: — Ладно, ты наполовину задела меня! Лианхас, куда нам теперь? — М? — промычал эльф с интонацией того, кого через силу вернули из мечтаний в реальный мир. Оглядевшись по сторонам, он быстро добавил: — Может пойдем по направлению течения? Вода же должна куда-то стекать? Никто не стал спорить. Отчасти потому, что голос эльфа стал решающим. Лианхас умело (а может случайно) занимал промежуточные позиции, иными словами мог найти компромисс. Спутники шли вдоль коридора, встречая по пути всевозможные разбитые емкости: начиная от бочек и ящиков и кончая кувшинами разных размеров. Путь оказался довольно долгим и Сииле хватило времени задуматься: смогла бы ОНА вести эту группу? С графом Арендеем и Камелией она точно не нашла общий язык. С Ланном было попроще, но стал бы он её слушать? А как насчет вопроса получше, – что именно он должен был слушать? Сиила вспомнила, как вела под руку Аневию, – если бы не решение Лианхаса выбраться из расщелины, она бы так и сидела на камне в ожидании чуда. Тогда у нее не возникло никаких предложений, она просто выполняла приказ: сначала Аневии, потом Лианхаса. Как именно эти двое находили решения – было выше ее понимания. Впереди показался завал. Груда камней, как естественных так и искусственных форм, перекрыла проход от пола до потолка. Вода проникала сквозь узкие щели и со слабым шелестом ручейка просачивалась куда-то вниз, разбиваясь о дно расщелины. Камни были скользкими и по виду – очень тяжелыми, края облепила смесь из мокрых опилок и грязи. Сиила услышала плеск и обернулась. Блеклый силуэт Ланна, вышедшего за пределы светлого ореола, остановился у боковой стены. На небольшом уступе, стоял нетронутый деревянный ящик, накрытый сверху белой накидкой. И это несмотря на течение, захламившее почти весь участок мусором. Сорвав покрывало, монгрел присвистнул и зазывающе замахал когтистой рукой. — Эй, Лианхас, посмотри, что здесь лежит! Эльф направился к ящику, но на половине пути замер. Вода справа от эльфа забурлила, а затем взметнулась темным фонтаном. Из водной стены одновременно с ударом сердца выпрыгнуло жуткое существо, занеся над эльфом огромный кулак. Все произошло настолько мгновенно, что разум Сиилы, вдобавок ошарашенный видом чудовища, не успел дать телу приказ сдвинуться с места. Чудовищем был невероятно уродливый, но при этом высокий и мускулистый монгрел. Один его кулак имел размер головы нормального человека; распухшее лицо с отвислыми губами искажала жуткая гримаса злобы и боли; бурая кожа, всюду покрытая шрамами и язвами, имела несколько чешуйчатых наростов в области пояса. Вдоль плеч протянулись две темные полосы, которые в темноте Сиила приняла за обычные камни. Прежде, чем кулак достиг лица Лианхаса, прозвучал мелодичный свист, раздавшийся будто бы на нескольких интонациях. Сразу за ним раздался глухой всплеск: кулак монгрела, пролетев в дюйме от намеченной цели, свернул вбок и потянул за собой все тело. Завалившись, монгрел упал в воду, но уже в следующее момент стоял на ногах. И все же этого промедления было достаточно, чтобы оцепенение спало. Сиила быстрым рывком оказалась у противника за спиной. Она загнала меч прямо в спину противника, ещё до того, как лучники успели достать стрелы. Раздался отчаянный, предшествующий смерти рев, и в воду упало мертвое тело. Потребовалось несколько секунд, чтобы спутники осознали, что противник убит. Не снимая стрелу с тетивы, Ланн приблизился к Сииле и перевернул сородича лицом вверх. На лице Ланна промелькнула тоска. Он повернулся к Камелии, сменил выражение на более привычное и усмехнулся: — Это ведь ты заставила того громилу промахнуться и упасть в воду? Напела ту мелодию. Один раз видел, как кое-кто из соплеменников провернул такое, – на него тогда напало аж три паука! Как там он называл это… наговор… заговор? Сиила покосилась в сторону полуэльфийки. Все стало бы намного проще, поведай она о себе хоть что-то. В голове заплясали возможные варианты: но никто из знакомых Сииле жрецов, инквизиторов, магов и колдунов не был способен на что-то подобное. Один знакомый гном утверждал, что знал песню способную пробудить всю нежить, спящую глубоко под землей, — но, видать, запамятовал, так как на следующий день после попойки не мог вспомнить даже собственное имя. Камелия не удостоила монгрела ответом. Вместо этого она подошла к трупу и, подняв факел повыше, слегка придавила мертвеца носком сапога. Сиила отметила, что клинок из ножен, полуэльфийка, по-видимому, не доставала. Ланн нахмурил одну единственную бровь и даже протестующе выпростал руку, но так и не решился ее остановить. — Лучше бы вы ответили, что не так с вашими соплеменниками, — сухо поинтересовалась Камелия, закончив погружать труп на дно. — Это не может быть каким-то проклятием? — хрипло ответил Ланн, явно неуверенный в собственных выводах. Он вгляделся в проглядывающее из-под воды лицо, покрытое язвами: — Я не знаю его… но вряд ли он сам ни с того ни с сего сошел с ума. Как и Джеф. Может их запытали, и они лишились рассудка? Видите шрамы? — Я вижу лишь безумных чудовищ. Ланн до хруста в костяшках сжал кулаки. Сиила одарила монгрела сочувствующим взглядом и устало вздохнула: — И все же Ланн прав. Если мы хотим быть командой, то обязаны знать хотя бы возможности друг друга. Разве заклинателей это не касается в первую очередь? Воительнице никогда не везло с напарниками-магами. Те либо слишком много болтали, хвастаясь буквально всем, что умели, либо напротив – прямо как эти двое, – ничего о себе не рассказывали. — Не одна я предпочитаю не выкладывать все карты на стол, — полуэльфийка подошла к ящику и достала из него свернутый в трубку пергамент. Бумажный рулон был крепко обвязан бечевкой. В ее руках он похрустывал, будто здешняя влага вовсе отсутствовала. — Магические свитки? Лианхас забрал из ее рук сверток, сбросил веревку и принялся разворачивать. Сииле не впервой было видеть волшебные свитки, хотя их содержимое так и осталось для нее бессмысленным набором букв и рисунков. И каждый раз она удивлялась тому, каким образом такая с виду хрупкая и ненадежная вещь могла переносить различные катастрофы. Несколько лет назад она стала свидетельницей того, как свитки пережили пожар: один из алхимиков, чье имя воительница уже позабыла, умудрился поджечь целую мельницу, в верхней части которой он обустроил свою лабораторию. В том пожаре сгорело почти все – включая самого бедолагу алхимика, – но свитки, по крайней мере некоторые из них, остались целыми. — Я не могу их прочесть, — подытожил свой труд Лианхас и небрежно бросил свиток назад в ящик. — Нужно попробовать иной путь. — А если и он окажется тупиком? — поинтересовалась Камелия. — Толпа культистов не могла просто так взять и исчезнуть! — воскликнул монгрел. Аргумент Ланна показался воительнице достаточно убедительным: — Он прав. Должно быть мы разминулись с ними, зайдя в этот тупик. — Судя по всему здесь полно обезумевших, — не унималась Камелия, — они могли затащить демонопоклонников на дно. — Не думаю, что просто стоять здесь на месте чем-то лучше, — сказал Лианхас. Полуэльфийка одарила его грозным взглядом, но он продолжил: — Если завал окажется и с той стороны, то мы просто вернемся назад в холл и попытаемся выломать решетку, чем можем.***
Вернувшись к двери, ведущей на склад, спутники прошли дальше по коридору. К тому времени сырость уже достаточно потрепала факел, превратив его пламя в подобие вянущего огненного цветка. Стены проема начали постепенно смыкаться, пока не образовали нечто вроде теснины, в которой могло поместиться не более трех человек. Сиила первой заметила на стенах контуры смутных, полустертых рисунков. Когда тусклый свет выхватил нечеткое изображение целиком, воительница поняла, что уже видела нечто подобное. С удивлением она подметила, что уже второй раз вспоминает прославившегося горе-алхимика: стены его маленькой комнаты как раз были испещрены этими же самыми символами. Сиила оглянулась в сторону Лианхаса, ожидая, что эльф объяснит их предназначение, но, судя по замешательству на его лице, он и сам этого не представлял. Времени домысливать не было – кто знает, сколько еще прогорит факел? – спутники стали двигаться дальше. Вскоре показалась массивная арочная дверь. Одна из ее створок была выбита и держалась лишь на верхней петле. Узкая площадка за дверью примыкала к подножию каменной лестницы, по ступеням которой вязким ручьем стекала вода. С верхнего этажа доносился ритмичный и монотонный шелест, будто маленькие волны в безнадежной попытке пробиться накатывали на стены. На лестницу с верхнего этажа просачивался слабый иловый свет; с осторожной сосредоточенностью спутники стали подниматься, стараясь не поскользнуться и не полететь вниз. Открывшаяся взгляду комната так поразила Сиилу, что она не сразу заметила, что вода под ее ногами из темного приобрела бордовый оттенок. Несколько факелов, расставленных по периметру, освещали исписанные с пола до потолка стены. Толстые красные линии тянулись и переплетались, образуя до отвращения нечестивые символы. Парочку из них Сиила видела их в случайных книгах о демонах. Вдоль стены, примыкавшей к проходу, выстроился ряд шкафов из темного дерева. Подле них валялись размякшие от воды книги, разбитые колбы и целая гора алхимических ингредиентов. Из потолка у дальней стены вытекала вода, разбиваясь о разрушенную кладку из серого кирпича. Судя по всему там раньше находился камин. В стороне от камня стоял большой письменный стол; в тусклом свете Сиила приняла лежавшие вокруг него тела за обычные доски. Когда в нос ударил знакомый запах со вкусом железа, разум подсказал ей, что то были никакие не доски, – а множество мертвых культистов. Наконец, Сиила заметила, что цвет воды, омывающей их сапоги, отнюдь не темный. Она сделала шаг вперед, но ее за плечо перехватила когтистая лапа монгрела. Взгляды спутников были всецело прикованы к водопаду. — Что это, дьявол возьми, такое? — прошептал Ланн. Тогда Сиила поняла, что не слышит грохота воды, который, вообщем-то, должен сопровождать такую пробоину. Будто в дополнение к её мыслям, столб воды сначала сдвинулся, потом снизился – и перестал доставать до потолка, – а потом и вовсе уширился. У столба появились руки – два толстенных водяных отростка с длинными пальцами на концах, – тело покрылась рябью и завихрилось, словно водоворот. — Первый раз вижу, чтобы элементаль достигал подобных размеров, — голосом не громче журчания воды заявила Камелия, — отсюда нужно выбираться. Немедленно! — Смотрите, под ним куча культистов, — отметил Лианхас, прищурив глаза, — сколько там вообще тел? Сииле еще не приходилось встречаться с элементалями. Бесы и разнообразная нежить едва ли могли сравниться с трехметровой водяной тварью. — И что же нам делать? — отступив на шаг, спросила воительница, — это ведь наверняка та самая группа, которую мы видели в холле. У кого-нибудь из них должен быть ключ. — Эту тварь вообще можно ранить? — Ланн с волнением покручивал между двух пальцев наконечник стрелы. — Я имею ввиду: у нас есть хоть какие-то шансы? — Не уверен, — ответил Лианхас. Чуть задумавшись, он добавил: — Но без хозяина он должен быть неуклюж, глуп как ребенок. — Тогда как… — Да тише вы! — шикнула Камелия. Либо голос полуэльфийки в этот момент был слишком громким, либо элементаль попросту сам решил развернуться, но водяное чудовище бесшумно повернуло к ним голову. Голова выходила прямо из тела – вытянутый отросток с двумя горящими аквамариновым огнем точками. Водяной кулак элементаля врезался в шкаф. Послышался треск и хруст дерева. Издав протяжный низкий стон, какие издают огромные трубы, тварь двинулась вперед в направлении входа. У нее не было ног – тело твари само скользило по водной глади. Собрав в кулаках всю решимость, Сиила крепко сжала щит и меч и направилась навстречу элементалю. Сверху пролетела стрела. Ее острие вошло чудовищу в голову, но лишь застряло в вязкой воде, не произведя никакого эффекта. Сиила пригнулась, намереваясь первой нанести удар. Лезвие проникло в тело элементаля без всякого видимого вреда. Воительница ощутила как её кисть выворачивается: клинок меча закручивало в разные стороны. Не удержавшись, она отпустила рукоятку и в этот момент водяной кулак завис прямо у нее над макушкой. За долю секунды Сиила поняла, что не учла одного важного обстоятельства. Возможно она бы могла увернуться, но вязкая вода под ногами и тяжесть доспехов не позволила ей сделать резкий прыжок. Все, что она успела сделать в этот момент – выставить над головой щит. Удар, пришедшийся в его центр, был настолько могучим, что повалил Сиилу на пол. Воительница взревела от боли. Кисть выгнулась под углом; Сиила перестала чувствовать свои пальцы – они сплелись в комок пульсирующей боли. В этот момент в голову элементаля прилетела новая стрела, а сразу за ней в нее ударил яркий луч света. Тварь застонала и дернула головой. Ее уже не интересовала распластавшаяся на земле Сиила. Теперь ее интересовала полуэльфийка. Камелия держалась боковой стены прямо напротив воительницы, ее рука слабо теплилась светом. Тварь направилась к ней. Когда она уже пересекла середину комнаты, в ее тело вновь воткнулись две стрелы. Секундное помешательство элементаля позволило Камелии добежать до стола. Развернувшись, она выставила перед собой руку и из ее ладони выстрелил луч. Свет ударил чудовищу по глазам, вызвав новую порцию жуткого стона. Сиила стиснула зубы. Боль, словно пожар, распространилась от кисти по всему телу. Подталкивая себя ногами, воительница доползла до стены и попыталась вытащить кисть из воды. Схватив сломанную руку за предплечье, она приподняла её над вязкой поверхностью. Горло будто пережало струной; когда кисть показалась из-под воды, по телу прошелся настолько нестерпимый разряд, что Сииле пришлось прикусить губу, дабы не завопить. В глазах все поплыло. Воительница оттянула веки и заморгала. Картинка стала чуть более четкой. Камелия стояла с одной стороны от стола, а элементаль с другой. Видимо тварь не могла перемещаться не по водным поверхностям; она тщетно тянулась достать полуэльфийку рукой, но та всегда уворачивалась, обегая стол то с одной, то с другой стороны. Лианхас с Ланном не стояли без дела и неустанно поливали элементаля градом стрел. В какой-то момент одна из них врезалась прямо в глаз водяного, разбив его маленькую головку на капли. Пока она восстанавливалась, Камелия заняла удобную позицию и вновь атаковала тварь магией Сиила понимала, что от боли она в любой момент может лишиться чувств, но пришедший к ней стыд сделался настолько невыносимым, что она все же приподнялась на одну ногу. Пока её друзья сражались изо всех сил, она ничего не могла сделать. Глупая и необдуманная атака привела к тому, что её моментально выбили из игры. Проклиная разом и элементаля, и себя, воительница сделала один шаг, но тут же упала. Элементаль и Камелия заскользили вокруг стола против часовой стрелки. Чудовище двигалось значительно быстрее, но не обладало и толикой ловкости полуэльфийки. Улучив любой подходящий момент, Камелия испускала из руки свет, ослепляя или поражая элементаля. Так продолжалось должно быть минуту, пока стол под напором воды все же не треснул на части. В тот момент лицо полуэльфийки сделалось бледным, как мел. Но вместо того, чтобы сбежать, Камелия вновь выставила перед собой руку и выплеснула из неё свет. Сиила почувствовала, как силы покидают её. Она припала к стене и поползла вниз. Тьма быстро накладывала свои черные руки на все, что окружало воительницу. Напоследок она увидела, как голова элементаля разлетелась по каплям, и как его рука наотмашь ударила полуэльфийку.III
Регилл Деренге
Параликтор сгреб в кучу бумаги и приступил к сортировке. Отчеты своих офицеров – в одну стопку, отчеты чужих – в другую. Отдельно лежали письма Мастеров Клинка и паравикариев. В сторонке – у самого края стола – лежали ответы на все эти письма – они тоже делились на стопки. Письма, помеченные сургучной печатью с изображением герба Рыцарей Преисподней, параликтор хранил в нижнем ящике для бумаг и закрывал на специальный ключ, который был только у него. Эти письма содержали в себе особо секретную информацию, поэтому стол, сделанный под заказ, имел при себе защитный механизм. Если бы вор попытался взломать ящик – при этом неважно, делал бы он это деликатно с отмычкой или разрывал деревянное полотно, – то тут же попал бы под проклятье и самолично лишил себя жизни. В глаза параликтора бросилась одна фраза: “...защитники Кенабреса доблестно держали оборону города, но под непрекращающимся натиском врага им пришлось отступить…”. Регилл Деренге положил это письмо перед собой, достал из второго – уже безопасного – ящика перо вместе с чернильницей и подчеркнул слова “доблестно” и “пришлось отступить”. Затем Регил сложил письмо пополам и аккуратно добавил его в стопку особых писем. В этой стопке хранились доклады и отчеты тех, с кем параликтор должен был встретиться. Лично. Закончив с письмами, Регил встал, взял пачку “особых” и направился к выходу из шатра. Прямо у выхода он остановился, – его внимание привлек навес. Парусина была слабо закреплена и трепалась, как вывешенное на ветру белье. Сложив руки за спину, параликтор ступил на лестницу, примостившуюся к небольшому пригорку, где был расположен командный пункт военного лагеря. Спускаясь, он поймал себя на том, что все его мысли занимают слова “доблестно” и “отступили”. Эти слова и по отдельности не должны находиться в отчетах, вместе же они и вовсе складывали несуразицу. На нижней ступени, параликтор окинул взглядом весь лагерь. Военный пункт, предназначенный для пополнения запасов и отдыха, находился у подножия крутого скалистого откоса на западном берегу реки. Двускатные палатки образовывали прямоугольную сетку широких проходов, на пересечении которых рыцари и оруженосцы отрабатывали удары, затачивали до блеска клинки или занимались строительными работами. Трое сторожевых постов, расположившихся по периметру с каждой незащищенной горой стороны, обеспечивали надежную оборону от всевозможных набегов, – исключение составляли лишь демоны, но на этот случай в лагере дежурили сигниферы, способные за милю почувствовать отродье Бездны. Параликтор поднял голову и внимательно изучил иззубренные, покрытые ледяной коркой камни, нависшие прямо над их головами. Он уже неоднократно отдавал приказ растопить лед, но никто так и не внял этому требованию. — Господин параликтор, вы не меня ищете? — спереди послышался голос и торопливый шаг. Регилл лишь слегка опустил взгляд. Перед ним выпрямившись во весь рост стоял молодой темноволосый человек с бледным цветом лица. Изо рта у него шли клубы пара, превращающиеся на морозе в белесые облачка. Горло плотно обмотано шерстяным шарфом, магический доспех при каждом вздохе отдавал теплотой. Заметив, что на него обращен взгляд, юноша кивнул, но тут же осекся, будто ужаленный. — Вы так и не научились приветствовать старших по званию, Якер, — безэмоционально заметил Регилл, — вас ждут две дополнительных смены, солдат. — Так точно, сэр! Регилл достал из-за спины руку и протянул вперед пачку писем. Якер мгновенно понял, что от него требовалось: сохраняя серьезный и сосредоточенный вид, солдат забрал документы, бережно сложил их в карман пояса и шаркнул ногой, одновременно пожимая плечами. — Будет сделано! — Да, и ещё одно дело, — Регилл плавно первел взгляд к командному пункту, — портик шатра должен быть приведен в надлежащее состояние. Проводив взглядом солдата, пока тот не скрылся за натянутым тентом одной из палаток, Регилл направился дальше. Забравшись на верхотуру сторожевой башни, параликтор всмотрелся вдаль – в ту точку на горизонте, откуда на много километров были видны сгустившиеся черные колонны дыма, поднимающиеся до облаков. Удивительно, с каким опозданием пришла новость об осаде такого большого города, как Кенабрес. Особенно, если учесть, что город, вспыхнул подобно огромному сигнальному огню. Параликтор не сомневался, что прибудет к месту на день, может даже на два раньше армии Её Величества. Тогда Рыцари Преисподней займут необходимый плацдарм на восточном берегу Западного Селена и с прибытием армии королевства проведут совместную двойную атаку, зажав демонов с двух сторон и погнав их к реке. Конечно, все это имело смысл лишь в том случае, если в городе и осталось сопротивление и он не превратился в подобие любой из выжженных проклятым огнем пустынь Саркориса. Из донесений параликтор узнал и то, что Кенабрес лишился своего дракона-хранителя. Госпожа Теренделев сошлась в схватке с одним из демонов-лордов – самим Дескари. Регилл не знал её лично и имел о ней представление исключительно на основе досье, хранившегося в библиотеке ордена. Однако свое мнение о Теренделев он сформировал полностью. Глупость и безответственность. Теперь в рядах крестоносцев стало намного меньше боевой мощи, а незакаленный дисциплинной дух – и без того непозволительно хрупкий – вовсе уподобился глине. Количество дезертиров, которых Рыцарям Преисподней удалось перехватить, уже в первый день перекрыло допустимый лимит для содержания в лагере. Если бы они находились под ответственностью параликтора, то давно болтались бы в петлях. Чем дольше параликтор размышлял над нашествием демонов, тем отчетливее воспринимал хаос, творящийся в рядах армии Её величества. В последний раз взглянув на линию горизонта, он спустился с башни и устремился к интенданту, известить о начале похода.