Обновление инвентаря: джинсы и мужик

В детском саду «солнышко», впервые за долгое время, выглянуло это самое солнышко. Наступала весна, середина марта уже позади. Год выдался очень тёплым, и хоть где-то по ту сторону тропинки пара ребят всё ещё ели снег, многие переоделись в маленькие ветровочки и брючки, вместо балоневых штанов. У Арсения была зелёная курточка по пояс с мелкой вышивкой звёзд. Он сам её выбрал и даже оплатил на кассе вместо мамы! Он и его подружки Ева и Люда собирались играть в лошадок, но втроём не так весело. К тому же, разбившись на пары, можно устроить соревнование. Заметив одинокого мальчика, который ковырял ещё слегка мёрзлый песок в песочнице, Арсений направился к нему. Это Дима, он знает. Они вместе занимаются в группе, но тот очень отстранённый, не соглашается играть ни в парикмахерскую, ни в дочки матери, ни даже в гениальные постановки Арсения про змеюк. Однажды они с девочками репетировали весь день и после полдника показали группе спектакль про птицу, змею и бабушку. Арсений, конечно, играл змею, нелепо пытаясь ползать без помощи рук. Суть заключалась в том, что птица долго отбивалась от хищной гадюки, охраняя своё яичко, но в итоге его забрала бабушка и сварила. Глубоко… Но никому не понравилось и все просто побежали на тихий час. — Привет! — М? — маленький Дима играл с грузовиком, перевозя песок на бортики. Получилась большая ямка. — Говорю привет! Ты тоже должен ответить привет. А что ты делаешь? — Карьер. Я буду ждать, когда пойдет дождь, и тогда тут будет маленький водоём, — максимально серьёзно, не поднимая взгляда сказал он. Под песочницей росла трава и в ней валялась грязная игрушечная зебра. — Не получится, — Арсений улыбался. Он поднял зебру и начал по-деловому её отряхивать, поясняя, — вода будет всегда впитываться в песок. А вообще, быстрее просто натаскать снега и растопить его в формочке. Но ты не переживай, я покажу что можно сделать с твоей ямкой. — он положил туда зебру и начал сгребать ладошками песок с бортиков, засыпая её сверху. — Ты делаешь клад? У меня есть сундук, мне мама вчера купила. Лучше зарыть его. — Вау! Сундук — это круто. Но сейчас другое. — закопав зебру, Арсений торжественно отошёл и сказал, — она умерла. Теперь тут могила, и можно устраивать похороны. — Умерла? Это плохо… Мне мама не разрешает так говорить. Она живая, зачем ты так делаешь? — он слегка насупил брови, принимаясь ковырять лопаткой песок. — Не надо! Пусть упокоится с миром. У меня мама так говорила. Ты был на похоронах? — с улыбкой спросил Арсений. — Нет. А ты? — Да-да-да! У меня умерла морская свинка и мы её похоронили напротив дома в кустах. — Ужас! Ты плакал? — Немножко… Это интересно, а не грустно. Я не очень люблю животных, думаю мы их больше не будем заводить. — А я обожаю… У меня собака есть, её зовут Сосиска. Это я придумал, — он впервые улыбнулся. — Смешное имя, — похихикал Арсений. — ты хочешь с нами в лошадки поиграть? — он махнул ручкой на девочек, которые пока что соревновались только в том, кто больше напрыгает в скакалках. — мы можем с тобой в одну команду встать. — Нет, зачем? Я не люблю активные игры. Давай лучше поговорим ещё. — Ааа… — Арсений почесал подбородок короткими ногтями. Самая ужасная ситуация! Если честно, он бы поиграл в семью. Это его любимая игра, там где нужно придумывать сюжет. Но он уже предлагал это девочкам, и они не захотели. Ничего страшного, он поиграет в то, во что все хотят. Но тут совместить не получается, а он уже подошёл к Диме и уйти нельзя. Надо придумать какую-нибудь игру. — Девочки! Идите сюда! — он вытянулся на носочки и помахал, улыбаясь. Идеи, хоть и слегка размытые, витали в воздухе. Играли они в итоге так: Арсений был дегустатором духов, Дима чертил формы бутылочек на песке и давал поручения, какую траву поштучно принести, а Ева на лошадке (Люде), привозила и смешивала в формочках для куличей это. Арсений гордился тем, что все остались довольны. * Однажды в садик пришли видеооператоры. Воспитатели и нянечка Галина Петровна суетились, сказали о том, что после тихого часа детям надо будет ответить на вопросы на камеру. — Это здорово! — говорил Арсений, пока они сидели с девочками и Димой. Тому было почему-то очень неловко сидеть рядом с девочками, даже в компании Арсения. Тому наоборот слегка неловко было играть с мальчиками из группы. Они все слишком резкие, у них другие интересы. Собирать лего Арсению нравилось, но именно дома, чтобы потом играть в сюжеты с человечками. Мальчики этого не понимают, они играют в войнушки или стреляются пистолетиками из этого же Лего. А Арсений с девочками всех переженил в куклах, машинках, солдатиках и даже в жизни, в дочки-матери. Но Дима тоже не играл с мальчиками. Он и с девочками не играл, но в отличии от такого же тихого Лёвы, он не ел козявки или огрызался на попытки подружиться. Просто очень спокойный. С ним здорово, иногда даже круче, чем с девочками. Вот и сейчас он сидел как-то слегка отдельно, пока Арсений грелся, прислонившись спиной к батарее. Ему всегда так холодно. — я обожаю викторины или рассказывать про себя. Интересно, там будут всех вместе снимать или отдельно? — Ну мы сто процентов вместе, — Ева обняла Люду. — Вдвоём?.. — Ну да. Мы же лучшие подруги, — улыбнулась Люда. — Ладно, — слёзы подкатили к глазам, нос уже щипало. Чёрт! Опять… Хорошо, что девочки, после паузы в разговоре, пошли рисовать в раскрасках. Арсений расплакался. Папа бы разозлился. Однажды, когда Арсений проиграл в игру с ним, он расплакался, и папа отхлестал его скакалкой. Это было всего один раз, поэтому Арсению неправильно было бы обижаться. Они сделали вид, что ничего не было. Дима подполз ближе по колючему ковру. — Арсений, ты что, плачешь? Из-за них? Для меня ты лучший друг. — неловко, но, кажется искренне сказал Дима. Конечно! Ему даже выбирать не из кого. Арсений его единственный друг, потому и лучший. Это всё равно очень мило, но что-то внутри Арсения не было удовлетворено. Если бы он у Димы среди многих был лучший друг, это было бы идеально. — хочешь будем вместе сниматься? Зачем тебе эти девчонки! Утирая слёзы ладошкой, Арсений улыбнулся и упал сверху на Диму, крепко его обнимая. * — Арсений, ты рад что завтра наконец пойдёшь в школу? — спрашивала мама, укладывая почти первоклассника спать. Он задумался… Сказать правду или нет? Хотя в случае Арсения — это всегда говорить правду. — Нет… — он скуксил лицо, будто скоро заплачет. Школа это ужасно! Ему ещё сестра говорит об этом постоянно. Она же старше, вот и пугает. Какой это кошмар, какие все злые, как все быстро и сумбурно, как невозможно понять ни одной темы и как страшно выходить к доске. — мне страшно. — О, мой золотой, думай о хорошем. Там будет так много новых ребят, ты же любишь новые знакомства? — Люблю… — Ну вот! Мы тебя красиво пофотографируем с букетом, а на первое сентября вы всё равно учиться не будете. Всё, не грусти. Ты у нас должен быть самый-самый на линейке! Мне очень интересно, но с тобой поедет только папа. Я надеюсь ты не обижаешься?.. — Конечно нет, — конечно обижается. Утром настроение приподнялось. Они с Димой были в одном классе, и это отличная новость! Они обязательно сядут вместе за парту и будут много шептаться на уроках. Дима научит его играть в быки-коровы, что бы это ни было, а Арсений накрасит ему ногти замазкой. Потому что мама её купила неделю назад и ему очень понравилось так делать. На линейке говорили об учителях, о долгих годах которые здесь надо будет провести… Одиннадцать лет! Это больше, чем Арсений вообще жил. От этого очень грустно. Все предметы сложные, учителя старые и уже выглядят злыми, это всё ад какой-то… Ему безумно не хотелось в школу, очень не хотелось отдавать огромную часть своей жизни этому недоразумению. Глаза и нос сами потекли. Это было очень неловко, ведь плакал он один. Сначала Арсений пытался утереть лицо рукавом пиджака, но ничего не получалось, и слёзы не прекращались. Прикрывшись букетом, он старался найти папу, чтобы попросить салфетку, но его нигде не было. Дима, который стоял рядом, уже смотрел какую-то сценку от старшеклассников, но развернулся на один из всхлипов. Нелепо стоящий друг, перекрывший своё лицо огромным букетом, ужасно плакал. — Арсений! Подожди, — он начал копаться в своём очаровательном рюкзачке с рисунком трактора. Достав пачку салфеток, он протянул одну ему и, взяв за руку, вывел из толпы к крыльцу здания, где стояла мусорка. — ты чего? Всё хорошо! — Нет! — Да. Там сценки показывают, тебе же нравятся постановки. — Арсений продолжал реветь, задрав голову вверх и опустив букет цветами вниз. Дима поднёс ещё один платочек к его лицу и, аккуратно промокнув слёзы, обнял поперёк спины. Когда он перестал слышать всхлипы, то отстранился и всё ещё обеспокоенно посмотрел в лицо друга. Несмотря на красные глаза, тот улыбался. — Спасибо… — Я всегда тебе буду помогать, не переживай об этом. — он наконец-то улыбнулся и, взяв Арсения за ручку, повёл обратно, чтобы посмотреть хотя бы конец постановки.