Обновление инвентаря: джинсы и мужик

— Боишься? — они сидели на стульях в какой-то квартире, пока дредастая девочка с кучей проколов что-то протирала и подготавливала. — зря мы пошли сюда. Я же говорил, что лучше поискать салон. — Ну мам! — иронично протянул Антон. До нового года оставалось два дня, поэтому он уже воплощал в жизнь подарок для папы. Через каких-то знакомых он нашёл эту Олю у чёрта на куличках, которая сделала проколы и татуировки половине шпаны из их двора. Вообще-то действительно страшновато. Не то чтобы Антон боялся иголок или что-то такое, но представлялась процедура всё равно ужасно неприятной. — Ну что, прошу, — она развернула к нему кожаное кресло на колёсиках. Вообще комната выглядела скорее как парикмахерская, видимо этим Оля тоже занималась, но всё равно всё было чисто и аккуратно. Латексные перчатки неприятно скребли по коже, а от ватки пахло спиртом… Всё как-то раздражало. Но уши прокололись быстро и спустя пару минут ощущения забылись. Но Антон, протянув серёжки, услышал только издевательский смешок. — Мой хороший, это ж серебро. Кто на первичку серебро ставит? У тебя там всё сгниёт нахуй. Ладно, у меня есть титановые гвоздики. Но за это вы доплатите. — Как нельзя… Но мне очень нужно! Это для… — Да ладно, — махнул рукой Арсений, — заживут и наденешь. — Правильно, к тому же это только месяц. * Оказалось, что они оба уже несколько лет не отмечали новый год. — Так нельзя! Мы должны всё сделать по красоте. — Антон резко сел на кровати. Вообще-то они лежали в обнимку и смотрели фильм. С этим их признанием касаний и поцелуев стало намного больше, но каждый раз, когда Антон снова говорил о своих чувствах, Арсений съезжал с темы. Но это не страшно, у них обоих это первые отношения ( Антон уже считает их таковыми), и каждый реагирует по-разному. Так что под новогодние плейлисты Антон, чертыхаясь, собирал ёлку, с которой в итоге осыпалось больше половины блёсток. Арсений варил свёклу, хотя принципиально не собирался есть селёдку под шубой. Антону нравятся все праздничные салаты, поэтому у них довольно разнообразный стол. Ближе к вечеру они уставшие сидели на табуретках на кухне и смотрели «Девчат». Арсений по памяти цитировал все диалоги и очень смешно комментировал неблагодарного хахаля главной героини. — А мы будем шампанское покупать? — как только закончились «Девчата», а «Служебный роман» обещали не скоро, Арсений потерял интерес к экрану. — Я вообще не собираюсь пить, но ты как хочешь. В магазин шли за горошком и детским шампанским вроде «Буратино», так как это стало компромиссом. — Я хотел зайти сейчас к папе и подарить ему серёжки, — неловко начал Антон, когда они уже всё купили, — а ещё я ему про тебя рассказывал, он сказал, что рад был бы с тобой познакомиться… Если ты хочешь конечно. — Реально? Круто! Очень хочу. — Антон с облегчением выдохнул и они пошли относить покупки. * — Антошка! В новый год прям, привет! А тут Наташка меня не выпускает, ты хоть скажи ей! Как дети тут сидим, честное слово. Я хорошо себя веду, она же видит. — скороговоркой проворчал на охранницу папа, отчаянно прижимаясь к стеклу лбом, будто надеялся просочится сквозь него. — Привет, пап, — присел Антон на привычную табуреточку,— а я не один к тебе сегодня! Он был невозможно рад, что познакомит сейчас таких дорогих ему людей. — Ой, правда? — растерянно перестал улыбаться папа. Ему было очень неловко в таком положении знакомиться с друзьями сына несмотря на всё желание. — Да, его допрашивает Наталья Илоновна… — в этот самый момент Арсений, идя вполоборота и всё ещё перекрикиваясь какими-то фразами с неприветливой охранницей, выплыл из-за угла в поле зрения обоих. — вспомнишь солнце — вот и лучик, — если бы и так большой рот Антона мог улыбаться шире, то он бы это сделал. Вообще сегодня было довольно людно, но всё же неприятно. В этот праздник некоторые видели своих родных здесь единственный раз в году. И на лицах многих были отнюдь не приятные эмоции. Конечно тут были заключённые татуированные амбалы, которые мило беседовали со своими пожилыми матерями, но в основном это были дети, отвечавшие отцам односложно и нехотя, под пристальным тяжёлым взглядом матерей, какие-то деловые шишки в костюмах, сухо обсуждавшие какие-то дела, и жёны, в очередной раз рыдая и матеря своих мужей за стеклом. — Здравствуйте, — Арсений слегка смущённо помахал папе Антона. — Андрей… — Олегович, — осторожно подсказал папа, разглядывая Арсения, как будто он был как минимум Годзиллой в стрингах. — А вы Арсений? — дружелюбная улыбка запоздало расплылась по лицу Андрея. — Да, — Арсений выдохнул и улыбнулся, — Антон говорил, что рассказывал про меня вам. — Антон, ты прислушался тогда к моему совету? — заговорщически подмигнул ему папа, снова прислоняясь к стеклу. — Там… Не получилось. Но это не повлияло. — они разговаривали, как будто на другом языке какими-то ребусами, поэтому Антон кинул неловкий взгляд на недоумевающего Арсения. — А в итоге ты, Арсений… Ого, и правда ногти! — папа с восхищением посмотрел на молочный маникюр с тонкой полоской красного френча и такими же маленькими сердечками у кутикулы. — извини, тебя наверное достали все, обращая на это внимание, — тут же осёкся он. — Не переживайте, всё нормально, — спокойно улыбнулся он. — Да, так ты… Вы кто в итоге друг другу? — постучал папа своими короткими ногтями от нетерпения. Антон переглянулся с Арсением, с вопросом в глазах. Тот всегда очень скользко отвечал на это, но сейчас как-то непонятно вздохнул, улыбнулся и сказал: — Я его парень. * Разговор с папой получился очень долгим, насколько долгим может быть лимит на двадцать пять минут, а именно праздничным и тёплым. Папа пришёл в восторг от подарка, а когда всё-таки заметил проколы на ушах сына, то совсем расчувствовался и пустил совсем не скупую мужскую слезу. Арсений, вопреки своим ожиданиям, не чувствовал себя лишним или как-то неловко. Но окончание до сих пор звенело в голове. В прочем домой они шли почти в тишине, оба в предвкушении и ужасно заинтригованные. «Коробка на антресолях, в ней семейный альбом, там между фотографиями собаки и свадьбы лежит ключ, на зелёной брелке номер гаража за домом покойной тёти Зины». Именно это сказал папа, тоже неожиданно рассказав о своём подарке. — Я догадываюсь, в принципе, что это. Ну, гараж же… — начал Антон, когда они уже нарезали колбасу на тарелочки. — Боже, Антон, перестань, — закатил глаза Арсений, легко пиная его ногой. — мы решили, что это подождёт до завтра, и ты вроде успокоился. — Но это же мега интересно! Как будто ты об этом не думаешь! — уткнул руки в бока Антон. — Думаю. Но сейчас я меньше всего хочу разбираться на пыльных антресолях и морозить жопу у каких-то гаражей. Ещё и в такой темноте! Там в лучшем случае всякие офники бывают, особенно сейчас. — увидев, как потух взгляд Антона, Арсений исправился, — я имею ввиду, что хочу мило и уютно встретить новый год, зацеловать тебя под «Один дома», выпить шампанское с подоженными бумажками, — он медленно двигался к Антону, как кот на охоте, — а потом, около часа ночи можно пойти морозить жопу около гаражей вместе с пьяными маргиналами, — он чмокнул Антона в кончик носа, когда тот улыбнулся и смешно поморщился. Не удержавшись, Арсений поцеловал его в уголок зажмуренного глаза. Это было его любимое место для поцелуйчиков. Усевшись на кухне и прижавшись как воробушки, они смотрели старые фильмы, обсуждая героев, ели салаты и дурачились. В целом приятно проводили время, но без какого-то новогоднего волшебства. Стараясь его добавить, они начали играть в «Крокодила» с соответствующими заданиями, что в итоге перетекло в странную полу-эротическую ролевую с эльфом и дедом морозом. Антон всячески пытался добавить серьёзности своих намерений в этом направлении, но Арсений как-будто в упор не замечал его попыток. Но ничего, может он действительно спешит. Пародируя обращение президента, они коллективно решили его вовсе не смотреть и сами считали время до двенадцати. — И десять… одиннадцать! — Арсений очень взбудоражено стоял посреди кухни, широко расставив ноги, вытянув указательный палец вверх и уставившись в таймер. — Двенадцать!!! — крикнул он, подпрыгнув на месте. Тут же подлетел к столу и начал спешно сжигать довольно толстую скрученную бумажку желаний. Отпив шампанского с мерзотным привкусом пепла, он тут же, как и обещал, пошёл к Антону и аккуратно уткнулся губами в его губы, медленно сползая руками к его загривку и углубляя поцелуй. После короткого перерыва в пару секунд, он даже пустил в ход язык. Мягко отстранив Арсения за плечи, Антон взглянул на него с приятным удивлением. Тот редко проявлял инициативу в делах их физического контакта, исключая объятия. Да, только за эти пару дней, но это же уже срок. — Да нравишься ты мне потому что, котик — невинно улыбнулся он, раскрасневшись и поплыв лужицей по коленям Антона и дивану, стикая на пол, чтобы уткнуться лбом в его ноги, — ну и смущаюсь немножко. Антон улыбнулся, подтащил Арсения обратно к себе под бок и продолжил есть селёдку под шубой под «Один дома», периодически чмокая Арсения, который ворчал на запах рыбы. * — Господи! У меня яйца уже скукожились, как же холодно! — Арсений перетаптывался с ноги на ногу в своих тонких тёмно-синих клёш с завязочками на тазовых косточках и кожанном, довольной коротком, пуховике. — Потому что нехуй так выходить. С чего ты вообще взял, что заброшенный гараж моего отца отапливается? Даже если нет, видишь, даже со входом проблемы. — Ты вообще в шортах, — обижено проворчал Арсений. Гараж оказался чуть дальше от их школы, и если с поиском ключей проблем не возникало, то с гаражом — да. Рядами, а порой и друг на друге, вдоль пыльной проезжей части стояли эти коробочки из фанеры, поликарбоната, дощатых вставок и металлических заплаток. Далеко не каждый из гаражей имел подписанный номер, а эта вереница тянулась ну очень далеко, поэтому какое-то время свой номер «6» они искали интуитивно. Через пятнадцать минут завываний Арсения и обморожения ног Антона, который хотел повыёбываться своей месячной закалкой, они нашли его. Бирюзовый, с переливом в голубой. Его номер на прикрученном железном жетончике был очень аккуратно сделан, хоть и заржавел. Чтобы та же участь не постигла замок, он был спрятан в каком-то рукаве, сделанном из трубы «гусеницы», так же прибитом к гаражу. И вот, кряхтя и чертыхаясь, Антон пытался наощупь открыть этот замок. И, наконец, щелчок. — А, я уж стал сомневаться, не видится ли мне это от заморозки мозга. — торжествовал Арсений. Внутри было темно, и вот тут на Антона снова накатило самое приятное в жизни волнение. Он нащупал какой-то выключатель, и зажёг мигающую лампочку, висевшую на паре проводов в центре гаража. Её тусклый свет осветил её. — Ого!!! — сдерживать восторг уже не получалось. Перехватывало дыхание, а все движения стали какими-то дёргаными. Машина. Серебряная, чистая, целая. Идеальная! — О боже, — перестал дрожать и притаился за спиной Антона Арсений. — я до конца верил, что тут будет коллекция солений или какая-то беговая дорожка никому не нужная… Машина была прекрасна, как-будто и не было того времени, что на неё не падал солнечный свет. — Сколько она здесь стоит? — нахмурился Арсений. — Восемь лет. — Чего?! — он присел от удивления, забыв придерживать себя за предплечья, — восемь! Это на сколько твоего батю посадили?! — На пятнадцать… Но он досрочно должен выйти, пораньше. — Кхм… Извини. — Всё нормально, меня эта тема почти не колышет. — А за что его посадили? Ты так и не говорил. Можешь не говорить, если не хочешь. — поспешно добавил он. — Его обосрал какой-то типок, ну они подрались, а потом этот парень поскользнулся и расшиб голову о бордюр. Он оказался какой-то шишкой, да и у папы денег на адвоката не было… Так что ничего интересного, — Антон будто говорил на автомате, не обращая внимания на разговор. Всё это время он тщательно рассматривал старую, но такую чистую и… Нетронутую? Машину. Это была «Geely». Заметив, как сильно дрожал Арсений, Антон справедливо предложил дальнейший осмотр перенести на завтра, а сейчас пойти греться домой.