Willow

      

|

              Дорога занимала примерно двадцать минут, чтобы добраться до старой ивы, одиноко склонившей ветви к подножию могучих корней. Когда Римусу исполнилось пятнадцать, его семья переехала в связи с новым местом работы его отца, и он долгое время тосковал по их старому дому, прежней школе и бывшим друзьям, слоняясь по городу в поисках места, где бы он смог почувствовать себя комфортно. Так он и нашел эту иву.        В тот день прошел сильный дождь, и земля вокруг была сырая, но когда Римус добрался до ивы, то заметил, что под ней было сухо, а с ветвей все еще падали дождевые капли, орошая неровный круг и тем самым очерчивая границу, переступив которую можно оказаться под стражей высокого дерева – самого безопасного места на свете.                Ствол был широкий, и Римус не сразу заметил, что был здесь не один, пока не услышал тихий всхлип, который заставил его застыть на месте. Там где корни выступали из земли, переходя в бугристый ствол, кто-то сидел, не слыша, что за ним наблюдают. Облегчённо вздохнув, но так, чтобы все еще оставаться незаметным, Римус, набравшись храбрости, сделал несколько уверенных шагов вперед.                – Кто ты? – позвал он, ступая маленькими, но твёрдыми шагами, обнаружив мальчишку примерно его возраста. Тот обернулся, в мгновение ощетинившись.                – Что ты здесь делаешь?                Римус даже не знал, что ответить. Он хотел задать встречный вопрос, но даже на первый незнакомец еще не ответил, так что пришлось повторить.        – Не твое дело, – отозвался мальчишка, вставая, но не приближаясь к Римусу, который тоже остановился. – Тебе лучше уйти.                – Почему я должен уходить? – Римус заметил, что волосы мальчика были влажные, еще не успели высохнуть после дождя. Видимо, он спрятался под дерево, проходя мимо.                – Потому что здесь мое место.                От его ответа Римус непроизвольно усмехнулся, чем вызвал волну раздражения на лице мальчика, быстро сменившуюся непониманием.                – Что смешного?                – Я не видел тебя здесь раньше, – голос Римуса звучал недружелюбно, и он специально понизил его, набравшись этого у мальчишек постарше, которые делали так всегда, когда разговор начинал склоняться к драке.                – Какое совпадение, потому что я тебя тоже.                – Значит, у нас был разный график посещения.                Мальчик усмехнулся, опустив голову, и Римус заметил, что его ботинки выглядели чище, чего нельзя было сказать о кедах, в которых Римус шел по сырой земле, пристающей к подошве. Дорога до ивы была всего одна, так что в сырую погоду добраться до нее без единого пятнышка было практически невозможно, но потом он заглянул за плечо мальчишки, увидев на земле палку и перемешанные с комьями грязи листья. Зачем ему было чистить ботинки?                – Это моя ива! – ревниво воскликнул мальчишка, и Римусу на секунду показалось, что он стал выглядеть намного младше. – Я нашел ее первым.                – Неправда. Я нашел ее раньше тебя и приходить сюда стал задолго до того, как ты стал здесь появляться.                – Я просто не мог… – он не закончил, сжав губы так сильно, что они побелели. – Уходи!                – Сам уходи. Где здесь написано, что это твоя ива? – Римус был чрезвычайно горд тем, что нашел лазейку, как доказать, что это ива ему не принадлежит, но к его удивлению мальчик довольно хмыкнул и постучал пальцем по коре дерева. Римус никогда раньше не видел этого, хотя провел здесь столько времени, сколько потребовалось, изучив сколько шагов нужно, чтобы обойти иву. – И что это значит? Это мог написать, кто угодно.                – Нет же! – мальчик широко раскрыл глаза и брови его моментально приподнялись. – Это первая буква моего имени. С – значит Сириус.                Римус не поверил ему. Это звучало так, будто он придумал это на ходу вместе с именем. Если бы он сказал, что его зовут Сэм или Саймон это звучало бы убедительно. Но Сириус? Красиво придумано. Но вместо того, чтобы наслаждаться историей, Римус злобно на него посмотрел, вытащил из кармана ключи и, отолкнув его, подошел ближе, принявшись рядом, чуть повыше, выцарапывать свои инициалы.                – Эй! – мальчик с именем Сириус толкнул его в ответ, так что ему не удалось закончить. Выглядело коряво, не так аккуратно, как С, потому что, казалось, ее выводили очень осторожно, поэтому она выглядела почти совершенно, а буква Римуса выглядела так, будто ее поцарапал какой-то дикий зверь. И все-таки теперь эта ива принадлежала ему. – Это нечестно. Р?                – Римус.                Брови мальчика нахмурилась, будто он тоже не поверил, что Римуса действительно так зовут, но ничего не сказал. На этом, можно было подумать, все кончено, но как только Римус потерял бдительность, разглядывая недоверчивое лицо Сириуса, он почувствовал сильный удар в живот.                Следующий удар последовал уже за Римусом, а потом он перестал считать, когда они повалились на землю, пиная друг друга, толкаясь и перекатываясь, пока вся их одежда и волосы не обросли пылью, на лицах обоих расползались алеющие синяки, а губы и носы их были залиты кровью.                Первым остановился Сириус, тяжело дыша и сидя верхом на Римусе, который держал его за запястья. Затем он отпустил его, и тот вскочил, убежав прочь.                После того раза Римус продолжал приходить сюда, но больше его не видел. А затем он снова появился, словно до этого они разминулись или приходили в разные дни, и вот снова оказались в одно и то же время в одном и том же месте.                На этот раз Римус пришел первым. Они взглянули друг на друга и сели по разные стороны ивы, прислонившись к стволу. Это было единственным местом, где Римус мог побыть в одиночестве, оно нравилось ему, и он не собирался сдаваться так просто. Задумавшись, он по привычке принялся напевать себе под нос, и услышал полный недовольства вздох.                – Я прихожу сюда в поисках тишины, – прозвучал ворчливый голос.                – Что ж, выбери другой день для этого, – упрямо отозвался Римус.                – Если бы у плохих дней был график, – но на это Римус уже не ответил и вообще не был уверен, что расслышал верно, так как это явно было сказано не для чужих ушей.               Он не всегда встречал этого мальчика под ивой, довольно часто он пропадал на долгое время, а затем опять появлялся, но они все еще не разговаривали. Сириус прочертил линию по одну сторону от ивы и по другую, разделяя территории, за пределы которой ни один из них не имел право переступать, так как одна принадлежала одному, а вторая – другому. С тех пор Римус, даже не замечая этого, не заходил на его территорию даже в те дни, когда Сириуса не было.                Иногда он видел, что Сириус был здесь, пока его не было. На его территории лежали палки, забытая цепочка, которая потом исчезла, листва, собранная в кучу, а затем разбросанная вокруг. Обычно Сириус приходил вечером и никогда днем, но однажды он все-таки пришел, когда солнце стояло в зените.                – Черт возьми, ты собираешься умереть под этим деревом? – увидев его, проворчал мальчик, а затем с интересом склонил голову, рассматривая книгу, которую читал Римус.                – Если ты собираешься меня пристрелить под ним, то да, – ответил он, заметив что-то совершенно необычное в выражении лица мальчика.                – О, ты подал мне идею. Прекрасно.                После этих слов он ушел, и Римус на секунду представил, как в один вечер тот вернется сюда, и Римус больше никогда отсюда не денется. И пока эти мысли забивали ему голову вместо того, чтобы понимать смысл текста на шуршащих страницах, мальчик вернулся, бросив в него чёрной перчаткой.                – И что это значит?                – Я вызываю тебя на дуэль, – подняв подбородок, заявил Сириус.                – Отлично, мы вернулись в Средневековье, – пробормотал Римус, закатив глаза.                – Я серьезно, – продолжил он, тонко улыбнувшись.                – Знаешь, обычно на дуэль вызывали за честь дамы сердца, – припомнил Римус, отложив книгу на согнутое колено, – мы же делим старое дерево.                Сириус поднял взгляд, рассматривая иву так, будто прикидывал, достойна ли она этого или нет.                – Ты хотя бы принес револьверы или чем ты там собирался отвоевывать дерево? Мечи? Шпаги? Сразу скажу, что я не силён в фехтовании.                На секунду ему показалось, что его слова вызвали в нем улыбку, но она быстро сошла, как только их взгляды встретились.                – Будем драться, – и хотя эти слова Римусу не понравились, по его голосу было слышно, что он тоже сомневался в этом. Если человек хочет ударить, он не станет предупреждать. К тому же, они уже проходили через это.                – Ладно, давай, – пожал плечами Римус и поднялся, подойдя вплотную к намеченной на земле линии, такой бледной, что ее едва можно было рассмотреть.                Сириус сделал шаг вперед, оказавшись почти нос к носу с Римусом, и хоть Римус был ненамного выше него, ему нравилось его преимущество.                – Бей, – уверенно произнес он, почему-то вообразив себе, что тот не ударит.                Римус ненавидел ошибаться, и проклял все на свете, когда его скулу обожгло огнём. Римус отвернулся, скуля в руку, и заметил, что Сириус даже не шелохнулся. Он не смел переступить черту. Это они соблюдали обоюдно.                – Это так не работает, – рыкнул Римус, возвращаясь к черте. Смелости ему не занимать. – Будем бить друг друга по очереди, пока что? Пока один не сдастся?                – Верно, – кивнул Сириус и снова ударил, на этот раз без какого либо предупреждения или позволения Римуса, и злость вскипела у него в крови с такой силой, что он не рассчитал ответного удара, когда уложил Сириуса на землю.                – Хочешь, чтобы под твоим именем напечатали годы жизни? – крикнул он, указывая пальцем на кору дерева, где были нацарапаны первые буквы их имен и намекая, что в этой битве победа будет за ним.                – Умру молодым и красивым, – приподнявшись на локтях, Сириус сплюнул, глядя на Римуса снизу вверх.                – Я не буду с тобой драться, – сказал Римус, развернувшись и подобрав свою книгу. – Ты уже на земле.                – Эй, это еще ничего не значит, – тут же вставая и отряхиваясь, воскликнул Сириус.                – Это значит, что я победил. Но мне уже пора домой, так что сегодня это место в твоём распоряжении, – спокойно констатировал Римус, разворачиваясь, чтобы уйти. – Наслаждайся.                Разумеется, когда он пришел сюда в следующий раз, Сириус уже был на месте, словно выжидая его.                – Наконец-то, – выпалил он, будто Римус опоздал на запланированную встречу.                – Разве тебя не должно быть здесь? Кажется, мы решили это еще в прошлый раз.                – Нет, – Сириус перекрестил руки. – Кажется, ты забыл, что я оседлал тебя в первый раз, так что счет равный. К тому же, здесь увековечено мое имя, и часть этой территории по праву принадлежит мне.                 – Боже, – Римус потер переносицу, начиная жалеть, что связался с этим человеком.                – Но мне интересно, почему ты приходишь сюда? Разве нет других мест?                – Изначально, чтобы побыть один, – раздраженно ответил он, – теперь уже не уверен.                Если бы Римус разбирался в людях чуть лучше, он мог бы сказать, что Сириус выглядел виноватым. Его взгляд опустился на рюкзак за спиной, лямку которого Римус теребил пальцами.                – Что ты читаешь?                – О, мы теперь общаемся? – фыркнул Римус, проходя мимо и устраиваясь в ложбинку между корнями дерева.                – Раз уж мы теперь делим одну территорию, я должен знать человека, с кем я ее разделяю, – произнес он, расхаживая вдоль линии.                – Толкин, – Римус расстегнул рюкзак и достал книгу, листая в поисках загнутого уголка страницы.                Он поднял взгляд для того, чтобы услышать в ответ что-то обидное или оскорбительное, но Сириус только кивнул, постояв на том же месте примерно секунду, а затем исчезнул за стволом дерева.                – То есть ты добровольно уходишь из дома, чтобы провести время в одиночестве и почитать? – спустя какое-то количество страниц услышал Римус. Он опустил книгу, положив голову на бугристую кору.                – До этого момента я думал, что здесь меня уж точно никто не станет отвлекать, – ответил он, глядя на плывущие сквозь покачивающиеся ветви облака, а затем резко отнял голову, обернувшись, когда услышал тихое «извини». – Тебе стоит как-нибудь попробовать.               – Книги меня не прельщают, – прозвучал ответ, который заставил Римуса пренебрежительно фыркнуть.                Он не раз замечал в мальчике эту манеру использовать литературные термины в речи, что казалось напыщенностью, но Римус так же не мог отрицать, что в целом его речь значительно отличалась от той, которую он привык слышать. Он говорил так, будто бы в его венах текла голубая кровь. В престижных школах, в которых Римус никогда не учился, но страстно мечтал, говорили именно так. Хотя вряд ли там учат драться за территорию. С другой стороны, кто знает, чему учат в этих частных школах?                 По другую сторону ивы послышались подозрительные звуки, будто бы кто-то затеял борьбу с деревом. Римус старался их игнорировать до тех пор, пока они не стихли, а затем представил себе картину, в которой стволовая кора поглотила мальчика, который невежественно с ней обращался. Мысль о том, что и он приложил руку к тому, чтобы испортить девственную кору старого дерева своей корявой подписью, привела его в такой ужас, что он подскочил с земли, оборачиваясь, как если бы за спиной у него стоял его потенциальный враг.                – Что, случайно сел на муравейник? – от голоса, доносящегося до его ушей откуда-то сверху, у Римуса пробежал холодок по спине.                Голова его резко взметнулась вверх, и он, едва не потеряв свою челюсть, уставился на мальчишку, удобно устроившегося на широкой ветви, прислонившись спиной к стволу и болтая одной ногой.                – Как ты… – лицо Римуса нахмурилось от чувства стыда и глупости, переполняющего его до краёв, в отличие от Сириуса, который весело улыбался.                – Так уж я и выдал тебе все свои секреты, – он наклонился вперед, опираясь руками на ветвь, чтобы перекинуть одну ногу, будто намереваясь спрыгнуть. – Давай, посмотрим, как легко ты справишься с этим.                Еще одно испытание. Глаза Сириуса сверкали мерцающими огнями, и Римус хотел добраться до них, как до самых далёких звезд. Беда была в том, что он не умел лазать по деревьям. Его учили драться, а не убегать.                – Ах так, – выдавил из себя Римус, хватая книгу и садясь на землю, перекрестив ноги. Если у него собирались отобрать его одиночество, он отберёт тишину. – Тогда я буду читать вслух.                И он использовал все способности своих голосовых связок, чтобы эта история заиграла яркими красками. Он повышал и понижал голос, интонировал реплики, будто герои книги сошли со страниц, чтобы рассказать все своими устами, и ему даже понравилось.                Когда глава кончилась, он впервые оторвал взгляд, подняв его к небу, где встретился с парой удивлённый, любопытных глаз, изучающих его.                – Дальше-дальше, – потребовал Сириус, сбитый с толку, почему Римус остановился.                – Я устал, – признался он, чувствуя, как его голова гудит от звенящего в ушах собственного голоса.                – Дай сюда книгу! – Сириус опасно нагнулся, протягивая руку, но Римус недоверчиво на него покосился.                – Что ты собираешься сделать? – если с этой книгой что-либо случится, его больше никогда не пустят в библиотеку. Настоящий кошмар.                – Кинуть ею в тебя, – огрызнулся он, затем смягчился, шевеля пальцами, которые все еще были протянуты к нему. – Я просто хочу посмотреть.                Римус встал, чувствуя, как у него затекла спина, и привстал на носочки, чтобы дотянуться до Сириуса, схватившего книгу и пролиставшего ее в изумлении.                 – Ты загибаешь уголки книг? – спросил он, переведя на него взгляд, как будто бы Римус взял грех на душу.                – Чтобы знать, где закончил.                – Я имею в виду, никого, кто бы плохо к этому относился? – спросил он, осторожно сформулировав свой вопрос.                – Ну… я стараюсь делать это аккуратно, – у него не было других оправданий, потому что он честное слово не понимал, кто получает за это наказание.                – Здесь? – уточнил Сириус, найдя то место, где Римус остановился, и пробежал взглядом по странице, когда тот кивнул.                Начинало темнеть, а Сириус продолжил читать к большому удивлению Римуса, слушающего его, как нечто удивительное, когда застаешь себя за наслаждением пения птиц по утрам.                – Мне уже пора, – вдруг перебил он его, и Сириус нехотя взглянул на небо.                – Ладно, – он сорвал маленький лист и вложил его между страниц, прежде чем закрыть книгу и вернуть ее Римусу. – Ты… когда ты придёшь сюда снова?                – Не знаю, – честно признался Римус, закладывая книгу в рюкзак, – может быть, завтра.                – Завтра, – повторил Сириус, словно записывал это у себя на подкорке, – хорошо, значит, завтра.                Не зная, что ответить, потому что они никогда не говорили друг другу слов на прощание, Римус кивнул и развернулся, чтобы уйти, когда услышал:                – Не читай без меня.                Но Сириус не пришел на следующий день. Римус бестолково прождал его до самого вечера, так и не прикоснувшись к книге, не понимая, чего он, собственно, ждет. Когда Сириус не появился день спустя, Римус сердито посмотрел на черту, проведённую от коры дерева к протоптанной дорожке, разделяющую их территорию, плюнул на нее, сел прямо на землю и принялся читать дальше.                Сириус появился лишь спустя три дня. Когда Римус пришел вечером, тот сидел на своей части, слева от ивы, и бросал мелкие камни о ее ствол. Они не взглянули друг на друга, не произнесли ни единого слова, хотя Римусу хотелось получить объяснения, но он не понимал, зачем ему это было нужно.                – Ты дочитал? – спросил Сириус со своей стороны.                – Да, – отрывисто произнёс  Римус.                – А ты… – продолжил он неуверенно, – ты взял с собой книгу?                – Нет, – соврал тот, но в свою защиту подумал, что вечер не лучшее время, чтобы рассматривать буквы в потемках.                – Извини, что не пришел, – прозвучало через несколько минут, чего Римус никак не ожидал. – Я не мог.                – Я могу рассказать тебе, – подумав, предложил он. Какая бы вредная черта не присутствовала в нем, он был рад поделиться с тем, кому это было действительно интересно.                Сириус подошел к намеченной на земле линии и посмотрел на Римуса. Это был их первый разговор, когда они находились так близко и при этом поддерживали зрительный контакт. Римус начал с того момента, где в последний раз остановился Сириус. Он так же рассказал ему немного того, что он пропустил в самом начале. Сириус слушал с таким интересом, что глаза его сияли, и он забавно тянул руку, прежде чем задать уточняющий вопрос, которых было так много, что Римус действительно был удивлён.                – Я пытался найти эту книгу в домашней библиотеке, но ничего не нашел.                – Домашняя библиотека? – под впечатлением переспросил Римус, не веря своим ушам. – У тебя есть домашняя библиотека? Типа… в доме?                – Ну да, – легко пожал плечами Сириус, выглядя при этом так, будто это не поражало воображение и не создавало комплекс нищего, – у тебя нет?                – Конечно нет, – с усмешкой ответил он, стараясь поднять челюсть с земли. – У кого вообще она есть? Ты шутишь.                Он слегка отклонился, чтобы посмотреть на его выражение, но Сириус был абсолютно серьезен.                – Я имею в виду… насколько она большая? То есть, стеллаж или два?               – Я не считал, – теперь, казалось, Сириус выглядел развлекающимся. – Это отдельное помещение.                – И ты хочешь сказать, что, имея в доме собственную библиотеку, ты тратишь время на просиживание задницы здесь?                – Вообще-то, она не моя, – Сириус нахмурился, сложив руки на коленях, – и как я уже говорил, там нет ничего интересного.                Итак, Римус ему не поверил. Не поверил тому, что в отдельном помещении для библиотеки не могло быть ничего интересного. Его семейная коллекция состояла из пары троек классических романов, которые он знал почти наизусть, нескольких старых учебников, принадлежащих еще его отцу, и толковых словарей, в которых он любил выискивать забавные слова.                – Что ты будешь читать теперь? – спросил Сириус.                И в следующий раз Римус принес новую книгу, но она не понравилась Сириусу, так как он вздыхал, скулил и хныкал от скуки.                – Хоббит был интереснее, – пробормотал он, когда Римус остановился.                – Это только начало. Поэтому ты и не любишь книги, бросаешь их в самом начале, не добравшись до сути.                Сириус не согласился, поднявшись и принявшись ходить вдоль и поперёк, глядя то на иву, то на землю, пока не остановил взгляд на том месте, где сидел Римус.                – Давай поменяемся?                – Что?                – Сторонами, – Сириус подошел к черте.                – С чего вдруг? Мне здесь нравится, я не хочу, – но слова только вызвали улыбку на лице Сириуса, которая росла и росла, становясь практически дикой. – Даже не вздумай, – предостерёг его Римус, приподнимаясь и делая два осторожных шага в сторону, – я не собираюсь с тобой драться.                – Трус.                – Дело не в этом…               – Слабак, – будто специально напрашивался Сириус, пробуждая в Римусе гнев до скрежета зубов.                Римус знал, как это работает, видел, как загораются огоньки в тёмных зрачках Сириуса, подначивающего его, дразнящего, безумного. Его руки чесались, чтобы выбить из него все дерьмо, которое сочилось из него, как джем из свежеиспеченной булочки, и пока слова продолжали слетать с его губ, ни сколько оскорбляя Римуса, сколько подогревая его раздражение, тот подбежал к нему, толкая с силой достаточной, чтобы мальчика отбросило к стволу дерева, по которому он сполз, заливаясь смехом.                – Ты не честен в словах, Римус. Это чистое жульничество.                Это был первый раз, когда Сириус назвал его по имени, поэтому Римус, услышав его из чужих губ, опешил, не сразу уловив смысл сказанного. Они никогда не обращались друг к другу, и Римус всерьез забыл, как звали этого стройного юношу, смахивающего с лица растрепавшиеся черные волосы, но затем, когда он вновь посмотрел на него, и синева его глаз ударила Римуса под дых, тот вспомнил.               – Жульничество – это придумывать себе глупое имя! – повысил он голос, наблюдая, как тот хохочет, а затем замолкает, ядовито оскалившись.                – Сириус Блэк никогда не врёт. Глупое, говоришь? Что насчет тебя, волчонок?                Римус ненавидел это прозвище. Его дразнили им с самого детства. Дети всегда цепляются за обидные вещи, потому что не знают, как себя обезопасить. Он никогда не бил первым, если только его не провоцировали, а в случае с Сириусом, само его лицо было искусным, мастерским провокатором, которое так и напрашивалось на тяжелый кулак.                Сириус Блэк. Он думал об этом имени всю дорогу до дома, сплевывая кровавые сгустки после неудачного приземления на кулак с кольцом. Металл ощущался намного больнее, чем мягкость кожи, которая по сравнению с ним гладила, а не ударяла. Он дулся, не заботясь о том, за кем было поражение, потому что знал, что они оба вернуться туда на следующий день.                Они снова вернулись к тому, с чего начали. Несколько дней, по крайней мере из тех, в которые они встречали друг друга под ивой, ни один не проронил ни слова, упрямо садясь по разные стороны дерева. Римус не собирался сдаваться, опьяненный своей гордостью и упрямством, поэтому он нашел хитрый способ разговорить Сириуса первым.                В один из солнечных день он засиделся под ивой, читая новую книгу в одиночестве. Сириус появился только под вечер, и когда услышал шелест страниц, вытянул шею, переползая через корни дерева, чтобы незаметно подсмотреть название на обложке, но Римус ловко развернулся, спрятав ее на своих коленях, не давая тому ни единого шанса. Спустя несколько минут он услышал возмущенное фырканье, бормотание и наконец тяжелый вздох где-то поблизости.                – Мне скучно, – Римус поднял взгляд, увидев Сириуса, облокотившегося плечом о ствол дерева со сложенными на груди руками. Все еще не слишком открыт к общению.                – Это нормально в местах, куда приходишь в поисках тишины, – передразнил он, сразу же почувствовав оживление рядом с собой. Границы все еще были начерчены, хоть и значительно стерлись, так что никто все еще не осмеливался переступить их.                – Ничего не могу с собой поделать, это инстинкты.                – Даже собак можно обучить сдерживать их.                – К моему большому сожалению, я человек, – Римус краем глаза заметил, как тот развёл руки. – А человек – существо социальное, так что мне необходимо общение, чтобы не умереть.                – В таком случае, я могу обойтись без него, – хмыкнул Римус, услышав недовольное цоканье.                – Сыграем в игру? – оживился он, оттолкнувшись спиной от дерева. – Ты читаешь мне отрывок из своей книги, а я отгадываю название, идет?                Римус не ответил.                – Ладно, наоборот, ты говоришь название, а я описываю сюжет.               Снова молчание. Честно говоря, Римус развлекался, предоставляя Сириусу то, зачем он сюда пришел. Но, кажется, тот не сильно оценил его доблестный поступок, вцепившись руками в свои волосы и оттянув их с болезненным стоном.                – Если я не отвечу, ты снова начнешь драться со мной? – спросил Римус, и лицо Сириуса помрачнело, он опустил взгляд и пробормотал тихое извинение, что в очередной раз вызвало в нем столько разногласий, что Римусу захотелось спросить, за что именно он извиняется.                 – Я тут подумал, – начал он, не глядя на Римуса, осторожно царапая линию на земле, исчезающую под его ботинком, – может, ну их, эти границы?                – Это ведь ты их начертил, – напомнил Римус.                – Я знаю, – сквозь зубы прошипел Сириус, от чего у второго прорвался слабый смешок. – Поэтому сейчас считаю самое время от них избавиться.                – Справедливо, – Римус закрыл книгу, посмотрев на него.                Ему нравилось, как он одевался, все вещи были ему по размеру, футболки и рубашки начисто выстираны и выглажены, обувь блестела, как новая, и только куртка чуть великовата в плечах, всегда расстегнутая, кожаный ремешок болтается снизу, позвякивая металлической бляшкой. Возможно, в каком-то смысле Римус хотел быть на него похожим, иметь такое же лицо без единой неровности, словно на нем не было отпечатков детства и подростковых несовершенств, носить длинные волосы, чтобы их можно было собрать в хвост, и чтобы все вокруг завидовали тому, что у него дома есть собственная библиотека. Голубая мечта.                И вот они вместе затаптывают тропу войны, проложенную между ними за право находиться под одинокой ивой в любое время дня и ночи. На это ушло почти два с половиной месяца.