***
Кухня. Старый обшарпанный стол, на котором находилось много немытых и даже разбитых тарелок. И сам Егор, стоящий прямо посередине, который со страхом и отчаянием в глазах смотрел в телефон. На первый взгляд, может показаться, что ничего жуткого и нет, но стоит заглянуть в мобильник журналиста, как всë тут же встаëт на свои места.«Мистер Линч, Ваша сестра, племянник и друг сейчас у меня. Выбирайте: либо Вы принимаете моë предложение работать вместе, либо я не гарантирую целость и сохранность моих новых гостей». И геолокация.
Журналист, вернувшийся после проверки квартиры Лили и Джона на их присутствие, выронил телефон из рук, опустившись на колени. Он заставляет выбирать между собой и родными. Он всегда знал про слабое место Линча и нагло воспользовался этим в такой неподходящий момент. Лэмптон... Этот подлый, бесчеловечный бизнесмен! Сколько же ненависти питал Линч к нему... И как же хотелось просто разрыдаться на месте... Слишком сложно. Однако журналист прекрасно понимал, что не может оставить близких наедине с Генри. Он просто не позволит что-либо сделать с ними и, конечно же, поедет их спасать. Немедля он собрал пару важных вещичек, в числе которых был оставленный Джоном револьвер, и, накинув на себя свой плащ, тут же выскочил из дома. Усевшись в салон автомобиля, тот, разогнавшись, помчался в центр города, к штаб-квартире бизнесмена. Из-за возникшей на фоне всей этой кошмарной обстановки паники, ему было очень тяжело сконцентрироваться на дороге. По глазам Линча хорошо читалось то беспокойство и тот ужас, что он испытывал после прочитанного им сообщения. Голову переполняли не очень хорошие мысли, жестокие и мерзкие... В предвкушении жуткой картины журналист сильно затрясся. Руки, почти намертво вцепившиеся в руль, стали соскальзывать с рулевого колеса, отчего Линч, из страха не опомнившийся, полетел в сторону стоящего вдоль дороги столба. Перепугавшись и чуть было не врезавшись, журналист в сию же минуту развернулся и, немного переведя дыхание, постарался опять-таки сосредоточиться на дороге. Вскоре он подъехал к нужному зданию. Оттуда выходили люди, которые, судя по их внешнему виду, относились к высшему слою общества. Такая обстановка навевала неприятные ощущения, тревогу. Их осуждающие взгляды то и дело проходили по журналисту, как бы намекая, что ему тут явно не место. Да и сам Линч это прекрасно понимал. Правда, плевать он хотел на всех этих бизнесменов. Он сейчас может лишиться самых дорогих людей в своей жизни, и поэтому статус и репутация сейчас не имели значения. Зайдя внутрь, в глаза ударил неприятный ослепительный белый свет. Слишком ярко. Туда-сюда, одним за другим люди шли и шли куда-то, а их взоры всë ещё были устремлены на Егора. Они пожирали его, давили на него. Было страшно. Он подходит к ресепшну и говорит своë имя. Офис-менеджер удивляется и передаёт ему какую-то записку, а дальше просто игнорирует. Егор понимает, что делать тут уже нечего и разворачивает записку.«Я рад. Вы приняли верное решение, мистер Линч. К сожалению, я не держу пленников в моëм, как вы могли подумать, штабе. Но вот координаты, где я нахожусь сейчас:»
И дальше идёт куча цифр, которые он тут же вбил в телефон, и посмотрел, где же сейчас этот подонок. Какой-то лес, дорога приблизительно 4-5 часов. Выбежав из здания, Егор быстро залез в машину и на полной скорости помчался к нужному месту. Проезжая через улицы, сталкиваясь с затяжными пробками и прочими неприятностями, журналист наконец смог выехать за пределы того громадного мегаполиса. После всей этой тяжёлой двухчасовой езды у Линча чуть ли не начали отказывать конечности. Дрожь в руках стала усиливаться, из-за чего и рулить стало гораздо тяжелее. Ноги «отваливались», а суставы жутко ныли. Всё это вызывало желание лишь отбросить всë, остановиться на обочине, выйти из душного салона и свалиться в кусты. Однако, такая безалаберность по отношению к ситуации и крайняя эгоистичность по отношению к попавшим в беду близким вызывали лишь большое отторжение у Егора. Поэтому он в любом случае продолжал двигаться дальше, сквозь пустыри и захолустья. И спустя ещё долгих двух с половиной часа он наконец то приехал в нужное место. Небо уже застелили тучи, и помимо того, что стемнело, начался ещё и сильный ливень. Пробираясь через заросший сорняками и травой лес, где не было тропинки, Егор дрожал от холода. Ртутные капли дождя скатывались по лицу, оставаясь иногда на густых ресницах. Ноги в любой момент могли просто отказать и тело просто свалилось бы на грязную землю. Пришлось бы ползти. Но вот показалась верхушка какого-то старого здания. Еле как подойдя, журналист подумал, что это розыгрыш. Дряхлая избушка, в которой не было ни души. Линч просто сел в развалившееся кресло и заплакал. Он столько времени потратил на это, а Лэмптон привел его к гребанному никому не нужному дому?! Однако на глаза вдруг попалась дверца в полу, предположительно ведущая в подвал. И вот Бог знает что же потянуло Линча открыть эту дверь, ведь он тут же получил невыносимо-болезненный удар по голове, благодаря которому он погрузился в темноту, которая вскоре прервалась и оказался Линч посреди белой комнаты, а напротив него стоял он. Генри. — Вы очнулись? Ах, какое счастье... — довольно протянул бизнесмен, при этом не сводя глаз с обездвиженного журналиста, — надеюсь, что Вы не забыли о нашем с Вами договоре, Мистер Линч. Линч, заметив на себе взгляд глубоких, пугающих зениц Лэмптона, тотчас заëрзал и затрясся. Он совсем не ожидал того, что их встреча пройдёт именно таким поганым образом. Связанный и беспомощный, он лежал калачиком, съежившись в уголке отбеленной до блеска комнаты (уж настолько харизматичным был бизнесмен, что благодаря этой особенной черте и своему статусу он сумел запросто загнать журналиста в угол). Зрачки от страха бегали. Искали они не то потерянный револьвер, не то выход из этого адского помещения, под прикрытием белоснежной комнатки. Однако на секунду вновь остановились на солидно одетой фигуре... — Простите, не это ли вы ищете? — сунув руку под пиджак, словно фокусник в цилиндр, он стал копаться и искать таинственный предмет. По итогу, вытащив свою руку из-под шелкового пиджака, он достал именно тот самый заветный револьвер. Борясь с желанием закидать бизнесмена множеством оскорблений, Егор растеряно уставился на оружие в руках этого подонка. Журналист точно знал, что его Лэмптон не убьëт, значит ствол ему нужен для чего-то другого, но для чего? — Какой же ты ублюдок, Лэмптон... Вот он, прямо перед тобой, Егор Линч! Я выполнил свою часть гребанного договора, теперь соизволь выполнить свою! — ещё пару минут этой напряжённой беседы, и Егор бы точно сорвался. Его бы настигла ужасающая истерика, прекратить которую даже не все врачи бы смогли. Особенно Линча разозлил этот бархатный хитрый смех, не предвещавший ничего хорошего. Вдруг на щеке остался ярко-красный след от тяжёлой руки, а поведение и деловая манера речи столь ненавистного человека поменялись на грубую и резкую. — Отпусти их! Прекрати это, просто отпусти их и делай со мной что хочешь! — отчаянный крик, полный боли, раздавался по комнате. Слезы уже просто текли по щекам. Линч прекрасно понимал, насколько жалко сейчас выглядит, однако он просто уже не мог этого терпеть. Не будет счастлив он, так будут счастливы его близкие. Плевать на себя и свои чувства, когда у твоего врага находятся родственники, один из которых, черт возьми, ребёнок. Глядя на беспомощного и плачущего Линча, Лэмптон ощутил прилив сил и некое чувство господства. Однако его всё так же переполняла ярость. Резко направив ствол револьвера в сторону журналиста, бизнесмен застыл, продолжая глазеть на дрожащую то ли от страха, то ли от порождённой агрессии фигуру. — Делай что хочешь, говоришь... — Угрожающе рычал бизнесмен, не опуская револьвер. Находясь на пределе, Лэмптон был готов вот-вот нажать на курок. Линч зажмурился в ожидании выстрела. Сейчас его не тревожила мысль о том, что именно в этот момент перед его глазами может пролететь вся его несчастная жизнь. Однако... Взять под контроль эмоции и подавить свою злобу Лэмптон смог за каких-то пару секунд. Естественно, что договор нарушать нельзя. Поэтому, всë-таки опомнившись и опустив курок, он приступил к выполнению своей цели... — Ну же, не плачьте, мистер Линч... — успокаивающе, и в то же время раздражающе шептал бизнесмен, поглаживая того по щеке. — Я обязательно отпущу вашего друга и сестру... Осталось лишь навестить их... В последний раз. — Отрывисто и тихо произносил Лэмптон, утирая тому слезы. Мерзость. Видеть, как Генри изнеживается и пытается вызвать к себе доверие было отвратительно. Хотя, ничего не поделаешь. Поддаваться его ласкам приходилось, поскольку любая неподатливость могла только подвергнуть журналиста опасности. Подозвав своих преданных подчинённых, Лэмптон дал им указание отвести журналиста в другую комнату, в которой, предположительно, и находились Джон с Лили. Оказавшись на ногах, Егор был готов упасть, если бы его конечно не поддерживали сильные руки. «В последний раз» — что могла значить эта фраза? Неужели это был намёкна то, что Егор останется тут навсегда и никогда больше не увидит родных. Или может его убьют? Тревога. Тревога. Это всë произошло по его неосторожности. Это его вина. Это он во всëм виноват. Из-за него сейчас могут оборваться драгоценные жизни близких. Если бы он только согласился, а не был упертым бараном, возможно всего этого удалось бы избежать. Почему всë так? Почему всë внезапно обрывается таким образом? За что? Что происходит... Линча толкают в тёмную комнату и закрывают дверь. Слева слышатся жалобные всхлипы и тихий, хриплый, до боли знакомый голос, шепчет кому-то: «Всë хорошо, Лили, мы выберемся..Линч приедет, он точно приедет.Эти ублюдки не сломают нас. И Лукас в порядке... только успокойся, пожалуйста...» — Джон? Джон! Лили! — узнав голоса, стал отчаянно звать тех Егор, идя на звук. Снова противный свет начинает слепить в глаза, не давая нормально разглядеть картину перед собой. Лишь пару мгновений, и всë встало на свои места. Генри Лэмптон стоит сзади стула, на котором сидел изувеченный Джон. Рядом с ним стоит один из подчинённых, но уже сзади стула, на котором устроилась Лили. Вдруг его берут под руки, видимо, чтобы Линч не мог убежать и до конца смотрел на это жестокое шоу. Коварный бизнесмен всё любовался и не мог оторвать глаз от искалеченного тела Джона, в это же время обращая внимание и на лицо Линча, выражающее не более чем переполняющие журналиста страх и ужас. Такая обстановка лишь забавляла и радовала Лэмптона, всё сильнее вынуждая того приступить к действиям. Нажимая пальцами на свежую рану, оставленную на груди Джона, бизнесмен услышал глухое шипение со стороны писателя. От сего зрелища губы Генри растянулись в улыбке, обнажая его слегка кривые, белоснежные зубы. Довольствуясь этим, он продолжал лапать и трогать болезненные места, замечая как тихие крики постепенно переходили в нестерпимый и громкий вой. И между тем, в процессе всего этого кошмара, Лэмптон всё раз за разом продолжал задавать один и тот же вопрос... — Вам это нравится, мистер Линч? Отчаяние. Жуткое и липкое чувство, обволакивающее тело журналиста со всех сторон, постепенно сводило с ума. Видеть, как руки Генри касаются, причиняют боль, да и просто находятся рядом с Джоном, было невыносимо. Неумолимый страх. Сердце готово остановиться, когда в очередной раз услышало слабый вздох любимого приятеля. Сердце готово разорваться на части, когда грубая ладонь хватала волосы сестры, заставляя поднимать голову вверх. Выстрел. Внезапный выстрел. На груди Лили постепенно растекалось красное пятно, а глаза становились пустыми, безжизненными. Джон, казалось, уже давно приготовился к такому исходу событий. Он знал, что живыми их не выпустят. Да и сил на слёзы уже не было. Всë равно он скоро будет рядом с Лили. А вот журналист готов был поклясться, что его мир рухнул. Тело ослабло, а в горле комом застрял крик. Он просто начал постепенно терять рассудок, погружаясь в омут безумия. Лили, его любимая и единственная сестра, сейчас безжизненно смотрит в погасшие очи Егора. — Ублюдок, Лэмптон, ты больной ублюдок! Лили! Отпустите меня! Отпустите, блять, Лэмптон! — уже не контролируя своë тело, пытался освободиться Егор. Пока перед ним опять не возникла строгая фигура, руки которой были в крови. — Отпустить?... — грозно промолвил бизнесмен, вновь окинув журналиста своим пугающим взглядом. — Зря напрашиваетесь, мистер Линч... — медлительно продолжал отвечать Лэмптон, прикасаясь к голове Линча и играя с прядями его смольных волос. Но, совсем неожиданно, бизнесмен, крепко схватив парня за волосы, резко запрокинул его голову назад. И достав из кармана пиджака заряженный револьвер, он подставил ствол оружия ко лбу Линча. — Не думал, что мне придётся так быстро распрощаться с Вами, даже не испробовав Вас и Ваши способности на вкус. Однако, виновником того происшествия несомненно были Вы... Я это знаю... За что Вы и заслуживаете умереть от моих рук здесь и сейчас... Тут же, после прощальных слов бизнесмена, раздался громкий выстрел... После чего весь обзор перед глазами журналиста вновь накрыло чёрной пеленой.***
Резко вскочив с кровати, Линч начал тяжело дышать, пока дыхание перехватывало на несколько секунд. Тело пробила ледяная отвратительная дрожь. Зрачки то и дело, что бегали из стороны в сторону, а руки судорожно хватали телефон, в попытке найти хоть что-нибудь, что говорили о правдоподобности того, что журналист только что увидел. Ничего. Абсолютно никаких намёков ни на сообщение, ни на что-либо. Лишь сообщение с телеграмм канала Джона, о какой-то новости, произошедшей с ним и Дейлом на днях. А ведь так и хотелось набрать этот чертов номер лучшего друга, и просто сказать, как же без него тошно и холодно в этом доме. Как же без него ужасно одиноко и ненавистно от самого себя. Как же без него теперь Егора мучают ночные кошмары. Как же плохо... Сил на что-то большее, чем просто сесть на кровать и смотреть в одну точку, не было. Пальцы так и тянулись нажать на кнопку вызова, но нельзя. Не поймёт. Посчитает идиотом. Не воспримет всерьёз. — Джон... — сдавленный жалостливый всхлип вырвался с губ зеленоглазого, смотрящего куда-то в пустоту, пока по щеке катится одинокая хрустальная слеза, — Джон... как же мне тебя не хватает... Какой же я придурок... Джон, пожалуйста, прости меня... Жаль только, что писатель не услышит этих слов, ведь занят он был совершенно другим.***
После небольшой перепалки со «стариком», Джон ужасно вымотался. Не думал он, что даже живя с таким уравновешенным человеком, он сможет нарваться на очередную ссору из-за совсем мелочной проблемы. Да и подумать только: совсем недавно собутыльничали, грохотали на взводе, а сейчас и парой слов перекинуться не могут. И зря всё-таки повысил парень голос на и так натерпевшегося смотрителя... Напомнила Джону эта ситуация, в какой-то мере, о давнем его друге, который попросту не вылетал из головы писателя последние недели две. Не давали покоя воспоминания и мысли о нëм, с каждым разом заставляя чувствовать себя ещë более виноватым в расколе их дружбы. Ужасно скучал писатель по тому приятному, чуть ли не родному голосу, по тем вечерним и тёплым разговорам, по тем изумрудным глазам, чей взгляд всегда был направлен в сторону Джона, как бы показывая заинтересованность журналиста в разговоре... Донимало его это настолько часто, что в один момент, всё не переставая думать о Линче, писатель вспомнил и о когда-то пришедшем на его почту письме, повествовавшем о деле, связанным с какими-то аномалиями на юге. Но правда в том, что писатель не сразу приступил к изучению информации новой работёнки. Душевные переживания путали абсолютно все мысли, не давая возможности подумать о чем-то, кроме Линча. Дрожащие пальцы не могли напечатать и трёх слов, чтобы найти хоть малейшую информацию об этих чертовых аномалиях. Почему-то вспоминался тот самый диалог в машине, после дела со злосчастной лабораторией. Молчал бы он тогда или позволил себе сесть за руль, не игнорируя состояние приятеля, возможно сейчас всë было совершенно по другому. Решив отложить дела на завтра, Джон переоделся в свою летнюю яркую рубашку с чёрной майкой и, накинув тёплую куртку, даже не попрощавшись и не предупредив смотрителя, двинулся в сторону ближайшего бара, надеясь заглушить боль алкоголем, что делал он в общем-то не раз и не два. Безусловно, он поступает плохо по отношению к близким, и парню ужасно трудно это принять. Порой хочется действительно забыться и нырнуть во вредные привычки с головой. Чем он, собственно, и занимается сейчас. Вывеска светилась очень ярко, явно привлекая к себе внимание людей, которые не прочь выпить, коим и был наш писатель. Внутри было нормальное такое количество народа, но разве это вообще должно волновать? Духота. Пройдя внутрь, на глаза попался бар, и ноги скорее поспешили к желанному алкоголю. Заказав бутылочку красного, Джон решил времени зря не терять и познакомиться и провести вечер хоть с кем-то в компании. Но, как назло, ни одна девушка не согласилась не то чтобы присесть за столик, поболтать и выпить, а даже просто познакомиться. Поэтому, выхватив из рук бармена бутылку красного, писатель сел за один из самых дальних столиков и стал глазеть то на танцпол, то на посетителей, постепенно пьянея больше и больше. И вот в голове уже крутятся воспоминания о прекрасных уютных вечерах с журналистом, а на лице расцветает глупая улыбка, пока в глазах стоят чертовы слëзы слабости. Однако чем же занимался его бывший приятель в настоящее время?... Пролежав где-то часа три в постели и сполна изрыдавшись, он с трудом смог встать на ноги и дойти до чертовой ванной комнаты, дабы умыть своë краснючее и мокрое от слëз лицо. Направляясь туда, журналист пару раз останавливался для того, чтобы хотя бы перевести дыхание. И далее, видя нечёткие и размытые очертания распахнутой двери, он продолжал следовать пути, пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу... Извечная тоска и одиночество просто убивали в блогере желание заниматься чем-либо, в том числе и видеороликами. Мысли в голове стали совершенно бессвязными. Лишь грëбаные воспоминания о писателе давали о себе знать в моменты раскаяний и истерик Линча. А также нескончаемые кошмары, в которых всегда имелось присутствие того незабвенного лица приятеля... От одного из таких кошмаров как раз-таки и пробудился наш измучившийся журналист, начавший свою рутинную процедуру со слëз и умывальника. Закончив с надоевшими действиями, которые повторяются каждое утро, Линч, вдруг неожиданно для себя, поймал мотивацию. Она появилась из неоткуда и не хотела возвращаться. Наверное постоянные вопросы о том, когда же всë-таки новое долгожданное видео появится на канале, заставили Егора задуматься. Он всегда, если вдруг ехал на дело один, справлялся без какой-либо посторонней помощи. Поэтому, не теряя времени (а точнее, пока мотивация ещё окончательно не ушла под землю далеко и надолго), журналист, заварив чай отправился на рабочее место и стал искать информацию о том самом месте, про которое когда-то давно говорил писатель. «Деревня на юге России, Краснодарская область. Стали пропадать люди, но поиски никаких результатов не дали. Жители напуганы, а местная полиция не знает что делать.» — единственная информация, которую удалось найти журналисту, но и этого вполне достаточно. Что же, получается завтра уже надо отправляться. С тем, где ночевать Егор уже разобрался. Один из его подписчиков живёт в этой самой деревне, и Линч сумел договориться на две ночи. «Ну, Егор... Пора возвращаться в прежний режим... пора забыть о ссоре и сконцентрироваться на новом запутанном деле, в котором тебе ещё предстоит разобраться».