* * * * * *
Когда Тэхён приходит домой, первым делом он вдыхает в лёгкие чужой запах мяты. У Чонгука приятный аромат, который, по секрету, всегда ему нравился своей ненавязчивостью и свежестью. На кухне в вазочке стоит аккуратный букет цветов, флёр которых распустился по всей кухне, на полки убрана посуда, которую Тэхён не домыл, вообще забыв про неё перед уходом. Омега поджимает губы от неловкости, пусть уже и привык к тому, что Чонгук часто наводит порядок на его кухне. Казалось бы, кто здесь вообще хозяин в доме… В груди расцветает приятное чувство теплоты. Вот удивительно устроена сердечная логика, как на свидании со сногсшибательным альфой сидеть — ничего не ёкает в груди, а стоит домой прийти и увидеть маленький букетик цветов — всё, день становится самым прекрасным на свете. Хотя, Тэхён уверен больше, чем на сто процентов, что это связано с его уверенностью в безопасности Лиёна и надёжности Чонгука, с которым он его оставил. В любом случае, омега, пусть и лукавит часто, говоря альфе, что тот ему просто друг, ощущает его для себя кем-то большим. Конечно, не мужем, не любимым, но определённо кем-то родным. Само имя — Чонгук — ассоциируется у Тэхёна с улыбками и заботой, потому что из них состоит весь альфа. Но это не отменяет того, что он иногда дурак. — Папа-а! — Лиён выбегает на кухню, обнимая Тэхёна за ноги, и тот весь распускается, подобно цветку: глаза его начинают лучиться добрым солнышком, а на лице расплывается нежная улыбка. Этот милый детский голос и такое уже привычное «папа» настолько делают тепло, что всякие Джисоны автоматом отходят на второй план. — Чонгук-и хён сказал, что ты невероятный! Тэхён моргает, и улыбка его делается глупой. — А что он ещё говорил? — Что ты красивый, как павлин. Улыбка становится ещё глупее. — Солнышко, ты уверен, что Чонгук говорил слово «красивый»? — то, что альфа называет его павлином, омега и так знает. — Хён точно сказал, что ты красивый. — Чонгу-ук! — зовёт с кухни, и альфа кричит на весь дом своё «чегось?». — Мне тут ребёнок говорит, что ты меня красивым назвал! — Назвал! — подтверждает более капризно Лиён, подумав, что папа ему не верит. — Ну, было дело, — Чонгук заходит на кухню, вытирая мокрые волосы полотенцем. Принимал душ. В чужом доме. Стандарт. — Что-то с этим не так? Или всякие Джисоны оказались ревнивыми? — альфа спрашивает это игриво, но потом резко принюхивается, сморщив нос. — Чем тут так воняет, кстати? — оглядывается, пытаясь понять источник запаха. В конечном итоге взгляд упирается в Тэхёна. — Только не говори, что этот запах… — омега делает вопросительный взгляд. — О, нет… Какая гадость. Тэхён, он что, пахнет облепихой? — Чонгук корчит страшную рожу. — Фу, мать. — Папа вкусно пахнет, — обиженно бухтит ребёнок, ещё неспособный чувствовать запахи омег и альф. — Папа-то вкусно, — вырывается у Чонгука само, и Тэхён краснеет, чего он не замечает. — А его ухажёр… Блин, Тэхён, почему именно облепиха… Я так её не люблю. — Кто такой ухажёр? — задаёт вопрос Лиён, но взрослые его не слышат. — Ещё я буду подстраиваться под твои предпочтения, — фыркает Тэхён, недовольно скрестив руки на груди. Чонгук хмурит брови, и омега решает перевести тему. — Джисон, кстати, предложил погулять в следующий раз с Лиёном. Я рассказал ему о нём, — делает паузу, в которую альфа как-то потерянно кивает, как будто не ожидав подобного. — И ты, Чонгук-и, найди уже себе пару, а то мне больно смотреть на твоё одиночество. «Мне тоже больно на него смотреть» — думает про себя Чонгук, поджав губы. В момент он осознаёт, что его маленький островок спокойствия может стать вовсе не его. А, вообще, он никогда его и не был. Тэхён выходит из кухни, и Чонгук задумчиво бросает взгляд в окно, сжимая в руках полотенце. Почему-то в груди резко потяжелело, и цветы, стоящие в вазе, грустно качнулись.Часть 2
22 февраля 2023 г. в 20:26
Чонгуку всегда нравилось дома у Тэхёна. Здесь пахнет ромашкой — природным запахом омеги, и чаем, который тот часто не допивает, оставляя кружку стыть на столе. В квартире царит умиротворение, которое альфа всегда чувствует на себе, приходя сюда. Он бы с удовольствием остался здесь навсегда, потому что, кажется, комфортнее в этой жизни он уже ничего не найдёт.
В раковине недомытая посуда, и Чонгук, уже по старой привычке, берётся её домывать, иногда удивляясь нехозяйственности Тэхёна, который вроде бы давным-давно вырос, а иногда всё равно несамостоятельный.
Очевидно, омега не так давно ушёл на свидание, и попросил посидеть с Лиёном до тех пор, пока он не вернётся. Чонгуку несложно. Он любит эту маленькую семью, которая скрашивает дни его холостяцкой жизни, мысли в которой полностью заняты карьерой.
Альфа, домыв посуду, возвращает внимание к букету, лежащему на столе, который принёс для Тэхёна в качестве небольшого, но наверняка приятного подарочка. Он ставит свежие цветы в вазу, получая удовлетворение от мысли, что омегу такой незначительный, но приятный сюрприз может порадовать.
Чонгуку, может, и хотелось отношений, да нет подходящей кандидатуры. Омеги, несомненно, в его жизни встречались абсолютно прекрасные: красивые, гордые, самодостаточные, но не такие, как Тэхён. Он тоже красивый, гордый и самодостаточный, но его отличительной чертой является его натуральность. Он не пытается строить из себя того, кем не является, он немного грубоватый и ведёт себя не всегда так, как ведут себя большинство омег.
Тот самый: «он не такой, как все». Может быть, такой, может, Чонгук просто не понимает, но для него омега — другой.
Чонгук до сих пор вспоминает тот момент, когда Тэхён со всей дури впечатал ему свой кулак в нос. У альфы перед глазами в буквальном смысле замерцали звёзды, настолько больно было, что потемнело в глазах. Чонгук потом усомнился в том, что перед ним был омега. Омеги так не бьют.
Но, как выяснилось позже, самый настоящий омега. Беременный. Чонгук его колючесть находил милой, но потом понял, что она — не часть его характера, а всего лишь последствие после смерти его мужа. Тэхён не так много рассказывал о нём, но то, что рассказывал, звучало тоскливо, с примесью боли, которая никогда не заживёт. Конечно, состоять в браке с любимым человеком, а родить от него ребенка уже после его смерти — это больно.
Чонгук всегда смотрел на Тэхёна с восхищением. Он сильный омега, хоть и гордый, но в нужные моменты может попросить помощи. Через скрипящие зубы. Альфу умиляет и эта гордость, хотя из-за неё в большинстве случаев он называет омегу напыщенным павлином.
Чонгук никогда не хотел себе других омег. Переспать, пофлиртовать — пожалуйста, но отношения его никогда не интересовали по одной простой причине — Тэхён. Из-за него альфа чувствует, что у него всё есть, и мысленно он давно присвоил этого омегу себе. Даже не так, корректнее будет сказать: мысленно чувствует с ним близость, которая отбивает других омег, встречающихся ему на жизненном пути.
Когда альфа заканчивает хозяйничать на чужой кухне, он идёт в комнатку Лиёна, уже предвкушая этот недовольно сморщенный носик, «ни хатю ни буду» и «ещё пять минуточек». Чонгуку странно осознавать, что Лиён уже такой взрослый, ведь он помнит его совсем маленьким. Помнит, когда он вытаскивал нижнее бельё Тэхёна из ящиков, надевая себе на голову. Где-то даже есть фотография с черными трусами омеги у Лиёна на голове (Чонгук тогда удивился тому, что они максимально обычные, напоминающие мини-шорты. Что ж, в целом, на Тэхёна похоже). Когда Лиён только родился, то был похож на красного сморщенного инопланетянина. Зато глаза у него были большие, любопытные, обволакивающие чернью. Весь в папу.
Иной раз в глаза Тэхёна посмотришь — утонешь.
Чонгук, размяв руки, присаживается на постель ребёнка, пару минут смотря на его по-детски пухлое личико с очаровательно оттопыренными во сне губками. Лиён очень похож на Тэхёна, и, пожалуй, Чонгуку это очень нравится. Маленький Тэхён два ноль, что не может не вызвать улыбки.
Лиён, почувствовав приближение опасности — стало быть, пробуждения, недовольно засопел, нахмурившись, искренне веря, что у него получается делать вид, что он всё ещё спит. Чонгук расплывается в улыбке, умильно закатывая глаза на чужие актерские способности.
Каждый ребёнок считает своим долгом сделать вид, что он ещё спит.
У Тэхёна есть маленькая хитрость: он будит Лиёна на полчасика раньше нужного времени и, если он не хочет вставать, Тэхён просит его рассказать ему небольшой стишок. Если Лиён его рассказывает, ему дают поспать ещё немного. Суть этой хитрости заключается вовсе не в том, чтобы поднять ребёнка, Тэхён больше озабочен тем, чтобы у него просто была мотивация самостоятельно заучивать небольшие стихотворения, даже если они длиной в четыре строчки. Потому что один и тот же стишок омега может принять только два раза.
Чонгуку очень нравится эта хитрость, сразу видно, что Тэхён беспокоится о развитии своего ребёнка. Он часто читает с Лиёном сказки, предлагая меняться: «страницу ты, страницу я, согласен?», иногда занимается математикой, прося посчитать несложные примеры, что-то вроде: «Лиён-и, подскажи папе, какая будет сдача, если…». Чонгука не может не восхищать смекалка Тэхёна, которая позволяет ребёнку делать абсолютно скучные вещи в игровой форме.
Иной раз Чонгук думает о том, что ему стоит завести тетрадь гениальных воспитательных лайфхаков от Тэхёна. Только для чего, если ребёнок у него уже вряд ли появится?
Когда альфе удаётся поднять и накормить Лиёна, он отправляет Тэхёну отчёт об их совместном завтраке — фотку с его тоскующим лицом, где у рта ложка невкусной каши, на фоне с Лиёном, который сидит с таким же угрюмым лицом и ковыряется в тарелке.
Тэхён, получив эту фотографию, смеётся практически до слёз, умиляясь этой небольшой сценке, в которой сразу видно проблематику: нелюбимая каша, которую хочется выплюнуть.
Омега, дождавшись удобного момента, набирает Чонгука, и в голосе его слышна улыбка.
— Чонгук, блин, я напугал Джисона своим хохотом. Нельзя ж мне такое на свидании присылать, придурок, — по-доброму. Альфа улыбается, нарезая овощи для салата к приходу омеги.
— Я не виноват в том, что тоже терпеть не могу эту кашу, как Лиён. Ты заставляешь нас страдать такими завтраками.
— Себе бы мог приготовить яичницу.
— А кто бы за компанию страдал с моим малышом, а? — Тэхён игнорирует словосочетание «мой малыш», предпочитая оставлять без комментариев подобные реплики Чонгука. Омега понимает, что тот относится к Лиёну практически как к собственному ребёнку, но это не означает, что сам Тэхён находит Чонгука настолько близким к нему.
— Я приеду ближе к пяти, — переводит тему омега, посматривая на наручные часы. — Погуляй с Лиёном, если тебе не сложно, можете сходить в парк аттракционов, я переведу деньги тебе на карту, — Чонгук после этих слов хмурится.
— Да брось, я сам заплачу.
— Я тебе сейчас дам по башке. Никаких «сам заплачу». Ты запла́тишь, я запла́чу, понял? Перевожу деньги, — и бросает трубку, оставляя альфу одиноко пялиться в погасший экран телефона. «Вот зараза», — думает Чонгук, недовольно хмыкнув.
— Малыш, твой папа — просто невероятный омега, — звучит от альфы саркастично, но Лиён принимает эти слова за чистую монету, хлопая в ладоши. — Красивый, но такой павлин.
— Да, мой папа невероятный! — Чонгук тянет улыбку.
— Иди одевайся, сейчас пойдём развлекать тебя в парк аттракционов.
— Ура! — кричит ребёнок радостно, спрыгнув со стула. Бежит в свою комнату одеваться, да так быстро бежит, что аж спотыкается, больно ударившись коленками.
Через секунду Чонгук успокаивает плачущего Лиёна, убеждая в том, что обрабатывать ранку — совсем не больно.