Чонгук глотает очередную таблетку, запивая ту стаканом воды. Тело изнутри колотит неприятной дрожью, и горло раздражает противный спазм, который обычно бывает, когда тренируешься ради прикола заглотить банан в компании, чтобы всем было смешно.
Мышцы напрягаются от любого взаимодействия с кожей, и это очень утомляет тело, которое ко всему ещё и под воздействием температуры ощущается ватным, липким и слабым.
Гон, чёрт бы тебя побрал.
Чонгук облокачивается руками о стол, делая глубокий вдох и длинный выдох. Ему нужно прийти немного в себя. Таблетками-то он, может, и заглушит потребность вогнать в очередного омегу член, но тиски возбуждения не перестанут давить на потихоньку разжижающийся до состояния густой противной каши мозг.
Ну почему альфам постоянно нужно проходить этот бесконечный круг ада, состоящий из выбора: какой из головок сегодня думать. Во время гона перекос, конечно же, идёт к нижней части, что не может Чонгука не раздражать. Ему хочется быть в здравом уме, а получается только в полубухом, и даже не от алкоголя.
Альфа машет на себя ладонью, в попытках остудить лицо. Он собирался заехать к Тэхёну, поскольку на протяжении всего предгона старался не появляться в поле его видимости, иначе бы начал проявлять излишнюю тактильность, омеге неприятную. Такие случаи уже происходили, и не сказать, что Ким был в восторге от, пусть и ненавязчивых, но поглаживаний по разным участкам своего тела, будь то спина, волосы, ляжки или плечи. Естественно, то происходило не особо осознанно и без подтекста, но оправданием подобное не является.
Лиён успел раскапризничаться за время отсутствия Чонгука, и теперь нужно сделать сложный выбор: всё-таки явиться или остаться вымучивать из себя некоторое количество белка дома.
И Чонгук всё же останавливается на втором варианте, снимая с себя футболку из-за духоты. Повторения
той ситуации ему не хочется. Она привела к охлаждению в их отношениях. Альфа запрокидывает голову и предаётся воспоминаниям.
Утро. Тэхён, совершенно невыспавшийся из-за работы, которую взял на дом, стоит у раковины, натирая бездумно несколько минут одну и ту же тарелку до чистого скрипа. Который, с его слов, совсем не обозначает чистоту, а говорит о том, что моющее средство содержит сильные химикаты, которые вредят поверхности тарелки.
Его растрёпанные волосы торчат во все стороны, неряшливо покачиваясь в такт однообразным движениям.
На кухне — запах ромашки, что заполняет грудь до отказа и щекотного чувства в желудке, вынуждающего встать со стула и подойти к Тэхёну со спины, напугав того слегка — было заметно по его вздрогнувшим плечам. Нос сам зарывается в основание чужой шеи, и в попытках надышаться запахом ромашки, чтоб аж в смертельной концентрации, приоткрывается рот, и этот ненавязчивый мягкий запах… омеги, щекочет нёбо, к которому от свербящего в кончиках пальцев желания прилипает язык.
И нос лёгкой, еле ощутимой зудящей дорожкой, блуждающе поднимается к местечку за ухом, и Тэхён прерывисто выдыхает, словно до этого его дыхание было заперто в груди — его спёрло от пробежавших по плечам мурашек. Он разворачивается лицом к лицу, поднимая свой тяжёлый взгляд, обрамлённый рядом пушистых, недовольно трепещущих ресниц. Он отталкивает мягко, неуверенно своей ладонью, упираясь ею в грудь напротив. И это тепло чужой руки остаётся горящим пятном под футболкой, с которым альфа остаётся посреди кухни один на один с ускользающим запахом ромашки, которого так и не хватило, чтобы надышаться. Чтобы насытиться, когда разум туманен, и истинное, доселе скрытое желание, вышло на поверхность, проявив себя вожделением к Тэхёну.
Он допустил ошибку, позволив себе слабость. Позволив себе на секунду прижаться к Тэхёну, опутав своим собственным ароматом мяты, в порыве укрыть собой (
в себе), и остаться в интимном моменте дольше положенного. По сути, неположенного вообще.
И больше всего Чонгук жалеет о том, что увидел в чужих глазах сомнение. Оно было робким, глубоко спрятанным за недовольным прищуром глаз и их тёплым цветом заварного кофе. Но оно
было. Сомнение, появляющееся будь то в порыве минутной слабости или при решении сложного вопроса, может говорить о скрытом желании. Это желание чаще всего перебарывает и заглушает рациональность. Но запертого внутри желания это всё ещё не отменяет.
Размышляешь, бросить своего партнёра или нет и сомневаешься? Скорее всего, подсознательно не хочешь расставания, но трезвые размышления говорят: бросай этого козла, что ты тупишь. И здесь так же; Тэхён
сомневался, когда отталкивал от себя. Интересно, что его в тот момент останавливало?
Чонгук давно задаётся этим вопросом, и не находит на него ответа, а спросить напрямую слишком некрасиво, да и снова могут ухудшиться отношения между ними.
— Ащ, — альфа отплёвывается от этих мыслей, пытаясь выкинуть их из головы. Вот каждый раз, когда у него гон, он думает о всякой ерунде. Конкретнее о Тэхёне, конечно, но ему это не нравится.
Будет неправдой сказать, что он
ни разу не задумывался о том, смогли бы они построить крепкие отношения. Смог бы он по праву называться папой Лиёна, например…
— Так, надо попить воды… — Чонгук вздыхает, наливая себе ещё один стакан. Как его сейчас всё раздражает: гон, его мысли, он сам, Тэхён… Этот омега просто невыносимый, заносчивый, капризный, себялюбивый, но чертовски привлекательный, добродушный и с дурацким чувством юмора, как у него. Прекрасный омега, одним словом. Альфа запрещает себе о нём думать, потому что думать о нём — дохлый номер.
У них обоих совершенно разный путь по жизни. Чонгук — человек ни в коем случае не семейный, для него действительно важен карьерный рост, и всю свою жизнь он мечтал о высокой должности, хороших деньгах и жизни без нужд. Было бы неплохо, если бы рядом был человек, но, к сожалению, эту часть жизни альфа совершенно упустил. А другие омеги неинтересны.
А Тэхён — свободный, довольный жизнью и лёгкий на подъём. Человек, который не боится чего-то нового.
Чонгук не сказал бы, что он влюблён в Тэхёна. Скорее, он смирился с тем, что этот омега — единственный, кого он представлял рядом с собой в будущем. И дело даже не в том, что к нему чувства, опять же, всё дело лишь в том, что они сблизились достаточно для того, чтобы он мог судить о том, совместимы ли они, как пара.
Чонгуку подходит омега, который уважает себя, способен обеспечить себя и своего ребёнка, независящий ни от кого в своём окружении. Способный быть прекрасным родителем, в меру заботливым и строгим. Альфу никогда не устраивали омеги, которые потакают во всём своим мужьям, не имеют собственного мнения и совершенно никакого авторитета в семье. Безусловно, это их выбор и их решение, но это не то, что Чонгуку подходит.
А подходит ему Тэхён. Но он своих мыслей ему не озвучивает, предпочитая отмалчиваться, потому что разрушать укрепившуюся между ними связь ему не хочется. Хотя, иногда в Чонгуке просыпаются эгоистичные мысли о том, что он не хотел бы видеть рядом с Кимом кого-то другого, кто не он. Но что он сделает? Когда ему вдруг покажется, что терять больше нечего, он сделает первый шаг навстречу. А пока будет рядом, оказывая то количество внимания, которое способен дать.
Других вариантов-то как будто и нет.
* * * * * *
Тэхён краснеет от злости, когда заканчивает готовить ужин, и выдыхает, радуясь тому, что эти муки ада закончились. Так ненавидит готовку, что проще было бы повеситься. Вот Агата Кристи ненавидела мыть посуду, и от скуки новые сюжеты книг придумывала, а он ненавидит готовку и от скуки вспоминает, что картошка становится сладкой при низкой температуре и из-за действия фермента, который разрушает крахмал, что приводит к образованию глюкозы. Зачем он об этом думает? А затем, что Лиён любит сладкое пюре.
Только ради этого в химико-физическом учился.
Тэхён невесело усмехается этой мысли, доставая из микроволновки свой ужин. Надо позвать Лиёна, но омега слишком утомился за день, и хочет хотя бы поужинать в одиночестве. Понятное дело, что младший Ким скорее всего минут через десять сам прибежит на кухню, и будет спрашивать, почему бабочки умеют летать, а он нет, и Тэхён бы ему ответил в духе: «Потому что у них есть крылья, а у тебя нет», но в душе он бы начал вспоминать о том, что по законам физики летать бабочки не должны. Но летают.
Нет, на самом деле это раньше учёным казалось, что бабочки по законам физики не должны летать, но в результате исследований они выяснили, что это очень сложный процесс, который включает в себя не только механизм полёта Вайса-Фога, как у большинства насекомых, но и строение чешуек на крыльях, которые имеют собственные аэродинамические свойства, и уникальное строение крыла. Учёные ещё полностью не разобрались, и Тэхён тоже, поэтому он приступает к ужину, вяло вонзая палочки в нежную ножку приготовленной ещё вчера курицы.
Омега неспеша жуёт свой ужин, на автомате задумываясь о том, что у Чонгука хватило бы в конце дня сил на то, чтобы поиграть с Лиёном в домино или другие настольные игры. Куда этот альфа пропал вообще? Тэхён тянется рукой к телефону, набирая тому сообщение.
От меня:
Ещё не сдох?
Через три минуты приходит ответ:
От Чона:
Дрочу. Близок к смерти
От меня:
Какое бескультурье, мистер Чон
Сколько мозолей приобрёл?
От Чона:
Отстань.
От меня:
Давай додрачивай уже и дуй к нам
Лиёну не с кем играть
А я задолбался аппликации с ним делать
Мы вчера с ним цветочное поле с божьей коровкой сварганили
И я понял, что у меня с мелкой моторикой проблемы
Ни капли я не творческий человек
От Чона:
Додрочу и примчу. Только боюсь у тебя там течка уже начнётся
И что в этом случае мне останется делать?)
От меня:
Помочь милой омежке, естественно
От Чона:
?..
От меня:
Посидеть с Лиёном.
От Чона:
Ооооооооооок…
Тэхён себе под нос усмехается, качнув головой. Ну что они за придурки?
— Па-ап!
Омега вздыхает, прикрывая глаза. Всё, как он и говорил до этого; Лиён прибежит к нему сам, соскучившись или проголодавшись.
— Да, солнце?
— Что у нас на ужин?
— Мои запечённые нервы… — бубнит себе Тэхён под нос, прожёвывая очередной кусок куриного мяса.
— Что?
— Курица с картошкой, говорю.
