***
Драко поспешно встал со стула и направился к выходу. Вот же обидчивый какой. Ох, кажется, с ним у меня будут проблемы: больно он непостоянный. Ещё один израненный ребёнок на мою голову. С каких пор моя миссия на этой планете стала быть личным психологом для подростков? Эх, ну я же знала, на что иду. Попрощавшись с Драко, я обошла свой кабинет. Странное чувство мучило меня, внутри была каша, а точнее борьба двух существ: истинного и приобретённого. Они грызли друг друга: величественный волк отбивался от ударов быстрого и ловкого гепарда. Это означало одно — приближается приступ. Да, я больна. Когда мне пришло ведение, что моё животное — гепард, я была счастлива. Всё было в порядке, я справлялась с ним, с этим грациозным и быстрым хищником. Но вскоре он стал мне не подвластен: агрессия и животный инстинкт затуманивали разум. Я нападала, убивала не только зверей, но и людей. Мои руки были полностью в крови. Я до сих пор вижу кошмары, до сих пор виню себя и буду винить. Я могла месяцами не быть человеком, просто потому что не могла превратится обратно. Я стала одержима им. Животное подчинило меня, именно тогда меня и нашла МакГонагалл. Та ночь была одна из жутких. Это была небольшая деревня в России. Мой зверь хотел крови. Он желал убивать. Вся шкура была пропитана красной густой жидкостью. Я загнала мальчика в тупик, ему было шесть лет: такой светловолосый мальчишка с чистыми небесными глазами. Он вжался в деревянный сарай, молил меня глазами отойти от него, я наступала всё ближе к нему, наслаждаясь его страхом. Секунда: я налетела на него, вгрызаясь в шею, когтями терзая его хрупкое тело. Его глаза моментально потухли, я поубивала всех детей и взрослых. В меня стреляли всем, чем угодно, но гепард использовал магию, обороняя себя. Пули отлетали обратно, ножи выкидывались из рук людей. Минерва нашла меня у тела этого мальчика, из глазах гепарда текли слезы- мои слезы — а дальше я проснулась привязанной в больнице. От нахлынувших воспоминаний меня затрясло, мне срочно нужно было к Томасу за уколом. Льюис взял на себя ответственность моих приступов, он всегда с собой носил ампулы с сывороткой. Вообще я хотела сама научится справляться с этим, но пока что безрезультатно. Страх снова на кого-то напасть был сильнее, чтобы положиться на своё самообладание. Думаете, как МакГонагалл решила взять меня работать с детьми? Я сама не знаю и задаюсь этим вопросом по сей день. На ходу куря сигарету, я шла по коридору, мне было плевать, что в школе нельзя курить. Ведь это единственное, что сдерживало меня. Студенты, проходившие мимо, ошарашено кидали взгляды на профессора с сигаретой и клыками, которые лезли уже наружу, а на руках вместо ногтей уже были когти. — Профессор Воронцова, с вами всё в порядке? — увидела меня Грейнджер, выходящая из библиотеки. — Да, дайте пройти, почему вы все сейчас не в своих комнатах? — из-за проснувшегося зверя, я говорила с нажимом и рычанием. — Где вашего Декана носит? — Профессор, он сейчас у нас в гостиной, будет собрание, я как раз иду туда, — осторожно говорила студентка. — Грейнджер, милая, отведи меня туда, быстро. — Да.***
— Профессор Льюис, профессор, пожалуйста, с ней что-то происходит! — кричала от ужаса Грейнджер, буквально занося на себе в гостиную Воронцову. Девушка на ней повисла и тяжело дышала, глаза уже были кошачьи, клыки вылезли полностью, когтями она впилась в плечо Гермионы. От чего та сильно морщилась и была вся в слезах. — Льюис, мать твою, где тебя носит? Сыворотку коли! Иначе я всех поубиваю! — не своим голосом кричала Анастасия. — Черт! –выругался мужчина, молниеносно отцепляя Воронцову от Грейнджер. Девушка облегченно вздохнула. Все с ужасом смотрели, как глаза профессора метались по лицу Льюиса, Анастасия рычала. — Поттер, возьми за руки и заведи их назад, — Гарри послушно схватил девушку. Льюис достал из мантии сыворотку, призвал шприц. Разломав ампулу, он наполнил его и резким движением вколол в шею дрожащей Анастасии вакцину. Бешеное дыхание сменилось на глубокое, клыки вернулись в обычное состояние нормальных человеческих зубов. Девушка обмякла в руках Гарри, она пошатнулась и прямо встала на ноги. Все Гриффиндорцы ошарашено смотрели на Воронцову. Анастасия, махнув головой, привела в норму свои глаза, и они стали обычными. Тишина наполнила всё помещение гостиной, никто не осмелился встретится с глазами профессора ЗоТИ, было слышно, как стрелка часов перешла на цифру восемь часов вечера. Воронцова решила нарушить это гнетущее состояние, её голос хрипел, как будто она всю ночь горланила в караоке. — Всех прошу сдерживать свои эмоции и не паниковать. Мисс Грейнджер, примите мои извинения, я просто простудилась, — Гермиона нервно улыбнулась, сжимая своё плечо, из которого шла кровь. — Я Вас проведу в лазарет, идите за мной, не бойтесь, я понимаю, Вы перепуганы. — Со мной все в порядке, это просто царапина, — но Воронцова махнула отрицательно головой на слова Гермионы и приобняла девушку, шепотом что-то ей говоря на ухо, и повела на выход из гостиной. Томас проводил их взглядом. — Сейчас всё под контролем, собрание проведём завтра, — обратился педагог к студентам и тоже направился на выход. За закрывающей дверью сразу послышался гул и чьи-то всхлипы. — Профессор, я её отведу, Вы идите в свою комнату спать. Вы освобождены сегодня от патрулирования, без возражений, будь добра, — Льюис забрал Гермиону из рук Анастасии и с сожалением посмотрел на плечо студентки. Мягко говоря, следы выглядели не очень, плоть сочилась кровью, было видно ошмётки кожи. Как это можно объяснить мадам Помфри, Льюис пока не придумал. Он взглянул на Анастасию, та начинала закипать то ли от злости, то ли от осознания, что она чуть ли не превратилась в кровожадного зверя. — Томас! Не делай меня врагом в глазах всех, ты же знаешь, всё давно в прошлом, — повышенным тоном говорила она Льюису. — Я не делаю тебя врагом, просто сейчас ты была опасна для детей! — Думаешь, я хотела причинить кому-то вред?! Это ты был должен рядом со мной ходить! — Помимо тебя, у меня ещё есть обязанности декана! — Просто убейте меня и всё! Сколько раз я просила убить меня! Но нет, вы думаете, что я буду полезной этому миру. Пойми, я опасна! Так что дай мне выполнять свою работу в патруле! Хоть что-то сделать полезное, твою мать! — Не кричи, успокойся и иди в свою комнату, у студентов мы изымем воспоминания об этой ситуации ночью. — Но профессор, — начала Грейнджер. — Гермиона, для Вас же будет так лучше. — Да! Пусть они ходят в неведении, что рядом с ними под одной крышей находится убийца и монстр и учит их защищаться от таких как я! Томас, прикончи меня просто! — Анастасия! Когда ты уже станешь логичной и послушной! — прикрикнул Томас на девушку. — Сколько я ещё раз буду повторять, чтобы ты ушла в свою комнату и отоспалась, — после этих слов Воронцова развернулась на каблуках, кидая злобно на русском «сука». Девушка со всей силы хлопнула дверью своей спальни. Анастасия незамедлительно поставила заглушку на комнату. Слезы начали стекать по щекам, а ужасный раздирающий горло стон вышел наружу. Ана, скатилась спиной по двери и села на корточки, роняя голову на колени. Она злилась, безумно злилась на своё существование, она не понимала, как такое опасное существо просто не смогли прикончить. Она умоляла на коленях Минерву, чтобы та просто уничтожила еë непростительным заклинанием. Она была ребёнком шестнадцати лет, который уже успел убить и замучать несколько десяток детей и взрослых. Анастасия считала себя убийцей и опасной. Зачем ей дали шанс всё исправить? От этих мыслей она снова закричала, отшвыривая обувь в стену. Девушка начала с себя стягивать одежду, уже голая она лежала на холодном полу. Дрожь била по телу. Но так она отрезвлялась от самобичевания. «Меня просто нужно отдать в зоопарк или на опыты к сумасшедшему учёному». От десятиминутного самокопания девушку отвлек стук в дверь. — Никого нет дома! — крикнула Воронцова, снимая заглушку. — Анастасия, это я, — прозвучал голос Льюиса. — Я войду? — Я голая. — Ана не успела договорить, как Томас уже зашёл. Он смотрел на неё абсолютно незаинтересованно, как будто его не смущал сей факт обнажённой девушки на полу. — Извини меня за те слова, я просто был взволнован, — Томас подошёл к ней и сел на карточки в своём идеальном коричневом костюме; он уже снял галстук, а рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы, он не смотрел ниже лица девушки, он впился глазами в её угольки, в которых не было видно зрачка. — Прости меня, — со всей нежностью, которая у него была, проговорил на ухо Томас. Он поднял руку и погладил Ану по голове. — Прощаю. Томас потянулся к её лицу своим, девушка не сводила глаз с его. Мужчина был безумно красивым, его взгляд всегда был проницательным, как будто каждый человек для него — это открытая книга. Иногда он сводил с ума хрупкое сердце девушки, как и сейчас. — Что, думаешь, я тебя поцелую? — усмехнулся мужчина. — Ну, я надеюсь на жаркую ночь, — ухмылкой на ухмылку ответила Воронцова. — Не в этой жизни. Может, ты уже сделаешь себе пластику груди? А то на эти бугорки вместо сисек невозможно смотреть. — Ах ты сука, хуй себе увеличь, — Томас, смеясь, выбежал из комнаты, чтобы не получить тумаков от взбешённой девушки, он затронул её самый сильный комплекс во внешности. Льюис с еë семнадцатилетия следит за девушкой, он взял полностью ответственность на себя. Можно сказать, что он был для неё кем-то вроде опекуна, хоть он и был на два года старше. Томас спасал её задницу раз сто, не меньше. Все студенческие годы проходили бок о бок с ней. Томас выбил комнату в общаге рядом с её, он встречал и провожал с учебы, со всех попоек забирал девушку и вытаскивал с кровати парней её тело, сохраняя непорочность Воронцовой. Он видел её чаще голой, чем одетой, она была несносным ребёнком, пыталась забыться в этом состоянии, не желая взрослеть. Томаса прозвали псом Воронцовой, он же просто не хотел, чтобы она натворила глупостей, ведь и так было сделано слишком много, она была больной не только телом, ну и душой. Льюис часто вытаскивал её голой из ванны с порезанными руками и расцарапанным горлом. Он часто ей грубил, надеясь, что так её мозги встанут на место. Девушка это понимала и не могла долго злится. Благодаря Томасу она повзрослела и стала отличной ведьмой, можно было назвать её даже мудрой, для своих уже почти 24 лет. И больше всех на свете Воронцова боялась потерять его. Анастасия ещё повалялась на полу, думая о чем-то своём, уже другом, и поднялась с пола. Она побрела в ванную комнату принять душ и готовиться ко сну. Ей было непривычно ложиться спать в девять часов вечера после двух недель каждодневного патруля. Поэтому накопленная усталость дала о себе знать, и девушка провалилась в сон сразу после горячего душа.