Счастье — это когда тебя понимают, Большое счастье — это когда тебя любят, Настоящее счастье — это когда любишь ты. Конфуций
Вот и закончился последний месяц лета… Противоречивый август, кажется, сам от себя устал. Много дней подряд он упорно навязывал всем то удушливую жару, то проливные муссонные дожди. Теперь он охотно передал штурвал сезона в уверенные молодые руки нескромного сентября. И тот с радостью сменил лето на капитанском мостике природы. Слепящее солнце, похожее на расплавленное горячее золото, ласкало всех и вся последним накопленным теплом. С каждым днём по паркам и скверам всё щедрее рассыпалось цыганское разноцветье нарядных деревьев. Но часы межсезонья уже начали раскачивать очередной прохладный маятник неумолимо приближающейся осени.***
Обнаружив свободную скамейку под стареньким каштаном, Тэхён присел на неё боком и расслабленно закинул ногу на ногу. Пальцы сами собой потянулись к узловатому стволу и медленно погладили глубокие морщины серо-коричневой коры. На своём веку дерево успело повидать многое: радость после сданной сессии и дружеские посиделки с пивом; первые свидания и горячие поцелуи; откровенные разговоры и слезы расставания. И это - лишь малая часть бурной студенческой жизни. А сейчас этот молчаливый хранитель чужих тайн прикрыл своим тенистым шатром одного конкретного любителя прекрасного. Развернувшись, Ким достал из рюкзака учебник и раскрыл на нужной странице. Изящные руки с утончёнными пальцами цепко держали учебник, глаза бегали по тексту, но вникать в сухие строчки внезапно расхотелось. Потому что невдалеке показался Чонгук, явившийся на очередную тренировку. Тот справедливо утверждал, что под сенью деревьев легче дышится, в отличие от тесной и душной комнатки общежития. Он всегда проводил свои занятия на свежем воздухе в одном и том же месте. И это событие сейчас заинтересовало Тэхёна гораздо больше, чем штудирование заумной главы. С момента заключения перемирия прошла уже целая неделя. О том, что Чон любил поупражняться именно здесь, парень узнал три дня назад. Но почему вдруг именно сегодня у Тэхёна возникло желание исподтишка понаблюдать за Гуком, он даже не стал задумываться. Это было спонтанное желание. Просто захотелось. Гораздо важнее было то, чтобы «студент, спортсмен, умница и наконец просто красавец» не заметил неожиданно проявленного к себе интереса соседа. А то, не дай бог, начнёт задавать неудобные вопросы, на которые Ким, скорее всего, ответить не захочет или не сможет. Или Чонгуку приспичит слегка похохмить, чем он иногда баловался. Но делал это, как правило, совсем необидно, всего лишь пытаясь вызвать ответную улыбку. Да он и сам над собой прикалывался ради смеха. Конечно, они до сих пор продолжали заново "наводить мосты дружбы", да и общаться стало уже гораздо проще. Однако в данный момент провоцировать его всё-таки не стоило. Тэхён поспешно водрузил на нос свои любимые круглые очки «Ленноны» с почти чёрными линзами, полностью скрывающими глаза. Отлично! Вот теперь можно и понаблюдать… Чонгук, даже если и заметит Тэхёна-шпиона, то вряд ли угадает, куда или на кого тот направил свой взгляд.***
Удивительно, как быстро и незаметно исчезли давняя обида и чувство вины Кима, стоило лишь Чонгуку снова появиться рядом. Наверное, так всё же сказывалось влияние долгих школьных лет, счастливо проведённых когда-то вместе. — Чонгук, ты не видел моё банное полотенце? — Видел. После утренней пробежки я нашёл его на полу. Ну и постирал вместе со своими вещами. Посмотри на сушилке. Оно уже наверняка высохло. — Спасибо. — Да не за что. Обращайся, если что-то понадобится. Ведь говорят же, что настоящая дружба может творить чудеса. Теперь рядом с Гуком хотелось отогреться, как возле жаркого уютного камина в промозглый осенний вечер. Новые эмоции породили новые чувства. И было так необычно ощущать, как они разливались в груди приятным теплом. Эти чувства день за днём разрушали холодную стену льда, который заковал в броню душу и сердце Тэхёна. Она была такой крепкой, что через неё так никому до сих пор и не удалось пробиться, как ни старались многочисленные желающие всеми возможными способами заманить альфу в свои любовные сети. Не на того напали. А вот мягкая сила Чонгука, который вёл себя ненавязчиво, но при этом в самые нужные и острые моменты почему-то всегда оказывался под рукой, всё-таки смогла пустить паутину трещин по этой крепкой преграде. Он будто незаметной тенью всегда находился где-то рядом с Тэхёном. Неизменно и верно. Хотелось бы верить, что эта ледяная броня когда-нибудь рухнет окончательно. Без малейшего шанса на восстановление.***
Всё чаще в памяти Тэхёна всплывали многочисленные эпизоды школьной дружбы с Гуком. Они мелькали перед его глазами застывшими фотографиями из личного альбома. Их хотелось взять в руки и подольше не отпускать, с ностальгией всматриваясь в счастливые лица тех мальчишек с задорными улыбками до ушей... От прошлого никуда не деться. Его невозможно перечеркнуть одним взмахом остро отточенного карандаша или стереть ластиком, как неудавшийся рисунок. Но негативный образ, ошибочно созданный когда-то собственным воображением и недопониманием, можно попробовать исправить. Нужно просто мягко растушевать его лёгкими прикосновениями пальцев, сгладить резкие линии, превратить мрачные тени в безликое серое облако. А оно ведь уже не будет так терзать душу, верно? Ким с этим всё-таки справился и смог сохранить в памяти все самые лучшие и приятные моменты, которые вызывали искреннюю улыбку. И теперь методично, изо дня в день, не спеша и понемногу тоже старался налаживать контакты заново. Тэхён пришёл к неожиданному выводу: оказывается, разрушать почему-то всегда получается проще и быстрее, чем с невероятным усердием и терпением восстанавливать. — Чонгук, давай вместе сходим позавтракать? — Составить тебе компанию? Запросто. Через две минуты буду готов. За столом — напротив друг друга. Чтобы видеть глаза, ведь в них можно многое прочитать… Хватило нескольких дней проживания в одной комнате и осторожного общения, чтобы Чонгук смягчился. Несмотря на некоторую скованность, он уже уверенно шагал навстречу возрождающейся дружбе. Может быть это получалось не так быстро, как ему хотелось. Но напугать Тэхёна излишней торопливостью и напором он тоже не желал. Ведь так много хорошего было когда-то между ними. И забывать это совсем не хотелось. — Снова взял ттокпокки с сосисками? В школьной столовой ты всегда выбирал именно их. Это уже стало традицией? — будто между делом заметил Чонгук, за минуту до этого внимательно следивший за выбором соседа. — Оу, ты до сих пор помнишь? Угадал — с тех пор мои предпочтения остались практически прежними. Но и ты тоже, я смотрю, не изменяешь грибному рагу с говядиной, — Тэхён дёрнул бровью и мягко улыбнулся, указывая глазами на чужую тарелку. — Ну да. А почему я должен отказываться от того, что мне нравится? Я верен своему любимому… блюду, — взгляд Чонгука был изучающим, чуточку исподлобья. И оба быстро опустили глаза от внезапно возникшей неловкости. Молча и сосредоточенно застучали деревянными палочками, гоняя еду по тарелке. Как будто сейчас не было ничего важнее этого. Слова, как невесомое перышко, снова мягко коснулись их общего прошлого. Они приятно обласкали слух, нежно пощекотали кожу, легко погладили по волосам, вызывая мурашки воспоминаний. Разволновали обоих до краснеющих ушей и румянца на щеках… От пристального внимания мелькнули смущённые улыбки и на глаза быстро опустились веки с дрогнувшими ресницами, будто хотели скрыть искорки удовольствия. Случайно или нет бумерангом летали эти двусмысленные фразы? Пожалуй, они больше походили на полунамёки. А парням хотелось быть друг с другом искренними и открытыми. Как раньше, без обмана и ненужной лести. И это у них почти получалось. За исключением некоторых нюансов. Но только ли по-дружески они оба готовы были общаться? И Чонгук вдруг осознал одну очень простую вещь: Тэхён ему всё ещё небезразличен. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны. Приехали…***
В первые пару дней занятий в университете Тэхён старался приходить на лекции и семинары одним из последних. Он быстро охватывал взглядом всю аудиторию. Замечал уткнувшегося в телефон Чонгука, сидевшего чаще всего у стены. И Ким садился сразу позади него, или даже через ряд или два, в зависимости от того, где находилось свободное место. Поначалу он делал это, чтобы быть рядом, но при этом не навязываться и не маячить перед глазами соседа. Общались они пока мало и как-то немного неловко. Всё-таки перерыв в несколько лет сказывался не лучшим образом, к тому же мутный осадок прошлого до конца не растворился. Поэтому пока между собой они просто мирно соседствовали, иногда перекидываясь незначительными фразами. А потом… Как-то незаметно Тэхён стал всё чаще останавливать своё внимание на напряжённой спине парня. Зависал надолго, особенно когда тот немного наклонялся над конспектом. В эти моменты футболка так сильно натягивалась на широких плечах и остро выступающих лопатках, что можно было отчётливо увидеть все мышцы. Боже, как же мягко и красиво они перекатывались под тканью при малейшем движении… Тэхён даже не замечал, как его губы сами собой приоткрывались, а дыхание внезапно учащалось. Он начинал часто сглатывать, как будто перед ним было самое любимое блюдо, которое хотелось смаковать каждый день. Во рту быстро пересыхало. Не отрывая пристального взгляда от объекта своего интереса, Ким потихоньку доставал из рюкзака бутылку воды. Жадно обхватывал губами горлышко, пытаясь этой влагой залить горячий костёр в своей груди, готовый вот-вот взвиться ярким пламенем и спалить нахрен дотла всё нутро. Теперь он страшился этих новых ощущений. Они накрывали его каждый раз, как только его взгляд падал на Чонгука. Когда вдыхал его запах, когда не раз и не два невзначай Тэхён ловил встречный потемневший взгляд, скользящий по его лицу и фигуре. Когда Ким вместо прежних немногословных ответов на свои короткие вопросы начал получать подробные разъяснения улыбающегося Чона, это внезапно вызывало стремительный бег сердца. Тэхён даже не сразу сообразил куда же оно, бестолковое, так торопилось скакать галопом. А когда до него наконец-то дошло, к кому навстречу оно рвётся, задыхаясь в собственном бешеном ритме, ему вдруг стало не по себе. Ведь это было отнюдь не желание восстановить былую дружбу. Это было совсем-совсем другое… Но ведь он же альфа! Он должен быть сильным и уметь справляться с накатывающими эмоциями. Только вот беда была в том, что он никак не мог пересилить это чувство, которое уже как-то незаметно и уютно поселилось в сердце Тэхёна. И оно уже громко стучалось, истово требуя выпустить его наружу, чтобы получить долгожданную свободу.***
Неожиданно или, наоборот, вполне ожидаемо, у Чонгука начались проблемы. Физиологические. Теперь ему приходилось увеличивать время, проведённое в душе. Нужно было снимать ежедневное сексуальное напряжение, от которого можно было отделаться только двумя доступными способами — привычным ручным или же до трясучки холодным душем. В идеале нужно было просто не смотреть на Тэхёна. Не возбуждаться от вида его натренированной фигуры, когда тот по утрам вылезал из постели в боксерах и майке. И не вдыхать его чёртовски притягивающий запах. Не залипать на губах, вылепленных гениальным скульптором. Не нырять в маняще открытый космос искрящихся звёздами глаз. Но как это сделать, если они вместе учились и жили в одной комнате? И что прикажете делать в такой ситуации? Жить с закрытыми глазами и не дышать? Нереально. Пытаться абстрагироваться? Пробовал уже — не получалось. И Чонгук докатился до ручки… Когда Тэхён куда-нибудь молча уходил, он закрывал дверь комнаты на ключ, негромко включал любимую музыку и доставал из-под подушки спальную футболку Кима. Он подносил её к лицу и сначала долго, с закрытыми глазами и какой-то маниакальной жадностью, вдыхал умопомрачительный запах соседа. От этого голова наполнялась дурманом, с блаженной улыбкой отъезжала крыша и окончательно возбуждалась молодая плоть. Чонгук быстро приподнимал свою безразмерную домашнюю футболку, закусывал её скомканный подол крепко стиснутыми зубами и запускал руку под боксеры. Дыхание учащалось, пульсирующая кровь тяжёлым молотом долбила по венам. Когда под рваные движения руки возбуждение достигало пика, Чон заглушал этой тканью несдержанные стоны. После разрядки распахивал настежь окно и тщательно выветривал из комнаты запах собственного удовлетворения «на скорую руку». И это перекатывалось горящим цирковым обручем изо дня в день, а Гук дрессированным львом прыгал через этот огненный барьер, каждый раз стараясь не спалиться. Если бы только Тэхён узнал, что он тут в одиночку вытворяет, скандал был бы обеспечен. Вот круг адовых мук влюблённого Чонгука и замкнулся…***
Лекции, семинары, коллоквиумы, лабораторные… Разные факультеты, разные курсы, разные группы. Но после того, как все пары закончились, пёстрые ручейки галдящих студентов поплыли из душных аудиторий. Они растекались в разные стороны в поисках тихой заводи и глотка свежего воздуха. Чонгук был в одном из таких потоков, но немного отстал от новой небольшой компании приятелей, шагающих рядом с Тэхёном. Чон внимательно вслушивался в их разговор, исподтишка наблюдая за своим другом. — Тэхён, может, ты сегодня всё-таки пойдёшь с нами в кафе к тётушке Кан? — поинтересовался высокий худощавый альфа. — Нет, ребята, я уже сказал, что мне нужно позаниматься. — Ты каждый раз отнекиваешься и всегда у тебя находятся какие-то причины. Признавайся, уже подцепил омегу и тайно бегаешь на свидания? — ехидно прищурился парень с куцым хвостиком на затылке. — А что, завидуешь? — усмехнулся Ким. — Вот ещё, — наигранно фыркнул тот. — Я пока не готов ограничивать свою свободу, чтобы подстраиваться под чьи-то хотелки. — Так может у тебя просто своя «хотелка» ещё не выросла? — подмигнул высокий и указал глазами на его пах. — Рискнёшь проверить? — захихикал «хвостатый». — Ты бы лучше за своим озабоченным омегой понаблюдал. Похоже, ты не единственный претендент на его ж… — Так, вот обо мне сейчас не надо, — занервничал вдруг его оппонент. Видимо, и сам уже успел заметить кое-что странное в поведении своего нового объекта плотских утех. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он снова переключил своё внимание на приятеля. — Ну так ты уже выбрал себе пару, Ким? Точно знаю, что пятеро на тебя уже претендуют. Я вчера слышал их разговор. Они обсуждали тебя между собой и пытались угадать, какой тип омеги ты предпочитаешь. Мне кажется, что к тебе вообще половина университета неравнодушна, если не больше. Вот меня в упор не видят, как будто я призрак, а тобой все любуются. Кто-нибудь из них тебя точно захомутает и уведёт в романтическое путешествие. Услышав это, Чонгук затаил дыхание в ожидании ответа и до хруста в пальцах сжал ладони в кулак. — Я что, безвольный телок с сельской ярмарки, чтобы меня можно было на верёвочке увести куда угодно? Ошибаешься, дружище, — фыркнул Тэхён и щёлкнул любопытного парня по лбу. — Скорее уж я похож на быка, которого выбирают для корриды. Ко мне не так просто подступиться, как ты думаешь. Я слишком строптивый и нужно очень постараться заслужить моё доверие, чтобы я подпустил кого-то поближе. Далеко не каждому я дамся в руки. Скажу тебе по секрету, что до сих пор ещё ни одному омеге не удалось меня завалить. Если бы вокруг не шумели студенты, то кое-кто услышал бы вздох облегчения, слетевший с обкусанных губ Чонгука. — Ну ты завернул, однако. Тебя, похоже, ещё долго никто не сможет приручить, — покачав головой, хмыкнул молчавший до сих пор круглолицый парень. — Смотри, как бы у тебя спермотоксикоз не начался. — Есть многое на свете, друг Горацио, что можем мы доверить собственным рукам, — нараспев пробасил Ким и с коротким смешком похлопал парня по плечу. — О, опять включил своего личного Гамлета. Короче, с тобой всё ясно, зубрилка-саморучка. Но если всё-таки надумаешь и захочешь присоединиться, то знаешь, где нас найти. — Конечно, знаю. Хорошо отдохнуть вам, парни, — Тэхён махнул рукой и, отделившись от студенческого потока, свернул на узкую боковую дорожку. Он направился к своему излюбленному оазису тишины и спокойствия в отдалённой части кампуса.***
Чонгук остановился за одним из деревьев и прислонился плечом к толстому стволу. Тот надёжно скрывал парня и за ним можно было стоять спокойно, не опасаясь быть обнаруженным. На всякий случай Гук достал из рюкзака и развернул книгу. Прикинулся студентом, сосредоточенно изучающим новый материал. Но смотрел он, конечно же, не в учебник, а исподлобья наблюдал за Тэхёном. Тот сидел на своей любимой скамейке, в тени шелестевшего листвой разлапистого каштана. Уединился, чтобы быть подальше от шумной толпы. А Чонгук ничего с собой поделать не мог и откровенно им любовался… Как красиво играли на блестящих волосах солнечные лучи, прячась среди взъерошенных пальцами светлых прядок. Как блестели влагой мягкие губы, между которыми часто мелькал облизывающий их язык. Как они что-то сосредоточенно нашёптывали из прочитанного. Как заманчиво они приоткрывались в лёгкой улыбке, когда он отвлекался от книги. Стало любопытно, о чем это Ким так задумывался, с прищуром поглядывая на ярко-голубое небо? Быть может, о чём-то мечтал? Чонгуку так хотелось захватить эту необыкновенную улыбку своими губами и спрятать глубоко внутри, сохраняя надолго воспоминание о первом поцелуе. Как же это невыносимо — вот так тайно наблюдать за объектом своих откровенных желаний и не сметь проявить чувство. Как же хотелось присесть рядом совсем не по-дружески, а тесно прижаться своим бедром к тёплому бедру Тэхёна, соприкоснуться плечами, цепко переплести пальцы, покрепче обнять. И поцелуй всё ещё оставался несбыточной мечтой. А ещё Чонгуку было физически больно видеть Тэхёна рядом с другими альфами, даже если они просто болтали между собой. Или, что было ещё хуже, шутливо заигрывали с ним. А уж какую жгучую ревность он испытывал к многочисленным навязчивым омегам, увивающимся вокруг его Тэхёна. Его Тэхёна?.. А кто он ему, собственно говоря? Просто бывший одноклассник и бывший закадычный друг, с которым, даже ни разу не поморщившись, они вместе съели целый пуд соли. И в которого он всё ещё был… Кажется, раньше они знали друг друга наизусть. Как школьное стихотворение, заданное и выученное много лет назад, но до сих пор, до самой последней буквы, всё ещё живущее в памяти. Которое запомнил на всю оставшуюся жизнь. Теперь оба каждый день добавляли к этим старым строчкам что-то новое. Они снова стали друзьями. Но всё равно старались незаметно и очень пристально наблюдать друг за другом. Да, Чонгук тоже чувствовал на себе взгляды Тэхёна, брошенные как-бы невзначай. Или всё же тот тоже к нему присматривался? Оба изучали, оценивали, размышляли. Как разведчики перед решительным боем… А нужно ли, чтобы кто-то победил? Поможет ли заключённый мир спокойно жить вот так рядом, не изматывая себя сомнениями и тайными желаниями? И что выбрать: сохранить новый виток дружбы или всё же дать шанс другому чувству? Но для этого нужно знать, что именно испытывает каждый из них. Про себя-то Чонгук уже всё понял. А вот что чувствует к нему Тэхён? Только ли искорки дружбы стали часто мелькать в его глазах? Но Ким упорно молчал, а Чонгук страшно боялся обмануться в своих ожиданиях, боялся сделать неверный шаг. И ему совсем не хотелось наступать на те же грабли, что и три года назад. Иначе это станет окончательным разрывом. Уже навсегда…