always forever.

Брошенный. Обиженный. Преданный. Одинокий. Именно так ощущал себя Моно, когда Шестая отпустила его руку. Он даже не знал, что было страшнее — падать в кромешную темноту или осознавать, что, казалось бы, лучший друг оказался предателем. Моно упал на самое дно пропасти и инстинктивно сжался, приняв позу эмбриона, а стены из плоти всё смыкались и смыкались с гадким хлюпаньем, равнодушно уставившись на него своими бестелесными глазами. Давление нарастало, сжимало в стальные тиски, всё пространство вокруг страшно гудело и выло. А потом всё исчезло. И остался только Моно на стуле в пустой тёмной комнате. Он не помнил, сколько просидел здесь. Казалось, время в этом месте не имело никакого значения, хотя Моно и видел, что растёт. Ему, кажется, было 10, когда он попал Шестая бросила его сюда. Сейчас же можно было предполагать, что мальчику исполнилось около пятнадцати, однако точного своего возраста Моно не знал. Да и какая, впрочем, разница, если за ним всё равно никто не придёт. Моно никогда фаталистом не был, полагаясь во всём на себя, однако у судьбы были на него свои планы. — Пс-с-ст, эй! — позвал кто-то из тёмного угла. Послышалось шлёпанье босых ног по мокрому полу и Моно в недоумении обвёл пустующее пространство глазами. Он ведь уже несколько лет просидел здесь в одиночестве, упиваясь собственной злобой и жаждой мести, но кому из жителей Бледного города вообще взбрело в голову добраться до Башни? — Ты что тут делаешь? — шёпотом поинтересовался босой мальчишка, челка которого прикрывала глаза. Он нервно оглядывался, будто ожидая от тьмы какого-то подвоха. — Пойдём, нельзя тут оставаться, — он решительно протянул руку сидящему на стуле Моно. — Как ты сюда попал?.. — в голосе Моно звучит растерянность и недоумение, но его спаситель лишь отмахивается, буркнув что-то вроде «Долгая история» и упрямо протягивает руку. Однако Моно не спешит принимать чужую помощь. Он боится, потому что колкая боль от предательства Шестой всё ещё ранит его душу, а её холодный и безразличный взгляд не выходит из головы. Что, если этот мальчик тоже предаст его? Что, если он хочет сделать Моно больно? …а реален ли спаситель вообще или это всего лишь плод искалеченной фантазии одинокого брошенного ребёнка? Моно встряхивает головой, мираж не пропадает. Сомнение всё ещё скребёт острыми когтями по стенкам черепа, но этот мальчишка так похож на него самого, Моно, с этой отчаянной надеждой в голубых глазах и желанием помочь, спасти, уберечь каждое живое существо. И Моно нерешительно тянет затёкшую руку навстречу, позволяя незнакомцу помочь ему встать со стула. — Сколько же ты тут сидел? — с неподдельным беспокойством спрашивает мальчик, оглядывая пространство. Он еле прошёл сквозь все ловушки Башни, надеясь найти здесь способ прекратить передачу сигнала в город, но в итоге не нашёл никого, кроме потерянного мальчишки в пустой комнате. — Извини, я не представился… Я Эван, — он мягко улыбается, давая понять новому знакомому, что не причинит ему вреда и хочет помочь. — Я Моно, — тихо отвечает мальчишка, не зная даже, как себя вести. Он был один слишком долго. — Приятно познакомиться, Моно, — дружелюбно улыбнулся Беглец. — Ах, забыл, — Эван лезет в карман своей толстовки и достает оттуда ломоть хлеба. — Ты голодный, наверное? Угощайся, — новый знакомый без колебаний протянул еду Моно и тот, тихо поблагодарив, забрал её из его рук. Лишь откусив кусок, он осознал, насколько был голоден. Моно жадно вгрызся в почерствевшую сдобу, громко чавкая и толком не жуя. Эван на это только улыбнулся, Как знал, что надо взять с собой припасов на всякий случай. Моно уже предали однажды и после этого, тая в себе злобу и обиду, он поклялся больше не доверять никому. Но Эван пришёл спасти его и пусть Моно считал себя дураком, предавшим собственные принципы, выходя из Башни вместе с новым знакомым, он впервые за столько лет улыбнулся.