Зов крови

      Розали с самого детства не знала никого лучше, чем ее дядя Люсьен Касл. Он не был ее кровным родственником, лишь приютил после того, как ее семья погибла и девочка осталась совсем одна. Люсьен говорит, что это произошло, когда Розали было два месяца и враги семьи напали на них, убив всех, лишь для того, чтобы убить малышку, и Люсьен успел вовремя. Он отважно сражался за девочку, и даже чуть не лишился жизни, но всё-таки смог уберечь и вырастить ее.       Шли годы, Люсьен и Розали жили в разных уголках мира, никогда не оставаясь на одном месте более, чем на полгода. Касл объяснял это тем, что враги могут начать выслеживать Розали. И все равно, что они оба были самыми сильными существами на планете. Он — каким-то древним-древним первородным вампиром, а она — мифическим трибридом. Силу использовать ему, а ей тем более, было нельзя, чтобы недоброжелатели их не обнаружили. Для подстраховки Розали с самого детства носит браслет, блокирующий ее магию, делая обычным человеком. Но Люсьен такой не носит, оправдывая это тем, что ему необходима эта сила, чтобы защищать Розали, и это объяснение девушка находит логичным.       Розали ничего не знает о своей кровной семье, все ее мысли занимает Люсьен: его поцелуи, ночные объятия и забота. Никто не знает, что они настолько близки, ведь все считают их родственниками, и узнав — жестоко осудят. Что уж там говорить, если Розали сама считает Касла дядей, однако, с возрастом невинная детская любовь переросла в другое, и мужчина это поддержал. Более того, Розали видела, как он без ума от любви к ней. Буквально без ума. И ей это нравилось.       За восемнадцать лет у девушки не было ни одного парня — Люсьен убирал всех соперников на своем пути, и Розали, поняв это, специально начала выводить дядю на ревность, получая удовольствие сначала от того, как он ее ревнует, а затем доказывает любовь ночью в своей спальне. Они наслаждались друг другом. За восемнадцать лет Касл воспитал Розали, наследницу рода первородных вампиров, такой же безумной и неправильной, как и он сам, наплевав на просьбы ее семьи не трогать девушку. Она была в его власти, и он волен делать все, что захочет.       Касл предпочитал держать Розали под тотальным контролем, что у него отлично выходило: с самого начала он вошел к девушке в абсолютное доверие, будучи всегда рядом; с детства формировал у нее в голове мысль, что он знает лучше, и если он говорит, что нужно поступить или считать по-другому, значит так оно и есть. И сейчас, уже в сознательном возрасте, она может полагаться только на Люсьена, даже не на себя. Она, сама того не понимая, игрушка в его руках, которая не знает, что такое самостоятельность.       — Мне нужно съездить кое-куда по делам, малышка. Ты пару дней побудешь одна, — говорит Люсьен, обнимая со спины Розали, стоящую у окна. Он убирает ее волнистые, темно-рыжие волосы с шеи, целуя и вдыхая аромат ее тела. Девушка поворачивает голову и смотрит в серые глаза вампира, а он видит ее, серо-зеленые, точь-в-точь, как у ее отца. Глаза, взгляд которых мужчина ненавидел, потому что в нем всегда было что-то разумное, осознающее то, чего не понимает сам Люсьен, и это пугало его. Пусть Розали была вовсе не похожа на свою семью характером, на это повлиял Люсьен, но внешностью она была копией родителей. Эта схожесть настораживает мужчину, и он боится, что в один день гены просто возьмут свое.       — Ты оставляешь меня? — в вопросе Розали Люсьен слышит разочарование, что льстит ему. Он задумывается, какая идея будет разумнее: оставить девушку тут без контроля на пару дней, или взять с собой, но запретить ей выходить из дома, чтобы ненароком ее кто-то не увидел.       С одной стороны, она и тут справится без него, взрослая девочка в состоянии пару дней пожить одной. С другой, он не знает, кто может приехать в их город за эти пару дней. Вдруг, один из тех, кого он намеревается убить, выследит и решит забрать у него Розали? Так рисковать Люсьен не может.       — Нет, — сначала кратко отвечает мужчина, опуская взгляд с ее глаз и целует в губы. Розали не задумываясь отвечает на поцелуй, и тот звоночек, который раньше трезвонил о том, что это неправильно, совсем затих. Звон о том, что целовать мужчину, который воспитал ее, которого в разговорах с другими Розали называет дядей, которого она сама воспринимает как дядю, неправильно — она уже не слушает давно. Они же не нарушают никаких норм морали, кроме, разве что огромной разницы в возрасте, но, в конце концов: Люсьен ведь не ее кровный родственник. — Я возьму тебя с собой в Новый Орлеан, но при условии, что ты будешь во всем слушаться меня.       — Разве когда-то было иначе? — перебивает вампира девушка, и ее вопрос звучит даже с обидой. Мужчина про себя усмехается и качает голову, обнимая Розали и снова встречаясь с ее взглядом. — Собирайся, — отвечает Касл и отстраняясь, направляется в свою спальню. 19 лет назад…       Ещё до своего рождения Хоуп Майклсон уже принадлежала своей бабушке Далии, как первенец нового поколения рода Майклсонов, из-за договора, который заключила с Далией ее вторая бабушка, мать отца — Эстер. Конечно, никто не собирался с этим мириться, вариант отдать малышку Далии не рассматривался ни секунды, и было решено во что бы то ни стало защитить ее.       Множество проблем навалилось на Майклсонов до того, как появилась Далия: Фрея, которая внезапно появилась до Далии, назвалась старшей сестрой всех остальных первородных. Пусть это и было правдой, сильно доверять ей сразу было нельзя, поэтому все относились с настороженностью к новоявленной родственнице, являющейся тем первым ребенком Эстер и Майкла, которого отдали Далии. В это же время Марсель, названный сын Клауса, решил отстаивать свои права на владение и звание короля Нового Орлеана, но, узнав о проблемах тех, кого он когда-то считал семьёй, решил встать на их сторону. Вдобавок ко всему прочему, в Новый Орлеан заявились первые обращённые Клауса, Элайджи и Ребекки — Люсьен Касл, Тристан и Аврора де Мартели, с целью разорвать связь со своими сирами, а затем отомстить, убив всех Майклсонов.       На момент появления первых обращенных, Фрея уже пользовалась доверием у своих братьев, сестры и Хейли, не один раз показывая, что желает только добра и искренне хочет стать частью семьи. Но это желание не помешало ей ответить на знаки внимая Люсьена, который тот показывал при их встречах: он дарил цветы, делал комплименты и выделял ее среди остальных Майклсонов. Конечно, Клаусу, который уже тогда примерил на себя роль заботливого брата-собственника, это не нравилось. Ребекки в городе не было, так что показывать, что семья принадлежит только ему, и кавалеров у его сестер быть не может, пришлось на Фрее. Поэтому, Клаус каждый раз высказывал Фрее все свои недовольства по поводу Люсьена. А Элайджа и Хейли не могли повлиять на гибрида, поэтому, решили оставить брата и сестру разбираться самим. Но, как бы недоволен был Клаус, как бы Фрея не опасалась по поводу того, что ее сердце будет разбито, в конце концов, Люсьен встал на сторону Майклсонов, потому что, как говорил он, полюбил Фрею. Фрея любила его искренне, и была рада, что Люсьен сделал выбор в пользу их счастья.       Прошло совсем немного времени после того, как Майклсоны с помощью Люсьена убили Тристана и Аврору, допустив при этом, что Люсьен стал самым сильным вампиром в мире, как на горизонте появилась Далия.       В борьбе с Далией за то, чтобы оставить тогда только рожденную Хоуп, умерла Фрея. Умерла прямо во время родов Хейли, когда дралась с Далией, в то время, как на свет появлялась племянница. Они пытались четко следовать плану, и одновременно с тем, как Далия свернула шею Фрее прямо на глазах у всех, Люсьен внезапно подлетел к новорожденной Хоуп, свернув шею Хейли и исчез.       Повисла гробовая тишина. На лице Клауса и Элайджи застыло недоразумение, а в следующее мгновение гибрид взревел, проклиная Люсьена, который их предал. Даже Элайджа, который всегда оставался невозмутимым, потерял над собой контроль и воспользовавшись всеобщей растерянностью и тем, что сейчас Далию можно было убить, подлетел к ней и оторвал голову быстрым и лёгким движением руки. Тело ведьмы повалилось на землю, от чего вздрогнул Клаус.       — Он забрал ее! Забрал, черт побери! Я убью его, я найду и убью его! — криком нарушил внезапную тишину Клаус и гневно рыча, стал приближаться к лежавшей без сознания Фрее. — Фрея! Фрея, очнись! Твой Люсьен предал нас! — Клаус опустился на колени перед сестрой, треся ее за плечи. Она должна была уже очнуться и ответить за то, что из-за нее они доверились Люсьену. Она поплатится за все.       — Никлаус! — взволнованный Элайджа подлетел к мертвой Хейли и дрожащими руками взял ту за плечи, прокусывая свое запястье и поднося ко рту волчицы, отчаянно пытался вернуть ее к жизни. — Хейли… Хейли, очнись…       Клаус, нехотя поднимая голову и пустым взглядом смотря на брата и безжизненное тело Хейли, встаёт на ноги. Он медленно, не веря в происходящее, подходит к ним и прикладывает руку к шее волчице, пытаясь нащупать пульс, но это у него не получается. Оборотень была мертва.       — Нет… — тихо, хриплым голосом прошептал Клаус, смотря в мертвые глаза матери его дочери. — Нет! — гибрид разъярённо кричит, беря Хейли за руку, пытаясь заставить ее придти в себя. На глаза наворачиваются слезы, которые он не в силах контролировать и сдерживать. Он позволяет себе эту слабость, ещё не до конца осознавая все происходящее.       — Идём, — голос Элайджи дрожит от слез, он касается плеча брата в знак хоть какой-то поддержки. Клаус отстраняется от тела Хейли, на секунду пересекаясь с таким же пустым взглядом брата и переводит взгляд на все ещё лежащую Фрею.       — Она должна была уже придти в себя… Почему все ещё без сознания… — о звучивает мысли обоих Элайджа, тоже замечая сестру.       — Нет… — Клаус наклоняется и берет тело сестры, сжимая его в руках. — У нас все шло по плану. Мы ведь так и задумывали, что она умрет, для того, чтобы родилась Хоуп, а потом вернётся к жизни… — говорит Майклсон, припоминая весь их план, но затем замолкает, вспоминая ещё одну деталь, которая ускользнула от его внимая во время того, как они строили план избавления от Далии. — Но она была отвязана от Далии. Они обе мертвы насовсем и Фрея знала, что так будет!       Клаус отчаянно смотрит на брата, который держит тело Хейли. Оба понимают поступок Фреи и то, что Люсьен предал и ее. Фрея пожертвовала своей жизни ради Хоуп и надеялась, что все пойдет по плану. Клаус опускает голову и смотрит на сестру, виня себя за то, что позволил себе сомневаться в ней. Как он мог? Как мог сомневаться в той, кого принял в свою семью, кому доверял так, будто знал ее столько же лет, сколько и остальных братьев с сестрой.       — Идём, Никлаус… — шепчет Элайджа и бережно сжимая крепче в руках тело Хейли, идёт на выход с кладбища. Тело Далии уберут другие, им главное забрать своих.       Оба брата Майклсонов опустошены от потери любимой, сестры и новорожденной дочери. Их план с треском провалился. Они потеряли самых близких себе людей из-за своей глупости и непродуманного плана, из-за того, что доверились не тому человеку. То, что они хотели выставить за правду для остальных, тем и стало — дочь Клауса и Хейли потеряна.       Люсьен и Розали едят по трассе, уже подъезжая к Новому Орлеану. Девушка пол дороги спала, ещё часть подпевала под песни в автомобиле, а остаток читала какие-то книги. Вампир практически всю дорогу провел в молчании, погрузившись в свои мысли. С каждым километром его волнение только усиливалось. Он боялся, что Майклсоны смогут узнать Розали. Что их кровная родовая связь Майклсонов, которой уже более тысячи лет, даст о себе знать и он потеряет Розали. С каждым километром он все больше уверял себя в том, что его план правильный: во-первых, он не сделает никак больно Розали, ведь она и не узнает, что те, кого он убьет — ее родственники. Во-вторых, если бы Майклсоны их нашли бы, а они обязательно бы нашли, то забрали бы свою наследницу у Люсьена и не позволили бы ему быть рядом с ней. Более того, они нашли бы способ заставить его страдать или вообще убить. А так, Люсьен убережет себя и Розали от этих чудовищ, просто укусив и они умрут через сутки.       Табличка «Добро пожаловать в Новый Орлеан» остается позади. Люсьен подъезжает к одному отелю, находящемуся на другой части города от той, в которую ему нужно. Он сделает все, чтобы Розали ничего не заподозрила. Все для того, чтобы не допустить ее встречи с семьей. Разбудив девушку, они вместе заходят в отель, арендуют лучший номер, а затем заходят в него.       Розали, утомленная долгой дорогой, сразу падает на кровать и засыпает. Люсьен успевает дать ей наставления о том, чтобы она не выходила из отеля без него, а затем уходит.       Он идёт по городу, его пункт назначения — Французский квартал. Оглядываясь по сторонам, Люсьен кожей чувствует накаленную обстановку, повисшую в городе: Новый Орлеан уже не тот, каким был. Людей на улице значительно меньше, чем было в последний раз, когда мужчина здесь был.       Наконец, Касл подходит к большому особняку, с которым у него связаны не самые лучшие воспоминания. Вампир стоит у самой калитки, видя за ней большой зал, являющийся нижней частью дома, где проводились все мероприятия и вечеринки.