Погоня за Драконами

      Большой зал Риверрана был самым большим помещением в замке. При полной вместимости, почти четыре сотни человек могли присоединиться к лорду Риверрана за трапезой. Хостер Талли надеялся, что его нынешние гости поступят именно так, поскольку они собрались на счастливое событие, совместная свадьба дочери Хостера Кейтилин с Брандоном Старком, старшим сыном и наследником лорда Рикарда из Винтерфелла, и лорда Роберта Баратеона с Лианной Старк. Со всего северного и восточного Вестероса съехались гости, почти треть лордов королевства со своими свитами, чтобы стать свидетелями главного политического события десятилетия, возможно, затмеваемого по размаху великим турниром в Харренхолле, но гораздо более значимого, поскольку три королевства связывались вместе через брак, а четвертое дружбой.       Но все тщательно продуманные планы рухнули из-за безумия трёх человек. Вместо того чтобы устраивать свадебный пир, Хостер заметил, что руководит следующим собранием Великого Совета.       В настоящее время обсуждается вопрос о том, перейдет ли это собрание в военный совет или нет.       — Наш путь ясен! — провозгласил Джон Амбер, его борода ощетинилась. — Мы должны поднять наши знамена и сражаться! Сегодня же!       — Ты поднимешь свой меч против своего короля? — Крикнул в ответ лорд Дарри, вытаращив глаза. — Неужели у тебя нет чести?!       Большой Джон сплюнул на пол.       — Это Безумному Эйрису! — прорычал он в лицо Дарри. — И тебе тоже, если ты слишком труслив, чтобы сражаться на нашей стороне против тирании!       Лорд Корбрей воспользовался шумихой, возникшей после того, как Дарри физически удержали от нападения на северянина, чтобы вмешаться.       — Наши северные родичи верно говорят, что мы не можем оставить столь грубое оскорбление без ответа, — успокаивающе сказал он. — Но мы также не должны забывать о долге перед нашим королем. Вина лежит не на нём, а на его сыне. Давайте снова пошлём людей в Королевскую гавань, умоляя короля о справедливости… — Его слова были заглушены хором свиста, над которым прогремел зычный голос Роберта Баратеона.       — Мы послали людей в Королевскую гавань за справедливостью! — проревел молодой штормовой лорд, указывая на высокий стол. — И в ответ на нашу просьбу король призывает моего зятя к ответу за свои действия, как какого-то обычного преступника! Кто мы — люди или рабы, чтобы с нами так обращались?!       Хостер отвлекся от криков собравшихся лордов, чтобы бросить взгляд на двух других сидящих за высоким столом. Джон Аррен наклонился вперед в своем кресле, упершись локтями в стол, и задумчиво оглядел зал поверх сложенных домиком пальцев. Рикард Старк читал и перечитывал письмо, пришедшее из Королевской гавани, доставленное вороном тем же утром, его суровое лицо было как камень.       Многие считали, что Хранителя Севера трудно понять, но Хостер Талли знал его с детства, гнев Рикарда был холодным. Тот факт, что он ничего не сказал с тех пор, как зачитал послание вслух собранию, предвещал недоброе.       Хостер снова обратил своё внимание на зал, где выступал лорд Мутон.       — Мы знаем, что наш гнев оправдан, милорды, но многие другие так не считают, — сказал он, величественно указывая на стены. — Что насчет лордов Королевских Земель, которые подчиняются королю? А как же Мартеллы, чей племянник является вторым в очереди на трон? А как же лорд Ланнистер, который снова жаждет королевской милости? А что насчет Мейса Тирелла, который мало знает о наших северных родичах и еще меньше заботится о них? Какие армии и флоты могут собрать эти люди? Если мы выступим против короля, разве они этого не сделают? — Он был прерван внезапным треском, который заставил весь зал вздрогнуть и обратить свои взгляды к высокому столу, где Рикард Старк опустил свою открытую ладонь на поверхность стола.       — Всё. Хватит, — сказал Старк, его голос был таким же абсолютным, как захлопнувшаяся дверь темницы. — Я до смерти устал от этих споров. Теперь я буду говорить, а вы будете слушать. — Мутон продемонстрировал потрясающее самообладание, уступив слово Рикарду, изящно поклонившись, вместо того, чтобы просто рухнуть на своё место. Рикард встал, всё ещё сжимая в руке послание, в своем темном кожаном камзоле и черном меховом плаще, он выглядел угрожающе.       — Двести с лишним лет назад, — мрачно сказал он, — Мой предок Торрхен Старк преклонил колено перед Эйгоном Завоевателем и отказался от своей короны. Когда он это сделал, он сложил свои руки и поклялся могучей клятвой, клятвой, которую с тех пор помнят в моем роду. Эйгону из Дома Таргариенов и его наследникам после него я клянусь в верности Винтерфелла и Севера. Очаг, сердце и урожай мы отдаем тебе, нашему королю. Наши мечи, копья и стрелы в твоём распоряжении. Даруй милосердие нашим слабым, помощь нашим беспомощным и справедливость всем, и мы никогда не подведем тебя. Мы клянёмся в этом землёй и водой, бронзой и железом, льдом и огнём. И когда Торрхен Старк поклялся, Эйгон Таргариен тоже дал клятву, связав себя и своих наследников, что он не забудет нашу клятву и не преминует вознаградить за то, что было дано: верность любовью, доблесть честью, клятвопреступление местью. Любой, кто причинял вред нам, причинял вред ему, на свой страх и риск. В этом он поклялся кровью своего Дома и огнём своих драконов, чтобы первая могла пролиться, а второй погас, если он нарушит свою клятву. — В комнате послышались одобрительные кивки, каждый присутствующий мужчина был хорошо знаком с тем, что влечёт за собой клятва верности. — Больше двухсот лет, — продолжал Рикард, — Мы соблюдали нашу клятву. Мы отдавали наши налоги и советы в мирное время, а наши мечи и наши жизни в военное. Мы сохранили верность наследникам Завоевателя даже в самую глубокую зиму.       Голос Рикарда стал грубым, пронизанным гневом.       — И как была вознаграждена наша преданность? — риторически спросил он. — Присягнувшие нам люди попали в засаду и были убиты. Моя дочь была похищена прямо перед собственной свадьбой. Мой сын томится в подземельях, ложно обвиненный в измене. — Он сделал паузу, чтобы прерывисто вздохнуть. Хостер учился риторике у некоторых из лучших, но он не мог обнаружить ни намека на ложь в очевидных эмоциях северянина. — Я не позволю себе думать о муках, которые они могут испытывать даже сейчас.       Гнев Рикарда теперь был в его глазах, твердых, как камни.       — Я написал королю, рассказав ему о том какой вред был нанесён моему дому, и смиренно прося, чтобы мне была дана справедливость, как поклялся Завоеватель. И в ответ на мою просьбу, — его голос поднялся до медвежьего рева, когда он размахивал посланием, — Я был вызван в Королевскую Гавань, чтобы ответить по обвинению в измене!       Весь зал затаил дыхание, когда Рикард опустил руку.       — Двести с лишним лет верности и верной службы, — пророкотал он, — Были встречены убийством, похищением и низкой клеветой. Это невыносимо. — Его глаза обвели зал. — Эйрис Таргариен вызвал меня в Королевскую гавань, — сказал он, его голос был ужасно спокоен, — И в Королевскую гавань я приду. Но я не собираюсь отвечать на это ложное обвинение в измене. Я иду в Королевскую гавань, чтобы требовать справедливости, которая мне причитается, и если мне в этом откажут, я возьму её сам.       Тишина тянулась невыносимо долго после речи Рикарда, пока Джон Аррен не встал.       — Все, что говорит лорд Старк, правда, — твердо сказал он. — Люди, которые честно служили, не могут оставаться в стороне, когда их верность вознаграждается убийствами и оскорблениями. — Его глаза, старые и покрытые морщинами, но все еще такие же проницательные, как у сокола на его гербе, обвели зал. — Мы все усердно служили Дому Таргариенов с тех пор, как Завоеватель был коронован. Но драконы Дома Таргариенов мертвы, и то, что от них осталось, это просто змеи, дегенеративные отпрыски исчезающего рода, которые забыли не только свою честь, но и свой разум. Вы все хорошо знаете истории о безумии Эйриса, и вы так же хорошо знаете безумие, которому поддался Рейгар. — Он сделал паузу, все еще обводя взглядом собравшихся лордов. — Король, который так несправедлив к своему народу, не король, — тихо сказал он. — Во имя всех богов, милорды, как долго мы будем терпеть этих безумцев, что терзают нас? Я, например, не буду терпеть ни минуты больше. — Он повернулся к Рикарду. — Я поеду с тобой в Королевскую гавань, — провозгласил он, — И мы получим ответ от Эйриса Безумного за эти оскорбления.       Роберт Баратеон встал.       — Я тоже иду, — решительно сказал он. — И после того, как мы разберемся с Эйрисом, я найду мою Лианну, где бы этот ублюдок Рейгар её ни прятал. И если похититель будет возражать, — он вытащил меч и высоко поднял его, его глаза горели яростью, — тогда пусть Боги смилуются над ним, потому что я этого не сделаю!       Хостер тоже встал, взгляды его вассалов были устремлены на него.       — Нехорошо, что такая тирания остается без ответа, — прорычал он, наконец позволив себе почувствовать ярость, которую он сдерживал последние две недели. — Я увижу, как свершится правосудие за этот бандитизм, даже если мне придется сломать руки Эйрису.       Джон Амбер издал один-единственный звук громового смеха, когда выступил вперед.       — Оставьте немного для остальных, милорды, — сказал он насмешливо-упрекающим тоном, его глаза-бусинки блеснули. — Ваша война с драконами, это и наша война тоже. — Широкоплечий северянин обнажил свой меч и поднял его в приветствии. — Справедливость и месть! — взревел он.       Все лорды в зале поднялись на ноги, и обнажили свои мечи в косых лучах послеполуденного солнца, падавших через окна, что было подобно внезапному пламени.       — Справедливость и месть! — хором воскликнули они. — Справедливость и месть! СПРАВЕДЛИВОСТЬ И МЕСТЬ!