Из ветвей

      Кавех выпроваживает лекаря за дверь, чувствуя дрожь в пальцах. Скомкано прощается, договорившись о встрече в ближайшие дни, и оседает на пол. Внутри воюют страх и радость, не позволяя другому выиграть. Сердце колотится быстро-быстро, дыхание панично сбивается. — Как же... Как же так...       Он кладёт руку на живот, чувствуя, как тот начал согреваться. Мысли роятся, путаются, бегут и спотыкаются. Ускальзывают из пальцев, что так тщетно сейчас царапают бархатную кожу короткими ногтями. Внутри начинает мутить, и только вскочив на ноги, он чувствует их дрожь. Быстро подходит к окну и впускает прохладный вечерний воздух, распахнув его. Взгляд алых глаз зорко улавливает знакомую фигуру, идущую к дому, а после перебегает на часы. Полчаса пролетели незаметно.       Втянув побольше воздуха, Кавех закрыл окно. Отсчитал пять секунд, а после медленно выдохнул. Нервным движением поправил волосы, поглядывая на дверь. Наконец звучит щелчок замка и Аль-Хайтам входит в дом, вытерев обувь об коврик. На щеку ему приходится поцелуй, и тот в удивлении поднимает брови. — С возвращением.       Омега старается выглядеть обычным, быть может даже чересчур спокойным, и выдаёт себя именно этим. — И тебе привет... — Зелёные глаза с подозрением осматривают чужую фигуру. — Что-то случилось? — Нет.       Ответ выходит слишком резким, и это заставляет обоих волноваться ещё больше. Кавех отворачивается, поправив нежные пряди, и слышит шаги позади. — И ты совсем ничего не хочешь мне рассказать? — Ну... — Он неловко вздрагивает, когда спины касается чужая грудь. — Нет. — Хм. — Длинные пальцы игриво касаются стройной талии. Щекочат её, вот-вот позволив себе опуститься чуть ниже, приподнять рубашку... Однако лишь внезапно пропадают. — Ладно.       Альфа делает шаг назад, после направляясь в кухню. По пути снимает плащ, положив его на спинку одного из стульев. Протягивает ладонь к чайнику, убедившись, что он вскипячённый. Неспешно разливает заварку, а после заливает кипяток. — Ты идёшь?       Кавех кивает, будто бы его могли увидеть. Слегка оборачивается, чувствуя холод за спиной, и быстро выдыхает. Старается набраться решимости. — Ага.       По пути он мельком смотрит в окно, только вот взгляд зацепляется за свою фигуру. Как-то странно смотреть на себя после этой новости. В особенности на своё лицо. Это выражение: неуверенное, смущённое. Со смятением и потерянностью кажется столько непривычным. Возможно ему стоит научиться скрывать свои эмоции. И следить за временем. — Да иду я, иду... — Недовольно бубнит он, заметив выглядывающую серую голову из-за угла.       Несколько минут на кухне стоит тягучая тишина, пока Кавех не прикусывает губу. Смотрит на возлюбленного из под ресниц, зная, как ему нравится этот взгляд, и не ошибается. В изумрудных глазах проносится искра, но их обладатель намеренно игнорирует её. Спустя ещё некоторое время альфа встаёт из-за стола, промывает чашку и уже собирается идти в комнату, как его останавливает чуть дрожащий голос. — Хайтам..! — Имя вырывается из губ нервно и отчаянно. — Хайтам, нам нужно поговорить... — Неужели. — Он опирается плечом о косяк двери, скептически смотря на сидящего. — Если что-то натворю я, ты мне прямо с порога предъявляешь. А тут о своих ошибках признаваться боишься.       После этих слов Кавех вздрагивает будто от удара. Ошибка. Ужасное слово, что может сломать жизнь. Действительно, а не является ли произошедшее ошибкой? Не являются ли их отношения ошибкой? Может Великому мудрецу не стоило отвечать много лет назад взаимностью? Или вообще знакомиться с ним? — Кавех? — Аль-Хайтам хмурится, заметив непривычную реакцию любимого. — Кавех, что случилось?       Всё желание говорить пропадает. Силы будто иссякают в тот момент, когда плечи в белой рубашке стыдливо опускаются, а к глазам наливаются слёзы. Хочется прохрипеть, мол, всё нормально. Всё в порядке, волноваться не о чем совсем. Вот только плечи начинают робко подрагивать, а по щекам внезапно начинают бежать солёные дорожки, что никак не хотят останавливаться. Омега не поверит, если у его возлюбленного нет скрытой силы. Той, что выворачивает только его душу. Что заставляют показывать все тайны только когда они вдвоём. Что давит на мозг и грубо сжимает сердце, лишь бы знать правду. И он не уверен, что хотел бы убрать эту способность.       Хайтам оказывается у его ног спустя полминуты, опустившись на колени. Быстрым движением снимает наушники и берёт миловидное лицо в руки, разглядывает алые глаза. Что-то в них находит, а после целует уголок левого глаза. Чувственно так, нежно до дрожи, и Кавех ещё больше ощущает вину. Странную, ненужную, но вину. Спешно утыкает голову в сгиб чужой шеи, скинув наушники на пол, а после сам падает туда же. От смены положения голова смещается и под ней теперь стучит залитое кровью сердце. Уверено и ритмично, успокаивающе, оно навевает чувство защиты. Когда его много лет назад, провожая тёмным вечером до дома, прижимали к себе, заметив подозрительных личностей позади. Когда длинный язык Кавеха вновь выводил альф на драку, а Хайтам встревал. Всегда успевал в нужный момент и прятал за спину, напряжённо сжимая кулаки. А спустя некоторое время, договорившись или оставив друг на друге ссадины да синяки, они расходятся, и омега крепко-крепко обнимает любимого. Шепчет извинения, слушая, что сердце вновь стучит размеренно. Удивляется и восхваляет умение приходить к миру. Зовёт домой обработать раны. — Лучше?       Хайтам спрашивает шёпотом, зная слабость возлюбленного к этому. Тот кивает, но крепче сжимает руки на чужой спине. Произносить такую новость действительно страшно, но молчать и не узнать реакции ещё страшнее. — Лекарь сказал вторая неделя.       Альфа с минуту размышляет, но время тянется слишком медленно. Затем он хмыкает, осторожно положив руки на чужую талию. — Значит у нас будет ребёнок.       Кавех глупо моргает, с недоверием отстранившись. У них? Неужели он так паниковал за зря? Все эти дрожь и слёзы были ни к чему? — То есть..? — Голос звучит с лёгкой хрипотцой от удивления. — Ну, ты ведь мне не изменял. — Хайтам ставит перед фактом, а только лишь потом решает спросить. — Верно? — И увидев кивок продолжает. — И не собираешься уходить от меня.       На эту фразу вопроса не следует, а омега в очередной раз удивляется уверенности избранника. Хмыкает и падает обратно на чужую грудь, но настолько нахально, словно на спинку дивана. Скрещивает руки и поднимает насмешливый взгляд. — Так уж ты уверен?       Альфа осматривает лицо любимого, а после смотрит на шею, что прикрыта волосами, под которой скрыты улики недавней течки. Уголок губ приподнимается в лёгкой улыбке. — Уверен.       На это Кавех сбавляет обороты. Поворачивается на бок, притянув ноги поближе. Неуверенно кладёт ладони на чужой торс, чувствуя лёгкую головную боль от переизбытка чувств. — Значит... Ты правда не против?       Аль-Хайтам улыбается ещё теплее, левую ладонь переместив с талии на блондинистые волосы. Неспешно гладит их, а после обеими руками на пару секунд прижимает тело любимого крепче. — Правда. Я очень рад.       Они сидят так ещё не более пяти минут, а после Хайтам ловко подхватил возлюбленного, вставая с пола. Под тихий смех отнёс его в спальню, после чего положил на кровать и начал неспеша раздевать. Молчаливая забота является в их паре чем-то привычным, комфортным. Аккуратное стягивание чужих штанов в свете лампы и луны. Заплетение привычной косы под свет утреннего солнца.       Альфа оставляет пару поцелуев на стройной ноге, скользя рукой к внутренней стороне бедра. Осторожно оглаживает, а после прижимается ближе и нависает сверху. Оставляет пару поцелуев на шее, затем ложась на бок, притянув к себе избранного. — М... — Кавех делает несколько «шагов» пальцами, взглянув на чужие прикрытые веки. — А ты переодеться не хочешь? — Не особо. Мешает?       Омега качает головой, уловив чужую улыбку. Затем его уже окончательно утянули в объятья, укрыв после одеялом. Однако греет не только оно, но и мысли о будущем ребёнке. Теперь тепло и снаружи и внутри.