И ад следовал за ним

- Я не очень люблю Калифорнию, но в тех местах, куда мы отправляемся, мои воспоминания будут спать сладким сном. - Мои, наверное, тоже, - улыбнулся Нил на это загадочное замечание Эндрю. - Конечно, все будет зависеть от того, о каких местах ты говоришь. - Ну, вряд ли тебе доводилось останавливаться в шикарных отелях, увековеченных в голливудских шедеврах... - продолжая умничать и смешить Нила, Эндрю огляделся, - вон такси, погнали в знаменитый по фильму "Красотка" " Беверли Уилшир", и нечего на меня так смотреть, - давясь от смеха, заявил он, - однажды у меня был грипп, и Марго лечила меня, как могла... Тебя пустят, не переживай, я узнавал: с животными можно. Нил сложился от смеха, хотя шуточки Эндрю начали переходить границы, и по- хорошему, его следовало бы осадить. Но настроение у него было превосходное, и Миньярд отделался легким ударом локтя в бок. - У тебя еще мексиканский загар не сошел, а ты опять подался за приключениями на свою роскошную задницу! - Точно так, мистер Джостен-Миньярд. Я все еще вахуе от нашего латино-американского загула, но ничего не поделаешь: где-то здесь притаилось истинное зло. - Эндрю, ты трезвый? - улыбнулся Нил. - А что? - Не знаю. Мне весело, а, значит, мой супруг, или нажрался, или собирается. - Собираюсь, Нил, и не только нажраться. Месть - штука сложная и непредсказуемая: хочешь, к примеру, завалить кого-нибудь, а он, блядь, оказывается, тоже имел право косячить, сечешь? - М-да, - Нил покосился на него, пытаясь разгадать, о чем именно говорит взбудораженный и нежный Эндрю, - слушай, а Геллер уверен, что Оливер просился именно сюда? - Ну, свечку я не держал, - Эндрю небрежно приобнял его за бедра, - и о чем они там говорили в койке, не слышал, но наш порно-авто-любитель знает, какой подарок не сделал своему мелкому нахалу: побережье - единственный каприз этого избалованного чудика, не выполненный по уважительным причинам. - Интересно, каким? - Нил обнял его за шею, - ты меня лапаешь, Миньярд. - Да. Захочу, прямо тут отымею... - И кто из нас животное? К Михаэлю Геллеру, с которым его связывала парочка бизнес-проектов, разносторонний Эндрю Миньярд относился со смешанными чувствами. Во-первых, и, в-главных, Геллер, все-таки, держал в своих руках почти весь европейский автопром, лишь иногда снисходительно ослабляя хватку и позволяя одним концернам покупать другие. Это вызывало уважение и заставляло считаться с ним, как с персоной первой величины, без сентиментальных преувеличений. Но, во-вторых, мужик любил поразвлечься. Эндрю были глубоко параллельны его причуды, вот только насилие он не терпел и всегда твердо отклонял, даже те нечастые приглашения на закрытые вечеринки, что Геллер делал ему из уважения. Миньярд четко разграничивал бизнес и личные отношения, и магната-затейника это касалось в первую очередь. - А ты давно узнал, что именно Геллер - покровитель Оливера? - с некоторым недоумением спросил Нил, - мы все время ходим вокруг да около... Эндрю валялся на огромной кровати и с наслаждением вдыхал прохладный ветер, нежно шевеливший его волосы. На вопрос Нила, он пожал плечами и похлопал ладонью по шелковому покрывалу: - Иди сюда. Нил оставил чемодан в покое, забив на переодевание, и лег рядом. Мягкая прохлада с Тихого океана высушила влажный лоб. - Нигде мы не ходим, - лениво возразил Эндрю, - мы были заняты совсем другим. То, что Геллер, время от времени меняет фаворитов, я, конечно, в курсе. Оливер - его давняя игрушка, но мне-то было похуй. Я же не собирался выручать его из беды. Парень знал, куда шел. Я один раз посочувствовал ему, когда услышал о предпринятой попытке свинтить, но... Знаешь, Нил, ему не пять лет... - Но... Эндрю подергал его за волосы, притягивая ближе: - Никаких "но". Если бы я знал заранее, что этот пустоголовый Оливер причинит нам столько бед - другое дело. Я бы придумал, как его нейтрализовать, но, блядь, Нил, ты же сам понимаешь, у него на лбу не написано: "Я Оливер Манн, сосу за деньги , скоро сниму порно с Джостеном"... Нил усмехнулся и вздохнул: - Это было бы неплохо. - И я о том же. Эндрю перекатился на покрывале, улегся на него сверху и запустил пальцы в рыжие лохматые волосы: - У тебя опять синие глаза, - тихо констатировал он, - всегда рядом с океаном, они меняют цвет. Нил смотрел на него из-под пушистых ресниц и чувствовал, как его накрывает волна нежности и потребности в нем. Он обнял Эндрю, погладил ладонями его спину, пошевелил волосы на затылке: - Слава Богу, что я успел, - шепнул он, - как подумаю, а если бы опоздал на пять минут - мороз по коже. Я не могу без тебя, Миньярд. Не могу. Как бы я хоронил тебя потом?... Я бы не сумел. У меня бы сил не хватило... - Прекрати, - руки Эндрю начали слегка подрагивать в его волосах. - Одна надежда, что Хесус прав, и я бы тоже сдох, в тот же миг, что и ты. - Блядь! Нил! Что на тебя нашло? - Эндрю сжал его рыжие вихры и, ослабев, прикоснулся лбом к холодному лбу. Сердца долбили в унисон. Эндрю приподнялся немного, снова с беспокойством заглянул в мокрые синие глаза и прижался губами к губам Нила. И словно все встало на свои места. Теплый аромат духов, нежные объятия, рваные вдохи, разгорающаяся страсть и необходимость близости. Поцелуй, долгий-долгий, кажется, и не собирающийся переплавляться во что-то другое, захлопнул дверь в комнату с демонами, отсекая воющий ад, от солнечного дня в огромном люксе отеля на Тихом океане. - Я люблю тебя, - шептал Нил, целуя его, - люблю, Эндрю... Миньярд созвонился с Геллером еще в Берлине, сохранив в секрете свое местопребывание. Магнат - экспрессивный и болтливый - сразу горячо поприветствовал его, узнав по спокойному, сдержанному тону: - Ох уж этот Миньярд, ха-ха! Ты же порвал таблоиды, когда в мае заставил охуеть все европейское бизнес-сообщество. Ну и поимел же ты старого Кауница!.. А сейчас...слыхал новости?! На всех ресурсах - самоубийство Уилкинса, хотя о твоих шахматных партиях никто не забыл. Ладно...я весь внимание? - Здравствуй Михаэль, - сухо произнес Эндрю, - я с вопросом. - Ой, ну охренеть просто. Че за тема, блондинчик ты мой? - Оливер Манн. - Сука! Он, что, попал в поле твоего зрения?! - голос Михаэля изменился в одну секунду, и сразу стало понятно, почему его называют Дональдом Трампом Берлина: вроде, нелепый и эксцентричный, а, зазеваешься, сожрет и не подавится. - Нет. Но очень бы хотелось, - сказал Эндрю. - Ишь ты, какой он у меня востребованный! - злобно отреагировал Геллер. - И чем он тебе так приглянулся? - Хочу понять, он тебе еще нужен? - Только, чтобы убить, трахнуть и сожрать его печень. Последовательность выбирай сам. - Так, - Эндрю сухо улыбнулся, - мне знакомы твои вкусы, но это, по-моему, перебор, нет? - Слушай, я был честен с этим козлом, платил ему, заботился, а он сбежал! Как считаешь, можно такое простить? - кривляясь, тоскливо проныл магнат. - Ты его не искал? - Хотел сначала, но потом навалилась куча дел, и стало не до него. У меня тут тоже весь рынок лихорадит. Эндрю, родной, ты - король финансов. Помоги, не в службу, а в дружбу. - Я всем нужен, - без улыбки ответил Эндрю. - Знаю, - вздохнул Геллер, - вот и старый мудозвон Кауниц раскатал губу. Чем он тебе так дорог-то? - Ничем. Я еще не принял решение. - У тебя звездная болезнь, Миньярд, и я тебя не осуждаю. Вдруг так случилось, что, кроме тебя, не осталось никого с мозгами... Но ты спрашивал об Оливере; подозреваю, что к сексуальным утехам это не имеет никакого отношения. - Точно, - коротко произнес Эндрю. - Что же тогда? - Он сделал гадость. Чуть не сломал одну устоявшуюся систему, и, как мне известно, не случайно. Как у него там с угрызениями совести, я пока не знаю и знать не хочу. Ему заплатили, он выполнил... Мне он нужен, хотя, могу и поделиться. - Я подарю твоему любимому новую "Бэху"! Самую последнюю модификацию, лучшую на автосалоне Европы. Эндрю, найди мне этого гандона! У меня почти все специалисты службы безопасности пока при деле, но парочка есть в Штатах, если что, подстрахуют. - Договорились, - усмехнулся Миньярд, - теперь скажи мне, есть какие-нибудь зацепки? Где искать, с кем мог связаться, может, в разговоре обронил, куда бы хотел... - О-о! Стой-стой-стой! - перебил его Геллер, - мы тут с ним немного повздорили: он просился в Америку. Че ему там понадобилось? Короче, если где и начинать розыск, то только там. Калифорния, солнечная Калифорния! Лос-Анджелес, Эндрю. Я думаю, это все, на что у него хватило бы мозгов! - Ясно. - Эндрю! А можно тебя попросить прояснить для меня один момент?... - Слушаю. - Хочу завод один в Южную Каролину перевезти. Давно уже думаю... - Нечего думать: перевози, конечно. У меня там пять компаний, и в Нью-Йорке еще три. Все работает, никто не мешает. - А с экономикой поможешь? Эндрю рассмеялся, впервые свободно за все время разговора: - Ладно. Обсудим мои интересы. Назначай переговоры. Думаю быть в Нью-Йорке в начале сентября. Вези юристов, посмотрим, что там можно сделать. - Господи! Спасибо, что ты есть, Миньярд! Поцелуй за меня своего рыжего. - Еще чего, - усмехнулся Эндрю. - Ох ты, собственник какой. - Что есть, то есть. Пока, Михаэль, я пришлю тебе твою пропажу. - Желательно, живьем, конечно. - Как получится, - холодно кивнул Эндрю. Когда Оливер узнал о самоубийстве Шона Уилкинса, его охватил суеверный ужас. По его мнению, Шон, даже за тот короткий период их знакомства, успел продемонстрировать такие качества, что поверить в его суицид было просто невозможно. Мужик являл собой образец бесчувственности и профессионализма. Хладнокровный, собранный, серьезный. Оливер не мог припомнить, улыбнулся ли Уилкинс хоть раз, пока давал ему указания. Что там произошло в этом блядском Берлине, если такой человек вышел из окна?! И вот еще вопрос... Уж если этот истукан собрался покончить со своей жизнью, он бы, скорее, пустил себе пулю. Но полет! На глазах всей улицы! В центре столицы! Это не укладывалось в голове. Оливер, который, благодаря опять же Уилкинсу, звался теперь Тед Эдвардс и жил на прекрасной вилле недалеко от Венецианской набережной Лос-Анджелеса, впал в некоторое подобие депрессии. Он почему-то постоянно держал в уме этого человека, надеясь, видимо, в случае каких-нибудь неприятностей, снова обратиться к нему. Не повезло. В глубине души пряталась тревога. Не склонный к долгим размышлениям, Оливер гнал ее от себя, но она постоянно гудела в мозгу, беспокоя какими-то неясными предчувствиями. Может ли человек исчезнуть насовсем в этом шумном мире соцсетей, открытых границ. сплетен и продажных друзей? Вряд ли. Оливеру жилось неспокойно. Сначала, попав на побережье Тихого океана, о котором он так мечтал в своих мальчишеских снах, конечно, пришло глубочайшее удовлетворение. Дом, желтый песок, гудящий город с флером роскоши и славы. Он гулял по широким улицам, тысячу раз пересекался со звездами Голливуда, которые оказались обычными людьми в растянутых майках и джинсах, с тележками продуктов в супермаркетах. Да, на дорожках "Фабрики грез" они блистали, но их обычная жизнь, пусть и под охраной, немного разочаровала Оливера. Он всматривался в переделанные с помощью пластики лица, удивлялся разжиревшим фигурам и осознавал, что грезы так и остались грезами. Хорошо, что он это понял, хорошо, что у него для этого нашлась возможность. Сам Оливер первое время просто-напросто прятался. Жизнь с Геллером, при взгляде на нее через океан, казалась теперь еще ужасней и нестерпимей. Оливер удивлялся, как он вообще остался жив, да еще и сохранил ясность мысли и физическое здоровье. Не дай Бог, попасть к нему снова. Не дай Бог. Но время шло, и человеку, подобному Оливеру, всегда жившему в окружении друзей, понемногу становилось скучно. Он вспоминал команду, экси, тренировки, окрики тренера, бесконечные разъезды... Он, по сути, не бывал дома, хотя на заработанные во время матчей деньги, приобрел себе симпатичную квартирку. Он, конечно же, посещал тренажерный зал и бегал по утрам вдоль набережной, но на душе становилось все тоскливее. Ему ведь прочили неплохую карьеру... А второе место на чемпионате мира только укрепило бы его позиции. Чертов Геллер! Грохнул бы его кто! Нет бы магнату сигануть в окно, а не Уилкинсу, который бы сейчас оказался кстати. Оливер не был ни мыслителем, ни поэтом или писателем, обычно ищущим уединения. Он принадлежал к простым обывателям, довольствующимся простыми же радостями: хорошей едой, общением, сексом, развлечениями. Возникла проблема, и Оливер отправился в один из ночных клубов, чтобы решить ее, во что бы то ни стало. Парня звали Брайан. Когда он исполнял стриптиз, зал визжал, причем, не только его женская половина. Высокий брюнет, с роскошной фигурой, с продуманными жестами и внимательным взглядом выразительных темно-карих глаз, умел свести публику с ума, не делая ничего особенного, с точки зрения хореографии. Его харизма била наотмашь, а чуть высокомерный вид, помноженный на очаровательную улыбку, заставлял теряться в догадках: доступен или нет. Танцевал он не каждый вечер, но Оливер все равно приходил и садился за столик в нетерпеливом ожидании. Зрителей всегда хватало; найти свободное место не представлялось возможным, но заранее приобретенная клубная карта, и забронированный удобный столик в нише, рядом с подиумом, на раз решили и эту проблему. То обстоятельство, что заинтересовавший его персонаж появлялся здесь нерегулярно, только подогревало его азарт. Он не был особо чувствителен, но вот эти карие глаза... Однажды они взглянули на него с интересом и, кажется, нежностью. Одиночество, отсутствие привычного круга - все было понятно: возникло желание. А куда бы оно делось? Пообщаться в клубе не представлялось возможным. Сразу после выступления, Брайан садился в черный "Мерседес", ждущий его у запасного выхода; тонированные стекла поднимались, и загадочный танцор терялся в ясной ночи среди небоскребов Города Ангелов. Оливер помнил, как некоторое время назад, за ним самим приезжал такой же представительский автомобиль и увозил его в шикарный особняк над рекой. Тогда он чувствовал себя кинозвездой... Черт, а если Брайан так же, как и он когда-то, принадлежит кому-то? И этот кто-то делает с его великолепным телом все, что вздумается, забывая о душе и мечтах, мучающих красавчика по ночам. Фантазии, конечно, дело хорошее, но они всегда несут в себе опасность и уводят в сторону от реальности. Оливер, живя в одиночестве, в полной мере ощутил на себе, как фальшивы и призрачны бывают фантазии. Как все спортсмены, Оливер умел проявить настойчивость на пути к цели. В этот вечер лил дождь, первый, за месяц жары и духоты. Оливер с досадой огляделся: зал битком. Состоится ли сегодня выступление Брайана, или на этот раз повезет зрителям другого клуба, где, как разведал Оливер, танцевал этот загадочный, такой востребованный, красавец. "Просто познакомлюсь", - говорил себе молодой человек. "В этом же нет ничего предосудительного. И даже если он предпочитает девушек, хоть постою рядом и перекинусь парой слов. Но...что-то сомневаюсь на счет прекрасного пола: уж очень много мужчин среди поклонников." Оливер залпом выпил виски и пошел к выходу. Возбуждение не давало собраться с мыслями. На воздухе станет легче; да и темный, сверкающий нежностью взгляд не будет отвлекать. Наплевав на проливной дождь, Оливер прошелся по периметру немаленького клуба. "Мерседес", как дрессированный хищник, порыкивал у дверей. Интересно, кто за рулем: просто водитель, или... Он уже давно научился отличать статус прислуги. Михаэль слыл капризным, но прагматичным хозяином, и всякой швали себя возить не позволял. Он даже садовникам и чистильщиками бассейна устраивал допрос с пристрастием, прежде чем взять на службу. В Америке к выбору кандидатов относились немного проще, но Оливер был уверен, что сумеет понять, свободен его избранник, или тоже мыкается в золотой клетке. - Добрый вечер, Брайан, простите за навязчивость, - затолкав поглубже свою невоспитанность и речь школьника-подростка, в которой мат следует через слово, Оливер ринулся к выходившему на улицу юноше. - Здравствуйте, - вмиг ставшее мокрым, лицо Брайана озарилось улыбкой. - Вы меня ждали? - Да, - растерялся Оливер, ничего не понимая. Он рассчитывал только на приветливый, если повезет, кивок... - Я хотел попросить автограф. - Подождите! - повелительно бросил Брайан невзрачному парню в костюме, распахнувшему перед ним дверцу "Мерседеса." Оливер совсем ошалел. Он хлопал глазами и чувствовал себя полным идиотом. Что происходит? Темные, в пелене дождя кажущиеся фиолетовыми, глаза с надеждой смотрели на него: - Это вы прислали мне розы позавчера? - Я, - вздохнул, сознаваясь, Оливер. - Он уже испробовал все методы, а надо было, выходит, просто подойти. - Спасибо. Они до сих пор стоят в гримерке, - улыбнулся Брайан, - ни один лепесток не упал. - Я рад, - Оливер охрип, все никак не приходя в себя. Высокомерный, избалованный вниманием тип, каким он представлял себе этого парня, вдруг превратился в робкого, нежного мальчишку, вчерашнего студента, неожиданно встретившего своего кумира. "Я нихуя не понимаю!" - взмолился про себя Оливер." Издевается он, что ли?!" - Вы прекрасно танцуете, - лихорадочно соображая, как дальше вести себя, сделал он комплимент, - давно этим занимаетесь? Брайан кивнул и, сморщившись от дождя, вдруг открыл двери клуба и позвал Оливер назад: - Пойдемте в мою гримерку. Выпьем немного. Вы уже промокли, да и я... Оливер пошел за ним, понимая, что судьба решила сжалиться и отпустить все его грехи. Высокая, статная фигура, шедшая впереди, показалась ему посланником небес. Сердце сжалось, когда Брайан с улыбкой повернулся к нему, на ходу отжимая мокрые волосы: - Прошу. - Спасибо. В теплом свете грим-уборной он разглядел плюшевый диван, кресло, бар и огромное, почти во всю стену, зеркало со встроенной подсветкой из точечных светильников. - Виски? - спросил Брайан. - Можно, - кивнул Оливер. - Погода меня удивила, - парень мельком глянул на себя в зеркало, - как бы не пришлось отменять ночное выступление. - Почему? - Оливер благодарно кивнул, беря из его рук рюмку. - Это частная вечеринка, и дом находится за городом.. Дорога идет под гору, короче...сами понимаете: залило, наверное, все, - он загадочно улыбнулся, - я рад, что вы подошли ко мне. Ждал, знаете ли... - Что? - То, - белоснежные зубы сверкнули в улыбке, - заметил вас в первый же вечер. - Вот я дебил, - вздохнул Оливер. - Не говорите так, - Брайан подошел к нему, сел рядом в креслице у зеркала и внимательно оглядел его лицо. - Вы одиноки. Оливер выпил виски, сощурился и посмотрел прямо в эти фиолетовые глаза: - Я не всегда был одинок. - Всегда, - уверенно заявил Брайан и коснулся его пальцев. Искры пробежали по всему телу. - С чего ты взял? - охрип Оливер. - У тебя в глазах все-все. Я вижу. Ты уже больше месяца приходишь на мои выступления. Молчишь. Ни с кем не знакомишься, почти не пьешь. Ты небеден, молод, красив. Ты очень мне понравился - такой красивый! А у тебя никого нет. Я всю голову сломал, думал о тебе. И сегодня думал: придешь или нет. - А у тебя есть кто-нибудь? - тихо спросил Оливер, до сих пор не понимая, как такое чудо произошло с ним, и затягивает петлю у него на шее, просто с помощью одного взгляда и улыбки. И эта петля так сильно обездвижила его, что если сейчас Брайан признается, что несвободен, он покончит с собой. Погружаясь в омут его глаз, Оливер вдруг ясно увидел себя, кто он, что за мразь и пустышка, какую уродливую жизнь вел и какой мерзкий поступок совершил. - Нет. Мне некогда было заводить друзей, - ответил Брайан, и Оливеру оставалось лишь надеяться, что он не заметил безумного облегчения, разлившегося по его лицу. - Хорошо, - шепнул он. Зазвонил телефон, и Оливер вздохнул. Но Брайан спокойно произнес в трубку: - Перезвоню, - и убрал его подальше. - Продюсер. Нашел тачку побольше. Придется поехать, да и группу бы подводить не хотелось. - Ты не только в одиночку?.. - Оливер не знал, как справиться с нервами. - Я работаю с танцевальным коллективом. Подтанцовки у звезд, сольные проекты, ну и стрип-дэнс. Номера ставит наш хореограф. Уровень мировых звезд шоу-бизнеса; нам повезло. Работали и с Дженифер Лопес, и с Малумой. Гастроли, телевидение. Но я люблю отвлечься. Мне это необходимо. - Понимаю, - Оливер не сводил с него глаз. - А мы можем увидеться вне работы? Брайан погладил его пальцы и чуть склонился к нему: - Когда? - Это ты мне скажи... - Завтра. - А...а выступление? - Сбегу. Попрошу кого-нибудь подменить. - Это, вообще, возможно? Я спортсмен, - добавил Оливер смущенно, - у нас не сбежишь. - Вот, откуда такая фигура, - улыбнулся Брайан, - ничего. У нас иногда можно, если не наглеешь. Выручаем друг друга. Оливер поднялся. Ноги тряслись, и вовсе не от несчастной рюмки виски. Брайан встал рядом, накинул косуху, потряс волосами: - Давай, отвезу домой. У меня куча времени. - Спасибо. Дождь лил, не преставая. На подъездной дорожке у виллы Оливера "Мерседес" поднял тучу брызг. - Какой красивый дом, - улыбнулся Брайан. - Да, ты бы видел его при свете солнца! - благодарно улыбаясь в ответ, произнес Оливер. - Надеюсь, увижу, - голос Брайана стал тише, - значит, завтра в семь в "Палм-бич"? - Да. До завтра, - Оливер открыл дверцу, покосившись на водителя, сидевшего за рулем с непроницаемым видом. - Оливер, - шепнул Брайан. Он повернулся к нему под шум дождя. Мягкие губы прижались к его губам. Их было очень много в его жизни. Чьих-то губ, чьих-то глаз; поцелуев, объятий... Но... Это было совсем другое. Он неловко обхватил его за шею. Почувствовал под руками мокрые, вьющиеся пряди, а грудью ощутил нежный стук бешено разогнавшегося сердца. Горячая ладонь прошлась по его спине, прижимая теснее, а другая рука забралась под волосы рядом с ухом. Быстрый язык все-таки приоткрыл его губы, и Оливер потерял себя в этом поцелуе, отдавшись в рабство добровольно. Он видел, как кандалы застегиваются на его запястьях, и цепь, тяжелая, неподъемная цепь, приковывает его к скале. Все. Он его пленник. Любовь, в которую он не верил, усмехнувшись, как мудрец, поучающий невежду, дернула его за эту цепь и укоряюще изрекла: "Получи, идиот!" Эта ночь исчезла, как только "Мерседес" увез в пелену дождя его возлюбленного. Струи разошедшейся стихии поливали его, а он стоял и смотрел вслед красным огням. Голова кружилась, губы горели, в паху, залитом свинцом, стыло желание, отнимающее рассудок. - Ну нахуя?!! - проорал он в ночь, вдруг осознав свою никчемность, пустоту и одиночество. - Как считаешь, что он выберет? Затворничество или загулы? - Нил лежал, устроившись головой на животе Эндрю, и слушал город. Гигантский организм, с подорванной моралью, разрастающийся в благодатном климате. На экране огромной плазмы сменяли друг друга "звезды" поп-сцены. Какие-то ритмы заходили, большинство же было классифицировано Эндрю, как бездарный вой. - Под эту хуйню не хочется ни пить, ни думать, ни трахаться, - заявил он и запустил руки в волосы Нила. - Взрослеете, мистер Миньярд, - откликнулся Нил, - и ты не ответил на мой вопрос. - Ты об Оливере? - Эндрю погладил его подбородок, касаясь кончиками пальцев. - Да. Я бы, на его месте, залег на дно. - Ну, ты, вообще, не такой, как все. - Спасибо, - скромно улыбнулся Нил. - Ты это и сам знаешь, - прохладно ответил Эндрю, - что же касается Оливера, этот шлюх подастся на поиски... Вот только чего? Решим этот ребус, найдем его в одну минуту. - Так, - Нил повозил затылком по стальному прессу Эндрю, и сильные пальцы тут же прижали его, успокаивая, - значит, будет выбирать, или покровителя, типа Геллера, или нежное создание, как и он сам, чтобы погрузиться в пучину разврата. На покровителя я бы не ставил, - Нил состроил рожицу, - это он уже проходил... - Но это для него привычный образ жизни, - возразил Эндрю. - А нахуя? - удивился Нил, - денег у него хватает. Что, опять сосать тому, кому скажут? Это каким надо быть извращенцем! Посуди сам, он же в состоянии прикупить себе какого-нибудь мальчонку и заваливать подарками уже его. - Хуй знает, - согласно кивнул Эндрю, - вынужден признать твои аргументы: никто добровольно в этот капкан не полезет. - Вот, - Нил закрыл глаза от наслаждения, когда пальцы Эндрю нежно забрались ему за ухо, - Господи, как приятно, - шепнул он, - я соображать перестаю, Эндрю... Миньярд невозмутимо продолжил его гладить: - Тогда я подумаю за тебя, - сказал он. - Такой огромный город! - вздохнул Нил, - где же его искать? - Там, где есть красивые люди, и относительно доступные развлечения, - ответил Эндрю, - маловероятно, что Оливер свяжется с каким-нибудь невзрачным персонажем. Мне кажется, пацан ценит внешнюю привлекательность. Он даже с Геллером пошел, первоначально, поведясь на его внешность. - А Геллер, что, симпатичный? - удивился Нил. - Даже очень, - пожал плечами Эндрю. - Но он извращенец, - скривился Нил. - Одно другому не мешает, - усмехнулся Эндрю. К вечеру Миньярд вызвал такси и начал приводить себя в порядок. Нил наблюдал за ним, уже понимая, что Эндрю приступил к осуществлению плана. Он с удивлением услышал, как Эндрю говорит по телефону с Геллером, требуя выделить ему каких-то обещанных крепких ребят в полновластное распоряжение. Нил сделал "страшные" глаза и развел руками, но Эндрю дернул уголком рта и указал на чемодан, мол, одевайся, нечего рассуждать. Обмен колкостями с Михаэлем закончился, и Эндрю, приподняв подбородок, оглядел себя в зеркало: узкие светлые джинсы, легкий джемпер от Лакоста, золотистый, в тон глазам, белые кеды. - Пошли гулять, - приказал он, но взгляд согрел Нила нежностью. - Жарко не будет? - Нил с сомнением посмотрел на длинный рукав. - С океана ветер, - Эндрю сам достал для него темно-синий свитерок и любимые синие джинсы, - давай, красавчик, я тебя жду. - И куда? - По барам. Одеваясь, Нил попробовал выяснить: - А что это за помощники у нас намечаются? - Ну, не сам же я поволоку Оливера через океан, - Эндрю подошел к нему, стащил с него футболку и на секунду прижался к обнаженному животу, - порнуха, а не супруг, - хрипло выдохнул он, - спрячь свой пресс! - Ты сам меня раздел, - Нил прижал его к себе за спину. - Угу, - Эндрю, с видимой неохотой отстранился, - одевайся, Нил. Я скучал по тебе так долго. Не могу сдерживаться. - А зачем? - Нил улыбнулся и стал натягивать свитер, - зачем сдерживаться? - И то верно, - Эндрю сделал шаг обратно и обнял его. - Ты пахнешь шоколадом. - А ты - летом. Он ни разу за свои двадцать шесть лет никому не признавался в любви. Сколько себя помнил, Оливер принимал чьи-нибудь чувства, пользовался ими и забывал о них. Жизнь, если это, конечно, можно было назвать жизнью, с Михаэлем, казалось бы, должна была окончательно убедить его в призрачности любви. Это чувство казалось ему надуманным, вымышленным. Но встреча с Брайаном вывернула его наизнанку. Первые два свидания прошли в такой неописуемой нежности, что он просто не верил в реальность собственных эмоций. Их руки сразу нашли друг друга; они гуляли, много рассказывали о себе, стремились уединиться. Брайан оказался очень мягким, сложным духовно, умным. Выбор профессии им был сделан осознанно, просто потому, что отвечал его потребностям, о которых он заявлял, не стесняясь: он любил танцы, и ему нравилось восхищение людей. - Ты пользовался когда-нибудь этим восхищением? - спросил его Оливер, когда они уселись прямо на песок и стали смотреть, как солнце поднимается над океаном. - В материальном смысле, если ты это имеешь в виду - нет, - Брайан устало вздохнул и притянул его к себе, - хотя, может быть. Не бывает, чтобы чья-то любовь не накладывала отпечаток. - А если сам не любишь, при этом? - Все равно. Тот, кто тебя любит, тебя меняет, даже если он неприятен. - Подумаю, - улыбнулся Оливер. Он теперь много размышлял над словами Брайана, когда его не было рядом. - Уже утро, - шепнули теплые губы; темные глаза зажглись в этом рассвете, и сильные руки опустили Оливера на песок. - Я и не заметил, - шепнул он и отдался поцелую - неповторимому, спасительному, каких он никогда еще не испытывал. - Я хочу, чтобы ты остался со мной, - сказал как-то Оливер, осознав, что ему невыносимы эти дни без Брайана, - я знаю, ты занят, но...может быть, мы сможем? - Я попробую, - Брайан обнял его на прощание. - Мне без тебя очень одиноко. - У тебя, все-таки, люди вокруг, - замирая в его объятиях, заметил Оливер. - Это просто люди, а ты - это ты. Я постараюсь. Две недели, три, месяц. Он влюбился окончательно. Брайан уезжал, но всегда возвращался. Все стало другим. Рассветы над океаном, пробежки, ветер, город... - Я тебя люблю, - сказал Брайан и перевернул всю его жизнь. - Я тебя тоже, - признался Оливер и проклял все, что было до этого момента. Они удивительно ладили друг с другом. Их очень многое объединяло, и разговоры не прекращались. Они оба любили музыку и людей, путешествия и виски. Они могли молчать вдвоем, просто обнявшись... И Оливер совсем не беспокоился, что Брайан будет чем-то шокирован, потому что выложил ему историю своего побега, чуть не на первом же свидании, как назвал свое настоящее имя, стоя под дождем, в ночь знакомства. Только о мерзком поступке, принесшим ему свободу, он промолчал, хотя иногда с отвращением вспоминал себя прежнего. Его передергивало, когда память, издеваясь, подсовывала видения о чемпионате мира, о темноте гостиничного коридора, о синих глазах Нила, в чью любовь он влез, и неизвестно, разрушил ли, убил ли... Какой он был идиот. Если бы кто-нибудь посмел тронуть его Брайана, хоть пальцем, он убил бы, не задумываясь. А ведь речь шла об Эндрю Миньярде. Боже. Что испытал этот человек по его вине! И какой могла бы быть его месть! - Эндрю, мы так сопьемся! - взмолился Нил, когда Миньярд указал ему на легкий летний костюм, с белыми брюками и пепельно-розовым пиджаком. В красивых глазах озорно сверкнул азарт. - Джостен, я ждать не буду. - Неделю пьем, - сообщил Нил и принялся одеваться. - Не преувеличивай. Из тебя собутыльник, как из говна пуля. Я - пью, а ты - хуй пойми, что делаешь. Эндрю придирчиво оглядел его нежный образ: - Футболка - стопудово белая, переодень, - не терпящим возражений тоном, заявил он, - давай, Нил, сегодня должно повезти. - Че, обязательно пить? - Да ты не пьешь! - По полбутылки виски?! Это не пью?! - Джостен, - Эндрю подошел и заглянул в его глаза, - не вредничай, - произнес он слово, которым обычно Нил урезонивал его самого. Нил, сдаваясь, улыбнулся: - Главное, чтоб за полицию не приняли. - Не волнуйся. Потусуемся немного в этом клубе, как его?... - "Валентино." - Вот. Я слышал, там танцуют группы, выступающие со "звездами". Уровень такой, приличный. Вдруг наш эстет клюнет. - Ладно. Я готов. Смотри, - Нил поправил пиджак из невесомого льна и поднял подбородок. - Рики Мартин, - усмехнулся Эндрю. - Иди, ты, а! - Погнали, красавчик, - он пошел вперед легкой походкой, стройный, в своем любимом светло-сером костюме с зауженными книзу брюками; белые кроссовки ступали по-кошачьи мягко... Нил догнал его и обнял за плечи: - Ты мне нравишься, Миньярд. Наглый и сексуальный. По-моему, на тебя города по-разному влияют. - Конечно. Это неизбежно. Я чувствую и климат, и алкоголь, и вкус кофе... Я живу, Нил... Никогда бы не поверил, что скажу это. Нил молча провел рукой по его спине, нашел локоть и нежно сжал: - Я тоже живу... Они вышли из такси у огромного ночного клуба, на самом деле, представляющим из себя, развлекательный комплекс. - "Валентино". Это здесь, - констатировал Эндрю, - Нил, ты чего? - он взглянул на замечтавшегося супруга. - Ветер с океана, - шепнули пухлые губы. - Не смей меня заводить! Я еще трезвый, - но слова разошлись с делом, и Эндрю, с недавних пор игнорирующий посторонних, обнял его и прижал к себе, - рыжий, - шепнул он; губы быстро коснулись губ, - пойдем, и можешь не пить. - Ладно уж, я тебя одного не оставлю. Зал гудел. Состоящий из нескольких площадок, центр предоставлял удовольствия на любой вкус. В приглушенный свет демонстрационного синего зала Эндрю идти отказался: презентация альбома малоизученного рэпера его не интересовала. Отмел он, также, и мастер класс по вокалу девушек из "Карнеги-Холла", и показ коллекции осень-зима, модного дома, чей "шмот" он не носил. - Пошли на стриптиз, - выдал Миньярд. - Охуеть, - вздохнул Нил. Свободных столиков у подиума не оказалось, зато, на диванах VIP-зоны их было предостаточно. - Мы первые зрители, которым похуй на действие, - усмехнулся Нил. - А ты хочешь засунуть купюру ему в трусы? - прохладно осведомился Эндрю, указав на симпатичного танцора в золоте. Развалившись, Миньярд лениво заказал виски и "пожрать", на что Нил только сокрушенно покачал головой. Рядом расположилась компания каких-то странных личностей. Все в черной коже, молодые ребята, то начинали галдеть, как одичавшие студенты, то весь их запал куда-то девался, и они переходили к чопорным разговорам. - Под чем-то, походу, - усмехнулся Эндрю и притянул к себе Нила, - сейчас пойду, покажу пару фоток Оливера. Вдруг, кто узнает. - Че ты меня лапаешь? - Нил улегся спиной на его плечо. - Ты против, что ли? - Дурак? Лапай дальше. - Во, я же говорю, пить иногда полезно. Горячая рука забралась ему под футболку, и Нил коротко вздохнул, забыв выдохнуть: - Эндрю... - М-м? - губы укусили его за мочку уха, нежно прижав. - Здесь же есть где?... - Совсем же другой человек, - Эндрю нежно погладил его живот, - и скажи, только честно, может нас кто-нибудь принять за полицию? - Ах ты, манипулятор! - возмутился Нил. - Угу. Я же не такой извращенец, как некоторое. - Такой-такой, - Нил повернулся к нему и внаглую стал целовать взасос, специально взъерошивая волосы. - Блядь, самих бы не арестовали, - проваливаясь в дурман поцелуя, откликнулся Эндрю. Выждав приличное время, Миньярд опрокинул в себя пятую рюмку, поднялся и пошел к странной компании. - Слушайте, парни, вы вот этого чела не знаете? - фото Оливера обошло всех по кругу. Несколько человек отрицательно качнули головами, но двое, удержав телефон, твердо ответили: - Он часто здесь бывает. Только когда Брайан Рэйденс уезжал на гастроли, его что-то не замечалось. - А кто это, Брайан? - Парень его, вроде... Он, короче, танцует в группе, просто сейчас с клубом контракт. - А-а, спасибо. А где можно найти Брайана? - У него сегодня выступление должно быть, потом наша группа играет, потом Ленни с Лейлой... - Спасибо! Эндрю вернулся к Нилу, сел рядом и медленно повернулся к нему: - Подождем. - Узнал? - Брайан Рэйденс. - Это еще кто? - Хахаль Оливера. - Ну, просто пиздец! - Просто пиздец. Номер Брайана приятно удивил. Эндрю вздохнул, обнял Нила и тихо признался: - Я не хочу его бить. - Блядь, Эндрю, ну, не бей. Давай, проследим за ним. Он же не ждет ничего такого. - А охрана? - И давно тебя это волнует? - Согласен. Поедем следом. Наступившая ночь мигала звездами. Вилла на побережье - белая, как корабль, показалась справа от трассы. Над дверью горел фонарь; трава зеленела неестественным оттенком изумруда. На пороге показался парень. Стройный, светловолосый, в белой футболке, джинсовых шортах до колена. - Брай! Ты рано! - Привет. Нил с Эндрю переглянулись. Такси, привезшее их, отъехало, и они осторожно приостановились за живой изгородью, наблюдая, как эти двое крепко обнялись и замерли на несколько секунд, словно предчувствуя разлуку. - Эндрю? - растерянно шепнул Нил и посмотрел в любимое лицо. - Пощады не будет, - холодно ответил Миньярд и сжал его руку. Сегодня утром все пошло не так. Оливер проснулся в объятиях Брайана и жестом, наверное, всех влюбленных, погладил его волосы, осторожно убирая их со лба. Но потом накатила какая-то тоска. Он не мог заставить себя ни улыбнуться любимому, ни позавтракать. Ему хотелось лечь и лежать, глядя в потолок. На сердце множилась печаль. - Что с тобой? - Брайан, уже одетый, сел рядом. - Не молчи. Что случилось? - Я не понимаю, - шепнул Оливер, - вроде все замечательно. - Не выспался? - Да нет. - Пойдем, проводишь меня. Сид уже приехал, я могу опоздать. - Пойдем... На пороге солнечного дома Оливер обнял его. Заглянул в темные, как дождливая ночь, глаза, погладил по вьющимся волосам, осторожно расправляя их по плечам. - Я буду скучать, - шепнул Брайан и поцеловал его в уголок губ, - даже если ты мне не веришь. - Я тоже, - Оливер чуть не разревелся. Болен он, что ли?! "Мерседес" скрылся, увозя Брайана до вечера. Оливер вошел в светлый холл, погасил ненужные бра, поправил сбившийся коврик у двери. Из спальни тянуло прохладой: утренний ветер с океана так будил жителей побережья. "Надо закрыть окно". Оливер вошел в спальню, все еще пытаясь понять причину своего отвратительного настроения, и вдруг спиной почувствовал чей-то взгляд. В одну секунду он развернулся и тут же нашел ответы. Страх сжал сердце. Паника навалилась душным одеялом, меняя его, превращая в трусливое, трясущееся существо, без капли достоинства. - Нил, - побелевшие недвигающиеся губы выплюнули имя... - Мистер Миньярд... - Хорошо. Память не отшибло, - холодно заметил Эндрю. Они расположились по обеим сторонам двери, заняв почти одинаковые позы: скрестили руки на груди и облокотились о стены. - Собирайся. - Господи, - Оливер с ужасом понял, что сейчас расплачется, - куда?! - Как это куда? Домой, в Берлин. Хватит уже гулять-то, - Нил вздохнул, - там по тебе скучают. - Нет!!! Нет, Боже, Нил, Нет!!! Я умоляю тебя, прости... Я ведь не... - Оливер упал на колени, и супруги переглянулись. - Пиздец. Почему они все так делают? - пожал плечами Эндрю, - Наверное, в прошлой жизни, ты, Нил, был монархом... - Я не могу простить тебя, - почти печально произнес Нил, - ты чуть не разрушил мою жизнь, а она, и так, уж поверь, была хрупкой. Ты все сделал осознанно, без малейшего сомнения. Тебе было насрать на мою репутацию, на мои чувства, на многолетний брак... Я не собираюсь отчитывать тебя. Складывай вещи, и назад, в бордель. Кстати, чтобы тебе не было скучно, мы предложили Михаэлю разыскать еще одного активного участника событий - Пауля твоего драгоценного, может, сгодится на что. Михаэль обещал подумать. Оливер согнулся пополам и затих. Но, видимо, судьба Пауля Бергмана не так его беспокоила, и он снова повернул к Эндрю побелевшее лицо, в мольбе подняв руки: - Мистер Миньярд...Эндрю... Я влюблен...Я все осознал! Я никогда бы так не поступил, если б любил! Прошу вас, попробуйте меня понять! Как же мне быть, ведь мой...ведь Брайан вернется, а меня нет... Умоляю вас, Эндрю! - Прекрати, - спокойно произнес Миньярд, - если не поедешь ты, заберем Брайана, вместо тебя, - он набрал номер, - Алло, Михаэль, я вот хотел узнать... - Стойте!!! - истерически завопил Оливер, - я поеду... Нил тяжело вздохнул и вышел. Через минуту он привел двоих высоченных парней из службы безопасности Геллера, уже начавшего обосновываться в Америке. - Эндрю, - шепнул Оливер, - пожалейте меня, я так его люблю! - слезы покатились по его загорелым щекам, до недавнего времени, не знакомых с нежными поцелуями искренней любви. Эндрю поднял ресницы. Взгляды их скрестились. Крутанув пальцами в воздухе, призывая ребят Михаэля действовать в темпе, Миньярд резко развернулся и вышел, плотно закрыв за собой входную дверь. Но на крыльце он остановился. - Эндрю? - Нил в совершенно подавленном состоянии посмотрел на него, - что такое, родной? - У тебя есть ручка? - Эндрю сдернул со стены рекламное объявление, приклеенное каким-то наглецом, не уважающим частную собственность, и взял протянутую ручку. Своим размашистым, красивым почерком он написал: "Германия. Михаэль Геллер. Еще не все потеряно" и, сложив листок вдвое, сунул его за жалюзи. В полном молчании, оставив его поступок без комментариев, Нил крепко обнял его. С Тихого океана дул прохладный ветер, словно ставил точку в повести их возмездия. Оливер Манн отправится в Германию. Ему придется несладко. Тяжелые, смутные дни, и ночи, полные истерик и тоски... Физическое насилие, депрессия, горе разлуки с любимым человеком... Но если он успел, и чувство, посеянное им, дало крепкие всходы, он еще увидит свет и окунется в любовь; и прохладный ветер с Тихого океана начнет новую историю. Совсем другую.