Я не умею улыбаться

Проходят недели, дни сменяются днями, последующие из которых становятся всё холоднее и суровее, принося с собой толстую корку льда на многочисленные лужи города, ледяные дожди и хмурые гримасы на лица прохожих, на которых когда-то походила и Кира. Только вот её сердце, наперекор всему окружающему миру, начинает оттаивать. Улыбка всё так же не трогает её губы, а морщинка на лбу из-за сведённых густых бровей тоже не хочет пропадать. Но она светится изнутри, острыми горящими лучами разгоревшегося пламени пронзая глыбу вокруг её истерзанной души, и, что самое главное, — она это чувствует. Чувствует это тепло, что ключом начинает бить изнутри, прожигая грудную клетку, вырываясь наружу беззвучной благодарностью через блики в глазах, когда она сидит в квартире Лизы до самой поздней ночи, не смея оторвать взгляда от сладкого медового взора напротив. Внимательно концентрируется на её губах, когда Индиго с придыханием рассказывает что-то. И жадно ловит взглядом каждое движение её длинных пальцев по струнам, когда те умело исполняют очередную композицию. В один из тех редких дней, когда улица наконец озаряется мягкими бликами солнца, пробившегося из-за густых туч, Кира, на удивление себе, зовёт Лизу прогуляться в берёзовом парке неподалёку от их дома, обещая купить той приторно-сладкий горячий кофе, если она замёрзнет, на что Лиза со смехом и толикой сожаления наотрез отказывается, приговаривая, что ненавидит осень и погоду за окном в это время года, какой бы она ни была. И Кира остаётся с ней в её квартире, под благодарный взор брюнетки, сидя перед распахнутым настежь окном, провожая вместе с девушкой последние кровавые блики уходящего за горизонт солнца. Как по часам, каждый вечер после рабочей смены, Кира живо идёт домой чуть ли не в припрыжку. Заходит по пути в миниатюрный киоск возле, уже по привычке берёт пачку серого Винстона, плитку молочного шоколада и Киндер Сюрприз. Спешно перебирает ногами по бетонным ступеням, переводя дыхание, когда поднимается на нужный седьмой этаж, и робко стучится в нужную квартиру, протягивая сладости прямо через порог хозяйке, пока та отворяет дверь. И Лиза, закрывая ладонями покрасневшее от смущения лицо, обещает взамен научить Киру паре незамысловатых песен на гитаре. Но в один из дней что-то идёт не по плану. Медведева, как обычно, спешит выйти из ларька и бредёт по направлению к подъезду. Закуривает по пути, медленно втягивая в себя едкий дым, растягивая удовольствие. Останавливается на минуту возле обшарпанной скамейки, поднимает голову кверху, щурится, по привычке осматривая блеклое небо, и делает последнюю затяжку. Когда вдруг слева слышится довольный лай, и к ногам блондинки неожиданно прибегает белоснежное маленькое чудо, с интересом вынюхивая что-то на ботинках. — Аляска, фу! — раздаётся издалека сиплый голос, и обладательница его подбегает к собаке, беря ту на руки. Знакомое татуированное лицо с большими выразительными зелёными глазами мерно осматривает силуэт Медведевой, пока собака, что беспокойно сидит на руках хозяйки, продолжает подёргивать носом и обнюхивать блондинку на расстоянии. — Мы не знакомы, — начинает брюнетка, протягивая свободную руку. — Виолетта. Можно просто Вилка. — Кира. Просто Кира, — отвечает Медведева, пожимая руку в ответ, и неотрывно, с насмешкой в глазах, наблюдает за неусидчивым белым комочком. — А это Аляска. Помаши лапкой, Аляска, — Виолетта подцепляет пальцами маленькую лапку собаки, и покачивает ею в приветственном жесте. Такие чудные действия девушки вызывают щекочущий трепет в груди Киры, и, поддавшись ему, она склоняет голову вниз, чуть ухмыляясь. Они разговаривают ещё с минуту, пока обе неторопливо курят, и за это время выясняется, что Виолетта — соседка Киры сверху. — Заходи ко мне как-нибудь, попиздим. Ты классная девчонка, — тянет брюнетка, улыбаясь лучезарно, и Кира принимает предложение одним лаконичным кивком, отбрасывая сигарету. Они прощаются на этом, и Медведева вновь спешит подняться к себе на этаж, намереваясь провести этот вечер в уже привычной компании. Но когда стучится в квартиру, встречается лишь с хриплым поникшим голосом по ту сторону. — Прости, — доносится из-за закрытой двери приглушённо. — Я приболела. Не хочу тебя заразить. — Всё в порядке, — Медведева унимает нотки прискорбия в голосе и облокачивается спиной на дверь, откидывая голову назад. — Выздоравливай. Думает, что оставаться сейчас наедине с собой совсем не хочется. И, кажется, у неё всё же есть хорошая компания на этот остаток дня.

***

Пара-тройка дней, а может и целая неделя, наполненные заливистым сиплым смехом и парой бутылок спиртного, вперемешку с сигаретным дымом, что окутывает помещение просторной светлой квартиры Виолетты, пролетают незаметно. Кира, совсем не привыкшая к какой-либо компании, похоже, начинает втягиваться в непринуждённое общение, пока проводит время с брюнеткой, знакомится в один из дней с её девушкой — Дашей, играется с Аляской (они вместе с Вилкой тщетно пытаются научить её паре трюков за вкусняшку), слушает дикие истории из жизни девушки и обсуждает эскиз новой татуировки, которую хочет набить себе, — это строчка из её любимой песни, которую каждый вечер наигрывала Лиза за стенкой. Ей совсем дико и непривычно осознавать всё то, что происходит с ней сейчас. Ведь это идёт в разрез её недавнему образу жизни, её мыслям и уже чужому ощущению пустоты внутри. Не забывает она и про Индиго. Каждый вечер стабильно стучится в квартиру той, куда её по-прежнему не пускают, узнавая про самочувствие. И, конечно, всё так же покупает сладости для девушки, оставляя их у себя, дожидаясь момента, когда сможет отдать это всё Лизе. Медведевой в какой-то момент начинает казаться, что вот — то, чего она заслуживает. Она балансировала на грани смерти, стоя на весах, уже готовясь покачнуться в сторону пропасти, но обычная необычная незнакомка вытянула её за шкирку на берег, не давая потонуть. И Кира думает, что никогда не сможет отблагодарить Индиго за это должным образом. Всё действительно кажется правильным, пока в какой-то момент Медведева не решает познакомить Виолетту и Лизу, морально готовясь к такому шагу. Они спускаются по лестнице из квартиры Вилки, намереваясь выгулять Аляску вместе, но Кира внезапно останавливается на седьмом этаже, и брюнетка врезается в её спину. — Помнишь, я тебе рассказывала про Лизу? — блондинка поворачивается к недоумевающей девушке, с искрящимся взором глядя той в глаза. — Конечно! Все уши мне прожужжала про неё, ещё бы я не запомнила, — Вилка хохочет, прижимая к себе скулящую собаку, пока Кира отводит смущённый взгляд, поджимая губы. — В общем, думаю, что время пришло. Глаза брюнетки расширяются и довольная чеширская улыбка украшает её лицо. — Хочешь нас познакомить? Она уже выздоровела? — Надеюсь, что да. Кира резво разворачивается, широкими шагами приближаясь к нужной квартире, заносит руку и охотно стучится в дверь несколько раз, пока Виолетта тушуется, оставаясь стоять на месте. — Лизка, открывай, — прикрикивает она, в томительном ожидании заламывая пальцы перед собой. По ту сторону не слышится никакой возни, указывающей на то, что Индиго в квартире, и Кира подаётся вперёд, вплотную, навостряя слух. — Кира... — Странно, может, она не дома, — приговаривает себе под нос блондинка, вновь занося руку, чтобы постучатся. Но кулак так и не касается двери. — Кира, — вновь окликает Вилка, кладя ладонь на плечо. — Тебе никто не откроет. Медведева медленно поворачивает голову, смотря на девушку боковым взглядом исподлобья. Глаза улавливают лишь дрожащие пальцы и извивающуюся Аляску у неё в руках. Глядит на пухлое лицо, что выражает несколько противоречивых эмоций сразу, но гримаса сожаления по итогу застывает на нём. — Почему? — шепчет блондинка, разворачиваясь всем корпусом к брюнетке. Будто сама боится. Будто знает, какой будет ответ. — Лиза жила тут, да, но она..., — Вилка мнётся, не смея продолжить, но выпытывающий стальной взор Киры вытягивает из неё слова, — она покончила с собой несколько месяцев назад. В этой квартире никого нет, Кира. Медведева покачивается сильно назад, упираясь спиной к промёрзлой бетонной стене. Ослабевшие вмиг ноги перестают удерживать её в нормальном равновесии и вертикальном положении, и она скатывается медленно вниз, оседая на корточки. Водит бесцельным холодным взглядом по обеспокоенному лицу напротив, брови сводит к переносице, принимая своё обычное выражение лица, пока внутри разыгрывается целый фейерверк из смешанных чувств. Взгляд отказывается рассеивать туманную пелену перед глазами, предвещающую скорый обморок, а слух совсем не хочет улавливать тревожные причитания Вилки над ухом. Пытается одновременно подняться на совсем ватных ногах, удерживаясь на плаву самостоятельно, пока брюнетка хватает её руку, поддерживая за локоть, как спасательный круг. Бросает Виолетте кратко, что с ней всё в порядке и что она поднимется к ней позже и всё объяснит. Заходит в свою квартиру уже одна. Стягивает тяжёлые ботинки, оставляя их у порога стоять, как попало, бросает пальто на прихожую, не удосужившись повесить на шаткий крючок, и бредёт в комнату, плюхаясь на ужасно скрипучую кровать, мысленно возвращаясь к тому дню, когда она хотела всё это закончить. Лиза спасла её. Часы проходят в безмолвной пустой тишине, которую, кажется, даже суетливые прохожие за окном в этот день побоялись нарушить. И только шумный рой мыслей в голове Кира заглушить была не в состоянии. Уперев взгляд в потолок, сосредоточившись, забывая иной раз моргать, она вновь теряет счёт времени. Лежит, постукивая пальцами по животу. Чувствует каждую выпирающую пружинку из матраса под спиной. Чувствует как бурлит её опустевший живот. Чувствует биение своего сердца в грудной клетке. Чувствует, как это сердце колит от противоречивых ощущений, что так залпом вылились на блондинку. Благодаря Лизе чувствует себя живой. Принимает положение сидя, разминая затёкшую шею. Прислоняется спиной к изголовью кровати, склонив голову вправо. И, блаженно прикрыв глаза, Кира вновь слышит знакомые минорные аккорды за стеной, чувствует на расстоянии каждое подрагивание струн под тонкими выточенными пальцами девушки. Кира знает: Лиза зовёт её без слов. Но продолжает сидеть на месте, улыбается слабо, мельком, одной лишь частью губ. Знает, что в соседней квартире никого нет. И осознание бьёт импульсами, подобно разряду тока. Лучшая благодарность Лизе — прожить эту новую, подаренную жизнь.