Dog days are over!!

      Прошло уже несколько недель и ничего не менялось. Я сидел за книгами в душной палате днями напролёт, иногда посматривал в окно и что-то чиркал в своём блокноте. За это время у меня, вернее у моего нового тела, успело пройти день рождения. Теперь, выходит, мне 13. Я получил в подарок от системы 35 баллов, какая щедрость! Мне даже удалось подбить Мори, на то, чтобы он принёс мне хоть одну пироженку в честь этого. Я «пригрозил» ему детской истерикой, если он не выполнит мою прихоть. И он принёс торт со свечкой на следующий день. Видимо дядька был слишком уставшим, чтобы спорить со мной в тот вечер. Я чувствовал себя неуютно, «празднуя» день рождения человека, которого я даже не знал, как свой собственный.       Решив посмотреть обновилась ли анкета по этому поводу, я обнаружил, что в графе возраста действительно было число 13. Ко всему этому я узнал, что вырос с тех пор на целых 2 сантиметра. Откуда этот рост прёт? Питаюсь ведь не ахти. И волосы подросли, не вижу смысла их состригать, не мешают.       Никаких квестов система не подкидывала. Я предположил, что начну получать их с началом основного сюжета.       Я продолжал пить таблетки. Я уже не следил сколько ещё мне оставалось до конца всего курса. Я без каких-либо возмущений и вопросов, не задумываясь принимал капсулы из рук Огая. Это стало одним из моих рутинных ритуалов, по типу: проснуться, умыться, поесть, поглазеть в окно, порисовать в блокноте, снова поесть, почитать книжку и так далее.       Мори приходил работать, но конкретно ко мне в палату — не каждый день. Его уровень симпатии ко мне вырос до 25%, хоть я особо ничего и не делал. Всё-таки лучше, чтобы этот человек относился ко мне более менее позитивно. В какой-то момент врач взялся за попытки научить меня писать. Это была та ещё головная боль, но в принципе у меня выходило неплохо, благодаря тому, что я уже понимал язык. Огай наказал мне больше практиковаться самому, для этого у меня как раз был блокнот.       Позже Мори пообещал наконец выпустить меня на волю. Не соврал. Но вышли мы один раз, и по делу — прикупить мне одежды. До этого я ходил то в больничных халатах, то в старых обносках, в которых меня сюда завезли.       Йокогама красива, я очень жалел, что не мог взять свой телефон и наделать кучу фотографий.       В целом я был счастлив, что наконец смог выбраться из госпиталя. Из той провонявшей лекарствами и спиртом палаты, которую я регулярно проветривал, но казалось, будто этот запах въелся в это помещение навсегда. За время моего пребывания там, у меня появлялись соседи: от 20 лет и старше. Долго они не задерживались: выписывались целыми либо наполовину целыми, а некоторые вперёд ногами. Я старался не обращать на них внимания, да и они особо меня не замечали.       Как я понял, эта палата предназначалась для тех, кто уже был прооперирован или, в моём случае, шёл на поправку. Но бывало и так, что Мори приходилось оперировать прямо здесь, чаще всего без наркоза. Я радовался тому, что были предусмотрены шторы, закрывающие мой взор на происходящее вокруг, только наушников не хватало. Чужие болезненные стоны и предсмертные хрипы преследовали меня по ночам. Выползти из этого, окутанного отчаяньем, места стало настоящей мечтой.       Мори купил мне пару рубашек, брюки, пиджак и галстук. Я теперь хоть на человека стал похож. На обратном пути мы зашли в какую-то кафешку. В тот день я знатно опустошил кошелёк Огая. Врач смотрел на меня и на лице его так и было написано «чем бы детя не тешилось, только бы слушалось».       Когда мы вернулись в госпиталь, на меня вновь накатила апатия. Видимо Мори заметил это. Тем вечером он подарил мне свой чёрный плащ. Тот был очень велик мне и я даже не сразу понял, что этот плащ Врач должен был подарить Дазаю. Но Дазай всё не появлялся — это пугало меня, у меня всё меньше предположений о том, как может завернуться сюжет, я терял преимущество.       Я принял плащ, но я выглядел в нём так, будто завёрнут в одеяло, поэтому пока решил не носить. Да и зачем мне он в больнице.       Через ещё пару дней Огай разрешил мне свободно передвигаться почти по всей «больнице». Это была отличная новость, я мог занять себя на какое-то время изучением новых территорий и отслеживать какие пациенты поступают. Теперь, если заявится Дазай Осаму, я почти сразу об этом узнаю.

***

      Михаил, как и в обычный другой день, сидел у приоткрытого окна с, вымоленной у Мори, сигаретой в руке. Его взгляд был сосредоточен на странице книги, лежавшей перед ним на подоконнике, рядом пепельница.       Он что-то читал или делал вид, что читает, задумавшись о чем-то своём и дырявя страницу своим пустым взглядом. Парень не заметил как вошёл Мужчина в белом халате.       Зелёноволосый стряхнул пепел, сделал последнюю затяжку и затушил бычок, оставив его в пепельнице. Он поднял скучающий взгляд на мужчину. — Надо обсудить планы. — Серьёзно начал врач и сложил руки за спиной. — Наш договор, нужно кое что подготовить.       Михаил сразу оживился. Договор, уже? Никаких детей в качестве пациентов не поступало. Осаму всё ещё не появился в сюжете. Кажется канон летит к чертям. Ладно, без паники! Есть вариант, что события чуть-чуть сдвинулись. Но если Дазай вдруг не появится позже — это знак, что я точно не могу быть уверен насчёт будущего. — Тогда, рассказывай в чём заключается твой план. — Миша поднялся со стула и сделал шаг к мужчине. Мори какое-то время стоял с серьёзным лицом, разглядывая мальчика перед собой, будто в последний раз обдумывает всё и принимает решение — стоит ли положиться на этого мальчишку. Миша всё это время неотрывно смотрит на врача. — Я собираюсь убить босса портовой мафии. Миша, ты в курсе, что боссу уже давно нездоровится. Своими безумными приказами и действиями он уничтожит мафию. — наконец произнёс мужчина. — Ты будешь свидетелем того, как он передаст все свои полномочия мне. Хоть Михаил знал, что Мори Огай скажет это, внутри всё равно почему-то похолодело. Но на лице мальчика не дрогнул ни один мускул, всё то же беспристрастное выражение. — Я тебя понял. — после этих слов мальчик ещё пару секунд разглядывал лицо хирурга, а затем наполовину развернулся к окну, — Нам нужно письменное доказательство передачи власти в твои руки. Начнём с фальсификации документов? — Михаил повернулся обратно к Мори и присел на подоконник, оперевшись о него руками. — Очень хорошо, что ты всё понимаешь. Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли. — врач коротко улыбнулся. Мальчишка лишь поёжился от этой фразы. Лицо хирурга вновь приняло серьёзное выражение. — Самое главное — это завещание, подписанное боссом. У меня есть люди, которые займутся этим. — Когда воплотим план в реальность? — поинтересовался мальчик. — Когда все необходимые документы будут готовы, дождёмся идеального момента. Нам не нужны лишние свидетели. — Мори подцепил стул, который стоял около стола и подвинул к себе, затем жестом предложил Мише занять своё место. Дождавшись пока парень устроится, он сел сам. — Хоть босс и не в своём уме, у него остались сторонники.       Ближайшие два часа они провели за подробным планированием и обговариванием некоторых моментов. Ошибка недопустима, они оба это прекрасно понимали. Неудачное покушение на жизнь босса портовой мафии — мучительная смерть. [Уровень симпатии: Мори Огай 30%. Помогите Мори Огаю получить место босса портовой мафии. Награда за прохождение квеста: 50 баллов.]

***

      Ночью шёл дождь — барабанил по стеклу какой-то ненавязчивый ритм. Окна плотно закрыты, но ветер продувал через мелкие щёлочки старых рам, завывая свою унылую мелодию.       Михаил сидел на уже привычной койке с включённой настольной лампой, которая в какие-то периоды времени слегка мигала. Он держал блокнот, делая какие-то пометки ручкой, брови зелёноволосого были сосредоточенно сведены к переносице. — Мне нужен свой план. Хоть я и не могу доверять Мори в полной мере, — мальчишка на последок что-то черкнул в блокноте и засунул его под матрац, ручку кинул на тумбочку. — Он не тронет меня. Если единственный свидетель последней воли босса внезапно исчезнет, то Мори попадёт под подозрения, а недовольные сторонники безумца с радостью его уберут. Так, что его страховка — это я. А мне нужна на будущее своя.

***

      С того вечера прошла почти неделя. В последние дни Михаил был один в палате. Из детей по прежнему никто не поступал. В один из дней, которым мальчишка потерял счёт, он по-прежнему бесцельно бродил по именованной больнице. Мальчик набрёл на склад.       Мишка благополучно свистнул инструмент из этого помещения, которое посещать ему, кстати говоря, было запрещено. Но как говорится: «Не пойман — не вор». С этой мыслью мальчишка спрятал отвёртку за пазухой. В коридорах всегда было пустынно, а если кто-то и шёл, то это было легко понять по раздающемуся эхо от шагов. Только на выходе и ещё на нескольких точках в здании стояли люди из мафии. Громадные, и не очень, дядьки с пушками, к которым лучше не приближаться.       Мори явился вечером с новостью. — Почти всё готово. Старик окончательно прикован к кровати и недееспособен. Завтра ночью мы воплотим задуманное. Это должно было когда-нибудь произойти. Лермонтов чувствовал как волнение подкатывало к горлу. Было страшно. Куча мыслей о том, что их поймают и прикончат на месте лезли в голову, но парниша пытался отгонять их.       Мори задержался для повторного обговаривания плана действий. Днём они должны были отправиться в офис ПМ как персональный врач босса и помощник врача. До наступления ночи сообщники должны будут приглядывать за состоянием босса. К этому времени охрана у комнаты старика сменится на доверенных людей Огая. Как оказалось, врач когда-то спас этим двоим жизни и они готовы закрыть глаза на то, что будет происходить за этой дверью. Они не хотят, буквально вернувшись с того света, снова без причины жертвовать собой из-за невменяемого старикашки. Хоть по «мафиозным понятиям» они и должны были. Но кто захочет умирать так глупо?       Я теперь точно стану преступником. Сообщником самого Мори Огая. Интересно, Дазай чувствовал в этот момент что-то подобное? Всё новые и новые мысли посещали черепную коробку Миши до наступления ночи и не давали покоя.

***

      Лермонтов открыл дверцу своей тумбочки. Там лежало пару одёжек, он выудил оттуда отвёртку. — Покрепче чем заколка — хмыкнул парень и направился в душевую. Он забрал свой мобильник из «тайника», предварительно зарядив его полностью в одну из прошедших ночей.       Вернувшись к своей койке мальчик сунул телефон под матрац, а отвёртку запрятал обратно в одежду. Михаил присел на край кровати и уставился в окно. Завтра полнолуние. — Как эпично будет смотреться убийство следующей ночь. — невесело хмыкнул мальчишка.       Хотелось вывалить весь груз, который он нёс в себе все эти недели, но была только система. А что с ней толковать?       Миша почувствовал, что волноваться у него уже просто не было сил, накатила усталость. Он позалипал в окно ещё какое-то время, не о чём не думая, и улёгся спать.

***

— Босс, как ваше самочувствие? В ответ кашель и очередной бред про конкурентов и военную полицию. Мори склонился над роскошной кроватью, в которой лежал старик с абсолютным безумием в глазах. Он полностью потерял оставшийся рассудок. — Мне плевать сколько людей поляжет, убейте. — послышался скрипучий голос. — Но это иррационально. — Мори стоял спиной, Михаил не мог разглядеть его лица.       Комнату освещал лишь свет полной луны, которую отлично можно было рассмотреть и сфотографировать через панорамные окна, которые открывали вид на ночную Йокогаму. Но снимать мальчику сегодня придётся кое-что иное. Михаил стоял достаточно далеко от кровати босса, чтобы захватить весь кадр.       Его небольшой чёрный смартфон совсем не был заметен в тёмном помещении, за сложенными на груди руками, облачёнными в рукава чёрного пиджака. Через небольшую щёлочку под рукой выглядывала камера. Он ждал следующих действий Мори с замиранием сердца.       Со стороны кровати слышались хриплые крики. — Убейте! Убейте! УБЕЙТЕ ИХ ВСЕХ! — только и мог повторять обезумевший. — Я вас понял босс. — хирург зашевелился. Михаил не моргал, казалось и не дышал. Впервые он наблюдал за убийством. Вот-вот это произойдет.       Скорее бы это закончилось. Мне всё равно на этого человека. Всегда было всё равно, когда погибали незнакомые люди. Каждый день люди гибнут, об этом сообщается в новостях и в интернете. Мы читаем об этом и жалеем их. Многие из них определённо не заслуживали такого конца. Нам грустно какое-то время, но мы почти сразу же забываем о них и живём дальше, пока это не коснётся нас напрямую.       Этого же человека не было жалко. Я его не знал, из-за него полегло много народу. Кажется я просто пытаюсь оправдать происходящее. Мне всё равно, что он умрёт, но хочется покинуть это помещение как можно скорее.       Мори приставил острый скальпель к горлу старика. — Как вам будет угодно. — одно резкое движение лезвием и кровь хлестнула фонтаном, разбрызгиваясь повсюду. Михаил уставился на стену с которой стекала алая жидкость.       Это наконец случилось. Больше не было слышно безумных криков. В комнате повисла абсолютная тишина. — Босс скончался от болезни. — с этими словами врач медленно повернул голову к мальчику стоявшему позади. Глаза врача пусты, а лицо и халат в тёмной жидкости. Михаила подташнивает, он крепко сжимает телефон, почти до хруста пальцев. — На своём смертном одре он завещал свой пост мне. — продолжал Мори, — А ты — свидетель. Ты всё понял? — его голос был спокоен, но в нём читалась угроза. Миша собрался с силами и посмотрел новоиспечённому боссу портовой мафии в глаза. — Я вас понял. — ему удалось выдавить ответ почти без дрожи в голосе.       Огай отвернулся к ещё тёплому трупу. Вся подушка и одеяло пропитались кровью.       Врач с хирургической точностью перерезал артерию, Мише не нужно было видеть, чтобы быть в этом уверенным. Пока Мори отвлёкся и не смотрел на парня, тот незаметно положил телефон во внутренний карман пиджака, надеясь, что всё необходимое попало в кадр. — Помоги прибраться. — послышалось со стороны врача. [Поздравляем, вы успешно прошли сюжетный квест! Ваша награда: 50 баллов.]