Cover to Cover

Черно-белые страницы с подвижными картинками заполнили все доступное пространство на полу в гостиной Гермионы. Обдумывая и мусоля ситуацию с Беллатрикс Лестрейндж по сто раз в голове, не имея дополнительной информации, Грейнджер сделала все, что было в ее силах. В первую очередь волшебница решила заняться тем, что у нее получалось лучше всего - исследованиями. Она написала Гарри и попросила прислать все экземпляры "Ежедневного пророка" с того дня, как она покинула волшебный мир в середине июня. Друг предложил больше исходного материала, указав на то, что Гермиона Грейнджер, Золотая девочка, могла бы воспользоваться своим статусом и получить больше информации от Министерства, если она того захочет. Но Гермиона чувствовала, что лучше всего начать с общедоступных знаний, чтобы ее разум окунулся в этот процесс постепенно. Будучи человеком методичным, гриффиндорка разложила все статьи в хронологическом порядке, все первые страницы слегка перекрывались друг другом и были повернуты лицевой стороной вверх. Таким образом создавался эффект очередности событий. От улыбающихся лиц, которые почувствовали вкус облегчения после окончания войны, Гермиона перешла к изображениям отчаяния, к бесконечным судебным процессам и волшебникам за решеткой, остановившись совсем ненадолго на изучении статей о том, как Министерство справлялось с приходом Волдеморта к власти и с самой войной. Многие лица, украшающие страницы, принадлежали людям, которых Гермиона когда-то знала, их эмоции казались ей неуместными, девушке казалось, что после того как она отказалась от того мира, она больше не была способна соприкоснуться с их бедственным положением. На следующих страницах пророка оказались маленькие луч счастья. Настоятели нашли особенно старую волшебную монету, а гоблины в Гринготтсе так стремились заполучить ее, что были готовы удвоить количество золота в семейных хранилищах волшебников. Так же был достигнут некоторый успех в программе разведения Золотых сниджетов, исчезающего вида птиц, которые когда-то использовались в квиддиче до появления современного снитча. Одна история, которая действительно порадовала Гермиону, заключалась в том, что в гербологии произошли успехи после открытия нового сорта подснежника. Грейнджер знала, что Galanthus Nivalis можно использовать в зельеварении, особенно для улучшения памяти и когнитивных способностей. Этот новый вид был открыт не кем иным, как Невиллом Лонгботтомом, поэтому был назван Galanthus Nevillis. Этот факт очень позабавил Гермиону,так как кончики ушей Невилла розовели каждый раз, когда кто-то называл это растение в его присутствии. Она была так рада, что ее друг наконец получил признание за то, каким замечательным человеком он был. Ее позабавило то, что повсюду было разбросано множество статей о ее “исчезновении”, уровень спекуляций был невероятным. Заголовки гласили  "Девушка из "Золотого трио" отправилась на разведку?", "Грейнджер пишет учебник?", "Может быть, она все это время была Пожирателем смерти?", "Погибла ли Гермиона в финальной битве?", "Волшебница где-то прячется?", "Была ли гриффиндорка беременна ребенком от Рона и пряталась ли из-за этого?", "Она покончила с собой?", "Она сбежала с Виктором Крамом?". Один журналист даже предположил, что она была оборотнем и ушла жить к себе подобным. Удивительные…они делают меня такой интригующей. Значительное количество разделов в газете было посвящено Беллатрикс Лестрейндж, это продолжалось с начала июля и периодически в течение месяца. Гермиону не удивило, что она доминировала в заголовках газет в течение столь длительного периода времени. Суд над самым верным последователем и правой рукой Темного Лорда, вероятно, был горячей темой для волшебного населения. У этого была своя сюжетная линия, но эмоционально она пошла в направлении, противоположном общей временной шкале. Все началось с безумного образа Беллатрикс, кричащей об одержимости через решетку, далее она выглядела почти презентабельно и раскаивалась в суде, наверное, это было сделано для того, чтобы она с достоинством избежала нового заточения, и в конечном итоге, чтобы ее больше не видели в волшебном мире.  Гермиона не могла поверить в перемены, которые так явно изображались на станицах газеты. Казалось, что Беллатрикс постепенно восстановила тот контроль и достоинство, которые диктовало ей воспитание, но Грейнджер все еще могла видеть безумие, дремлющее в ее глазах. Общественное мнение было сильно расколото, хотя на протяжении всего судебного процесса оно улучшалось, среди волшебного населения явно были беспокойство и ненависть. Кто действительно удивил Гермиону, так это некоторые из известных членов клуба, которые выступили в защиту миссис Лестрейндж. Например миссис Малфой, хоть это и было связано с риском для Нарциссы лично, учитывая ее собственную репутацию, она знала, что испытает трудности после выигранного оправдательного приговора, но было очевидно, что сестринская любовь победила и у нее не было другого выхода. Так же на защиту Беллатрикс встали Гарри Поттер и Рональд Уизли, хоть и отказались говорить от ее имени. Но основная защита исходила не от кого иного, как от Минервы Макгонагалл и, что еще более удивительно, Альбуса Дамблдора. Бывший директор доверил воспоминания и письмо с объяснениями следующему главе Хогвартса в надежде, что Макгонагалл переживет то, чего не пережил он, и сама займет каминную доску. Конкретные детали дела не обсуждались в деталях, очевидно, Министерство приложило немало усилий, чтобы скрыть это от газет. В голове Гермионы крутились две вещи. Во-первых, какого рода доказательства должны были быть предоставлены, чтобы обеспечить достаточную уверенность в том, что этому палачу можно доверить свободно разгуливать на улицах. Во-вторых, где были злорадные образы безумной Беллатрикс Лестрейндж, женщины, которая причинила столько боли, успешно разыграв систему и подставив два пальца Министерству, чтобы выйти на свободу? Гермиона была ошеломлена ощущением, что в данный момент она многое не понимает. Она изо всех сил пыталась собрать все это воедино. В том, что я сейчас ничего не понимаю, виновата только я сама, я была тем, кто изолировал себя и закрылся от происходящего. Я должна была знать, что это не долгосрочное решение. В место того чтобы сожалеть, волшебница начала делать то, что имело смысл в настоящий момент, взявшись с самого начала и постепенно продвигаясь вперед. С чаем в руках и уютным пледом на боку Гермиона настроилась на долгий путь и принялась читать каждую газету от корки до корки.

***

Договорившись с директрисой Хогвартс о чаепитии на 10:30 утра, Гермиона воспользовалась камином Андромеды, не забыв прихватить с собой четыре торта в коробке на выбор. Она внезапно запаниковала, когда поняла, что понятия не имеет, какие вкусы предпочитал ее старый профессор. Хотите верьте, хотите нет, но у нас всегда были более насущные вопросы для обсуждения, чем если бы она предпочла ягоды бананам. В конце концов она остановилась на смеси, решив, что так удобнее и у них будет больше выбора. Один шоколадный эклер, одна вишня и миндальная долька, один клубничный пирог и один ломтик бананового хлеба. Ее поразило, насколько нелепой была эта паника, учитывая цель их встречи. Нет, мы встречаемся как друзья, чтобы поболтать, не более. Никаких грандиозных планов, никаких скрытых мотивов…хотя в конце концов я хотела бы получить больше информации о суде над Беллатрикс Лестрейндж, но этим займемся не сегодня. Профессор МакГонагалл организовала подключение камина в своем кабинете к камину Энди, и таким образом Гермиона оказалась прямо во владениях директрисы. Грейнджер провела по переду своего пальто рукой, в которой не держала коробку с тортом, желая удалить любые пятна сажи, прилипшие к ней при переходе. Если ощущение волшебства у Уизли было трудно воспринять, то атмосфера в этом кабинете была нападением на чувства, это было почти невыносимо. Гермиона закрыла глаза и положила свободную руку на каминную полку, чтобы сориентироваться и не упасть. Она сделала несколько глубоких вдохов, позволяя магии омыть ее, мягко напоминая себе, что она жила в этой среде годами и вносила в нее свой вклад. Ее тело постепенно принимало это ощущение. Хотя Гермиона была рада, что адаптация заняла не так много времени, как у Уизли,она прекрасно понимала, что стояла там молча в течение нескольких минут, и осторожно открыла глаза. Профессор МакГонагалл сидела за своим столом в другом конце комнаты, пристально изучая Гермиону поверх очков. Она, очевидно, давала шатенке время, так необходимое ей, ожидая, когда Грейнджер будет готова. - Гермиона, - профессор встала, разгладила темно-зеленую мантию и направилась к камину, чтобы тепло поприветствовать свою бывшую ученицу, - Так приятно снова тебя увидеть, - МакГонагалл указала на кресла перед камином и маленький столик с чайными чашками, уже расставленными между ними, - Пожалуйста, присаживайся. Я вижу, ты выполнила свою часть сделки и принесла торт, я приготовлю чай, - ведьма улыбнулась Гермионе, взмахнула палочкой, и чайные чашки наполнились чаем, как будто жидкость проталкивалась вверх через фарфоровое дно. - Профессор, я тоже рада вас видеть, - искренне произнесла Гермиона и с благодарностью села, поставив пирожные на стол рядом с чаем, - Я не знала, какой вид торта вы предпочитаете, поэтому взяла на выбор. Сейчас это кажется глупым, учитывая, что я не сомневаюсь, что школьные домовые эльфы более способны приготовить выпечку. - Это было очень продуманно, Гермиона, и я благодарна за твои усилия, - сказала Минерва, все еще пристально наблюдая за Гермионой. Гриффиндорка оглядела комнату, она почти не изменилась с тех пор, как это был кабинет Дамблдора, но почему-то теперь она ощущалась как кабинет Макгонагалл. Стены заставлены книгами, а стол завален бумагами. Гермиона не могла избавиться от ощущения, что эта встреча была неловкой. У нее были друзья, и она привыкла проводить с ними время, но она не совсем понимала, как вести беседу со своим учителем. Как будто прочитав ее мысли, старшая ведьма заговорила снова, - Как насчет того, чтобы немного прояснить ситуацию, у меня есть пара вопросов, которые я хочу задать тебе, и они могут оказаться трудными. Я не сомневаюсь, что у тебя найдется кое-что для меня. Как только мы разберемся с этим, я хотела бы получить более общее представление? - Гермиона кивнула, побуждая своего профессора продолжать, - Когда ты в последний раз колдовала? - Кроме использования каминной сети никогда, с тех пор, как я переехала в маггловский Лондон. - Хм, это объясняет твою реакцию, - директриса подождала, пока Гермиона прокомментирует, но, получив в ответ лишь молчание, продолжила, - Магия взывает к тебе, вот почему она так сильно влияет на тебя. Так всегда происходит у того, у кого есть дар, вот почему дети проявляют случайную магию, и когда кто-то, у кого есть эта способность, окружен магией, но сдерживается от ее использования, сталкивается в дальнейшем с трудностями. Чем могущественнее твой дар, тем труднее ему противостоять. Были ли у тебя какие-либо случайные приступы магии? - Нет, такое случается со взрослыми? - спросила Гермиона, слегка ерзая на своем стуле. - Да, это возможно, когда испытываешь чрезмерный стресс или сильные эмоции. Это становится более вероятным, когда хозяин сдерживает магию, иногда лучше позволить маленькому выходу, чем полностью перекрыть трубу, если вы понимаете, что я имею в виду? - девушка снова кивнула, а МакГонагалл продолжила, - Чем дольше ведьма или волшебник обходится без применения магии, тем больше усилий требуется, чтобы сдерживать ее, я удивлена, что у тебя не возникло больше проблем, но твоя решимость всегда была поразительной. Тебе нужно будет быть осторожной, когда ты начнешь снова применять магию, она будет менее контролируемой. Гермиона опустила взгляд на свои руки, ей было невыносимо смотреть на женщину, сидевшую напротив нее. Она знала, что в том, что она говорила, была доля правды. Так много ее энергии было потрачено на подавление, она думала, что подавляет свои чувства, но, возможно, она также сдерживала свою магию, - Что мне делать? Я так волнуюсь, что не смогу контролировать свои эмоции, не говоря уже о моей магии, - робко спросила она. - Я помогу тебе, если ты позволишь, ты можешь приходить сюда и пользоваться Комнатой ожидания, я буду под рукой, чтобы убедиться, что тебе не причинят вреда, - в предложении директрисы было столько тепла, Макгонагалл сделала глоток чая и продолжила, - Только когда ты будешь готова, Гермиона, - многозначительно добавила она, - Однако я бы предпочла, чтобы мы приступили к этому до твоего возвращения в школу на более постоянной основе, тебе будет трудно возобновить занятия в нынешнем состоянии. - Насчет этого я не уверена ... - начала Грейнджер, но она не знала, к чему ведет ее бывший преподаватель. - Возможно, сейчас ты не знаешь как поступить лучше, Гермиона, и это не страшно, но мы можем поговорить об этом гипотетически и без обязательств с твоей стороны. Мое намерение состоит в том, чтобы предложить тебе должность старосты, пока ты продолжаешь свое образование здесь. Тебе предоставили бы собственную комнату в общежитии для учителей. Это подводит меня к другому моему предложению относительно вашего посещения Хогвартса. Преподавательский состав испытывает нехватку ресурсов и стареет, особенно я. Поэтому мы считаем, что было бы уместно попросить некоторых из наиболее способных студентов помочь с преподаванием, на не полный рабочий день, преподавать младшим классам, это уменьшило бы некоторое давление на преподавательский состав. Я бы предложила тебе должность моего ассистента, ты более чем способна в трансфигурации, и мне не помешала бы помощь. На мне слишком много шляп: директриса, декан факультета, профессор трансфигурации, и я изо всех сил стараюсь приложить всевозможные усилия к каждой из них, - для Гермионы было странно слышать, как ее образец для подражания просит о помощи, признавая, что она испытывает некоторые трудности. Еще одно доказательство того, что все мы внутри боремся, даже самые способные из нас. Она посмотрела на своего старого профессора, Минерва все еще была той женщиной, которую гриффиндорка уважала с того самого момента, как встретила ее на пороге в Хогвартс. Волосы аккуратно зачесаны назад, на носу очки, а проницательные глаза следят за каждым движением напротив. Девушка не сомневалась, что, хотя эта женщина была на много лет старше, у нее все еще были рефлексы кошки-анимага и смекалка хищной птицы. Тем не менее, она действительно выглядела уставшей, и в ее глазах читалась печаль. Она действительно хочет моей помощи? Гермиона взяла свою чашку с чаем, скорее для того, чтобы чем-то занять руки, а не пить из нее, - Я подумаю об этом. - Это все, о чем я прошу, - мягко ответила директриса, - Итак, ваша очередь. Я сказала свое слово, и без сомнения, у вас есть ко мне несколько вопросов? Гермиона ничего не могла с собой поделать, как бы сильно она ни хотела, чтобы это была обычная беседа, газетные статьи постоянно крутились в голове, и так много вопросов, на данный момент оставались без ответа. Вопросы, на которые могла бы ответить женщина, сидевшая рядом с ней. - Беллатрикс Лестрейндж, - Гермиона глубоко вздохнула, - Она свободна. - Да, это так, - подтвердила Макгонагалл, - Но знайте, я не была бы причастна к ее освобождению, если бы не была уверена в ее...невиновности, - профессор выглядела неуверенно, это было выражение, которого Грейнджер никогда не видела на лице своего профессора. Гермиона улыбнулась в ответ, надеясь, что это побудит ведьму продолжить. - Гермиона, мне нужно, чтобы ты меня сейчас поняла. Это все сложно для меня на нескольких уровнях. Я учила Беллатрикс, она была непростой, но блестящей ученицей, пока у тебя получалось завоевать ее уважение. Однако я не была полностью посвящена в ее роль во всем этом, пока все не закончилось. У меня были подозрения, но потом ее действия оказались настолько дикими и убедительно жестокими, что я подумала, не потерялась ли она во тьме. Гермионе пришло в голову, насколько необычна была эта беседа для пожилой женщины, волшебница никогда не слышала, чтобы та говорила так долго, за исключением лекций в классе. Обычно Макгонагалл была женщиной немногословной, но очень умелым слушателем. Тот факт, что профессор продолжала говорить, подсказал шатенке две вещи: ее бывший учитель верил, что для Гермионы это важно, и, во-вторых, что ей доверяют. Настоящая дружба. - Дамблдор не счел необходимым, чтобы я была в курсе их соглашения. Я унаследовала его оазис памяти вместе с этим кабинетом, и, похоже, он сохранил ряд воспоминаний, чтобы отслеживать их дальнейший ход. Конечно, я не знала об этом до окончания второй войны, я вернулась в кабинет только после того, как осела пыль и были собраны тела погибших, мне самой нужно было немного пространства. Я наблюдала, как ученики, за которых я в ответе, сражались за правое дело, дети сражались вместо взрослых, это всегда было в стиле Дамблдора, - добавила она с горечью, заметив шок на лице Гермионы, - О, я доверяла ему и уважала, но мы так и не пришли к общему мнению насчет того, кого он выбрал в качестве своих пешек в очень опасной игре. Гермиона знала, что Макгонагалл заботилась о своих учениках, и это очевидно поставило ее в противоречие с планами Дамблдора. Однако до этого момента волшебница не была уверена на сто процентов в том, что ее профессор не в восторге от Дамблдора и его методов. Гриффиндорка снова оглядела кабинет, ей показалось странным сидеть в комнате, которая больше всего ассоциировалась у нее со старым директором, а его нынешняя замена так яростно осуждала его сейчас. Хотя чем больше она смотрела, тем больше понимала, что Макгонагалл оставила свой след, книги явно принадлежали директрисе, безделушки на столе и каминной полке были личными и более упорядоченными. Грейнджер посмотрела на своего бывшего учителя и поняла, что, хотя было очевидно, что у нее были проблемы со своим предшественником, она также сильно уважала его. Следовательно, переделывать идеально подходящую по назначению комнату ради того, чтобы оставить свой след, было не в характере Макгонагалл. Вместо этого ей было достаточно этих небольших штрихов. Макгонагалл покачала головой, как будто пытаясь избавиться от гнева, и продолжила - В общем, я сидела вон за тем столом, когда заметила пергамент. Сначала я думала, что у меня разыгралось воображение, ведь я видела так много ужасных вещей в тот день, мне показалось, что мой разум уступил место безумию. Там, на пергаменте передо мной, появилась надпись, заколдованная, которая должна была открыться только главе Хогвартса после смерти Волдеморта. Объяснение, включающее жертву, на которую пошла Беллатрикс, а также инструкции относительно дальнейших взаимодействия с воспоминаниями. И поверьте мне, это была адская жертва. Гермиона не могла поверить в то, что услышала, но продолжила хранить молчание, решив, что будет слушать до тех пор, пока Макгонагалл не будет готова закончить - Эта девушка, потому что именно такой она была, когда приняла решение, которое определило всю ее оставшуюся жизнь, - Гермиона заметила, что глаза директрисы за стеклами очков блестят от слез, - Пожертвовала всем ради людей, которых любила. Она отдала себя, чтобы стать марионеткой Дамблдора и шпионкой. Она совершала невероятные и в тоже время ужасные вещи, но все это было для того, чтобы сохранить равновесие и действовать, так, чтобы никто не заподозрил ее, и чтобы быть уверенной в том, что она останется на том месте, в котором нуждался Орден, или, точнее, Дамблдор, а именно по правую руку от Волдеморта. Я не могу представить, чтобы у меня хватило сил действовать таким образом в течение многих лет, находясь под властью Темного лорда. По иронии судьбы, ее пребывание в Азкабане, вероятно, было именно тем временем, когда она была наиболее свободной, никто из них не мог прикоснуться к ней, но ее разум ужасно страдал. Профессор сделала паузу и внимательно посмотрела на Гермиону, как будто пытаясь прочитать ее взгляд, - Здесь я должна извиниться по двум пунктам. Во-первых, тебе, должно быть, очень трудно это понять и примириться с этим. Во-вторых, потому что это все, что я готова сказать на эту тему сегодня. Беллатрикс теперь свободна, и это ее история, ее и других участников. Я не являюсь одной из этих людей, поэтому не имею права разглашать больше. Есть причина, по которой ее дело не было передано в суд. - Буду с вами честна, профессор, я изо всех сил пытаюсь поверить вашим словам, - сказала спокойно Грейнджер, пытаясь говорить голосом разума, директрисе не было бы смысла ей лгать. Молодая, храбрая, самоотверженная девушка, описанная там, была настолько далека от воспоминаний о женщине, прижимающей ее к полу Малфой Мэнор, - Почему она согласилась на это? - Ах, если вы хотите это знать, тогда вам придется спросить ее, - подытожила Макгонагалл, как будто это была самая очевидная вещь в мире. - Вы действительно думаете, что это возможно? - недоверчиво спросила Гермиона. - Я прожила достаточно долго, чтобы много раз удивляться действиям других, но если это то знание, которое ты действительно ищешь, то только Беллатрикс может предоставить его тебе. В конце концов, кто может правдиво объяснить мотивы других, - Гермиона пристально смотрела на своего собеседника, и Макгонагалл продолжила, - Лестрейндж не была жестоким ребенком, проблемным и с характером, но не жестоким. Она всегда защищала людей, которых любила, и была чрезмерно усердна в своих методах, но она никогда не причиняла реального вреда. Это была одна из многих причин, по которым я изо всех сил пыталась понять, как она стала монстром, которого изображала. - Но вы только что сказали, что вас много раз удивляли действиях других в прошлом, - сказала Гермиона, бросая слова учительницы в ответ. - Туше, но я все еще придерживаюсь того, что сказала ранее, это не было в ее характере , - рассуждала она. - И все же “невинность” не тот термин, который вы могли бы использовать? - пошутила Гермиона. - Да, это так, потому что она действительно сделала некоторые вещи, в которых ее обвиняли, поэтому даже Беллатрикс отказалась признать себя "невиновной", но причины, по которым она это сделала, были больше, чем кажется. Гермиона не могла понять, как все это можно было преподнести так аккуратно. И все же МакГонагалл, вероятно, один из самых умных людей, которых она когда-либо встречала, приняла этот факт. Известна как самая яркая ведьма своего времени, хотя Минерва Макгонагалл, Беллатрикс Лестрейндж и Гермиона Грейнджер заслужили этот статус. Она не только приняла это, но и провозгласила Беллатрикс своего рода героиней. Быть благоразумной и слушать дальше - это уже было за пределами понимания Гермионы. Как люди могут игнорировать ущерб, который она нанесла?! - Оправдывает ли это ее действия? Что насчет жертв? Людям, которым она причинила боль? Что насчет Добби, он все еще мертв, не так ли? Участие в более масштабном плане не делает его более живым! Что насчет Невилла, его родители до сих пор не узнают его? Что касается шрама на моей руке? Он не исчез, потому что Беллатрикс Лестрейндж убедила вас всех, что все это было сделано с “благими намерениями” ! - она кипела, выплевывая слова сквозь сжатые челюсти. Ее кулаки были так сжаты, что ногти впились в ладони. Девушка подняла взгляд с пола, ее глаза встретились с жестким взглядом профессора. Ее чашка разбилась на блюдце, разлетевшись осколками фарфора, шокировав Гермиону, и тем самым порезав ей руку. Это сделала я, я вышла из-под контроля. МакГонагалл взяла порезанную руку гриффиндорки в свою и осторожно извлекла осколок, заботливый жест помог успокоить шатенку, и гнев рассеялся так же быстро, как и возник, - Я знаю, ты всегда стремишься применить теорию на практике, Гермиона, но я не требовала демонстрации случайной магии, - она почти усмехнулась, - Твой гнев понятен, но я, честно говоря, считаю его ошибочным. Что касается Невилла, тебе следует поговорить с ним. Гермиона была потрясена собой, она действительно не знала, что способна на такую вспышку. Это произошло так быстро, что она даже не смогла заметить, - Мне действительно жаль, профессор. - Вовсе нет, - ответила последняя, и взмахом палочки фарфор собрался сам собой. - Ты позволишь мне исцелить твою руку? - Гермиона кивнула в знак согласия, - Эпискей, - произнесла женщина, указывая палочкой на порез, который запечатался, оставив только тонкую розовую линию, которая исчезнет через пару дней. Грейнджер наслаждалась ощущением от заклинания старой ведьмы, когда оно проникало сквозь ее кожу, заживляя рану. - Теперь, я думаю, на сегодня достаточно серьезного разговора, - директриса открыла коробку с пирожными, купленными Гермионой, молчаливый намек на то, что эпизод был забыт, - Ломтик миндаля, я люблю блюда на основе миндаля, можно мне такой? Моя мама покупала мне марципановых мышей, когда я была маленькой. Гермиона улыбнулась, было успокаивающе думать об этой образованной пожилой женщине как о ребенке, которому хочется сладостей, - Какой она была, ваша мама? - Она была заботливой, но строгой. Всегда казалось, что у нас все под контролем, очень...дружно, - задумчиво ответила старшая. - Очень похоже на кого-то, кого я знаю, - с долей улыбки на лице ответила Гермиона. - О, черт возьми, - засмеялась директриса, - У меня очень редко бывает все вместе, просто никому больше об этом не говори! Да ладно, чем ты занимаешься в маггловском Лондоне? Должно быть, ты чем-то занята. Они завязали непринужденную беседу, Гермиона рассказывала своей подруге и бывшему учителю по совместительству о книжном магазине, о воссоединении со старыми друзьями, выходках Джинни в метро, она даже упомянула о своем волнении по поводу потенциальной бета-версии чтения. Единственное, о чем она не раскрыла, был Адам, девушка почему-то не чувствовалось, что это важная информация для ее профессора. Гермионе подали новую чашку чая и, несмотря на протесты против обратного, Грейнджер убедила Макгонагалл съесть второй торт, на этот раз клубничный.