Русалочка

Вода с ночи была холодная, я уже не припомню, когда у меня последний раз был мурашки. А, быть может, это все волнение. Вопросы и мысли лезли в голову, и я не смогла уснуть, так и ворочалась, поднимая муть со дна пещеры. Я ведь никогда толком не была за пределами своего родного городка. Как же я доберусь домой? Бродяжничать придется. Было грустно и немного радостно. И страшно. Чуть стало светлеть наверху, и я увидела как над лесом кто-то плывет. Хотелось выскочить навстречу, но я спряталась у края пещеры, оставаясь в тени. Сердце билось и мне захотелось плакать. Уэйр и Майтани могли не ограничиться вытягиванием из меня крови, могли порезать на кусочки и продать, с них станется. Хвостатые фигурки медленно вихляли хвостиками, а я вдруг заметила что мои руки побелели от того как сильно я впилась в выступ. Они подплыли ближе, это были, несомненно, Уэйр и Майтани. На лицах как всегда угрюмые гримасы, не предвещающие ничего хорошего. Без объяснений они заскользнули в пещеру, на ходу доставая из сумок какие-то предметы, камни, травы. - Мы плывем? Сегодня... Уэйр промолчал, расставляя что-то на неровном дне пещеры. Я глянула на другого русала. Майтани мне никогда не нравился, слишком подозрительный, слишком похожий на ком темных разлагающихся водорослей, с этой своей темной угнетающей аурой. И ко мне он относился скорее как к какому-то скоту, чем к живому человеку. - Ссатись, - послышалось со стороны. Уэйр потянул меня внутри круга. Я послушалась, хоть и недоумевая. Русал открыл мой рот, нагло влезая пальцами меж зубов, засунул какую-то горькую жесткую траву. Я с болью проглотила, зацепилась руками за камни как могла, чтобы не всплыть. Майтани заскрежетал, запел, опплывая меня по кругу. Уэйр принес маленькие кристаллы и будто чешую, мутно отблескивающую. - Путет польно, - зашипел он, и, не медля, пристроил чушуйку к моему плечу, ударил огруглым камнем, вбивая как гвоздь. Я заорала, шарахнулась, замолотила руками, пытаясь отстраниться, но тот поймал меня за горло так крепко, что я стала задыхаться - Сиди!! - небыкновенно злобно произнес русал. Только он освободил мою шею, я поняла, что там будут синяки, так сильно она ныла, слегка отвлекая меня от того зверства, которое он продолжил, явно торопясь. Каждый раз как он вбивал новую, меня прошивало насквозь, и я не сдерживала слез и крика. Майтани читал свои заклинания, и я заметила на секунду, что кровь, выступившая из ранок, ограничивается невидимым пузырем. Уэйр быстро закончил, выскочил из него, зажимая ноздри и глаза. Видимо, моя кровь действительно была ядом для них. Кожа болела по всему телу, где торчали поблескивающие золотом чешуйки. Но это были еще цветочки. В своей жизни я никогда не чувствовала столько боли, сколько я перенесла за эти дни, став пленницей моря. Мне так хотелось домой, увидеть людей, тетку, братьев, маму. Мне стало еще больнее и грустнее, но я забыла об этом, когда вдруг чешуйки стали врастать в меня, и другие стали появляться изнутри моей кожи, вылупляясь и покрывая ноги, частично плечи, спину и даже скулы. Ноги ломило страшно, даже мои внутренности будто перевернулись. Я уже не могла оставаться в сидячем положении, корчась от агонии, царапая новые чешуйки. Мне кажется, я оглохла от собственного крика. Это было долго, не знаю, что они со мной сделали, но мне показалось, что пытка продолжалась всю вечность. Когда муть боли стала отступать, видимо из-за лучиков золотой энергии, сквозящих через красную пелену, я поняла, что я не могу шевелить ногами. Точнее, могла, но как-то странно, неповоротливо. Вся кожа и внутренности ныли и болели, чесались и все было не на своем месте. Я перевернулась на бок и уперлась головой в свод пещеры, а ногами в другую ее сторону. Кажется, это снова был хвост, но я не могла его разглядеть из-за темно-красной мути перед глазами и страшной головной боли. Слышался то ли звон, то ли шипение. Мои мучители не стали ждать, пока я оправлюсь, и под обе руки вдруг потянули меня вверх и в сторону. Я замычала, так как едва ли могла вымолвить что-то. На языке сразу появился яркий привкус железа. - Потишше! - рявкнули мне в ухо и звон в ушах загремел, я снова замычала от боли и снова заплакала. Все было как в тумане, но я помню, мы плыли вверх. Там гудели голоса, стало теплее, а потом что-то вытолкнуло меня в воздух и я стала задыхаться от полных легких воды, меня выворачивало снова и я подумала, что умру. Слышались голоса, меня заматывали сеткой. - Уэйр! - позвала я, но никто не откликнулся. Голоса слышались громче, откуда-то взявшееся солнце палило прямо в глаза, и я попробовала закрыть лицо руками, но они так ослабели, что я едва могла поднять их. Я снова плакала, глотала собственную кровь из прокушенной губы, я никогда в жизни так сильно не хотела умереть, как сейчас, окруженная бесконечной пыткой. Я проснулась от жажды, пересохшие потрескавшиеся губы, склеившиеся меж собой и запекшийся язык стали первым моим неприятным ощущением. Второе - духота и темнота, спертый запах рыбы. Третье - ломящие кости ног. Не в силах подняться, я ощупала свой бок и живот одной рукой, ощущая там чешую. Так и было, твердые чешуйки плотно прилегающие друг к другу начинались чуть выше пупка, плавники на бедрах. Я глянула вниз, но не увидела в темноте ничего. По всей видимости, хвост был значительно длины моих ног. С трудом, я перевернулась на спину, подо мной была рыба. Постепенно до меня стали долетать звуки откуда-то сверху. Тяжелые шаги множества ног, мужские голоса, бегло говорящие на незнакомом языке, шум бившихся волн. Осознание приходило долго, но в конце концов я заключила, что обещанная Уэйром "сфоботта" была таким же обманом, как и все, что он мне говорил. Никакой свободы мне не видать, обладая таким хвостом. Как минимум запрут в зверинце, как максимум... даже думать об этом не хотелось. Иногда я падала в забвение, но просыпалась, и с каждым разом мне было все легче. Мне даже захотелось есть и, подумав немного, я попыталась разорвать небольшую рыбешку под боком. Зубы у меня стали острые как рыболовные крючья, и мне удалось немного подкрепиться, хотя, как вы понимаете, я была не в восторге от дохлой сырой рыбины. В какой-то момент что-то неуловимо изменилось в шагах людей сверху, открылся люк и внутрь корабля хлынули свет и воздух. Я не стала сразу драться или кричать, когда на меня накинули сеть, не была уверена, что мне будет лучше вернуться в море. Несколько черноволосых смуглокожих рыбаков выволокли меня наверх, и я, ослепленная солнцем и пьяная от свежего воздуха, вдруг почувствовала за волной страха какую-то радость от возвращения к людям. Единственное, что я могла ощущать без боли - запахи. Запахи рыбы, видимо, рыбного рынка, запахи потных людей, запах пыльной земли и запах солнца, жгучего и согревающего. Хотя я скорее чувствовала себя некомфортно под его прямыми лучами. Меня затащили под навес и засунули в огромную бочку с теплой морской водой. Было очень неудобно, особенно будучи запутанной в сеть, но я кое-как приспособилась, вытащив большой плавник хвоста и зацепившись локтями за край. Темная комната постепенно проявлялась, здесь висели и лежали сети, гарпуны и прочие рыболовные принадлежности, детали механизмов, от вида которых у меня по спине пробежал холодок. Тонкие дощатые стены никак не могли сдержать звуков снаружи, а голоса становились все громче, толпа увеличивалась, моя тревога снова стала расти. Голову прошила боль, я замычала и опрокинула ее назад. Мелкнула мысль, что у меня и ночнушки не осталось. Я закрылась руками, слегка погрузившись в вонючую воду. Хвостовой плавник висел как тряпка. Переливался золотом как те чешуйки, которые вколачивал в меня Уэйр. Я скривилась. Водиться с русалками - себе дороже.