Русалочка

Пахнущие пряностями торговцы сдали меня какому-то другому торговцу, чуть мы приблизились к обнесенному валом городку, его помощники пересадили меня в стеклянный ящик, полный воды. Из неприятного - решетка ящика плотно прилегала и не оставляла пространства, чтобы рассматривать окружение, а через водяную толщу образы не проникали. Везли уже долго и аккуратно, но хотя бы у меня не затекал хвост, можно было им вертеть в разные стороны. Остановок уже не делали и не кормили совсем. Я присматривалась к теням и светлым пятнам, мелькающим за стекольными стенами, гадая, какая она, эта Гасконь, или Аквитания, я уже забыла, что говорили мои предыдущие "хозяева". Только эта мысль пришла мне в голову, как что-то внутри неприятно кольнуло. Мне совсем не хотелось принадлежать кому-то в качестве раба или вещи. Я поплотнее укуталась в курточку, хмурясь. Как же мне сбежать... надо ведь думать об этом, спасение само не придет ко мне. Без воды точно смерть... значит, нужно думать, как выжить и потом, как только представится возможность, бежать, бежать со всех... ног-то у меня уже нет. Во весь хвост! Ах, если бы. Иногда я подплывала к решетке, пальцами поднимала ткань, чтобы высунуть нос и вдохнуть немного. Воздух пах цветами, что меня удивило и приободрило. В Дании полевые цветы пахли, но не настолько сильно, может, только в королевских оранжереях или у герцогов в садах. Хотела бы я, чтобы у мня был сад, когда вернусь, попрошу у тетки Берты кусочек земли, чтобы там все полевые цветы росли, и летом можно бы было сплести венок. И для сестер тоже. Интересно, примут ли меня назад, если не удастся избавиться от хвоста. Буду плавать ставить сети с Хендриком и Оле... Только бы соседи не прознали. А то выловят и продадут на рынке кусками. Повозку тряхнуло и мое лицо заплеснуло водой. Сорвали покров, и я отпрянула от решетки, опускаясь на глубину. Вокруг ящика столпились люди, с оружием, с сумками, я слышала гул их голосов. К ящику приспособили жерди и подняли меня. Вода покачнулась, захлестывая за край, я почувствовала, что вся эта конструкция вместе со мной внутри очень тяжелая, к каждой стороне жердей подступили по три человека, поднимая вес на плечи. Я рефлекторно пыталась схватиться за скользкие стенки. Мы действительно были в саду, а дальше шла высокая стена замка или просто городская стена, она наступала, и я поняла, что мы идем прямо к ней. Небо за решеткой было ярким, синим как зимой. Я вцепилась в прутья, приближая лицо к поверхности, стоило высунуть нос как я уловила запахи цветов, стражников, их железного обмундирования, приминаемой травы и накалившегося за день камня стены. Что-то сделалось со мной за то время, что я провела в море. Я скучала по суше, но теперь все было совсем другим, ярче, я могла унюхать запах каждого цветка, каждого камня. Я подтянулась повыше и меня оглушило звуками, которые в воде мешались в один гул. Пришлось спрятаться в глубине мутной воды. Солдаты остановились в каком-то полутемном зале, подсвеченном многоярусными люстрами, с который воск капал на пол. Я ощутила какой-то могильный холод, не то ли дрожь, не то ли вечную тишину, проникавшую через камни и толщу воды. Даже шаги стражников не могли рассеять ее. Со мной остались только трое из них, другие вместе с торговцем, видимо, удалились на поиски хозяина замка. Постепенно вода остыла, отдавая тепло камням, и я почувствовала, как ко мне возвращается бодрость, несмотря на то, что вода давно не была свежая. Своды зала уходили высоко вверх, в темноту, и я не видела, где крепятся цепи люстр. На стене поодаль я заметила темные гобелены с людьми, цветами и животными. Не представляю, как можно жить в такой крепости зимой, если даже летом тут все дышит могильным холодом. Послышались шаги, цоканье подбитых сапогов и шуршание одежды. Я подобралась, завернулась поплотнее в свою раскисшую от воды куртку, ожидая приближение людей, но они все не появлялись, а потом звуки совсем стихли. Охранники хмуро поглядывали на меня. Они были достаточно плотно одеты, похожая на рыбью чешую мелкая кольчуга поблескивала огоньками свечей, отражавшихся на металле. Вдруг откуда ни возьмись раздались громкие голоса, двери с грохотом распахнулись, и вошло человек пять. Продолжая разговаривать, они приблизились, рассматривая меня без всякого стеснения. - Мон ами, как же вы просите 200 ливров за покоцанную переодетую крестьянку! Я могу дать от силы 100, и то, судя по запаху, она не сегодня-завтра почит с миром, - заковыристо изъяснялся господин с красивой длинной шевелюрой и балахоном зеленого цвета. Одетый попроще кудрявый человек учтиво кланялся и облизывал зубы с большим промежутком между передними зубами. - Герцог Санш, милостивый граф Гасконский, я проделал такой долгий путь, сохраняя это сокровище моря. Мы пережили и бурю, и разбойников, но я всеми силами охранял это чудо природы, чтобы доставить его к вашему милостивому взору, неужели вы оцениваете мои тяготы и верность вам всего в 100 ливров? Я думал, нас связывают гораздо более прочные связи дружбы, чем деловые отношения! - торговец говорил долго, почтительно смотрел в пол и вообще старался казаться ниже, пряча лицо в кудрях. Герцог Гасконский поцокал языком и, не говоря ни слова махнул одному из сопровождающих, тот поднес ношу достаточно тяжелую и передал торговцу. - Благодарю вас за щедрость, мой дорогой герцог. Господь всегда будет на вашей стороне, ибо он воздает тем, кто исполняет обещания. Герцог уже не выглядел таким напыщенным и довольным, но он все равно был заинтересован, подошел к моему ящику, постучал по стеклу, поморщил нос. - Пересадите это в фонтан и снимите эту тряпку. Мне опротивел этот запах тухлятины. Люди мгновенно засуетились, четверо попробовали поднять ящик, но им едва удалось, пришли еще люди, вшестером они кое-как подняли его, я все боялась, что уронят и тогда я вся буду изрезанной стеклом. Мои ранки все еще болели. За куртку я не дралась, она начала уже гнить. Меня пересадили в длинный фонтан, вода мне не понравилась, но хотя бы я смогла размять мышцы. Плавать с хвостом я не умела, поэтому предпочла лежать по шею в воде у берега, учитывая свое изможденное состояние. Грязную воду заранее слили где-то за стеной. В основном я отдыхала, слегка чистилась, потирая золотую чешую пальцами, лежала, облокотившись о край фонтана. За эти последние недели я сильно похудела и истощилась, покрытые чешуей кости бедер понемногу стали проступать, и мой моральный дух был подорван, так что я была благодарна за передышку. Иногда вечером приходил хозяин замка и пруда - длинноволосый господин в яркой длинной одежде, так отличающейся от одежды датских рыбаков, к которой я привыкла. Мне не нравилось оставаться голой в присутствии каких-либо людей, и я кое-как избегала его присутствия, уходя в противоположную сторону, ложилась там на дне, чтобы он не мог увидеть меня ниже подбородка. Его слуги - в основном старая женщина и какие-то молодцы, похожие на поварят, оставляли мне еду каждый день. В основном это был хлеб и сырая рыба. Они всегда делали это украдкой, торопились уйти, когда приносили что-то или забирали объедки. Как-то раз я заметила, что за мной подглядывают из кустов, когда я вылезала поесть. И я стала подавлять голод, приходя поесть только ночью. Это, видимо, не понравилось герцогу, и три дня еды мне не приносили, а на четвертый, когда у меня не осталось сил, чтобы уплывать или ползти к еде, я просто лежала у края в сени деревьев, положив лицо на скрещенные руки, явился хозяин пруда вместе с небольшой свитой, с ним шла женщина с серым усталым лицом в длинном красивом платье, ребенок лет 13, заворачивающийся в плащ, несмотря на теплую погоду, и пара слуг, одетых более бедно. Они несли разрезанную на куски рыбу и какие-то лепешки. Герцог с семьей остановились поодаль, а слуги приблизились ко мне, остановившись в десяти шагах, они оглянулись на хозяина, не решаясь подойти. Я повернула голову набок, глядя на них, зрение мое было значительно хуже, чем когда я была в воде. Зато запахи мне удавалось различать лучше, чем когда-либо. Я почувствовала как рот наполнился слюной в предвкушении еды. - Возьми, зверь, - неуверенно начал один из слуг. - Тхашшюаа, - попросила я его поднести, но, понятное дело, он не понял. Я указала на хлеб, который он держал в руках и ткнула на бортик передо мной. - Щщуаа. Парень помедлил, оглядываясь на хозяина. Тот покачал головой. - Пусть русалка сама возьмет. Я продолжала лежать. Было невыносимо стыдно оставаться неприкрытой перед таким количеством людей, но я также ужасно устала и была очень голодна. Бедный слуга дрожал как осиновый лист, чуть не роняя кусок из рук. Я оглядела его, перевернулась и села спиной, прикрываясь одной рукой, вторую протянула ему. Второй слуга принес палку и, положив рыбу на край фонтана, ткнул меня в хвост. Я вильнула слабо, но тот перепугался и, бросив палку, отскочил с криком. - ПапА, - начал ребенок, - она же не может быть голой, как она будет кушать? Герцог промолчал, и потом велел подать мне плащ. Я почувствовала как трясущиеся руки набрасывают ткань на мои плечи. Сразу стало уютнее. Я поправила волосы, повернулась к слугам, оглядывая их несчастные лица и придерживая края плаща. Протянула руку, и мне быстро вложили кусок рыбы. Не моргая, я откусила, наблюдая за герцогом и слугами. Рыба была свежая, речная. Ее зеленая чешуя была скользкой, но я разобралась с ней быстро, разгрызая моими новыми треугольными зубами. Попавшиеся косточки иногда царапали горло, но не слишком сильно, хот я и старалась выплевывать их. - ПапА, она кушает! - обрадовался мальчик, и хотел подбежать поближе, но мать не дала ему. - Рауль, никогда, слышишь, никогда не подходи к этой твари. Ты обещаешь мне? Я умру от горя, если с тобой что-то случится! Я фыркнула, и мать быстро бросила на меня враждебный взгляд. - Но мамА! Она же понимает, она же не будет кусаться... - Рауль, я приказываю тебе, - подал голос герцог, - Никогда! Мальчик насупился и замолчал. Мне было все равно на их семейные разборки, рыба и хлеб кончились очень быстро, и я, вытерев рот, еще немного выкинула хвост на бортик, греясь лучами. Семейство герцогов тоже обзавелись стульчиками и небольшим пиршеством на тяжелом деревянном столе, который принесли слуги. Они смотрели на меня, а я смотрела на них. Особенно интересовался мальчик, бросая на меня полные любопытства взгляды. - Вы купили ее мне, отец? - спросил он, когда завершил трапезу и уже ждал десерт. Герцог доел и, поправив шляпу, посмотрел на сына в упор. - Нет, Рауль, это будет подарок на день рождения короля. Мы с тобой подарим это существо в знак нашей верности, что обеспечит нашей семье поддержку и влияние, - не торопясь объяснил он, и мне показалось, что я вижу его лицо опутанным морщинами и тяготами статуса. Мальчик покивал головой, пытаясь уподобиться отцу. Мать молчала, кажется, эта новость приободрила ее. Конечно, какая мать захочет чтобы рядом с ребенком находился неуправляемый хищник. - Торговец, привезший эту полурыбу-получеловека сказал, что она поет как сирена. Нам нужно это выяснить, Рауль. Ты мне поможешь? - продолжил мужчина. Я даже заинтересовалась. Моя ценность значительно растет от обладания какими-либо качествами, но с тем и увеличивается охрана и снижаются мои шансы на побег. Тем более, мне кажется, они вообще не думают, что я разумна.