***
Анкано спал. Не раздевшись, полусидел на копне какого-то сена. Обхватил себя руками, чтобы согреться. «Тепла я ему тоже дать не смогу», — уныло подумала Серана, и это прогнало облегчение от того, что он жив и, судя по всему, невредим. А вот почему архимаг, «неплохой старик», не выделит своему советнику элементарную кровать, нордка понять не могла. Даже у учеников были вполне комфортабельные уголки со спальным местом и шкафчиком для личных вещей. Даже у Киры, что всячески и весьма злобно отлынивала от учёбы. Даже у самой Сераны… Незваной гости и даже не человека. Но не у него. Серана слабо представляла, кто такой Талос. Все правление династии Септимов, включая зарю и закат, вампирша провела в гробу в Крипте Ночной Пустоты. Но понять, почему Талмор так не любят, девушка уже успела. Встречала на дорогах их патрули, ведущие в неизвестность измученных пленников. И всё же… не чёртов же чулан! И Анкано мирился. Не возражал и не требовал для себя ни удобств, ни особого отношения. Почему? Серана скользила взглядом по его умиротворённому во сне лицу. «Если б я мог выбирать… осмелился воспротивиться тому, что мне приказывают, я бы не занимался тем… чем занимаюсь. Увы, у меня не хватает на это силы, — с горькой усмешкой сказал ей альтмер два дня назад, когда они прогуливались во дворе после ужина. А потом добавил: — Силы духа в основном». И Серана поняла, что Анкано очень угнетает необходимость быть «соглядатаем» и объектом всеобщего презрения. А эти многомудрые маги и учёные даже не понимают этого! Просто ненавидят его по умолчанию за то, что у него не хватило сил возразить тем, кто был сильнее и куда многочисленнее. Серана осела, прижалась щекой к холодному камню дверного проёма. В народных поверьях вампир не мог переступить порог дома без приглашения хозяина. Чушь полнейшая. Так Серана думала раньше, ведь сама входила в чужие дома. Но вот впервые в жизни девушка наткнулась на порог, переступить который была не в силах. Нордка развернулась и ушла. Так было правильно.***
— Сер, наш перевод готов, — осторожно доложила ей Кира после визита к Энтиру. Подруга была смущена и явно тяготилась вчерашней небольшой перебранкой. Вампирша повернулась к компаньонке и кивнула. — Тогда не будем терять времени. Поможем твоему вору разобраться с этим Фреем. — Не мой он вор, Сер! — Кира закатила глаза. Но Серана накинула капюшон и уверенно поднялась со стула, где, похоже, и просидела большую часть ночи. — Идём. Я уже устала от этих стен, — бесстрастно уверила вампирша.***
— Серана! — окрик заставил Киру остановиться. Но не подругу, что упорно шагала вперёд, спускаясь по узкому полуразрушенному мосту Коллегии. — Серана, постой! Кира отступила в сторону. Талморец пронёсся мимо, словно и не заметив её. Это было необычно и почему-то горько, словно на язык попала капля экстракта мухомора из запасов Дж’зарго. — Что случилось? Почему ты уходишь, даже не сказав мне и слова? — Альтмер положил руку на плечо нордки. Обернувшись, Серана тут же её сбросила. Причём с таким лицом, что Кире показалось: Анкано сейчас полетит в пропасть под мостом. Значит, этот козёл таки её обидел! — В этом нет надобности, господин советник, — холодно уверила нордка. — Увы, я не обладаю полезными для вас сведениями. И не могу помогать в исследованиях, ведь не являюсь членом Коллегии. Но альтмер её словно и не слышал. — Мне всё равно, — заверил Серану Анкано, но рук тянуть больше не смел. — Ты просто… Ты человечнее, чем… все те, кто встречался мне за эти годы… Я… Анкано заикается? Кира удивилась и тут же ощутила неловкость. Бретонка почувствовала себя здесь лишней. А вот Серана разразилась неприятным и неискренним смехом. — Неужели многоуважаемому советнику архимага не хватает силы духа сказать прямо даже это? Альтмер отступил. Так неловко, что казалось, и правда вот-вот оступится и полетит с моста. Лицом Серана ничего не показала, а вот руки дёрнулись, готовясь схватить его. Но талморец устоял. А потом развернулся и ушёл.***
Небо в Хладной Гавани — синее и безликое, как кожа утопленника. Бесформенные каменные глыбы хаотично свисали то тут, то там, словно обломанные зубы местного Коварного Хозяина. Этот мир был сухим и мёртвым. Он — лишь извращённое отражение привычного. Чуждый и жуткий антипод жизни. Серана лежала на ледяном алтаре, наряженная в свободную белоснежную рубаху, и дрожала всем телом. Тогда, ещё человеком, она могла мёрзнуть. Дёрнув скованные руки, девушка старалась не расплакаться. Повернувшись, увидела мать. Валерика безразлично взирала вверх — она жаждала получить этот «дар». Или просто верила, что таково её желание, а не Харкона. Где-то там, внизу, у подножия ступеней тёмного храма, кричали в агонии подданные отца, разрываемые заживо младшими даэдра. Тысяча жертв — цена чести получить Дар от самого Владыки. Честь? Абсурднее слова для церемонии и придумать нельзя. Серану затрясло сильнее. Она услышала гулкие шаги и стук металла по камню. Пришёл и их с матерью черёд. Вот и её отец — гордый и грозный правитель Харкон Волкихар. Сейчас он покорно снял с головы корону, потому что не смел выказывать даже ничтожную власть пред алыми очами ужасного Молага Бала. А вот и сам Господин, что возвышается над прочими в своей истинной жуткой форме. Серый и клыкастый монстр. Ошкуренный и рогатый демон. Жуткая тварь с длинным и красным, как кровь, языком, свисающим до самой груди. Огромный. Омерзительный. Одетый в одну набедренную повязку из невыделанной сырой кожи. Двое младших даэдра покорно сняли с Хозяина эту занавесь. Серана в ужасе дёрнулась в цепях. Нет! Она не сможет этого перенести. Просто не сможет. Он же разорвет её на части! А демон приближался к ним с матерью, облизывая уродливую морду. Отец остался стоять на месте. Харкон должен присутствовать на Церемонии — такова была цена его Дара: он будет смотреть, а младшие даэдра Господина Рабов будут следить, чтобы король не смел закрыть глаза или отвести взор. А их… Цена для неё с матерью куда выше. Демон подошёл к алтарю Валерики. Серану никто не заставлял смотреть, и она закрыла глаза, сжавшись настолько, насколько это позволяли оковы. Но уши закрыть была не в силах. Не в силах была не вдыхать запах крови и чего-то ещё зловонного, словно болотная жижа… Словно сама смерть. Крики матери резко смолкли. Она умерла? Серана тоже хотела умереть. До того, как демон прикоснется к ней. Почему? Почему она здесь! Она же хочет жить! Этот проклятый Дар ей не нужен! Почему?! — Папа! Помоги! Папа, я не хочу! Папа! — закричала Серана, ощутив на теле чужие руки… лапы. — Папа, пожалуйста, спаси меня! Но Харкон не отзывался. Бледный, как смерть, он просто смотрел. Прислужники закатали её рубашку. Холодная и твёрдая, как металл, плоть Демона коснулась её бедра. Пришло её время. Язык Князя Тьмы прошёлся по лицу. Её, юную и нетронутую, Хозяин пожелал оставить напоследок. Прошли века. Серана старалась забыть, но не смогла. Молаг Бал — Бог Вероломства, Жнец Душ, Князь Порабощения, Повелитель Жестокости, Лорд Совращения, Сеятель Раздоров, Король Насилия, Осквернитель. Отец Вампиров. Этот Даэдра носил ещё много имён и титулов, но суть при этом оставалась единой. Грязь и скверна. Семя, что он посеял в ней чёрной вязкой жижей, пропитывало подол порванного белого платья, смешивалось с алой кровью из растерзанного тела. Серана билась в агонии, желая просто умереть и погрузиться в забвение. Многие и правда умирали на том алтаре. Но девушке не повезло: скверна прижилась и превратила её в Дочь Хладной Гавани. Её сердце более не билось, жизнь покинула тело, но изменившийся дух укрепился в нём, жаждая и опустошая. Когда Серана встала с алтаря, то уже не ощущала холода. Молаг Бал забрал всё и не дал взамен ничего, кроме голода и мук. Мать поднялась с соседнего камня. Такая же холодная и безмолвная. Иная. Горящими глазами они взирали, как Харкону подносят чашу с собранной с алтарей чёрной скверной Хозяина и тот, с поклоном приняв её, выпивает. Они покинули Хладную Гавань. Вернулись домой. Но их семьи более не существовало. Мать и отец более не делили ложе и даже не смотрели друг на друга. Отдалившись, стали друг другу чужаками. Дочери в ней они тоже не видели. Для матери она стала ученицей. Для отца осталась инструментом. Со временем, сидя на причале и смотря на разбивающиеся о берег волны, Серана поняла, что в ней ещё живет печаль — тень человечности, не отнятая Молагом Балом. Девушка ухватилась за эту призрачную нить и стала ткать из неё тень прежней себя. Оживлять воспоминания. Стараться привить себе некую мораль, которой не было в изменившихся подданных отца. Она читала и заново училась мечтать. Однажды, там же на причале, когда рассматривала остовы потопленных кораблей, Серана услышала крик. Над головой парил костяной сокол, ловивший тёмными крыльями переменчивый северный ветер. «Хочу стать как он и улететь», — подумала девушка.***
Раскат грома привёл Серану в чувства. Кира тоже сидела у входа в пещеру, служившей им приютом, и смотрела на стену дождя. Задор бретонки поугас после той самой экспедиции в Апокриф. Об этом они не говорили. Теперь подруги всё чаще молчали. Каждая несла свою боль. — Скоро зима, — констатировала Довакин, оперев голову на колени. — Если поплыть сейчас в Скайрим, успеем к Фестивалю Ведьм. Энтир говорил, что в Коллегии его празднуют с особым размахом. Правда, именуют днём Магнуса. Говорят, зачарования, наложенные в этот день, сильны как никогда. Серана внутренне сжалась при упоминании Коллегии. Внешне она уже успела остыть, но в душе… Ей всё же хотелось поговорить с ним. Ещё раз прогуляться под руку вокруг излучавших магию колонн и колодцев. За эти дни в отдалении девушка почти поверила, что успела успокоиться и смириться. Но в то же время в глубине души она знала, что это самообман. Серана подняла взор, Кира глядела на неё, ожидая ответ и реакцию. — Просто хочу обдумать всё… Решить, как быть. Я бы не поехала в Коллегию, Сер. Но мне нужно попасть в их библиотеку. Кое-что прочесть и поговорить с архимагом. Но тебе необязательно ехать со мной. Можем на время расстаться. — Если отпущу одну, встрянешь во что-нибудь, — возразила Серана и тут же заверила подругу: — Кира, я перебесилась, не переживай. — Может, имперцы уже прогнали талморцев с земель Скайрима, — осторожно предположила Довакин. Место, где когда-то билось сердце, охватила фантомная боль. Вампирша посмотрела на сжатые кулаки, спрятанные в тени плаща. — Хорошо бы.***
— Ну как те исследования Толфдира? — спросила Кира у Энтира, отсалютовав ему кружкой эля. Босмер подошёл к ним. — Успехов маловато, — поведал он. — Кажется, они откопали последний зал и не нашли там ничего ценного. Думаю, скоро исследования свернут. А в остальном без перемен, гильдмастер… — Тсс, — осекла босмера Довакин. Говорить о своём новом статусе главы Гильдии Воров Кира не желала. Серане это стремление было понятно. Сложив руки на груди, вампирша окинула долгим взглядом зал. Празднество казалось более тухлым, чем туша дохлого мамонта, встретившая их на входе в Винтерхолд. А в остальном тут мало что изменилось. Чёрная высокая чёрточка назойливо маячила на границе зрения. Но на него Серана не смотрела. Много чести. Тоска и боль в её сердце быстро сменились злостью и раздражением, едва она поняла… — Да что вы говорите, господин советник! — в очередной раз звонко воскликнула Нирия. Серана скрипнула зубами. — Прямо вот так и сказали? Самой первому эмиссару Эленвен? И что она ответила? — Сказала, что у неё есть на примете прекрасное место для моего нового назначения, — склонив голову к собеседнице, ответил Анкано. — Я уже подумал о каком-нибудь дивном местечке в сердце тухлых болот, что зовутся Морфалом, но всё оказалось гораздо хуже. Альтмер театральным жестом показал руками на стены вокруг. Нирия вновь рассмеялась, по-хозяйски положив руку на грудь спутника. Серана хрустнула пальцами. — И давно они? — тихонько поинтересовалась Кира у Энтира. — С лета. С определённой периодичностью, — беззастенчиво поведал босмер. — Сейчас даже несколько чаще. Я тут в шутку спросил советника, не влюбился ли он, но Анкано ответил, что у Нирии есть одно неоспоримое преимущество перед прочим хламом в его обители — она тёплая. А сейчас канун зимы. — Засранец, — недовольно отметила Кира, хмуря тёмные брови. Босмер согласно закивал. Серана отвернулась. «Тёплая и живая. Ну и пусть. Так даже легче… Мне просто показалось. Права была Кира, а я просто забылась». — Господин советник, почему вы замолчали? — где-то за её спиной негодовала Нирия, явно трепля рукав своего собеседника… и любовника. И почти тут же альтмерка ревниво добавила: — И куда вы так смотрите?***
За общий стол Серана не села. Просто не желала разыгрывать приевшийся спектакль: «Я такая же, как и вы». Но ноги сами принесли её к полутёмной арке входа в трапезную. Удобное место для засады, отметила девушка, притаившись и рассматривая собравшихся. Заумные споры, запах еды и мёда, смех, множество магических светильников, заливавших залу ярким синим светом, — прямо готовый сюжет для парадной картины в гостиную. Вот только знакомой высокой фигуры в зале не было. Взгляд Сераны быстро отыскал Нирию: низкая альтмерка сидела на противоположном углу от своей заклятой подруги Фаральды и увлечённо беседовала о чём-то с данмером Древисом Нелореном. Даже старик Толфдир, бросив свои раскопки, явился на праздничное застолье и сейчас что-то усиленно втолковывал Кире. Но Анкано не пришёл. Отвернувшись, Серана решила пройтись. Возвращаться в обитель учеников и рядовых членов Коллегии не хотелось. Но выходить и бродить по окрестностям, вспоминая, как летом они прогуливались там вдвоём… Этого Серана желала ещё меньше. В Зале Достижений она была не одна. Серана поняла это сразу же, услышав плеск жидкости. Чёртов чулан! Девушка сделала шаг назад и остановилась, лишь упёршись спиной в створки двери. Нет! Она не побежит! Не признает поражения!***
— Леди Волкихар, какая честь. — Альтмер отсалютовал ей бутылкой вина. Две другие, уже пустые, валялись у его ног. В этой жалкой обители с виду ничего не поменялось. Разве что сена стало больше. Впрочем, немудрено: ночи стали куда дольше и холоднее. И требовали дополнительных мер поддержания тепла. — Советник. — Какая честь… Ах, да… Это я уже говорил. Тогда какая радость видеть вас целой и невредимой. Надеюсь, ваши странствия и путешествия прошли без приключений. Хотя какие странствия без приключений? Вот же болван. Авантюристки ведь для того и шатаются где попало, чтобы найти на свои задницы… Ой, простите, округлые и милые попочки всякие происшествия. — Вас не учили закусывать, советник? — мрачно поинтересовалась Серана, скрестив руки на груди. — Лучше бы, чем сидеть тут, сходили на торжественный ужин. Готовил Энтир. — О! Наши побратимы босмеры знают толк в приготовлении мяса, но вот овощи готовят преотвратно, — протянул Анкано, жестикулируя бутылкой. — Но нет. Я сыт, леди Волкихар. По горло. Местным обществом в основном, но не суть. Анкано вновь отпил вина. Девушка внезапно поняла, что на неё альтмер и не смотрел. С самого её возвращения. Серана потупила взор. — Я должна попросить у вас прощения за те слова. На мосту. Было неправильно говорить так. Вы не заслужили подобного обращения. — Оставьте это, леди Волкихар. — Альтмер пьяно отмахнулся. — На правду обижаются лишь дураки и мерзавцы. — Я не считаю, что была права. — Нет, вы были правы, леди Волкихар, — ответил он, опустив голову. Белые волосы упали на лицо, скрыв его, подобно занавеси. — Забудьте. Я не держу зла. Фантомная боль в груди стала сильнее. К горлу подкатил комок. Она ранила его… Куда сильнее, чем хотела. Так, как может ранить тот, перед кем раскрыли душу. Человек… никогда бы так не сделал. Только монстр. — Анкано, я просто испугалась. — Серана обхватила себя руками сильнее. До хруста. — Я не создана для… Не гожусь я ни в друзья, ни… «Вот и я теперь заикаюсь», — с досадой поняла девушка, переступая с ноги на ногу. — Согласен, вы поступили правильно, — лениво признал альтмер из-под волос. — Из меня вышел бы более чем скверный друг для вас. Я даже рад, что так случилось. Всё вернулось на круги своя. Анкано вновь отхлебнул из бутылки. А Серана поняла, что не хочет уходить. Наверное… она бы простояла на пороге этого чулана всю ночь и весь день. Замерла бы, подобно уродливой горгулье, и просто смотрела бы на него. Вдыхала бы запах, не перебитый даже парами дешёвого вина. Анкано откинул волосы, поднял лицо, но встретиться с девушкой глазами, как видно, не мог. — Впрочем, чего это я. Где же мои манеры. Проходите, леди Волкихар. — Отведя руку с бутылкой в сторону, мер склонил голову в поклоне. — Чувствуйте себя как дома. Если удастся, конечно. Моя обитель… кхм… весьма аскетична. Не раздумывая Серана шагнула вперёд. Тот фантомный комок в груди буквально рванул её к нему. И всё же, помимо сена, добавилось покрывало. А часть рухляди исчезло. Альтмер явно немного облагородил свою обитель. Для чего… А вернее, для кого — сомневаться не приходилось. — Слышала, иногда вы украшаете свою келью, — не сдержалась девушка и тут же досадливо прикусила язык, но поздно. Альтмер устремил на неё удивлённый взор. — Во всём Тамриэле ничто не украсит её более, чем ваше присутствие, леди Волкихар. Пустой комплимент, отметила Серана, но подошла к нему. Окинула внешне бесстрастным взором длинные вытянутые ноги мера. Интересно, Нирия тоже прибегает к нему или он ходит к ней? А быть может, они чередуют визиты или встречаются в каждом пригодном для случки уголке? Глупая и беспочвенная ревность было вызвала у Сераны чувство стыда, но она втянула воздух, пытаясь разобрать запах альтмерки, и не смогла его различить. Даже на нём. Альтмер похлопал по сену, сдвигаясь чуть в сторону. Девушка приняла приглашение. Во рту разом стало сухо, как в пустыне. Это не походило на привычную жажду. Девушка скосила на него взор… Быть может, глоток его крови уймёт это чувство? Чары «Вампирского очарования» — и наутро он ничего не вспомнит, а она… успокоится. Поймёт, что он просто… ещё один смертный. Ещё одно хрупкое существо, которое уйдёт в небытие. Да, эльфы жили дольше, но увядали и они. Придёт время, когда и он, и Кира уйдут. Может, через годы или пару веков, но для неё это время пронесётся как миг. А она останется. Одна… До самого окончания этого мира. А если погибнет, то вернётся в Хладную Гавань. Уже рабыней нового Отца. — Выпьете, леди Волкихар? — Серана не рискнула повернуться к нему. Но альтмер сам протянул бутылку. — Всего лишь «Алто», но согревает не хуже «Синего хрусталя». Правда, я не прихватил с собой бокала. — Я не пью вино, — ответила девушка, отворачивая лицо сильнее. — А я пью, — уведомил талморец и словно в подтверждение этих слов сделал ещё глоток. — Уже столько его вылизал сегодня, что в моей крови его больше… чем, собственно, самой крови. Простите, напившись, я становлюсь косноязычен. Но какой есть. «Кровь…» — Закрыв глаза, Серана сглотнула. Как же глупа она была, когда думала, что смогла подавить эту жажду. Вампирша замерла. Постаралась унять чувство голода и шум ледяного ветра в голове. Анкано что-то там говорил, но она не слушала, подавляя в себе безумного зверя. Того, что и гнало её от него. — Леди Волкихар. — Прикосновение к плечу вернуло её в реальность. — Да? — Мне показалось, вы заснули. Ну или, скорее, замерли, как статуя. Нет, я не имею ничего против, но… — Всё хорошо, — заверила Серана, опасаясь поднять глаза и зная, что сейчас они светятся жутким и голодным жёлтым светом. Звук изо рта вышел невнятным, а значит, чёртовы клыки тоже удлинились. Вот тебе и леди Волкихар… Осквернённая уродина. — Пожалуй, я вас покину, советник. — Отвратительный я хозяин, леди… — Я Серана, Анкано. Просто Серана, — поправила вампирша отрывисто. — Серана, — протянул альтмер. — Это нравится мне гораздо больше. Серана, я отвратительный хозяин, который даже не предложил своей прекрасной гостье выпить. — Я не пью ви… — Серана шумно сглотнула, так и не договорив. В этот раз мер протянул ей не бутылку. Это было запястье… Закатанный рукав обнажал желтоватую кожу, прорезанную нитями пульсирующих вен. Песнь его крови зазвучала так призывно, что Серана невольно подалась вперёд, опомнившись лишь в последний момент. Она откинулась, приложившись затылком о голую стену. — И как давно ты знаешь? — глухо спросила нордка, придя в себя, не смея открыть глаз. — Я знал всегда, — ответил Анкано почти трезвым голосом. — Я же тоже маг. Хоть местные и предпочитают не вспоминать про то, что между нами есть хоть что-то общее. «Всегда… Я же знала, но предпочитала обманывать себя. Наивная дурочка, как и сказала Кира!» — И все остальные тоже знают? — Без понятия, — безразлично признался талморец. — Никто не делится своими мыслями и догадками с презренным соглядатаем. — А Нирия? — Имя вырвалось прежде, чем Серана поняла, как это глупо. — Не знаю. Об этом я с ней не говорил. — В голосе Анкано не было и крупицы смущения. Впрочем, чего тут стесняться. Это она тут монстр, а альтмерка — связь, которую можно не скрывать. — Я вообще с ней не разговариваю. Не о чем, если честно. — Просто греешься? Проклятье! Серана почти не контролировала свой язык, потому что все силы направила на то, чтобы удержать порыв принять его предложение. — Можно и так сказать. — Альтмер явно отставил бутылку. — Близится зима, а она… — Теплее доступной тебе утвари. — Энтир… Серана не стала подтверждать очевидное. Судя по звуку, он тоже откинулся на сено. Они молчали. Да и к чему слова, если можно и без них. Даже с закрытыми глазами она могла видеть его. — От меня тепла не исходит, — сухо и едва слышно прошептала Серана. — Только холод. — Ошибаешься, Серана. От тебя исходит тепло. Не от тела — от души. — У меня нет души, Анкано, — хрипло возразила Серана, голос стал холодным и чуждым. — Её продали. Много… Очень много веков назад. Не сказать, что я хотела этого, но не посмела возразить, когда отец и… даже мама сказали, что так нужно. Отдавая на поругание Молагу Балу одновременно и жену, и дочь, отец надеялся, что хоть кто-то из нас переживёт… Нет, просуществует этот… процесс. И королю Харкону Волкихару повезло вдвойне: восстали мы обе. Холодные, мёртвые и пустые. «Сказала, — удивилась Серана. — Ему! Но так правильно! Хватит обмана! Я не дочь гордого короля, я потомок беспринципного тирана и шлюха Даэдра!» — Знал бы ты, чем Отец Ужаса заменил мою душу, не говорил бы о тепле, — продолжила Серана шёпотом, едва слыша себя. — И прикоснуться бы к себе не дал, чтобы не оскверниться. Сухой смех был не тем, на что она рассчитывала. Но прежде, чем она начала говорить… — Поверь, во мне самом не осталось ничего, кхм… чистого. Сам бы Принц Вероломства побрезговал, чего уж говорить о тебе, так что не переживай. Повезёт, если сама не измажешься, если прикоснёшься. Серана открыла глаза, он смотрел на неё с очаровательной улыбкой. Неужели… ему не противно? — Совсем не боишься меня? — Только дурак стал бы бояться такую красавицу. Комплемент прозвучал искренне. Серана это почувствовала. Вампирша улыбнулась. Открыто, больше не пряча клыки. Анкано с интересом осмотрел её зубы, а потом он вновь протянул ей запястье. — Выпьешь? Я серьёзно предлагаю. Просто это реальная альтернатива вина, да и меня никогда не кусали… такие милые вампиры. Да и не милые тоже. Так что мне любопытно, каково это. «Безумец! Или…» — Только не говори, что надеешься подхватить от меня эту заразу? — Серана нахмурила брови. — Если так, то не надейся. Я — Дочь Хладной Гавани — чистокровный вампир и полностью контролирую скверну внутри своего тела. — Замечательно, сэкономлю зелья исцеления, — как ни в чём не бывало признался эльф, не убирая запястья. Его сердце не забилось быстрее. Кожа не краснела, и на ней не проступали капли пота — значит не врал. Серана сглотнула. Она жаждала его крови. Очень сильно. И он сам предлагал… В руке вампирши вспыхнула багрово-красная магия. Эльф посмотрел на марево, приподняв бровь. — Это такая иллюзия, — смущённо пояснила Серана. — Ты не будешь помнить… как я. — Не буду помнить? Но ведь в этом и есть весь смысл получения нового опыта! — запротестовал мер. Серана склонила голову вбок. Он помешался или перепил окончательно? — Я серьёзно, никакой магии. — Но будет больно, — предупредила девушка. Но альтмер не показал сомнений, только любопытство и что-то ещё… Живое. Манящее к себе, словно пение сирены. Серана зачарованно коснулась его запястья. Песнь усилилась — его кровь… она взывала к ней. Предлагала себя. И вампирша не могла более противиться. Губы коснулись тёплой кожи. Острые клыки скользнули по венам, остановившись над теми, что пульсировали сильнее. Девушка закрыла глаза и сжала челюсть сильнее, прокалывая кожу. Он напрягся, но не издал ни звука. Две горячие струйки хлынули в рот. Серана прижала губы сильнее, не желая проронить ни капли. «Я ошиблась, — осознала девушка, разобрав его вкус. — Не простой… Совсем иной. Горячий, немного сладковатый и одновременно терпкий». Первый глоток вырвал из её груди стон. Хотелось пить ещё и ещё. Наполнять себя его вкусом, теплом, самой сутью и чувствами. Его жизнью. Вампирша теряла голову. С каждым глотком буквально сходила с ума. Жажда не утихала, а разгоралась, как костёр на ветру. И лишь открыв глаза и увидев запрокинутое лицо эльфа, Серана поняла, что должна остановиться — или выпьет его досуха. Оторвать губы от запястья оказалось необычайно трудной задачей, но она сделала это. Со стоном любуясь, как на месте укуса проступает новая кровь, вампирша жадно облизнула красные ранки. Не просто чтобы собрать последние капли: её слюна скрывала следы, действуя не хуже исцеляющей магии. Даже лучше — точнее. Вот и сейчас укус стянулся прямо на глазах. Но не сдержавшись, Серана облизнула его запястье ещё раз, хотя в этом не было необходимости. И ещё, просто чтобы ощущать вкус кожи. Она выпила достаточно, но жажда не проходила… Почему? Может быть… она жаждала не только крови, но и всего этого мужчину? Новое чувство для неё. Казалось бы чуждое, но такое сильное. До этого… в этом плане её привлекал лишь собственный пол. А прочие желания лишь будили воспоминания. Вызывали отторжение, доходившее до отвращения. Но с ним его не было. Чувство в теле было новым. Неизведанным. Анкано посмотрел на неё, криво улыбаясь. Невольно Серана облизнула губы, собирая последние крупицы его крови. Альтмер не испугался. Хотя в отражении его глаз она видела светящиеся точки своих. — Ну и какова на вкус талморская кровь? — Иная, — хрипло ответила Серана. — Твоя кровь не такая, как я себе представляла. При слове «представляла» он вскинул бровь в немом вопросе. — Разочарована? — Наоборот. Она куда лучше. Терпкая, как изысканное вино. Остановиться было трудно. Очень. — Неудивительно, двести двадцать один год выдержки, — самодовольно усмехнулся мер, отбросив льняные волосы, вновь упавшие на лицо. Верно, он ожидал, что его возраст её удивит, вот только сама Серана помнила города двемеров, когда они ещё были населены его дальними родственниками. Будь ему и тысяча лет — номинально он оставался бы для неё юнцом. Анкано это понял, потёр пальцем висок и осмотрел девушку перед собой ещё раз. — Если вам пришлась по вкусу, то обращайтесь. Правда, теперь уже не бесплатно. Серана нахмурилась, ощутив неприятный холодок, пробежавший по потеплевшей коже. Слова Киры о том, что талморец везде ищет выгоду, прогнали из разума сладостную истому. — И чего же ты хочешь? — Сущую безделицу, если честно, — ответил альтмер, откидываясь на сено и приподнимаясь на локте в ленивой, но не лишённой грации позе. — Всего лишь ваш поцелуй, прекрасная Серана. После того как вы испили моей крови, ваши губы стали дивно хороши и напоминают лепестки розы. «Поцелуй? Ну точно сошёл с ума, — удивлённо отметила про себя вампирша, но тут же истома вернулась с новой силой. Его кровь была в ней… Наполняла её, дарила иллюзию жизни. — Но я не против. Пусть будет безумцем. Кем угодно. Но остаётся таким же». Девушка подалась вперёд. Прильнула к его телу своим. Лозой оплела руками шею. Вглядываясь в лицо, она искала хотя бы намёк на страх — его не было. Так близко она различала мельчайшие морщинки, но его лицо всё равно казалось совершенным. Потому что… она влюбилась? Да, это так. Впервые за своё долгое существование это чувство посетило её. Такое сильное и тёплое. Взгляд переместился на губы. Да, она желала этого. Жаждала сильнее, чем нового глотка его терпкой крови. — За первый раз платить необязательно, — напомнил мер. — Пусть это будет аванс, — прошептала девушка и поцеловала его. Нежные движения губ ускорялись, превращаясь в чистую страсть. Было горячо… Серане стало жарко, и на сей раз тепло шло из неё самой. Оторвавшись от губ, она покрыла поцелуями его лицо. Острые скулы, высокий лоб, нос, похожий чем-то на орлиный клюв. Острый подбородок. Губы скользнули к шее. Язык прошёлся по пульсирующим под кожей венам. Но она не хотела пускать в ход клыки — и без того взяла много. И вместе с тем девушка поняла, что не желает останавливаться. Отвращение… Воспоминания… Они ушли, остался только он. Анкано. Её Анкано. Девушка поднялась, упираясь на руки по бокам от его головы, и встретилась с ним взглядом, задавая безмолвный вопрос. — Думаю, я не против, — ответил он, прикоснувшись пальцами к её щеке. Тёплое к тёплому. Живое… нет, не к живому. — Новый опыт? — хрипло спросила девушка. — Волнующий опыт, — без смущения признал он. — Не думаешь, что это некрофилия? — Точно нет, — ухмыльнулся мер. Довольно паскудно. — Трупы безответны и не могут выразить своего согласия. Ты — можешь. Так и не решив, оскорбиться ей или улыбнуться, девушка села на него и взялась за застёжки плаща, а затем и за шнуровку лёгкой брони. Кожа у неё была белая и совершенная, словно свежий скайримский снежок. Анкано уже успел начать ненавидеть этот чистый оттенок, но сейчас он им любовался. Она светилась, будто кристалл хрусталя. Такая же твёрдая и прохладная. Его кровь лишь немного вернула тепла и цвета её лицу. Губам. Какие же красивые у неё губы. О Ауриэль! Коснувшись их пальцем, он надавил и ощутил подушечками острые зубы. Но вот они разжались и впустили их в плен влажного, едва тёплого рта. Гибкий язык оплёл длинные фаланги, скользя кончиком по ногтям. «А девчонка-то шалунья!» — отметил Анкано про себя, чувствуя новый приток возбуждения. Так же неотвратимо, как талморец в его сознании сменялся учёным, место последнего занял мужчина. Она скосила взгляд вниз, туда, где её укрытая штанами плоть тёрлась о его стремительно твердеющий член. Девушка встала. Неужели испугалась? Анкано обеспокоенно подался за ней. Думать о том, что она рассказала про своё обращение, не хотелось, но какой учёный, изучавший вампиров, не читал историю Лами Бал — первой из чистокровных! И его Серана тоже прошла через это… — Серана? — Он вглядывался в её лицо, понимая, что если там будет страх, то ему стоит немедленно отступить. Но девушка лишь отбросила лиф, взявшись за завязки брюк. — Может, разденешься? — спросила нордка с улыбкой. — Будет сложно получить новый опыт, пока ты в этом. Хмель разом покинул голову Анкано. Хотел ли он лечь с ней? Да, больше чем когда-либо в жизни! Столько всего стояло между ними непреодолимой стеной. Враждующие расы, её вампиризм, его звание, травмирующий опыт… Всё это им уже не изменить, а значит, стоит просто отдаться течению. И просто плыть к той, к которой тянулась вся его душа. Снимать всё было холодно. Даже с Нирией можно было обойтись спущенными штанами, но коль Серана раздевалась полностью, то нужно было соответствовать. Мужчина он или кто? Надеясь, что зубы не начнут отбивать чечётку, Анкано, поднявшись, стал снимать свой мундир. Его посетила забавная мысль, что если от холода его член скукожится, то девушке, наверное, это даже придётся по вкусу — повод для страха буквально уменьшится. Это было так глупо и неуместно, но, не сдержавшись, альтмер прыснул, отбросив рубаху и берясь за ремень. — Что? Он поднял на неё взгляд и замер. Беломраморная статуя. Очертания её тела, более плавные и округлые, чем у мерки, были просто совершенны. И как это раньше он считал человеческих женщин уродинами? Глупость-то какая! Вместе с этой мыслью пришло осознание, что там, в штанах, точно ничто уже не скукожится. Наоборот, от прилива новой крови члену стало тесно до боли. С шипящим звуком выдохнув, Анкано принялся избавляться от этого предмета гардероба, не отрывая глаз от полных высоких грудок. От его крови у вампирши покраснели не только губы, но и соски. Ассоциации с известным десертом из взбитых сливок, украшенных ягодами клубники, были так пошлы и банальны, но уйти от них эльф не смог. Не то чтобы он был сладкоежкой, но сейчас облизнул губы. «Интересно, а прилила ли кровь и к…» Взгляд мера устремился к бёдрам Сераны. Штаны упали. Сапоги отлетели в сторону. Осталось только бельё. Взявшись за шнур, удерживающий этот последний предмет одежды, Анкано замер. А что, если он снимет и она… передумает? Он же на стену полезет, воя волком. Серана шагнула вперёд сама, отбирая концы тесёмок из его пальцев. — Серана, — выдохнул он, склоняя голову для поцелуя. Такие манящие губы, все ещё хранившие вкус крови, расступились, пропуская его язык в её рот. Очень скоро Анкано понял, что и своим языком, а не только альдмерисом, она владеет куда лучше него. А почему бы не поменяться ролями немного? Отдать инициативу ей и просто насладиться? Проведя кончиком языка по её клыкам, он отступил. И она последовала в его рот за ним. Бельё упало на пол. Её прохладные ручки прошлись по внутренней стороне его бедер, но, притронувшись пальцами к его мошонке, девушка остановились. Анкано замер. Даже дыхание затаил. Её губы отдалились. Серана засмеялась. — Что? — Забыла, что ты мужчина, — хихикнула она. — Понимаешь, я раньше только с… Впрочем, неважно. Прежде чем он сообразил, что она имеет в виду, девушка опустилась на колени. «Неужели она хочет…» Ладони коснулись основания члена, пухлые губы — головки. «Ну да, хочет», — понял Анкано, невовремя вспомнив про остроту её клыков, по которым только что скользил языком. Но почти тут же он отогнал сомнения мыслью, что вида его члена Серана точно не испугалась. Действовала она уверенно, но немного… неправильно. И всё же когда она облизала его, задев языком чувствительную область уздечки, мер решил, что поправлять не станет. «Правильных» оральных ласк в его двухсотлетнем опыте хватало, а вот таких ещё не было. Привалившись плечом к бочке по центру его обители, он застонал. Запустил пальцы в свои волосы. Коснуться её он не решился. Неловкое движение — и этот опыт станет для него последним. Быстрые движения её языка сделали его крайнюю плоть чувствительной, и Анкано понял, что скоро от этого ему будет банально больно. И вот тогда-то до него дошло, что значило её «…раньше я только с…». Проклятие, она же ласкала его так, как одна женщина ласкает другую! — Серана, постой, — тихо попросил он, и она замерла, остановив ласки и посмотрев на него снизу вверх. И этот взгляд… Анкано надеялся, что она не различила его промелькнувшее горделивое самодовольство. — Что-то не так? Я просто… — Я понял, — ответил он, ухмыляясь. — Дай руку. Удивившись, Серана исполнила его просьбу. Но Анкано, как оказалось, мог изумить её ещё больше. Склонившись, направил два её пальца себе в рот, заскользил по ним губами, втягивая, посасывая и отпуская. Глаза вампирши широко раскрылись. — Нужно вот так, — прошептал он, отпустив её руку. — Всё же мы, мужчины, и правда немного отличаемся от вас, женщин. Прижав тёплые от слюны пальцы к губам, девушка рассмеялась. — Не знала, как правильно, — призналась она. — Хорошо, что ты не догадываешься, как тешат эти слова моё эго, — иронично заметил мер. — Правда веришь, что я не ведаю о твоём самодовольстве? — Не дожидаясь ответа девушка вернулась к ласкам его члена, на сей раз чередуя имеющиеся навыки с новым знанием, и вскоре он снова застонал. Она не останавливалась, ускорялась, и вскоре он застонал громче, уже полностью упёршись спиной в бочку. Мышцы бёдер под её ладошками задрожали, плоть во рту стала твёрже. — Серана, я сейчас кончу. Девушка не остановилась. На самом деле ей хотелось познать и этот его вкус. Но как видно, Анкано считал её совсем уж глупой и неопытной в этом смысле. — Моё семя выплеснется тебе в рот. Это же не кровь… Серана! Его рука таки легла ей на макушку, но вместо того, чтобы отстраниться, девушка подалась вперёд. И добилось своего. Горячий поток рывками наполнил её рот. Иной вкус. Но его. Теперь она могла отличать. Запомнила. Впитала. Чтобы удивить его до конца, девушка сглотнула. Погладив рукой его плоский живот, скользя пальцами по белым волоскам, Серана поднялась с колен. Анкано ловил дыхание, смахивая пот с высокого лба. — Ой, я проглотила, — засмеялась девушка. — Теперь точно умру… от этой… как её… интоксикации. Хотя стоп. Я же уже мертва. Мер скосил на неё взгляд и как-то вымученно засмеялся в ответ. Не успела она унять хохот, как он с рыком подхватил её на руки и понёс к сену. Уложил на него и, опустившись сверху, поцеловал. Обвив руками его шею, Серана пылко отвечала. И охваченная этой страстью, она забыла о том, кто она. В его объятиях она была просто женщиной. И она жила, а не существовала. Его губы скользнули к шее, пальцы переплелись с её. А потом он её укусил. Оставил свой след на белой коже. Серана знала, что отметина рассосётся прежде, чем он опустится поцелуями до её груди. Жадно облизнув по очереди её соски своим горячим языком, мер проделал с ними то, что творил с её пальцами, одновременно сминая пальцами грудь. — А клитор у тебя тоже красный? — жарко выдохнул мер, когда она начала повизгивать и нетерпеливо шевелить бёдрами. — Э-э-э, не знаю, — озорно отозвалась нордка. — У тебя есть зеркало? — Не нужно зеркала. — Поцелуи опустились ниже. Дыхание обдало пупок. — Просто раздвинь бёдра. Долго упрашивать её не пришлось. Прежде чем его язык коснулся её плоти, Серана хихикнула. — Может, тебе тоже показать, как это делается? — озорно спросила вампирша. — Не надо. Я умею, — уверил мер, а потом начал доказывать слова на деле. «И впрямь умело доказывает», — поняла Серана, то смеясь, то постанывая. Сжимая бёдра сильнее с каждым новым потоком удовольствия, девушка постепенно стала покрикивать, собирая растрёпанными волосами сено под собой. Она так увлеклась, что из мира сладких грез её вырвали щипки молнии на голом животе. Его рука? Опомнившись, она разжала бёдра. Мер сразу отпрянул, ловя дыхание. — Какая ты сильная, — охнул Анкано, потирая шею. — Ещё немного — и ты раздавила бы мою голову как орех. — Прости, — зашипела Серана, сжимаясь. Если бы вампиры могли краснеть, девушка несомненно это сделала. Но «если бы» было ключевым. — Я совсем… Я, кажется! О боги! Я ведь и правда напилась! Осознав простую истину, девушка коснулась ладонью лба. — А я предупреждал, что во мне больше вина, чем крови. Но кто в этих стенах слушает советника Анкано? «А ведь он тоже пьян, — кольнула девушку неприятная мысль. — А что, если в трезвом состоянии… он бы даже не стал… А вдруг… протрезвев, он пожалеет?» Прежде чем эта мысль успела до конца прижиться в её мозгу, мер навис над ней. — Ты не против, если я буду сверху? — Что? — хлюпнув носом, спросила Серана. — Нет, я бы с радостью проверил, с какой скоростью ты можешь, кхм… скакать на мне, но если ты увлечёшься ещё раз, то боюсь, я поплачусь за это переломом тазобедренных костей. Как минимум. А это больно. И выхаживать меня придётся как старого деда. О нет, милая. Поэтому оставим позу наездницы на следующий раз. «На следующий раз?» — эта фраза ободрила девушку. Немного, но всё же. Его рука подалась ей между ног. Девушка их раздвинула, зачарованно наблюдая, как он опускается, устраиваясь между ними. Алкоголь или что-то иное ударило ей в голову с новой силой, но вместе с тем Серана ощутила, как смущается и предвкушает это. Как что-то новое. «Вот же ж… В классическом понимании этого слова он — мой первый мужчина!» — сообразила вампирша, едва вновь не рассмеявшись, но его плоть надавила и начала входить в неё, и Серана издала лишь протяжный стон, впиваясь пальцами в его плечи. Чувство было новым и приятным, очень приятным. Без каких-либо сомнений Серана сделала то, что было правильно: отдалась ему и тем ощущениям, что он ей дарил, размеренно двигая бёдрами. Вглядываясь в его лицо, она целовала Анкано. Шептала имя и такие пошлые глупости, от которых утром она наверняка захочет упокоиться окончательно. Но пока, видя, как он смеётся над этими несуразностями, вампирша таяла, словно белый снежок под весенним жёлтым солнышком. Аналогия показалась ей такой забавной, что она хотела её озвучить, но он ускорил толчки и девушке стало не до того. Перейдя на крик, она выпустила когти, легко пройдясь ими по напряжённым мышцам его спины. Позднее осознание, что этот ор слышно не только во всём зале, но и в покоях самого архимага, утонуло в волне удовольствия, когда она поняла, что кончает. Отпустив его из объятий, она изогнулась дугой, прижимаясь к нему всем своим естеством. — Можно в тебя? — прошептал он, упираясь на руки и часто дыша. — В меня нужно, — подтвердила Серана, смеясь на этот раз от счастья.***
— Слушай, ты точно не пожалеешь? Утром? — спросила девушка, положив руки под щёку. Мер, натягивая рубаху, повернулся. — Ну, когда протрезвеешь. — Не, — небрежно ответил он, подбирая с пола бельё и штаны и отряхивая их от вездесущего сена. — Почему ты так уверен? — Знала бы ты, сколько раз я фантазировал про это со дня нашего знакомства, отбросила бы сомнения. — «Фантазировал»? Усевшись на табурет в углу, мер коварно улыбнулся. — Не переживай, сено я меняю регулярно, поэтому лежи спокойно. «Лежи? Сено?» — Серана нахмурилась, наблюдая, как он натягивает бельё. Его обмякший член показался из-под рубахи, и до девушки дошло. Она охнула, прикрыв рот ладонью. Он, зубоскаля, взялся за штаны. Холода вампирша не испытывала, поэтому лежала такой, как была, — прикрытая лишь размытым магическим светом из дверного проёма. По телу ещё бежала сладостная истома. Она хотела бы повторить это. И не раз. Возможно… даже постоянно. Серьёзно. И это был не вопрос выбора. Где-то в груди, там, где должно было биться сердце, этот мер занял своё место. Стал её. — Но одних фантазий тебе было мало, — буркнула она, тут же стыдливо прикрыв лицо кудрями и соломинками, запутавшимися в них. Она ведь… тоже утешалась. — Нет, забудь, что я сказала. Прости. — Прощаю. — Щёлкнули застёжки на мундире. — Я знаю, это глупо… но… — Девушка не могла не сказать ему этого. — Если увижу Нирию рядом с тобой, то… Да я её задеру как овцу! И тебя тоже, учти. Не горжусь собой сейчас, но просто знаю, что не смогу удержаться. Я… наверное, ревнивая, Анкано. — Значит, не буду искушать судьбу. — Альтмер присел рядом, начиная неспешно выбирать сено из её волос. Поймав его руку, Серана прижалась к ней щекой. — И кстати, я тоже ревнивый. Без «наверное». Точно. Кстати, ты спишь? Серана посмотрела на него. — Просто хотел предложить остаться. Мы тут немножко пошумели, так что можно не переживать за приличия. Все уже и так всё поняли. Ну а раз так, то чего таиться? Правда, удобств у меня… — Анкано, я в гробу сплю, — хмыкнула Серана, а он изумился, верно, гадая, где раздобыть подобный инвентарь. — Нет, я к тому, что мне не так важны удобства. Кстати, как чистокровный вампир, я могу не спать. И очень долго. Даже днём, как видел. А могу и без гроба… Мер рассмеялся. — Да подожди ты. — Серана коснулась его руки, робко смотря в глаза. — Если я лежу как труп, не дыша и сложив руки на груди, — я не умерла, вернее, не окончательно. Это нормально… А то испугаешься ещё. — Я понял. — Посмеиваясь, альтмер вытащил покрывало и заботливо укрыл девушку. — А ещё я не мёрзну, можешь не стараться. — Чтобы кто-то увидел моё сокровище! — возмутился Анкано. — Обойдутся. «И правда ревнивый», — поняла Серана, озорно закусив палец. Они лежали друг напротив друга, смотря в глаза и улыбаясь. — Хочешь, я попрошу Киру, чтобы она помогла Толфдиру с теми раскопками? Серана поняла, что очень хочет сделать для него что-нибудь. Особенно, если это позволит остаться в Коллегии подольше. — А может, не надо? — Анкано вынул ещё одну соломинку из её волос. — Вдруг и правда найдут что-нибудь и начнётся суета. А она всегда приносит перемены. Не приведи Ауриэль, меня постигнет внезапный успех и кто-нибудь в посольстве вспомнит о моём существовании. Серана изумилась. Неужели это и правда говорит он? Но альтмер прикоснулся к кончику её носа, словно намереваясь щёлкнуть по нему, будто кролика. — Я тут понял, Серана, что иногда рутина — это неплохо.