Велосипед с гитарой

Не хотелось бы начать с того, что Яша пришёл со своей мамой в гости к бабушке. Но ведь всё равно будет потом понятно. А сейчас Яша стоит на балконе и делает вид, что он - сам по себе. *** Ветер перебирает его волосы. Так прия… Шурх, — сверху падает кленовая «вертушка». Опускается на голову. Так вот, ветер. Так при.. Ш-шурх! Еще вертушка. Еще, еще. На плечо и на голову. Яша встрепенулся, чтобы убрать с себя вертушку Он уже понимает, что вертушки падают не зря. Выше четвертого этажа клен не растет. Он уже краем глаза видит, что на балконе выше, прямо над ним, кто-то стоит. Чтобы незаметно разглядеть неизвестного, Яша смотрит вбок и вдаль. В этой боковой дали он видит белый фургончик с нарисованными розовыми пузырями. Цвиркунов проходил мимо него много раз. Он всегда был закрыт, всегда. Но каждый раз Яше представлялась сахарная вата — розово-белая, намотанная на палочку, сладкая паутина. Яков снова принимает независимый вид и срочно интересуется косматой серой щёткой , бегущей к подъезду. Щетка подпрыгивает и тявкает. — Это собака моей соседки, — доложили сверху. «Противно тявкает, с ума сойти», — подумал Яша. — Она ужасно противно тявкает, с ума сойти можно! — озвучили сверху. Яша равнодушно продолжает смотреть вдаль. Взглянуть наверх неудобно, да и солнце мешает. — Чудесная сегодня погода. Солнце! — сказали сверху. Яша хмыкнул. Кое-кто любит говорить очевидные вещи. В прошлом году он переписывался с мальчиком из другого города. Он каждый раз невыносимо подробно описывал погоду и марки, которые собирает. Больше пообщаться было не о чем. *** — Сколько тебе лет? — спросил кто-то с верхнего балкона. Тоже не самый оригинальный вопрос. - Я в десятом классе - А я в одиннадцатом Ага, на год старше… Яша расправил плечи и выпрямился, чтобы казаться выше. Мальчик на верхнем балконе передвигался влево и вправо, перебирая руками. Явно пытался разглядеть Яшу. — У тебя необычный цвет волос. Они… рыжие? Яша пожал плечами. Да, на солнце его волосы отливали рыжим блеском. А в хмурые дни они становились скучно-каштановыми, из-за этого Цвиркунов становился шатеном. — Меня зовут Саша. А ты можешь дать мне свой телефон? Вместе с именем. У парня с верхнего балкона был приятный голос. Даже очень! Как у артиста. Этим Яков объяснил себе потом, почему продиктовал свой номер телефона. — Ты не бойся, можешь спросить про меня у бабы Кати, она меня знает. Я не опасный, — засмеялись сверху. Приятный смех, между прочим. Баба Катя — та самая бабушка, к которой пришла в гости мама Яши. Тут Цвиркунов не выдержал и поднял голову. В конце концов, нужно увидеть того, кому даешь номер телефона. Так как парень свешивался сверху, чтобы приглядеться к нему, они посмотрели друг другу в лицо. Парень улыбнулся. Яша удивился, что ему не пришлось разочароваться. Все-таки он в первый раз знакомится на балконе. Мальчик был симпатичный, почти красивый. Похож на артиста не только голосом. Они поболтали еще немного. Обсудили формы туч и породы собак. За спиной Яша, в комнате, снова мерно застрекотали дамы. *** Как только солнце уснуло, хлынул дождь. Видимо, ему давно не позволяли пойти, вот он и разошелся. Как назло, маме срочно понадобилось домой. — Яшенька, уйди с балкона. Яшенька, одевайся. А на Яше — майка и джинсы. С собой — легкая ветровка. У порога — чёрно-белые кеды. «Что же делать, что же делать?» — запричитали женщины. — «Как Яшенька домой пойдет?» Ногами, как же еще! — У меня есть резиновые сапожки, я в них на дачу езжу, — нашла выход из положения баба Катя. — Яшенька, надевай сапожки! Яша с ужасом уставился на сапоги. Желтые резиновые сапожища на два размера меньше. Грубые, пятитонные. Это с джинсами-то? Они издеваются? — Хорошенькие сапоги, желтенькие, яркие. Надевай! Ага. Очень хорошенькие, были в тренде во времена бабушкиной юности. Яша молча обулся в свои кеды. Женщины заохали, всплескивая руками, засуетились. — Да ты что, с ума сошел?! Вот же нормальные сапоги тебе дают. Надевай-надевай. Ну-ка! Ага, конечно! Еще бы галоши дали! Сейчас, он будет спотыкаться в старушечьих хлябающих сапогах, когда на него смотрит новый знакомый Саша. Он рассмотрел только его верхнюю половину с балкона. Как только увидит нижнюю, в уродских резиновых монстрах — все! Обморок. Да он сам провалится в ближайший колодец со стыда. Под охи-вздохи Яша натянул ветровку и завязал пояс потуже. Если бы не затянуть то штаны просто на просто упадут с парня. — Надень, надень, тебе говорят! Ишь! Женщины из просительного тона перешли в приказной-наступательный. Мамаши зажали его в угол со своими сапожками. Яша упрямо возился с замком, стараясь вырваться на свободу. — Нет! Или вообще никуда не выйду! Я в таком виде не пойду, как чучело! — Нет, ну что это такое, а? Что тебе не нравится? Действительно, что? Устаревшая дурацкая одежда, всего лишь. — Ну что за дети пошли? Капризы у них! Избалованные! Все им модное подавай. Здоровье-то дороже. Все выпендриваются. Перед кем выпендриваться? Женщины слаженно заворчали, у них здорово получалось друг друга поддерживать. Яша подскочил к лифту и поскорее нажал на кнопку, чтобы заботливые мамаши его не догнали. — Вот промокнешь, пожалеешь тогда! Вот вспомнишь нас, когда ноги будут болеть! — Конечно, вспомню, обязательно, лет в девяносто, когда забуду, как меня зовут! Женщины устремились за ним. Яша чуть не плакал. Они хотят сделать его страшилищем на глазах у всех. На глазах у него! У того, кто смотрит на него сверху! Яша вырвался вперед. Он победил! Он выплыл из подъезда с гордым видом (а это было нелегко, ведь ему хотелось плакать, ведь его уже довели). И сердце по-заячьи колотилось, и в голове стучали нервные молотки. Вот — Яков, в джинсах и кедах. Сверху, с пятого этажа, тихонько присвистнули. Яша поднял голову. (Чуть-чуть приподнял подбородок). Саша наклонился, чуть ли не свесившись с балкона. Так и есть, он его рассматривал. А он выглядел прекрасно! Из подъезда выкатились мамаши, и Яша ускорил шаг. Женщины бурчали и пыхтели ему в спину. Чуть его лопатки не прожгли осуждающими взглядами. Яша почти побежал. По дороге ему снова встретился киоск «Сахарная вата». Какое-то неудобное место для киоска. Фургончик зажат между домом и школой. Хоть бы он был открыт! Почему-то очень хотелось, чтобы был открыт. Нет, закрыт… Но розовые нарисованные пузырьки отмыл дождь, а солнце наводило на них блики. — Ага, уже выпуталось из сетей, — прищурился на солнце Яша. — Поздравляю. Я тоже.