***
Я скосил взгляд на свою книгу, освещенную слабым светом лампы на письменном столе в спальне, уставившись на сложные формулы, беспорядочно разбросанные по всему рабочему листу. Сколько бы раз я ни пытался сделать всё правильно, биология мне никогда не давалась. Я попробовал решить формулу снова, затем взглянул на электрические часы на моем столе — они показывали, что было далеко за три часа утра. Я сосредоточился на задании и был уверен, что решил всё правильно, но мои мысли снова оказались ошибочными, когда я перешел на страницу ответов, чтобы проверить себя. Я захлопнул книгу и уронил голову на руки, опасаясь результатов контрольной по биологии, которую мы писали на прошлой неделе. Я знал, что всё испортил, и самое большее, на что я мог надеяться, это восемьдесят. Это было недостаточно хорошо, быть хорошистом было недостаточно для меня. Я должен был занять первое место в этом году, как и во все предыдущие годы, на экзаменах, но такими темпами я не смогу попасть даже в первую десятку. В нехарактерном для меня проявлении гнева я швырнул учебник в стену, страницы разлетелись по воздуху. Как бы я ни старался, я не мог сделать всё правильно. Но также я не мог потерпеть неудачу, потому что Чо Кюхён не ошибается. Я протер глаза, накинул удобную рубашку и рухнул в постель. Я спал по три-четыре часа в сутки, и это сказалось на моем теле. Я не знал, как долго оно сможет еще это терпеть. Усталость расползалась под моей кожей, тянула меня вниз, куда бы я ни пошел.***
Я сидел за столом для завтрака с книгой в левой руке и палочками для еды в другой, уплетая свой завтрак, чтобы у меня было больше времени для учебы. Вскоре должен был состояться тест по английскому языку, и, хотя я был уверен, что справлюсь хорошо, я не пропустил бы ни минуты без занятий, чтобы быть уверенным, что я буду первым в рейтинге, не считая Тэя, но это было само собой разумеющимся, так как английский — его родной язык. Отец пододвинул стул и присоединился ко мне за столом для завтрака, а мать всё ещё была занята мытьем посуды. — Я слышал от своих коллег, что вы недавно писали контрольную по биологии, — сказал он, и если бы это услышал кто-то, кто не знал моего отца, они могли бы подумать, что он просто болтает. Но я знал его слишком хорошо, так что мне сразу не понравился этот разговор. Мой отец был педагогом, и всегда первым узнавал о любых новостях моей школьной жизни, — Как ты думаешь, как ты написал? Я напрягся от его слов, зная, что ему не понравится то, что он услышит, но правда должна была рано или поздно выйти наружу. — Я мог бы справиться лучше. Отец положил палочки на стол и глубоко вздохнул. — Если ты мог сделать лучше, то почему не сделал? — спросил он с жесткостью в голосе. Я опустил голову. — В следующий раз я справлюсь лучше. Он ничего не сказал, и я схватил свою сумку и ушел, быстро попрощавшись, прежде чем мой отец успел сказать что-нибудь еще. Я был лишен сна и не знал, сколько еще лекций смогу выдержать. Начиналась зима, и в воздухе витал приятный холодок, который начал мне нравиться, когда я стал старше. Когда я был младше, холодные утра были проклятием для меня, но теперь я находил их освежающими и бодрящими. Мне нужно было что-то, чтобы разбудить меня, а кофе не всегда помогал так хорошо, как мне бы хотелось. Я потер руки друг о друга, от холода кончики моих пальцев побелели, а в суставах появилась неприятная боль, я беспокоился о результатах контрольной. Моя школа находилась всего в пяти минутах ходьбы от моего дома, благодаря моему отцу, который переехал как можно ближе к школе, чтобы дорога не отнимала у меня слишком много моего учебного времени. Я прошел через парадные ворота школы, взглянув на знакомую вывеску с надписью «Сеульская средняя школа естественных наук». Это была школа для тех, кто хорошо разбирался в науках, и она была воротами в лучшие университеты страны. Я надеялся, что смогу поступить в Сеульский национальный университет, как мечтал мой отец, чтобы стать юристом или врачом. Я вошел в трехэтажное здание из красного кирпича и направился в свой класс, где мы с друзьями встречались перед школой. Как обычно, в такое раннее утро мы с Реуком были здесь единственными учениками. — Привет, Кюхён, — позвал Реук из-за стола, показывая свою обычную натянутую улыбку. Я улыбнулся в ответ и сел рядом со своим лучшим другом. — Ты сделал домашнее задание по математике? Рёук плюхнулся на стол с выражением поражения на лице. — Я пытался… Я закатил глаза и выхватил его книгу из сумки, перелистнув страницу, которую мы должны были закончить ко второму уроку. — Давай я сделаю за тебя, — предложил я. Реук благодарно улыбнулся мне. — Большое спасибо, ты спасаешь мне жизнь, Кю. — Да, да, — сказал я, быстро заполняя ответы. Математика всегда была моей сильной стороной, и мне действительно нравился этот предмет, к большому ужасу Реука. Реук и я заключили сделку: если я помогу ему с домашним заданием по математике, он поможет мне с моей биологией. Нам повезло, что мы оба так уравновешивали друг друга. Мы были друзьями уже добрых десять лет и знали почти всё друг о друге. У нас была такая дружба, о которой другие люди могли только мечтать. Впервые я встретил Реука, когда мне было семь лет. Он был новичком в нашей школе, напуганным и трясущимся. В то время он был брезгливым и трусливым, поэтому другие дети плохо относились к нему и часто обижали. Он был таким крошечным и жалким, что я не мог не попытаться помочь ему. С того дня, как я представился ему, мы были неразлучны, как две стороны одной медали. За эти дни он сильно повзрослел, но по-прежнему сохранял детские черты, а короткие и остроконечные темно-каштановые волосы не слишком украшали его юный вид. Он был почти моей противоположностью. Люди всегда говорили мне, что я выгляжу намного старше своего возраста. Реук предложил мне перекрасить волосы из черного в светлый, потому что это сделало бы меня моложе, но я посмеялся над этим предложением. Светлые волосы и я не могли бы быть хорошим сочетанием, я и так был слишком бледным, а мои глаза были слишком темными. Это, вероятно, просто заставило бы меня выглядеть неуравновешенным и больным. Дверь в класс распахнулась, и вошел Чхве Шивон, такой идеальный, что из него чуть ли не вылетали радуги — он был из тех парней, которые заставляют вас сомневаться в вашей жизни, просто входя в комнату. Он был сыном, которого хотел бы каждый родитель, хорош в спорте, учебе, красив с идеально завитыми каштановыми волосами, темными глазами и чертами лица, как в кино, высокий, богатый, религиозный, и в довершение всего, он был одним из самых приятных людей из всех, кого я когда-либо встречал. Я бы подумал, что он золотой мальчик, но я слышал, что его мать была настоящей стервой. Я был почти готов его ненавидеть, но он был настолько чертовски мил, что не мог не нравиться мне. Шивон послал нам свой фирменный привет, выглядя так, будто он только что сошел с подиума, несмотря на то, что на нем была такая же белая рубашка с пуговицами, тонкий синий галстук и темно-синие свободные штаны, как и на всех остальных. — Опять делаешь домашнее задание Реука? — спросил Шивон со смехом в голосе. — В третий раз за неделю, — сказал я, притворно вздохнув от разочарования. Я писал ответы на странице, наполовину обращая внимание на разговор Шивона и Реука. — Почему бы тебе просто не нанять репетитора? — спросил Шивон, нахмурив брови, — Я уверен, что репетитор смог бы тебе помочь, и тебе больше не пришлось бы просить о помощи Кюхёна. Реук слегка фыркнул и положил подбородок на ладони: — Я хотел. Я даже говорил об этом с мамой, но она сказала, что это слишком дорого. — Но это же твое образование, — запротестовал Шивон, сбитый с толку. Реук игриво посмотрел на Шивона. — Да, Чхве Шивон, не все могут быть такими богатыми, как ты. Шивон смущенно пробормотал что-то себе под нос. Он огорчался всякий раз, когда перед ним поднимался вопрос о его богатстве. — Должно быть, хорошо быть богатым, — размышлял Реук, грызя кончик своей ручки, — Вот бы и у меня было столько денег… Я бросил взгляд на Реука, прежде чем вернуться к своему занятию. Реук всегда мечтал родиться в богатой семье. С самого детства Реука, его семья была достаточной бедной, и его отец, казалось, никогда не мог найти постоянную хорошо оплачиваемую работу. Его отец был слишком добрым, и из-за этого его всегда использовали в своих интересах — на самом деле, этим он напоминал мне моего друга Сонмина. Прозвенел звонок, и я встал со стула, пошёл в свой класс и подошёл к своей скамейке в конце комнаты. Рядом со мной на скамейке не было никого — к сожалению, Реук не был в моем классе биологии, чтобы помочь мне. Когда вошел учитель с тестами в одной руке и дымящимся кофе в другой, у меня в животе поселилось тяжелое нервное ощущение. Я ерзал на стуле, пока учитель ходил по рядам, раздавая листки с проверенной контрольной под стоны учеников или их радостные возгласы. Учитель биологии, мистер Квон, неодобрительно хмыкнул и положил бумагу на стол Хичоля, стоящий по диагонали к моему. Я с интересом посмотрел на его листок и увидел большую красную цифру «40», обведенную вверху страницы. Я посмеялся над его невнимательностью. Хичоль был из тех людей, которых обычный добропорядочный гражданин старался бы избегать любой ценой. Его волосы были выкрашены в шокирующий рыжий цвет, конечно, вопреки протестам учителей, которые, в конце концов, сдались и позволили ему оставить такую прическу. Он проваливал почти каждый урок, который посещал, но чаще просто не находил времени, чтобы появиться на уроках. Всякий раз, когда он приходил на урок, всё, что он делал, это возился со своим галстуком и бесконечно смотрелся в своё маленькое зеркальце, которое он всегда носил в кармане. Понимал ли он, что растрачивает свою жизнь попусту? Считал ли он, что это было круто? Хичоль, услышав мою усмешку, откинулся на спинку стула и поймал мой взгляд, посылая мне нахальную ухмылку. Я закатил глаза и отвернулся, не желая иметь с ним ничего общего, и вместо этого наблюдал, как учитель приблизился к моему столу. Он со вздохом положил бумагу на мой стол. — В следующий раз работай усерднее. Это не соответствует твоим обычным стандартам. Я сглотнул густой ком в горле и перевернул листок с тестом, закусив губу, когда увидел результаты. Мне удалось набрать только 73 балла. Я судорожно вздохнул и подумал о том, как отреагирует на это мой отец. Ему бы это совсем не понравилось. Хичоль снова повернулся ко мне и уставился на мой результат с широкой насмешливой улыбкой, прежде чем закатить глаза и усмехнуться, подражая мне. Я сжал кулак под столом и стиснул зубы, используя каждый дюйм своей силы воли, чтобы не ударить его прямо сейчас. Весь урок я сидел с опущенной головой, стыдясь того, как плохо я написал. Как бы я ни старался, я всё ещё не мог получить оценку, которая удовлетворила бы моего отца. После того, как урок закончился, я вышел из класса и направился в кабинет математики, радуясь, что хоть там я что-то понимаю. — Эй, семьдесят три! — раздался досадно знакомый голос. Я глубоко вздохнул и попытался успокоиться, прежде чем повернуться и посмотреть на Хичоля. — У меня есть имя, — процедил я, стараясь казаться как можно более спокойным. Хичоль только пожал плечами и поправил прическу. — Имена трудно запомнить. — А моя тестовая оценка не такая? Хичоль лишь рассмеялся и повернул голову в сторону, изучая себя в отражении в окне. Я вздохнул. — Так что тебе нужно? — Что ты имеешь в виду? — спросил Хичоль, выглядя искренне озадаченным. Я послал ему взгляд, говорящий: «Ты что, шутишь?» — О, да, — просветлел Хичоль, наконец вспомнив, почему привлек мое внимание, — Ты занят после школы? Я послал ему подозрительный взгляд. — А что? — Не знаю, просто мне скучно, — ответил он прямо, теперь осматривая свои ногти. Я тупо уставился на Хичоля, пытаясь понять, что происходит и почему, черт возьми, он разговаривает со мной. — Без обид, — медленно сказал я, — Но причем тут я? Хичоль склонил голову набок и криво улыбнулся мне. — Потому что я нахожу тебя интересным, вот и всё. Похоже, мистер Совершенство не так уж и совершенен, если судить по результатам теста. Я резко повернул голову и посмотрел Хичолю прямо в глаза. Он ничуть не смутился и лишь улыбнулся. Я недоверчиво рассмеялся, прежде чем развернуться на каблуках, и тяжелыми шагами побрел на следующий урок. К моему раздражению, я услышал стук начищенных каблуков Хичоля, следующих за мной. Как бы он меня ни раздражал, я должен был признать, что у него был хороший стиль. Я резко остановился, прежде чем снова развернуться и столкнуться лицом к лицу с Хичолем, наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. — Почему ты идёшь за мной? — Я уже говорил тебе, — протянул Хичоль так, как будто я умственно отсталый, — Потому что мне скучно, ты интересный, конец истории. — Послушай, Хичоль, — процедил я, — Я уверен, что ты… очаровательный человек и всё такое, но я буду честен и скажу прямо. Я хороший ученик, а ты — никудышний. От таких, как ты, одни проблемы, так что мы просто несовместимы. — Оооо, — ухмыльнулся Хичоль, — Вот оно. Знаешь, эта твоя язвительность делает тебя интересным. Ты кажешься таким отличным образцовым учеником, но внутри у тебя просто буря… — Просто… пожалуйста, оставь меня в покое, извини, — сказал я отрывистым голосом, просто желая попасть в класс и забыть, что мы когда-либо разговаривали. Хичоль надулся, но изящно махнул рукой в мою сторону, как бы говоря, что дал мне разрешение уйти. — Ага-ага. Высокомерный ублюдок.***
Я волочил ноги по асфальту, стараясь посильнее оттянуть время, прежде чем мне придется встретиться лицом к лицу с отцом. Я знал, что он уже видел мой результат контрольной, черт возьми, он, вероятно, увидел мой результат еще до того, как его увидел я сам. Я склонил голову, уставившись в пол, и открыл входную дверь, направляясь в гостиную, где, как я знал, он меня ждал. Мой желудок сжался от стресса и страха перед тем, что вот-вот произойдет. Каждый раз, когда я проваливал тест, отец порол меня. Иногда это было десять, иногда пятнадцать или даже двадцать ударов, если он был в плохом настроении. Как я и предсказывал, мой отец сидел на черном кожаном диване посреди комнаты лицом ко мне. — Прости, — сказал я тихо. — Так я тебя воспитал? Он зарычал и встал лицом ко мне. — Хочешь быть неудачником? Я уставился себе под ноги и прикусил губу. — Нет, сэр. Я уже чувствовал, как мое тело трясется от страха, но изо всех сил старался не показывать этого. Я знал, что это только еще больше разозлит его, если он увидит, как его единственный сын съежился. — Как ты собираешься попасть в Сеульский университет с такими результатами? — закричал отец, слюна слетела с его губ, вздулись вены на лысеющей голове, — Я одеваю тебя, кормлю тебя, воспитываю тебя, и вот как ты мне отплачиваешь? Я лучше большинства родителей, но, очевидно, ты этого не ценишь. Ты такой привилегированный, но ты не видишь этого! Что ты хочешь, чтобы я сделал? Хм? — спросил он, ударив меня по голове ладонью, — Ты хочешь, чтобы я запер тебя, чтобы ты мог только учиться? Тебе повезло, что иногда ты можешь проводить время со своими друзьями. Некоторые другие родители твоих одноклассников вообще не выпускают своих детей из дома! Я держал голову опущенной, пока он без конца разглагольствовал о том, что я неудачник и недостаточно усердно работаю. Молчать было легче, чем сопротивляться, я знал это по опыту. — На пол, — скомандовал он, выходя из комнаты за тростью. Мое тело напряглось, когда я опустился на колени и склонился вперед, опираясь руками о пол, готовясь к жгучей боли. Мой отец вернулся с тростью и прислонил ее к моим бедрам, как бы прицеливаясь, затем размахнулся, с силой ударив по ним, заставив меня вскрикнуть от боли. Хотя мой отец был меньше меня, он был намного сильнее, чем выглядел. Он непрерывно ударял меня шестнадцать раз, прежде чем сдался и вышел из комнаты, хлопнув дверью за собой. Я сморгнул слезы боли на глазах и ровно выдохнул, пытаясь восстановить самообладание, прежде чем встать. Мои бедра болезненно пульсировали, когда я коснулся спинки стула, когда сел за учебу. Мне предстояла долгая ночь.