"Видящий". В плену у чудовища

Поиски не прошли даром. В одном из старинных, потрёпанных временем свитков взор Тобиас зацепился за упоминание одного редкого артефакта, и дроу очень воодушевился. Вот только некоторые символы и слова были навсегда уничтожены веками. Пришлось тёмному поднапрячься и способом проб и ошибок подбирать правильные символы. Да, долго, да, кропотливо, но итог стоил всех потраченных сил и времени. Годы идут, Лай становится сильнее, неприступнее и увереннее, давняя мечта ускользает из его рук. «Он точно станет моим!» — думал воодушевлённый Тобиас и с двойным усердием брался за работу. Магистр Виардай был в восторге от пары Лая и Шоуиса, они делали колоссальные успехи. В юном светлом студенте чувствовалось стремление, сила, упорство и чёткость действий. Дроу всегда был спокоен, собран, сосредоточен и немногословен. На них маг и делал больший упор. Другие его разочаровывали, нет, не в плане силы, конечно, с этим было всё в порядке, а в неумении работать в паре и подстраиваться: шумят и балуются, у близнецов один ветер и шутки в голове, причём в основном пошлые, Риарис выскочка и зазнайка, богатенький и избалованный сынок, не терпящий никого и никаких возражений, Рикосс… Ну, он смышлённый и усердно старается, но до двоих любимчиков ему далеко с таким партнёром. А другого нет. И вот что, прикажете, делать?! Маг жизни в школе магии получил сразу двух студентов. Магистр Паулас из дома Строум был несказанно рад. Никто не знал, почему с каждым годом магов жизни рождалось всё меньше и меньше. Это же такая сила! Но и огромная ответственность. Только высшие и сами маги знали, что этой силой можно было не только оживить. Её второй, зеркальной сторой была способность полностью противоположная — смерть. Нити жизни очень хрупки, оборвать их не составит особого труда, но будет дорого стоить. А вот правильно и аккуратно соединить разорванную нить довольно сложно. Здесь поможет только практика, знания и способности. Студент по обмену — светлый эльф — кое-что уже умел. Как он сам сказал учителю, его немного обучали дома. А вот второй, Вихлай из дома Фарх, был совсем сырым. Его магия изначально была крайне мала, сфера тускло поблёскивала под его руками, но год назад, к его совершеннолетию, к пятидесяти годам, если кто забыл, она внезапно засияла ярче. Поэтому радостные родители отправили не менее счастливого отпрыска в школу. И на данный момент магистр Паулас занимался со своими двоими студентами теорией и изучением записей и основ. — Научиться видеть и чувствовать нити — это разные вещи, — вещал Паулас. — Видеть можно сразу, а вот ощущать… Представьте, что у вас перед глазами совершенно одинаковые на вид нити. Которую нужно соединить с которой? Ученики пожали плечами. — Вооот! Никак не узнаете, если не почувствуете! Их энергия отличается, пусть незначительно, еле уловимо, но она разная. Это и подскажет вам правильный ответ. — А если соединить разные? — прозвучал вопрос. — А если тебе поменять местами руку и ногу? — ответил вопросом на вопрос магистр. — Эмм… Это ужасно. — И здесь так же. Они не приживутся. В лучшем случае, произойдёт выброс несовместимых потоков энергии, и мага или же живой организм может поколечить. — А в худшем? — спросил Лорелай. — А в худшем, юноша, нить истлеет. — И что это значит? — это уже Вихлай подал свой голос. — Скажите, что делают с телом почившего дроу? — Сжигают, — хором ответили ученики. — Зачем? — допрашивался маг. — Чтобы он не смог ожить. Чтобы некроманты не смогли использовать. — Так и здесь: гибель нити жизни означает полную и безвозвратную смерть живого. — Это и есть другая сторона нашей магии, да? — Да, Лори, это так. Одним своим движением мы можем как оживить, так и умертвить навсегда. Поэтому магия жизни так сложна, опасна и бесценна, — закончил лекцию магистр. Лорелай шёл в его «личный» корпус «видящих» и усиленно думал. Его бровки напряглись, губы сжались в тонкую линию. Из головы никак не выходили эти нити. «Очень похоже на то, как я вижу ауры. Только здесь не нити, а точки, можно сказать. Всполохи, вкрапления, огоньки, языки пламени — и так называют. Они все индивидуальные, разных цветов и оттенков, однотонные, разноцветные, радужные, тусклые и яркие. Но есть одно общее — определённый цвет означает что-то одно. Серебро, например, — это сильная симпатия, а вот золото… так горит настоящая любовь. Интересно, каким цветом сейчас бы была аура у Ивелиаса?» — всю дорогу думал Лорелай. «И у «видящей» магии тоже есть обратная сторона, » — заметил Лай, вспомнив про первое утро после его свадьбы. И правда, всё должно быть уравновешено. Вихлай был из семьи мастеров мебели. Семья Фарх прославилась и качеством, и отличной быстрой работой, и добротной мебелью. Заказы сыпались, лиеры множились, родители пожертвовали школе энную сумму, несказанно обрадовав этим директора. Вахлай так же жил на втором этаже, его комната была под номером шесть. — Обожаю это число! — как-то сообщил Лаю об этом сосед. Так-то дроу был нормальным, вот только вешались на его многие, узнав, что Вахлай маг жизни, да еще и богатенький. А он и не отказывал, окрылённый повышенным вниманием к его скромной персоне. Поэтому Лорелай не раз и не два наблюдал, как из его комнаты с утра пораньше выныривает очередное новое лицо. — Снова новенький? Не надоело ещё парней менять? Скоро во всей школе не найдётся и десятка, кто не побывал на твоём члене! — с усмешкой спросил однажды король. — А я что? Я ничего! Они сами приходят, соблазняют и в постель зовут. Ну я же не дурак отказываться! Вот! — оправдывался Вихлай, немного жестикулируя руками. Рикосс и Шоуис не спешили сближаться, хотя явно нравились друг другу. Лорелай был рад, эти двое стали хорошими и верными друзьями для него. Рикосс неловко краснел при виде дроу, а Шоуис немного приподнимал уголки губ, смотря на полукровку. Для него эта была полноценная улыбка, как успели заметить эльфы, ведь Шоуис был постоянно спокоен и уравновешен. Казалось, его ничего не сможет смутить или вывести из себя. Даже когда он узнал, что Лори — это король Гределенса, его реакция была более чем спокойна. А его шрам лишь придавал ему некий шарм. Шоуис однажды рассказал, как получил его. — Я заступился за младшего брата. И в драке меня порезали. Мелкий до сих пор извиняется, когда меня видит. Но я его не виню, это же не он сделал. А те отморозки всё равно получили сполна и по заслугам. И Лорелай ему поверил, с его-то ростом и телосложением! Даже спросил, может ему лекаря королевского предоставить, но дроу только отмахнулся. — Он мне не мешает. Привык уже. Да и Рику он нравился таким, какой есть. Через пару недель Паулас приступил к практическим занятиям. Для начала нужно было оживить обычный увядший цветок. Магистр поставил перед учениками два горшка. — Цветок мёртв? — Нет, в нём ещё теплится жизнь. Правда слабая, — увидел еле трепыхающуюся необычную ауру Лай. — Молодец. Присмотритесь внимательнее. Что видите? Студенты начали изучать свой горшок с растением. Несколько нитей были порваны, и лишь одна тонюсенькая ещё держалась за жизнь своими цепкими корнями, понял король. Всего нитей было три. Четыре конца обломаны, и одна целая. Лай коснулся половинки и прикрыл глаза. Ощущение покалывания прошло по пальцу. Он нашёл второй кончик и тронул его, теперь его руку обдало небольшой теплотой. «Нет, эти не подходят. Они разные, » — подумал Лай. Он нашёл две половинки одной целой нити и соединил их, сосредоточившись и посылая через кончики своих пальцев энергию жизни. Нить немного сверкнула и ожила. С другой полунитью эльф проделал то же самое. А в целую, но такую тонкую — немного вплёл своей жизненной силы, укрепляя. К его удивлению и радости Пауласа перед Лорелаем расцвёл прекрасный, пышащий жизнью цветок сиреневого цвета. — Молодец, Лори! — магистр был очень доволен. — С первого раза получилось! Таких цветков Лай ни разу не видел, но Фиарр немного рассказывал о нём. Этот цветок необычный и очень редкий. Цветёт он лишь в двух местах огромного Гределенса — на самых высоких вершинах снежных гор — Нира и Тира. Достать его сложно, найти ещё сложнее. Не один дроу погиб при его поиске. Вот и всё, что знал правитель. «Интересно, откуда у магистра они?» — подумалось светлому. Вскоре и Вихлай справился со своей задачей. В горшке у него тоже был сиреневый редкий цветочек. — Это же… — восхитился дроу, не веря своим глазам. — Да, Вихлай, это то, о чем ты подумал. Это Сиреневый цвет. И они теперь ваши. Лорелай аккуратно и нежно коснулся стебля, и он вдруг потянулся к нему. — Ой! — вскрикнул от неожиданности эльф. Паулас рассмеялся с его реакции. — Лори, ты знаешь, что это за цветок? — спросил маг. — Немного, мне Фиарр про него вскользь рассказывал. — А про его свойства знаешь? — не унимался магистр. — Нет, — честно ответил студент. — А я сейчас расскажу, — улыбнулся Паулас. — Это не просто красивый и редкий цветок. Он имеет душу. Ходят легенды, если дать ему имя, он останется с тобой на всю жизнь и будет оберегать хозяина от бед. Никто полностью не знает точных свойств этого удивительного цветка, его редко кто может достать. Некоторые говорят, что он исцеляет от всех болезней, кто-то, что он может предупредить об опасности, еще я слышал, что цветок может помочь найти истинную любовь… Если Сиреневый цвет не захочет, он не покажется никому. Но если цветок признает своего хозяина, — сделал небольшую паузу маг, — тогда станет другом и помощником навсегда. Говорят, что только высшие и маги жизни могут поддерживать Сиреневый цвет, не давая ему зачахнуть. Но он погибнет, когда умрет его хозяин, — закончил рассказ Паулас. Лорелай слушал внимательно, а потом посмотрел на горшок с интересом. «Сирения. Я назову тебя Сирения. Ты такая красивая, » — подумал эльф про себя и искренне улыбнулся, даже не понимая, почему выбрал такое имя. И тут произошло чудо. Цветок зашевелился, тряхнул лепестками, его корни показались из сухой земли и… потянулись к Лаю. Он, как завороженный, протянул руку навстречу и коснулся своей Сирении, а та, не долго думая, выбралась из горшка и уютно устроилась в хрупкой ладошке. Тепло и мелкое покалывание прошли по ней, напомнив Лорелаю в этот момент о том, как появился его супружеский браслет. Он ненароком дотронулся второй рукой до запястья и тяжело вздохнул. Грусть и воспоминания затопили сердце. Сирения подняла свою «голову» и перебралась на браслет, обвила тусклую полоску собой. Этот жест был полон нежности, и Лорелай почувствовал, как ему передаётся тепло и поддержка, а в голове зазвучал тоненький приятный голосок: «Всё будет хорошо, мой любимый хозяин.» Лай удивился и мотнул головой, он снял перчатку и посмотрел на своё запястье. Сирения полностью скрыла собой брачный браслет. — Ничего себе! Как тебе это удалось? — воскликнул Вихлай. — И правда, Лори, так быстро получить полное слияние с Сиреневым цветом никому ещё не удавалось, — поддержал ученика Паулас. — Даже у меня ушло больше недели. Ты действительно сильный маг жизни. Поздравляю. Так у Лая появился новый друг, защитник, любимый питомец, который на всю жизнь останется с ним. Летели дни и недели, учёба захватывала. Лай пробуждал свою силу, подчиняя её себе, уверенно учился владеть и видеть, познавая новое и интересное. Сирения облюбовала новое место, прочно поселившись на запястье, и Лай иногда не носил перчатки. Они общались ментально, узнавая друг друга. Сирения была любознательна и очень любопытна. В королевстве тоже было спокойно. Траур давно закончился, Праздник урожая прошел отлично, Борелл души не чаял в своём супруге. Дядюшка куда-то пропал, почти не появляясь дома, чем несказанно радовал Лорелая. Но, как говориться, перед бурей всегда наступает затишье. Вестник пришёл неожиданно. Лай уже заканчивал второй год обучения. Мидлай просил срочно приехать в замок, ничего толком не объяснив. Счастливый Креф домчал за час с ветерком. Лорелай уже спешился и быстрой походкой направился в дом. В кабинете Грендел навесил полог тишины, Пилиграс и Мидлай начали рассказ. — Был замечен всплеск необычной магии, — начал Мидлай. — Где точно — неизвестно, но сила была мощная! — И что это значит? — не понял король. — Не знаю, но Грендел говорит, это не к добру. Эльф перевёл взгляд на королевского мага. — Не знаю точно, но у меня плохое предчувствие, мальчик мой. — Когда это произошло? — Две недели назад, — ответил Грендел. — А почему я узнаю об этом только сейчас? — удивился светлый, и его голос стал жёстким. — Хотели проверить для начала, — ответил названный отец. Лай призадумался, но его осторожно прервали. — Это не всё. «Моор, что ещё?» — подумал правитель. — В одном из городов появился дроу без капли магии. — Что? Но… как? — опешил эльф, выпучив свои небесные глаза. Лорелай не зря так отреагировал. Никогда ни один эльф на свете не рождался без магии. Абсолютно в каждом билась сила. Это просто было невозможно! — Мы не знаем. Он сказал, что его вырубили, а очнулся он уже непонятно где и без толики своей магии. — Это невозможно! — воскликнул эльф. — Мы тоже так думали, Лорелай. Но я проверил его не один раз, — ответил с грустным вздохом Грендел и протер усталые глаза. — Из него как будто всю силу высосали. Живьём. Причём без разрешения и грубо. — Где он? — Здесь, в замке. — Приведите. Не ожидал Лай такого увидеть. Перед ним стоял растерянный, испуганный, забитый дроу. Будто жизнь утекла, мир поблёк пред его очами. Тусклые глаза смотрели с обречённостью, руки мелко тряслись, взгляд бегающий, плечи осунулись. — Я будто голый в огромной толпе, мой лорд. Младенец, — безжизненно говорил он. Даже его аура соответствовала — она плакала вместе с ним. Он толком ничего не помнил, как и сказал маг. Шёл по делам, потом темнота, очнулся в совершенно другом месте через сутки и уже без магии. Кто? Зачем? Почему? А главное КАК это сделали? Целое море вопросов, на которые не было ни одного ответа. В тёмной пещере горели безумные глаза. Раскаты радостного хохота отбивались от стен и отзывались эхом. Он сам не мог поверить своему выпавшему счастью. Сунув дрожащую руку в карман, мужчина достал какой-то предмет. Подержал немного, приходя в себя, и посмотрел на свою ладонь. Ещё час назад это был простой маленький камень, похожий на капельку воды или слезу, а сейчас он подсвечивался. Тускло, не ярко, немного совсем, но светился. — Я смог. У меня получилось. Это оказалось так легко… И эхо снова подхватило громкий жуткий хохот, разнося его по всей пещере.