Sehnsucht

Терзание Это то, что было. Италия Первое, что делает Норико - заказывает билет на самолет в Италию. Она не утруждает себя использованием фальшивых документов или сокрытием следов своей деятельности. В этом нет смысла. Что касается денег, ну, она накопила приличную сумму на банковском счете, который убедила родителей открыть, когда ей было пять лет. В самолете Норико прислонилась спиной к неудобному креслу и потерла виски. Какая-то часть ее знает, что она ведет себя неразумно и глупо. Другой части все равно. — Будь осторожнее в этот раз. Ты, к сожалению, всегда была мягкой, когда дело касалось... — Я знаю, — шепчет она себе, так тихо, что почти не слышит себя. — Я знаю. Норико закрывает глаза и видит сны. Пламя Синтия родилась третьей дочерью босса семьи Червелло и влиятельной графини. Ее старшие сестры прирожденные, энергичные и пылающие Солнца. — Я не знаю, что произошло, — бормочет ее отец, думая, что Синтия его не слышит. — Учителя говорят, что она вообще не обладает Солнцем. Ее мать сжимает руки. — Мне так жаль, — говорит она, словно это её вина. — Мы можем как-то изменить... — Нет, тип пламени - врожденный. — Задумчиво нахмурившись, отвечает отец. — Наши врачи считают, что это какая-то особенность. — Особенность? Как у мисс Сары - менять тип? — Да. У нее вообще нет никакого Пламени. — Тогда что... что это за серебряный свет? Что она может делать? — Пока неизвестно. Это что-то новое. Такого еще никогда не было в этом мире. Они называют её Луной. Елена На балу, когда им было по десять лет, Синтия встретила Елену. Или, вернее, она читала книгу в углу, когда чья-то тень упала на страницы. — Пс-с! — Красивая девочка со светлыми волосами и голубыми глазами ярко улыбнулась ей. — Хорошая книга. Синтия моргнула. — ... да, хорошая. — Я Елена, — говорит она, протягивая руку. — Как тебя зовут? — ... Синтия. — У тебя красивые волосы, — делает комплимент Елена, улыбаясь бледно-розовым локонам, которые её мать считала неприятными, а сёстры детскими. — Можно я заплету их? Синтия нахмурила лоб, колеблясь. — ... хорошо? Елена засияла. — Отлично! — Совершенно не обращая внимания на своё дорогостоящее золотое платье, она уселась рядом и принялась заплетать пряди волос. Так, вспоминая хорошие книги, жалуясь на строгих отцов и заплетая друг у друга волосы, они стали лучшими подругами. Прошли столетия, а Норико до сих пор не может понять, как это произошло. Разрушение Когда Синтии исполнилось четырнадцать, враждебная семья решила больше не терпеть презрения её отца. Чистая удача, что в ту ночь она осталась в особняке Елены - это был первый раз, когда её родители разрешили остаться на ночевке у кого-то. Остальные члены относительно небольшой семьи Червелло не были такими удачливыми. За восемь часов Синтия осталась сиротой. Синтия плакала, прижимаясь к плечу Елены. Услышав о произошедшем, герцог и герцогиня с благосклонностью разрешили лучшей подруге их дочери оставаться с ними, пока она не будет готова уйти. Несколько недель спустя, когда союзники бывшей семьи Червелло привели Босса, ответственного за уничтожение её семьи, и заставили стать на колени перед ней, Синтия вынесла свой первый приговор. Мстители Синтия находит свое Небо в харизматичном и понимающем Джотто. Елена находит свое предназначение в развитии Вонголы. У них обеих свои уникальные таланты. В возрасте семнадцати лет Силы Синтии достигают такого уровня, что она становится широко известной как самая беспристрастная и справедливая Судья по всей Италии. Елена находит общий язык с теми, кому они пытаются помочь, искренне сочувствуя каждому, чьи сердца нуждаются в поддержке. Дети тянутся к ней, а взрослые исповедуются. Встреча — О, Синтия, ты не поверишь, кого я встретила сегодня на балу. — Елена мечтательно вздыхает, прижав руки к груди. — Любовь всей твоей жизни, — насмешливо бросает Синтия. Елена краснеет до кончиков волос и бросает в неё подушку. — Синтия! — Что? По выражению твоего лица я бы сказала, что я права. — Она уворачивается от подушки. — Деймон - не любовь всей моей жизни. — Пока что. — Синтия понимающе улыбается. За свои слова она получает еще одну летящую в неё подушку. — Все не так, — хмыкает Елена. — Просто... я никогда не встречала человека, который бы так разделял мои взгляды. Даже ты не разделяешь, а ведь ты моя лучшая подруга! Синтия смеется. — Я Судья, Елена, я не могу быть предвзятой. — Знаю, знаю. — Представь нас позже, — предлагает она, начиная писать письмо Джотто. — Мне нужно провести стандартный разговор "не-смей-причинять-ей-боль". — Мы даже не встречаемся! — Как скажешь... Штаб Норико вскочила на ноги, задыхаясь, и тут же поморщилась, когда в голове снова застучало. Эта головная боль скоро перерастет в мигрень. Прежде чем покинуть аэропорт, она заходит в женский туалет и обмывает лицо водой. Когда следы слёз становятся незаметными, она выходит наружу и поднимает руку, чтобы остановить такси. — Куда? Адрес легко соскользнул с ее языка. Она не колеблется ни секунды. Через пятьдесят минут Норико расплачивается с водителем и выходит из машины. У неё на лице легкая, естественная улыбка. Никто не задает лишних вопросов, когда она начинает идти по оживленным улицам. Через два квартала, поворот налево, вперед на пять кварталов и за угол. Здесь тепло, гораздо теплее, чем в Намимори. Ветерок развевает ее волосы, платиновые, а не розовые. В витринах магазинов ее глаза сине-серые, а не серебряные. Ее кожа бледная, а не почти жемчужная, как в последние годы жизни Синтии. На ней простой синий сарафан, а не струящиеся белые одеяния. Норико останавливается в квартале от штаб-квартиры Вонголы и холодно улыбается.