A whole

      Boadicea — Enya              — Дорогой, ты выпил таблетки? — обеспокоенно спрашивает женщина, смотря из проема двери на своего сына. Его комната снова выглядела неаккуратно: одежда лежит, пусть и маленькой стопочкой, на столе у стены слева, стул напротив кровати, что находится около окна спинкой к нему, рядом на комоде две кружки — одна пустая, другая полная, с остывшим чаем. Само окно было раскрыто нараспашку. Ветер развивал легкую, короткую тюль, пуская ее волнами по воздуху. Все выглядит вроде нормально, но не в порядке.              — Хорошо. Но сначала я хочу поговорить с Чонгуком. — отвечает молодой парень, тяжело взглянув на свою мать и сразу опустив взгляд на стул. Он выглядел грустно и подавленно, будто свет в жизни потух и остались лишь мотыльки с черепами на спинке и маленькие, яркие светлячки, кружащие в уголках сознания. Единственный, кто помогал ему выбраться из темного леса гнусных и печальных мыслей — парень лет двадцати, которого он знает с детства, в которого сейчас влюблен. Его имя Чон Чонгук.              — Тэ. Ты же знаешь, что я против. — чуть строго прозвучал голос. Госпожа Ким никогда не позволяла общаться с Чонгуком, всегда говоря, что он плохо влияет на Тэхена.              — Я знаю. Но мне сейчас так тяжело на душе. Он понимает меня так, как если бы я говорил с самим собой. — парень умоляюще смотрит на маму, глазами упрашивая разрешить.              — Это потому что ты пропустил прием таблеток. — скрещивая руки на груди, строго отвечает женщина.              — Прошу. Я очень скучаю по нему. — звучит жалобный голос с кровати.       — Хорошо… Ладно. Но сразу, как поговорите, пьешь таблетки. Я на кухне готовлю. Зови если что. — все так же непреклонно строго чеканит Госпожа Ким, закрывая дверь и уходя.              *15 лет назад*              — Добрый день, Госпожа Ким. Ваши документы об усыновлении готовы? — интересуется женщина престарелых лет.              Детский дом — это одновременно весело и грустно. Это яркое здание всегда наполнено весельем и смехом детей. Здесь много игрушек, забавных мультиков и песен. Но эти дети живут без любви родителей, без их ласки и защиты. Каждый из них очень в этом нуждается. И пусть дети кажутся счастливыми на вид, играя друг с другом, по-настоящему они становятся счастливыми тогда, когда приходят их, пусть и приемные, мама и папа.              Так в один из дней пришла молодая женщина, что была бесплодна, смотреть себе ребенка, что стал «непригодным» для родных родителей. Проходя по игровой площадке и наблюдая за каждым, она замечает мальчика лет пяти, который тихо болтает сам с собой, играя в песочнице с лопаткой и ведерком. Песочные замки у него получались прекрасные, высокие. По самое детское колено.              Мальчик был тоже чудесен. Это подтвердилось после разговора Госпожи Ким с ним. Вежливости и уважения старшим ему не занимать. Он старался сохранять свою одежду чистой, аккуратной и опрятной, даже активно играя и бегая. Если же падал, то старался отряхнуть пыль и грязь так, чтобы ее не было заметно после. Как истинный джентльмен, пропускал женщину вперед в проемах и на узких тропинках, чем несказанно радовал ее, почему она обещала в течение месяца навещать его, а после забрать к себе.              Маленький паренек не поверил. Многие так говорили, но воспитательницы отговаривали всех пришедших взрослых гостей. Он не понимал, чем он не нравится. Он всегда играл со своим лучшим другом Чонгуком, никогда ни с кем не дрался и вел себя хорошо. Поэтому надежда, что его вообще заберут, со временем ушла, оставаясь далеко в душе глубокой раной. Никогда не назвать никого мамой, не прийти после садика или школы и не попробовать специально приготовленный для него тост с джемом, не сказать слов любви родителю. Эти мысли причиняли боль, но Тэ смог ее заглушить. Ему помог Чонгук, что всегда слушал его, успокаивал своими теплыми словами, а после играл вместе с ним, веселя шутками.              Но эта женщина все же смогла внушить маленькую долю веры в то, что скоро она станет его мамой и они будут жить вместе. Госпожа Ким приходила каждый день после работы, лишь иногда пропадая на дня три. Слушала его рассказы о весело прожитом дне. Даже познакомилась с Чонгуком, пусть и говорила, что не всегда понимает, что он ей отвечает и показывает. Обещала пристроить Чона в хорошую добрую семью рядом, чтобы они вместе всегда могли играть в одном дворе жилого комплекса.              Так и произошло.              — Да. Много пришлось повозиться из-за того, что я не замужем. Но я уверена, что смогу вырастить хорошего и воспитанного молодого человека самостоятельно. — улыбнулась Госпожа Ким, смотря, как играет теперь уже ее сын.              — Хорошо. Я рада, что Вам одобрили опекунство. Но прислушайтесь к моим советам. Тэхен хороший мальчик, но со странностями. — последние слова говорятся шепотом, чтобы остальным был не ведан их диалог.              — Прошу прощения, но я разберусь сама. — свысока посмотрев на сотрудницу детского дома, женщина вручила необходимые документы ей в руки и направилась к мальчику сообщать радостную новость.              *Наше время*              Смотря на лениво плывущие облака, молодой человек мычал себе под нос мелодию, раскачиваясь из стороны в сторону в такт. Скоро должен прийти долгожданный гость, что давно не был у Кима. Парень уже представлял, как поцелует свою вторую половинку, почувствует знакомый запах духов с жасмином, ощутит чужое тепло и, наконец-то, поговорит по душам с самым близким человеком после матери.              Летний ветер вторил песню парня своими лёгкими порывами в такт, обдувая золотистую нежную кожу в доступных местах. Шум листвы ближайших деревьев, что только макушками показывались в оконном проеме, качались вместе с Кимом. От этой идиллии мозг разгружался и освобождался от груза мыслей, но тело напряжно ждало вибраций хлопнувшей двери, которая оповестит о приходе любимого человека.              Спустя десять минут спина чувствует непривычный жар и легкие касания пальцев накаченных рук.              — Тёни. — слышится нежное над правым ухом.              — Чонгук! — восторженно вскрикивает младший на пару месяцев парень, сразу обнимая пришедшего. Глаза быстро наполняются водой. Дамба выдержки ломается и впервые за долгое время Ким дает волю эмоциям, начав горько плакать в крепкое плечо.              — Тихо, тихо. Малыш, ты чего? — старший пугается такой реакции, сразу крепче прижимает к себе молодого парня, успокаивающе поглаживая вдоль позвоночника.              — Я… Я так скучал. — всхлипывая, пытаясь заглотить воздух, говорит Тэхен. Сжимает кулаками ткань футболки на спине старшего, боясь, что тот снова уйдет и больше уже никогда не вернётся к нему.              — Я тоже, Тёни. Я тоже. — Чон целует макушку, после рисуя дорожку до самого уха. Он чувствует, как тело в его руках начинает расслабляться от подобных действий, почему аккуратно отодвигает чужое лицо от своего плеча. Губы снова припадают к бархатной коже, рассыпаясь по лбу, раскрасневшимся щекам и носу. — Такой милый малыш и плачет. — легкое касание губ двоих парней заставляет обоих слегка улыбнуться нежной близости.              Через время Тэхен успокаивается от ласк второго. Поглаживания, легкий массаж спины крепкими ладонями, большое количество поцелуев по всем открытым участкам кожи и мурчание комплиментов тихо на ухо, чтобы слышали только они и даже стены о них не узнали, — действенное средство для Кима и его морального состояния.              — Может, у тебя что-то еще случилось? В крайний раз ты не был таким эмоциональным. — Чонгук снова интересуется причиной слез, чувствуя, что уже можно.              — У меня прогрессирует болезнь. Завтра я лягу в больницу. — снова глаза на мокром месте, снова в душе больно и тяжело, но в этот раз у Кима получается сдержать волну эмоций. — Я так не хочу туда…              Чонгук молчал. Положив руку на чужую щеку, он оглаживал под глазом большим пальцем, нежно улыбаясь. В голову не шли слова поддержки. Старший знал, что бы он не сказал, парень будет против его слов, против его поддержки, поэтому просто слушал.              — Там такие вредные врачи. Слишком много уколов и капельниц, слишком давящие стены. И пахнет хлоркой. — Тэхен утыкается в шею старшего, шумно втягивая запах жасмина, и закрывает глаза. — Там нет тебя. Нет твоих касаний, твоего голоса и этого запаха цветов. Я там всегда один.              — У тебя нет выбора? Надо ехать? — уточняет старший, наклоняя голову в сторону и открывая еще больше участков голой кожи, а когда чувствует поцелуи на ней, слегка улыбается.              — Нет. — парень ведет носом до самой линии скулы, а после грустно смотрит в глаза. — Я поеду, хочу этого или нет.              — Тогда на время, пока мы сейчас вместе, давай забудем об этом и насладимся твоим свободным временем дома. — предлагает Чонгук, чуть улыбнувшись.              — Давай. — сразу веселеет от идеи Ким и расплывается в улыбке. — Я за.              — Вот и отлично.              Оба сначала слушали рассказы друг друга о том, что они делали, как жили, пока были в двухнедельной разлуке. Тэхен больше всего рассказывал. И как он с мамой научился печь печенье, которое сразу же предложил Чонгуку после рассказа, и как ездил на горячие источники в Окайдо в Японию на три дня, и как впервые катался на лыжах, и как мама покрасила ему волосы розовой краской, но они передержали и теперь волосы красные, и еще много чего другого по мелочи. Чонгук же ответил, что был на подработках, чтобы денег хватило на все в новом учебном году в университете и не пришлось экономить, ведь его приемные родители, как он рассказывал, не такие богатые, как мама Тэхена. Ким относится к этому с пониманием и, чтобы неловкость не повисла среди них, предлагает включить музыку и потанцевать. Подключив дистанционно телефон к колонке, младший долго листает плейлист, пока не натыкается на одну из своих любимых песен «BTS — Sea». BTS — Sea       Как только ноты начинают сотрясать воздух в комнате, Чонгук встает с постели, протягивая руку Тэ. Парень хватается за шершавую ладонь, сразу приподнимаясь, а после становится напротив. Обвив руками чужую крепкую шею, смотрит пронзительно в глаза, улыбаясь.              — Наша песня. — улыбнувшись в ответ, говорит Чон, положив кисти на талию, нежно обхватив.              — Да. Мы впервые поцеловались под нее, а позже под нее же предложили друг другу встречаться. — чуть смеется второй.              — Забавно вышло. Одновременно выпалить и признание, и предложение. — уголки губ сами собой поднялись выше от нахлынувших воспоминаний. — Мы, как одно целое.              — Да. — тень грусти промелькнула в зрачках младшего, но сразу пропала, как только взгляд столкнулся с другим. — Одно целое.              Встав посреди комнаты, оба приблизились телами чуть ближе, начав кружить медленно вокруг своей оси и чуть покачиваться из стороны в сторону. Хорошие кадры из жизни появились и у Тэхена в голове, иногда сменяясь на более грустные, но такие же ценные. Поддавшись ностальгии, парни стали обмениваться самыми ценными воспоминаниями друг о друге. Вспомнился и момент их знакомства.              *16 лет назад*              Четырехлетний мальчик впервые узнал о всемирном празднике — 8 марта, почему решил нарисовать открытку маме. Рисовал на стене восковыми мелками, что нашел на мусорке около дома. Обои показались отличным холстом — мама каждый день будет видеть нарисованные цветочки, радоваться, да и подарок не затеряется нигде, всегда будет с ними. Но кто же мог знать, что мама совершенно не оценит такое искусство и будет недовольна? Все, кроме маленького малыша.              Взяв кожаный, армейский ремень, женщина одним замахом выбивает из рук все мелки, чем пугает мальчика.              — Что ты делаешь, тварь?! — в приступе ярости кричит она.              Громкий плачь испуганного Тэхена раздается по всей квартире. Маленькие ручки в месте удара стали розовыми, все больше наливаясь кровью. Он не понимал, за что его ударили и почему кричат. Подбежав к ногам женщины, он хватается за одну из них и громко хнычет, показывая кисть со зреющими синяками.              — Прекрати ныть! — снова удар ремнем. Бляшка от него проходится по спине мальчика. — Вечно ты ноешь! Никогда рот не затыкается! — в этот раз страдает хрупкое плечо и лопатка.              Визг с каждым ударом становился все громче и громче. Поняв, что мама не прекратит бить его, Тэхен ринулся бежать, сильно крича. В местах удара горела кожа. Где-то покров не выдержал силы и треснул. На светлой футболочке появились первые пятна крови.              Спрятавшись в гостиной за дверью, он надеется избежать ремня, но родитель его быстро находит и хлестает массивной кожей по лицу, разбивая губу и щеку изнутри. Металлический вкус мгновенно появляется во рту. Он неприятен, отдает соленым. От него начинает тошнить. Маленькая подушечка в области рта сильно кровоточит, разбрызгивая небольшими, редкими каплями по воротнику и грудке футболки кровь.              Догадавшись об открытой двери, малыш бежит туда и сразу выскакивает на улицу, где уже встречает прохожих. Те незамедлительно оказывают помощь, спасая от злобной матери.              Множество незнакомых людей жалеют его, говоря о том, какая же у него плохая мама, что каждый раз бьет его до изнеможения или кровянистых ран за каждый проступок. Ведь ему всего четыре, он не может всего знать и ему хочется веселиться. Далее сбор всей одежды и пары игрушек, долгая дорога до другого конца города. И вот, — детский дом. Но и там не лучше. Никто не подходит к нему из-за его молчаливости и боязни что-то сделать не так, тем более на новом месте. Одиночество и грусть окутывает маленькое сердечко. Да, его мама била, ругала, но она всегда разговаривала с ним и иногда жалела. Здесь же он не получил ничего из того, что было. Ни избиений, ни ласки. Это и хорошо, и плохо. Детей слишком много, чтобы несколько воспитателей смогли уделить всем должное внимание, подарив нежность и тепло.              В один из солнечных дней, когда всех выпустили погулять после недели дождей, Тэхен все так же сидел в песочнице с ведерком и лопаткой и строил песочные замки.              — Привет. А что ты делаешь? — слышится сбоку детский голос какого-то мальчика. Тэхен молчит. Он лишь оглядывает подошедшего, а после снова принимается за стройку.              — У тебя такие высокие замки! Научи меня такие же делать. Пожалуйста. — просит малыш, заинтересованно разглядывая фигуры из песка.              — Хорошо. — отвечает Тэ. Это было его слишком любимым занятием, отчего он просто не смог продолжить молчать и не начать говорить о строительстве своих замков.              — Ура! Я Чонгук. А ты? — присаживаясь на корточки рядом, интересуется Гук.              — Тэхен. — все так же однозначно отвечает мальчик, опасаясь сказать лишнее.              — Я не выговариваю букву посередине твоего имени. Не умею. Буду звать тебя Тёни. Можно? — неловко, смущаясь говорит Чон, чуть покачиваясь из стороны в сторону.              — Можно. Мне нравится. — чуть улыбнувшись, Тэхен уже обращает внимание на Чонгука, смотря в глаза.              Малыши играли и болтали, строя все больше и больше замков. Тэхен делился секретами строительства, рассказывая о каждом шаге, который делает. Чонгук же был хорошим и послушным учеником. Нахмурив темные бровки и надув деловито губки, он выполнял каждое поручение нового знакомого, стараясь строить строго по сказанным инструкциям.              *Наше время*              — Я был так покорен своим прозвищем. Оно тогда мне очень понравилось. И сейчас нравится. Похоже на имя медведя игрушечного. — чуть смеясь, говорит Ким. Воспоминания о родной матери уже были расплывчаты. Он лишь помнил о том, что она больно била его ремнем и все. Но что ярко остается в памяти младшего, так это образ маленького Чона, что вместе с ним строит замки в песочнице.              — Ты и сейчас словно медведь. Мне с тобой очень уютно. — улыбаясь, Гук чмокает нежно носик другого. — Хочу полежать со своим медведем в обнимку.              — Можно организовать. — Тэхену все еще забавны все милые вещи, исходящие от старшего, отчего даже пробирает на смех, но он очень ценит каждое подобное высказывание и действие, ведь слишком влюблен в этого парня.              Оба укладываются в кровать. Умостившись плотно друг к другу, они молча лежат, просто наслаждаясь компанией. Тэхен снова втягивает аромат духов и естественный запах тела полной грудью. Бушевавшее море мыслей, негативных чувств и эмоций, что были до сегодняшней встречи с Чонгуком, будто и не было. Внутри снова штиль и корабли умиротворения снова плавают по спокойной воде души, вырисовываясь в прекрасный пейзаж. Молодой человек надеется, что это продлится как можно дольше.              — Помнишь, как мы сильно поссорились? — спросил парень, отстраняясь немного, чтобы видеть лицо другого.              — Конечно помню. — Чонгук улыбнулся.              — Я тогда сказал тебе столько всего… — грустно отвечает Тэхен.              — Не переживай, это уже в прошлом. — парень невесомо провел рукой по его щеке. — Тебе пора выпить лекарства, Тэ.              — Я не хочу. — Тэхен всмотрелся в его глаза.              — Почему? — Чонгук чуть нахмурил брови, как тогда в детстве.              — Потому что после них ты пропадаешь…              Молчание надолго повисает в комнате. Было так тихо, что уже тиканье настенных часов стало заметным. Никто не мог нарушить тишину, каждый понимал, что слова излишни. Им обоим больно от этого понимания, если можно так сказать.       Это выяснилось уже очень давно. Более пяти лет назад. Тэхен болен шизофренией. Чонгук лишь плоть его воображения. Галлюцинация, созданная поврежденным мозгом, чтобы было проще переносить стресс. И каждый прием лекарств помогает уменьшить их, но Тэхену ничуть не легче. Он влюбился в часть своей личности, что обособилась и теперь может быть отдельным человеком, пусть только в его сознании. Из-за этой особенности его галлюцинаций многие врачи думали о раздвоении личности.       — …Есть большая вероятность того, что мне перестанут помогать лекарства, и ты останешься со мной. Но также могут появиться новые… Еще что-то помимо тебя. И вот они уже будут пугающими. Но если я лягу в больницу на месяц, это будет уже маловероятно. — продолжил Тэ, собравшись с мыслями. — Единственные хорошие новости.              — Мы не увидимся месяц?              — Да. — снова проваливаясь в грусть, отвечает Ким. — Это уже плохая новость. — последовал тяжелый вздох.              — Малыш. Прости за мои слова, но я был бы рад, если бы ты вообще жил без меня. Был здоров, влюбился в настоящего человека и не был ограничен своей болезнью… — уткнувшись лбом в другой тихо говорит Чонгук, повторяя эти слова уже в который раз.              — Мы это уже обсуждали, Гук. — Тэ вновь заглядывает в глаза. — Мы не можем друг без друга. Мы одно целое, как бы грустно это не звучало. И пусть я проживу одинокую жизнь для всех, но для себя я буду с тобой. — маленькая слеза прокатилась вниз по щеке горизонтально, а после приземлилась прямо на подушку.              — Я помню. Но если есть шанс вылечиться полностью, прошу, ради меня, не упускай его. — одной рукой закопавшись в волосы на затылке Кима, продолжает шептать в губы, умоляя возлюбленного поступить правильно. — Но если, как ты сказал, я никуда не исчезну, то я всеми силами, всю нашу жизнь, буду оберегать тебя, чтобы не спровоцировать новые галлюцинации. Я буду защищать тебя, как зеницу ока и не отдам никому, кто может причинить тебе боль.              Аккуратно коснувшись приоткрытыми губами чужих, Чонгук затягивает Кима в нежный поцелуй, где все физически возможные ощущения уходят на второй план, оставляя место моральным. Нежно сминая каждую, он проводит по розоватой коже языком, лаская каждую из подушечек, а после отрывается, смотря в прослезившиеся глаза напротив.              — Тэхен. Лечись. Не бойся. Даже если ты меня больше не увидишь, я навсегда останусь в твоей памяти и в твоей голове, как и ты в моей. Ведь мы одно целое. Но я всегда буду скучать по тебе, как отдельный, нормальный человек.              — Хорошо. — Тэ слегка шмыгает носом от накатившегося комка в горле и потока слез. — Обещай, что все будет так, как ты сказал, и тогда я пойду и пройду полное лечение.              — Обещаю.              Месяц тянется медленно, словно засохшая жвачка. Много капельниц, много уколов и много срывов с порывом прекратить лечение, вернуть Чонгука, чтобы вновь уткнуться в его грудь, поплакать и услышать аромат любимых духов. Но вспоминая их последний диалог, Тэхен остается верным себе и просьбе Чона пройти лечение до конца, чтобы того не стоило.              Этому удивлялась и приемная мама Тэ, что последние пять лет пыталась уговорить сына начать активно лечиться. Она совершенно не ожидала, что галлюцинация сможет убедить своего хозяина избавиться от нее. Даже у Госпожи Ким в укромном уголке души закралось ощущение печали, что такое близкое ее сыну и хорошее создание погибнет. Но все это исчезало, когда приходили адекватные и рациональные мысли о том, что это часть психики Тэхена и Чонгук есть одна из замечательных его сторон.              Спустя полтора месяц, вернувшись домой, Ким медленно выгружает из машины свои вещи, долго идет до входа в дом, а после раздевается в прихожей. Он уже неделю без сильных препаратов, остались лишь только поддерживающие его состояние. Пройдясь по комнатам родного места он легко улыбается. Скучал.              Обрадовавшаяся выписке сына Госпожа Ким быстро делает тосты с джемом и заваривает чай, отправляя сына купаться, а после просит присесть за стол, подавая его любимое блюдо.              — Мам, я надеюсь, ты не убиралась в моей комнате. — отпивая горячий чай и откусывая хлеб, говорит Тэ, немного хмурясь.              — Все, как ты и сказал. Я только вытирала пыль с поверхностей и мыла полы. Всего-то. — хмыкает женщина, не понимая сына в желании не убирать в комнате.              — Ну мам. Я же просил. Я хотел сам. — раздосадованное мычание идет следом.              — Так бы и сказал, что хочешь сам убрать, я б не трогала. Я то думала, что ты вообще убирать не хочешь. — отпивая свой чай, поясняет женщина.              — Ладно. Спасибо, что убиралась.       Дальше, доев тосты и допив чай в тишине, Ким убирает все за собой по местам, предварительно помыв, и уходит к себе, где мычит себе под нос мелодию, которую напевал, пока ждал Чона полтора месяца назад. Вещи разбираются быстро, но все силы уходят на сортировку грязных и чистых. После упав на кровать, Тэхен прикрывает ненадолго глаза, собираясь вздремнуть, но у него не выходит. Он вспоминает слова Чонгука, сказанные на прощание.              — Я скучаю по тебе, Гуки…              — Я тоже скучал по тебе, малыш Тёни.