Шаг за шагом

Юнги с ужасом старался понять, как до этого дошло?! В какой момент щенячий восторг и преданность в глазах Чимина сменились на покорность и обреченность… Все начиналось как в дурацких романах: фейерверком и радугой. Младший смотрел на него, как на божество, искренне восхищаясь и преклоняясь. Это льстило. К тому же Чимин вызывал уважение своим трудолюбием и целеустремленностью. И Юнги решил попробовать, тем более младший покорял любого своей детской открытостью и непосредственностью. Он был маленьким солнышком, согревающим всех находящихся рядом. Его хотелось затискать, беречь и нежить до сладких стонов. И Юнги не отказывал себе в этих желаниях. К тому же Чимин всегда старался угодить старшему. Не лез с разговорами, если Юнги был не в настроении, помогал с движениями на репетициях, приносил полотенце и воду, заботился, чтобы старший не забывал поесть… Оказался чувствительным и нежным в постели… Оба чувствовали себя счастливыми. На карантин их заперли в общежитии. Семеро молодых парней в закрытом помещении. Выходить можно было только в зал для танцевальной практики, находившийся этажом выше. Никаких выступлений, никакого общения. Напряжение нарастало стремительно и требовало выхода. Первый раз обнаружив синяк от своей руки на теле младшего, Юнги пришел в ужас! Он долго искренне извинялся, не понимая как вообще мог такое допустить. Но Чимин уверил его, что все в порядке, ничего страшного не случилось, просто изоляция так негативно влияет на всех них. И Юнги поверил. А почему нет? Это удобно, виноват не он, просто так сложились обстоятельства. Он снова был нежен и чуток с младшим. Но время шло, а положение вещей не менялось. И раздражение накапливалось снова, требуя выхода. И вот, незаметно для себя, Юнги снова стал более грубым в их совместной жизни и постели. Сначала словами, потом вернулись шлепки, а после он снова ударил Чимина. Залепил тяжелую пощечину за какой-то пустяк, который вывел его из равновесия. Снова извинялся, на время становясь внимательным и любящим партнером. И все по кругу… Только период нежности с каждым разом сокращался, а выплескиваемая агрессия увеличивалась. Вскоре он позволял себе грубо вколачиваться в чужое узкое горло, не беря в расчет выступавшие у Чимина слезы и сильно дергая волосы. Мог ударить или сжать до синяков податливое тело, не обращая внимания на судорожные всхлипы. Извинения становились все более формальными. А младший продолжал прощать. Безмолвно терпел и прятал синяки. Взрыв произошел спустя полтора года… Они были в зале для практик: Юнги залипал в телефоне после репетиции, Чимин продолжал оттачивать какое-то движение у зеркальной стены. Остальные уже разошлись. Закончив упражняться, младший подошел к рэперу и сел рядом на пол, укладываясь потной футболкой ему на колени. И этого оказалось достаточно… Юнги вскочил, отталкивая младшего и выкрикивая, что его колени — не место для его вонючих тряпок. Чтоб не смел подходить к нему в таком виде. Чимин, не желая раздувать скандал, ответил, что сейчас же переоденется и стянул с себя пропотевшую вещь. Но было уже поздно, Юнги было не остановить. Выхватив из кучи одежды, сваленной на полу, кожаный ремень с металлической пряжкой, он размахнулся и направил его в сторону младшего. Свист ремня перешел в отчаянный вскрик Чимина. Острый край металлической пряжки рассек кожу вдоль ребра. Из пореза потекла кровь. Чимин испуганно прижал к ране свою футболку, которую до сих пор держал в руках. Оба на секунду замерли. В этот момент дверь в зал резко распахнулась, и в помещение влетели Джин с Хосоком. Юнги хотел кинуться к младшему, чтобы осмотреть и обработать порез, но Хоби резко дернул его за плечо на себя. В это время Джин подхватил пребывающего в шоке Чимина, завернул в первую попавшуюся под руку куртку и увез к себе на квартиру. А Хосок, проводив их глазами, тут же зарядил Юнги кулаком по лицу. Сверкнув недобрым взглядом, он матюкнулся сквозь зубы, встряхивая кисть, и выскочил из зала. Через несколько минут, Юнги обнаружил его в их с Чимином комнате, яростно собирающего вещи младшего в большой чемодан. — Не смей подходить к нему! — выплюнул Хосок. — Разукрашу похлеще, чем сейчас. — Не тебе решать! — огрызнулся разъяренный старший, разглядывая в зеркале наливающийся на пол-лица темно-фиолетовый синяк. Хорошо, что в ближайшем расписании нет съемок и фотосессий. До запланированного концерта в Америке еще больше двух месяцев. — Посмотрим, — прилетело в спину. Юнги только ухмыльнулся. Он был отчасти напуган произошедшим, но больше раздражен. Это их с Чимином отношения, почему любой считает себя в праве вмешиваться? Да, он не прав, погорячился. Он извинится. Но перед Чимином. Остальным он не обязан ничего объяснять! Хлопнула входная дверь. Хосок ушел, унося большую часть вещей младшего… Ладно. Он даст себе и Чимину время до утра. Чтобы успокоиться и поговорить, как взрослые люди. Утром он позвонит Джину и поедет извиняться. Но утро преподнесло сюрприз… Пришедший менеджер объявил, что компания понимает всю трудность совместного проживания семи парней и, идя навстречу любимым артистам, разрешает им отныне проживать раздельно, в собственных квартирах. Так что «большая просьба собрать вещи и освободить помещение в течении двух дней». Юнги снова почувствовал нарастающее раздражение. Он понял, что это Джин поставил руководство перед фактом, что больше не намерен жить в общаге. Старший хен уже давно вел подобные разговоры… Мемберы одобрительно загудели и поспешили по комнатам, собирать нажитое имущество. Юнги собрался быстро, в отличии от остальных он не оброс огромным количеством барахла. Он также собрал и упаковал оставшиеся вещи Чимина, намереваясь перевезти все разом в свою квартиру завтра, после разговора с младшим. Чимин же простит его, он же всегда прощает… Юнги набрал номер Джина, чтобы узнать о состоянии младшего и предупредить, что заедет. Но получил резкий отпор. Раздражение достигло пика. Хотелось что-нибудь разбить, наорать, ударить. Ударить? С каких пор у него появились такие желания?.. Чтобы успокоить нервы, Юнги отправился в студию. Здесь он всегда чувствовал себя комфортно, все заботы, проблемы и плохое настроение оставались за дверью. Здесь было место только для него и музыки. Здесь он всегда забывал о времени, сне, еде… Обо всем этом уже несколько лет беспокоился Чимин, а он только недовольно ворчал в ответ… Надо обязательно поехать к нему в ближайшее время. Но Хосок с Джином намертво встали на пути этих планов. Хосок добился изменения расписания Юнги, забив его танцевальными занятиями под завязку. Несчастный уползал из зала еле живой. Джин по телефону наотрез отказывался пускать Юнги в свой дом. «С Чимином все хорошо, я сам о нем забочусь. Ты в чем-то сомневаешься?» И ведь не поспоришь… В этот раз он крупно облажался, но ведь он хочет все исправить! Терпение лопнуло через четыре недели, половину времени из которых Юнги буквально прожил в студии, а вторую половину в зале, благодаря стараниям Хоби. Он приехал к Джину без звонка, практически силой врываясь в квартиру, отталкивая хозяина. Чимин в это время вышел из душа. В домашних брюках, растянутой футболке, с полотенцем на голове… Увидев его, Юнги уже невозможно было удержать. Схватив маленькие ладошки в свои, старший рухнул на колени, утыкаясь лицом в слегка влажную ткань на животе. — Прости меня, Чимин-и, прости, прости, — шептал он, зажмурившись. — Я полный мудак, облажался по полной… Но больше никогда! Обещаю! Ладошки в его руках дрогнули и пропали. Юнги на секунду зажмурился еще крепче. Его не волновало, как он выглядит в глазах Джина и вышедшего из комнаты на шум Хосока. Но он впервые почувствовал неуверенность в решении, которое примет Чимин. Но через мгновение маленькие пальчики осторожно коснулись его волос, нежно пропуская пряди. А еще через минуту спустились к плечам и потянули Юнги вверх. — Ты плохо выглядишь… Опять не спал? Ночевал в студии? — голос Чимина подрагивал. — Когда ты ел в последний раз? — Некому было за мной следить, — Юнги шумно выдохнул, поднимаясь на ноги. — Прости меня… Поедем домой? Обещаю, я все исправлю! Хосок гневно сверкнул глазами и скрылся в комнате, громко хлопнув дверью. Чимин вздрогнул. А Юнги тут же прижал его к себе. Джин вздохнул: — Чимин-а, ты уверен? — Да, хен. Все в порядке. Спасибо, что позаботился обо мне. Они приехали в квартиру Юнги. Старший очень старался окружить Чимина нежностью и заботой. Они вместе разложили вещи младшего. Потом вместе готовили ужин. Юнги пожарил вкуснейшее мясо по своему фирменному рецепту, зная как младший его любит. Зеленый салат, овощи и бутылка вина дополнили сервировку. Чимин держался настороженно. Но старший вел себя так, как в их самые счастливые дни. И напряжение постепенно отступило. После ужина они хотели посмотреть фильм, но оба чувствовали себя усталыми: сказывалась бессонная ночь Юнги и нервный день для Чимина. Поэтому, наплевав на телевизор, старший подхватил Чимина на руки и понес в ванну. Набрав воду и бросив бомбочку с любимым обоими ароматом, Юнги потянул футболку Чимина вверх, стягивая через голову, и замер. На ребре младшего, как раз в месте пореза, выделялись черные буквы. NEVERMIND. Юнги осторожно коснулся татуировки кончиками пальцев. Кожа только-только зажила, сохраняя кое-где чуть покрасневший оттенок. Рэпер шумно выдохнул, приближаясь, чтобы рассмотреть поближе. Чуткие музыкальные пальцы ощутили едва заметную неровность… Шрам… У Чимина остался довольно длинный, хотя практически незаметный шрам от пореза, который он спрятал под татуировкой. Юнги не знал точно, что почувствовал в этот момент… Слишком много разных чувств сразу. В эту ночь старший был особенно нежен. Ароматная ванна, принятая вместе. Чуткая, заботливая подготовка… Перемещался по квартире Чимин только на руках Юнги. Тягучий, чувственный секс. Они уснули под утро, уставшие, умиротворенные и счастливые. Это счастливое состояние продержалось… неделю. До концерта в Америке, после долгого перерыва, оставалось чуть больше месяца. Расписание было под завязку, а все размякли за время вынужденного простоя. Нагрузки росли, как и напряжение. Для нежностей не оставалось ни времени, ни сил. Постепенно Юнги опять перестал скрывать свое раздражение. Он мог оттолкнуть Чимина, когда тот пытался к нему прижаться, мог грубо оборвать, когда не хотел разговаривать. Усталость брала свое. На секс уже просто не хватало сил. К моменту вылета, Чимин уже опасался не то что заговаривать со старшим, но просто попадаться ему на глаза. В Америке им предоставили отдельные номера. И когда вечером младший постучал в дверь Юнги, тот, измученный перелетом и бесконечными репетициями, опять сорвался. Открыв дверь, он схватил Чимина за шиворот, таща по коридору до комнаты младшего, злобно шипя: — Могу я хотя бы одну ночь провести в покое?! «Конечно, можешь, Юнги. Просто я не знал, что покой для тебя означает мое отсутсвие…» — отрешенно подумал Чимин. А потом обоих закрутило подготовкой, бесконечными проверками и примерками. И ни один из них больше не делал попыток сблизиться. Концерт прошел идеально. Парни впитывали безумную волну энергии, захлестнувшую всех. Адреналин бежал по венам. Они скучали по зрителям, по выступлениям, по драйву, который ощущали, стоя на сцене. Но все заканчивается, и этот концерт не исключение. Потные, возбужденные они все ввалились в гримерку. Хлопали друг друга по плечам, обнимались и дурачились. Юнги возбужденно потянул на себя Чимина… И замер… Сейчас, обняв младшего, счастливо притянув его за шею, он с ужасом увидел, как тот в одно мгновение изменился, как будто у него выключили все эмоции. Одно движение — и в руках старший держал уже не солнечного парня, а пустую оболочку… Юнги понял, что не полетит домой с мемберами. Ему нужно побыть одному. Совсем одному. Он поставил перед фактом руководство компании, взял напрокат машину, арендовал заброшенный домик в пустыне и уехал, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Дальнейший свой путь он должен найти сам. В том, что это конец их совместного пути с Чимином, он уже не сомневался.