Angel of Death. Ice heart

      — Ваше Высочество, но он же Ваш сын!       — Нежеланный и нелюбимый, — брезгливо ответил тот. — Он лишь тяготит моё существование, обрекает Династию на своё жалкое правительство. Он не должен взойти на Трон, у меня есть более достойный наследник. Выполняйте мои указания, иначе я кину вас в темницу, как предателей народа! — прогремел мужчина.       Хуан собирал свои письменные принадлежности в небольшой чемоданчик. Его Отец, Император Поднебесной, отправил Жэньцзюня, будущего Правителя, на переговоры с очень важными и возможными союзниками. Они живут на вечно холодных землях, сердца их жёсткие, подобно ветру, что обдумает дома зимой, и тверды, как лёд в реках, тела закалены вечной мерзлотой, но Его Величество надеялся, что сын найдёт общий язык с ними — у парня наблюдались потрясающие дипломатические способности, он умел найти общий язык со всеми, быстро подстроится под собеседника в считанные секунды. Принц был невероятно счастлив, что Отец так ему доверяет.       Когда карета была нагружена вещами, прощальные слова сказаны и редкие императорские объятия совершены, делегация наконец двинулась в путь. Пару дней до моря, там почти месяц на корабле до Северных земель, а в пункте назначения их уже должны ждать.       Советник Лью, один из лучших друзей Хуана, оказался на редкость молчалив, чем озадачил своего собеседника. Мужчину что-то тяготило, но парень не смел выуживать что именно — воспитание не позволяло. Поэтому он молча смотрел в окошко, за ним расположились широкие рисовые поля, деревушки и горы. Их Империя, страна, казалось, не знала конца и края, раскинув свои крылья на сотни, тысячи километров. Союзники, пленённые и просто пришедшие народы делали Империю всё шире и шире. И он — Хуан Жэньцзюнь — приложит к этому руку, сделает свой вклад в развитии страны.       Почти два дня принц не спал — всё рассматривал пейзажи за окошком, ночное небо, полное звёзд, пытался понять, какое плаванье оно ему сулит. Советник Лью был также грустен и не разговорчив. Поведение советника начинало пугать парня, но все плохие мысли он упрямо отодвигал на второй план — сутки напролёт думал, что скажет Правителю холодных земель. Он не мог подвести своего Отца и народ.       Так они добрались до порта, где их уже ждал корабль — массивный, явно крепче, чем все другие судна, а нос был острым, острее, чем предыдущие носы.       «Нам придётся разрезать лёд», — пронеслось в голове принца.       Вступив на борт, парень почувствовал волнение — теперь дороги назад нет точно.       Волнение нарастало с каждым днём, что приближал их к заветной встрече. Бескрайний океан и бесконечное небо над головой делали дни похожими друг на друга, словно близнецы или капли воды. Мысли пожирали принца, и он, наблюдав за птицами, что проделывали путь быстрее корабля, натолкнули на идею, после которой он дня на три и не думал об переговорах.       — Советник Лью, — Хуан без стука вошёл в его каюту. Мужчина растеряно посмотрел на запыхавшегося мальчишку, чьи глаза горели озарением и задором.       — Что случилось? — улыбнулся мужчина — он знал этот взгляд.       — Я тут наблюдал за птицами, — мальчишка развернул свиток, где были чертежи. — Они передвигаются быстрее, не зря же мы их используем, когда нужно быстрее доставить важное послание. Что, если мы создадим своих птиц, только их металла?       — Как мы поднимем металл в воздух? — советник Лью внимательно начал слушать расчёты и предположения насчёт этого.       — В общем, — Хуан протянул мужчине свиток, после долгих объяснений. — Я хочу, чтобы это осталось у Вас на хранении до того момента, пока мы не вернёмся обратно во Дворец, — улыбнулся младший, а Лью, подавив дрожь, принял свиток. — Вы простудились?       — Просто не люблю длительные поездки.       — Слышал, Ваша жена носит ребёнка под сердцем, — мужчины кивнул. — Думаю, у Вас будет дочь.       — Почему Вы так решили? — советник улыбнулся чуть шире.       — Вы недостаточно тверды, чтобы воспитать сына, но Ваша твёрдость сделает Вас самым лучшим и достойным отцом для дочери, — принц беззаботно пожал плечами.       — Учту, — Лью усмехнулся, спрятал в ящик. — Вы очень прямолинейны.       — Во Дворце меня почти все ненавидят, распускают ужасные, грязные слухи обо мне и моей матери, Отец, кажется, стесняется моего существования, так что Вы, по сути, мой единственный друг, Советник Лью, — Хуан улыбнулся. Сердце советника сжалось.       Чем ближе были вечно холодные земли, тем теплее становились одеяния всех на борту. Наконец, когда корабль достиг берега, Хуан расстроенно вздохнул — никто не встретил гостей. Принц про себя отметил такую невежливость.       Они с советником уютно разместились в карете-санях. За окошком выла вьюга, снежная буря не позволяла что-то толком разглядеть.       — Выпейте чаю, мой принц, — советник протянул парню чашку с тёплой ароматной жидкостью.       — Благодарю, — Хуан принял чашку и тут же сделал глоток. — Как всегда вовремя.       После чая Жэньцзюнь, внимательно смотревший в окошко, медленно погрузился в сон.

***

      Хуан постепенно открыл глаза. Вокруг было темно, на улице свистела и выла ледяная буря. Жэньцзюнь приподнялся на локтях — он лежал на кровати, в тёплой одежде под плотным одеялом, в какой-то деревянной комнате. Неужели уже приехали? Тогда почему его не разбудили? Парень подскочил с места, холодный воздух тут же проник под одежду.       В полумраке он нашёл дверь, открыл её, моментально пожалел — её чуть вырвало — закрыл обратно. Если же они приехали, то где все его слуги? В этом же полумраке он нашёл свечи, спички — зажёг их. На столе лежал свиток, Хуан развернул его, пробежал глазами по тексту и осел на пол.

      Дорогой мой друг! Я никогда не был достоин твоей любви и доверия, и теперь тяжкий груз вины буду нести до конца своих дней.       Твой отец, наш Великий Император, не любил тебя, несколько лет вынашивал план избавления от тебя, а потом лично мне поручил воплотить его в жизни. Мне так жаль, мой друг, — он главный сплетник, рот, от коего пошли все грязные слова о тебе.       Мне не передать всех моих эмоций и чувств, которые гложут меня. О мой милый мальчик, ты — самый благородный муж, коего мне приходилось встречать в жизни, а я — лишь жалкий трус, безвольный идиот. Прости меня, если тебе хватит сил, за то, что я доставил твою душу в личную тюрьму. Я не хотел, но не мог поступить иначе. Советник Лью

      Слёзы обжигали румяные щёки, сердце с болью сжималось и разжималось. Его везли, не на переговоры, а на смерть. Смерть среди ледяных пустынь, где, очевидно, он — единственная живая душа, обречённая умереть в одиночестве.       Парень оглядел помещение: несколько ящиков с едой, одеждой и его чемоданчик с письменными принадлежностями, в углу хворост, большая печь, кровать, стол, стул. Значит, он должен прожить тут ещё какое-то время? Это жестоко. Что ж, выхода у него нет, поэтому, когда ладони замёрзли настолько, что покраснели и начали колоть, Хуан растопил печь. Он умел это делать — нянечка и советник Лью научили.       Через пару часов он уже варил себе рис. В домишке стало теплее, Жэньцзюнь даже сиял своё верхнее тёплое одеяние; зажёг свечи, достал свиток, письменные принадлежности, начал выводить иероглиф за иероглифом.

      Я — Хуан Жэньцзюнь, старший сын Императора Жэньцзюня, отвергнутый Отцом и преданный Империей, был сослан умирать в ледяные, вечно холодные земли. Вокруг меня — ни единой души, всё, что я пока что видел — северная метель и буря. Я не знаю, когда умру, но пока во мне есть силы, а в груди теплится жизнь — я буду писать о своей жизни и бороться.

      Два дня принц провёл в доме — буря не утихала, и ему казалось, что он даже дверь открыть не сможет, но нет — обошлось. Всё время он распускал на нити и верёвки один из своих ханьфу, чтобы потом найти дорогу домой.       Одевшись потеплее, Хуан вышел на улицу. Вокруг было светло-серое небо и сотни, тысячи километров, снежные поля, в которые чуть ли не по колени проваливались ноги. Привязав один конец к железному кольцу двери, Жэньцзюнь двинулся прямо от дома. Ни о каких следах от кареты-санок и речи быть не могло — всё давно замело.       Шёл он долго, ноги болели, но принц не собирался останавливаться, пока не закончилась верёвка. Где-то вдалеке показалось такая тонкая полоска воды, по которой ушёл в корабль. Дальше он идти не стал. Тем более, что уже становилось темнее, а кто знает, как проходят холодные ночи в этом месте.       Когда он вернулся, сумерки уже сменялись ночью. Желудок ныл от голода, тело болело — оно оказалось не готово к моральной упрямости молодого хозяина. Он подкинул дров в печь, домишка успел остыть. Остатки завтрака сбили боль в животе, пока Хуан готовил себе ужин. Продукты он использовал бережно, у него оставалось совсем лёгкое чувство голода. Перед сном он распустил ещё один своей лёгкий наряд.       И так, день за днём, прошло полтора месяца. Принц ходил на Север, Юг, Восток и Запад. Однажды, на Северо-Востоке он нашёл замёрзшее озеро и несколько десятков, может около сотни невысоких, тонких чёрных деревьев. Их холодные ветки пошли на растопку, когда скудные дрова закончились, да и еды оставалось чуть-чуть.       По счастливой случайности он нашёл тазик, железный, после чего в ящики собирал снег, приносил, топил его, стирал вещи, постельное бельё, мылся сам. До океана ходить нужно далеко, да и лёд бить нечем, потому питьевую воду он топил из нескончаемого снега вокруг. Воск для свечей тоже кончался, поэтому остатки растопил, слепил заново, многократно получив ожоги красивых длинных пальцев, которые стали тоньше, потому что сам парень заметно избегал.

      Среди снежных и ледяных пустынь, единственными моими друзьями стали деревья и бури, с которыми я иногда разговариваю. Еда почти закончилась, вчера заставил себя сварить пару веток и съесть их. Было отвратительно на вкус, со привкусом крови, но делать нечего — умирать я ещё не хочу. Если в будущем моей едой будут только варенные ветки и вода, то я должен держаться и приучивать себя к ним. Жаль, что моих острых лезвий не достаточно, чтобы пробить этот твердейший лёд.

      За гигиеной Хёан следил — брил лицо, хотя с бородой было бы теплее, но он н мог терпеть её на своём лице. И излишнее количество волос на других участках тела.

      Уже недели две ем только ветки — еда закончилась. Я стал спать дольше, тело уже не такое выносливое — даже походы за хворостом, хоть и редкие, стали для меня настоящим испытанием, а согреться уже едва ли получается — вьюга дня три не даёт покинуть дом.

      Иногда слёзы отчаяния сами скатываются по моим щекам, когда я вспоминаю об пейзажах Империи, её не таких уж холодных зимах, тёплых весне и осени, и невероятно жарком лете; о зелёных полях, живых деревьях. Я бы всё отдал, чтобы взглянуть на это хотя юы раз. Мои руки искусал холод, губы потрескались и язык в «дырочках» от веток, а мягкая трава, я уверен, излечила все мои раны.       Думаю об советнике Лью — моём всё ещё самом близком человеке во всей Империи, во всём мире. Я не держу на него зла. Уверен, у него будет прекрасная дочь. Надеюсь, что его дальнейшая жизнь сделает его самым счастливым. Я всё ещё люблю его и дорожу им.

      Как только погода улучшилась, а вьюга успокоилась, Жэньцзюнь натянул тёплую одежду и выдвинулся в путь. Голова кружилась, он местами терялся в до боли знакомом пути. Двигаться сквозь сугробы стало невыносимо тяжело, он часто делал передышки. В конце концов, Хуан скинул верхний слой одежды — стало чуть легче, но холоднее. Ничего, пусть это служит ему мотивацию.       В дали показались деревья, их уродливые чёрные очертания. Несмотря на то, что парень приближался, картинка вокруг становилась всё размытее и размытее, а уставшее тело тяготило его с большей силой. Ещё чуть-чуть, он справится.       Жэньцзюнь ступил на твёрдый лёд озера, что никогда не покрывалось снегом. Хуан остановился посреди него, и, против совей воли, тряпичной куклой упал на колени, а затем завалился на бок. Перед глазами становилось всё мутнее, они частно закрывались, открывать приходилось с трудом. Холод и ветер когтями цепляли исхудавшее нежное тело, «рвали» его, окутывали, а Хуан никак не находил в себе сил встать и продолжить идти, как и раньше.       Вот и всё. Это конец. По щеке одиноко скатилась слеза. Принц Великой Поднебесной, что должен был стать Императором, медленно умирал среди льда и снега в чужой бесхозной земле, словно ненужная собака, выброшенная на улицу.       Сердце билось медленнее, медленнее и медленнее. Глаза уже не открывались, грудная клетка перестала вздыматься — последние крупицы, нити жизни улетели вместе с порывами жестокого ветра. Принц был съеден холодом и предательством.       Прошло несколько дней, прежде чем под снегом появилось движение. Парень плавно принял сидячее положение, а затем открыл глаза — они были голубые, словно лёд, а кожа белой, словно только выпавший снег, а когда-то тёмные, чёрные волосы теперь светло-русого цвета.       Взгляд — ледяной, почти безжизненный. Смерть сжалилась над ним, заставила остывшую кровь снова бежать по венам, сквозь льдину сердца. Он уже не тот, кем был Вместе с плотью возродилась и боль, непонимание и ярость, что прятались в глубинах души, и с которыми принц засыпал. Он — восставший Ангел. Ангел Смерти — без жалости, со льдом вместо сердца.       Жэньцзюнь встал, скинул с себя ещё один слой одежды — остался в лёгком синем Ханьфу, прошёл пару сантиметров почувствовал невероятную лёгкость и мощь. За спиной два крыла, Хуан взлетел. Прямо в бурю, которую он теперь не боялся. Она, словно сестра, поприветствовала принца, покружилась вокруг него, стихла. Пролетев несколько метров, он босыми ногами вступил на снег, и от его шагов мёртвые, похороненные под слоями льдов и белых покрывал, восстали, обрели тело и последовали за своим Правителем.

Императором, что создаст свою непобедимую Империю…