С группы по нитке

— Мы больше никогда не встретимся? — со слезами на глазах шепчет он. Субин ободряюще стискивает его руки, мягко улыбаясь одними уголками губ. Он старший, а значит, не может позволить себе тут расклеиться перед братом. Надо показать, что тут не над чем плакать, что все будет у них хорошо. — Ну конечно встретимся, — кивает парень. Они называют себя братьями, да, но таковыми являлись лишь по документам. Теперь они друг для друга никто. Мама Тэхена и папа Субина сошлись, когда младшему из них было три, а старшему – пять. Сейчас же, пять лет спустя, они осточертели друг другу и приняли решение навсегда разовать друг с другом связь. Но прочно привязанные друг к другу дети не смогли вытерпеть такой разлуки, разрыва нити, что соединяла их, оплетая сердца, указывая путь, помогая понимать друг друга. Тэ уже стоял и тер маленькими кулачками глаза, опустив голову. Субин лихорадочно соображал, как ему успокоить младшего. Родители дали им пять минут на прощание, пока не объявили об отбытии самолета. Субин с отцом улетали в Японию. Мальчик немного потоптался, и вдруг его взгляд зацепился за кожаный браслет со странными письменами - возможно, выдуманный язык - на его руке, что бабушка подарила ему на день рождения, сказав, что украшение его сбережет. Субин тихо снял его с запястья и нацепил на тоненькую ручку Тэхена. Тот удивленно похлопал мокрыми ресницами и ничего не смог сказать, рассматривая вещицу у себя на запястье. — Никогда не снимай его, — улыбнулся старший, — он защитит тебя, если что, и так я узнаю тебя из миллиона других мальчиков. — К-конечно, — пролепетал младший, прижимая руку к груди, будто это самое ценное, что у него есть. — Мы еще встретимся, — кивает Субин, смотря за спину Тэ, видя, что отец стучит пальцем по корпусу наручных часов, — Я обещаю, — он немного наклоняется и оставляет нежный долгий поцелуй у Тэхена на лбу. — Сдержи обещание, — шепчет мальчик, смотря теперь уже не брату в глаза, и в последний раз кидается в его объятья, зажмуриваясь. Субин машет Тэхену на прощание, грустно улыбаясь, и поднимается в самолет вместе с отцом. — Без них будет лучше, поверь, — мать треплет сына по плечу, смотря, как белый гигант разгоняется и взмывает в небо, складывая шасси. В их строгой семье оба родителя были единодушны во мнении, что телефоны детям в таком возрасте совершенно не нужны, поэтому они не смогли сохранить даже такую самую ненадежную связь, как номер телефона. Только воспоминания, всплывающие во снах; старые, пожелтевшие от времени фотографии, где они маленькие, которые они таскают под чехлом телефона или кошелька и вытаскивают, когда уже совсем туго; и обтрепавшийся кожаный браслет, что всегда налезал на ручку Тэхена. — Ну вот, а я ему и говорю, — заливает в уши Бомгю, перекинув через плечо Кана руку. Бомгю был его единственным другом, потому что только он умел понимать, зато его парня Тэ не сильно любил. Относился к нему с некой прохладцей, если быть точнее. Тэхен не сильно сейчас слушал друга, полностью погруженный в свои мысли. Он вертел браслет на руке, проводя по незамысловатым буковкам ногтем. Вдруг кто-то врезается в них. — Простите, — лепечет он, собирая упавшие книги. — Ты куда такую кипу тащишь? — удивляется Бомгю, смотря на гору книжек, закрывавших парню обзор, от чего он их и не заметил, и помогает собирать, опускаясь на колени. — Какая-то учительница попросила отнести в учительскую, — улыбнулся парень, поправляя очки на носу. — Какая-то? — переспросил Тэхен, тоже помогая все собрать, — ты даже не понял какая? — Ну-у-у, — парень почесал затылок, — она блондинка и коротко стриженная. — Ты не знаешь учителей? — ребята переглянулись между собой. Они его раньше не видели, значит, он не с их года обучения, а старше. — Я перевелся только сегодня, — виновато произнес он, пожимая плечами, — не успел еще выучить сонсенимов, у меня тут нет знакомых. — Тогда давай мы тебя доведем, что ли, — предложил Тэхен, передавая книги парню. — Было бы зд... — он уже потянулся за книгами, но резко осекся, уставившись на запястье Кана, — что это? — спросил он, указывая пальцем. — Это... — Тэхен не находил, что можно ответить. — О-о-о-о, — многозначительно протянул Бомгю, ухмыляясь, — это ему подарил какой-то супер-пупер важный человек в детстве, но он не хочет мне рассказывать, — простодушно улыбнулся парень, хлопая Тэ по плечу. — Тэтэ? — тихо произнес парень, отрывая взгляд от браслета и смотря Кану прямо в глаза. Тот чуть не выронил книги, которые только что собирал, но Бомгю вовремя подхватил их и положил на подоконник, что был рядом с ними. — Неужели... — Тэхен тоже перешел на шепот, — Бинни-хен? — он все еще не мог поверить, что видит перед собой того, кого потерял восемь лет назад и мечтал увидеть вновь. — Что происходит? — встрепенулся Бомгю, поглядывая то на одного парня, то на второго. Но ни Тэхен, ни Субин его уже не слушали. Они сжали друг друга в крепких объятьях прямо посреди коридора, заставляя тех, кому своя жизнь пресной кажется, оглядываться на них, качая головами. — Ты вернулся, боже, — широко распахнутые глаза начали наполняться влагой, грозясь скатиться по румяным щекам, портя форменный пиджак Субина. — Я же обещал тебе, глупый ребенок, — Чхве гладил парня по спине, еще что-то успокаивающе шепча на ухо. — Может, перенесете это все на другое время? — предложил Бомгю. — Урок скоро начнется, да и местные крысы уже шепчутся, — кривится он, — а заодно и расскажешь мне все, что происходит, — обратился парень уже к Кану, недовольно зыркая на него из-под челки. Они встретились уже после уроков и решили не говорить родителям, что увиделись друг с другом, дабы не бередить старые раны и не вызывать волны возмущения. Они прятались в городской библиотеке, за самыми дальними стеллажами, где никто давно не сидит и даже не убирается, в полумраке и свете настольной лампы. Делают вид, что учатся, повторяют материал, готовятся к тестам. На самом деле они концентрируются только друг на друге. Слушают, что происходило после их разлуки, не сводят взглядов с привлекательной улыбки, долго смотрят друг другу в глаза, просто молчат, сохраняя хрупкую тишину, слушая дыхание друг друга. Целуются, стараясь не задохнуться, гладят друг друга по волосам, перебирая мягкие пряди, сжимают чужие руки, наслаждаясь прикосновениями, пробираются друг к другу в объятья, прикрывая глаза, шепча, как же скучали, как же тяжело было друг без друга. Обещают больше друг от друга ни на шаг, обещают больше не разрывать ту нить, что теперь оплела не только их сердца, проходясь по легким, завязываясь узелком вокруг мезинца. Теперь красная нить связывает все их конечности, все органы, с каждым вдохом становясь все крепче, чтобы впредь ее уже нельзя было разорвать, оставить болтаться, не прикрепленной к другому человеку, предназначенному, кусочку души, недостающей половины. Они не позволят больше расцепить их ладони и сердца.