Оранжад

В похоронном зале опять было не протолкнуться. Погибший – совсем молодой парень, которого Чимин знал как бездельника, которому часто доставалось от выбивавшейся из сил, чтобы его прокормить, матери, – внезапно выпал из окна, когда собрался подкурить сигарету. Он был трезв, находился дома не один, а ещё в тот вечер не наблюдалось ни таинственных ураганов, ни полчищ земноводных, сыплющихся с неба, которые могли бы его сподвигнуть на неожиданные поступки, поэтому причин, по которым он вдруг оказался на бетонном тротуаре с проломленным черепом, не нашел бы даже самый опытный следователь. - Самоубийца, - решили между собой соседи по улице. - Очередная трагическая случайность, - сказал Тэхен, когда Чимин позвонил ему в галерею. По привычке, потому что больше-то звонить ему было некому. - Ну подумаешь, какой-то чувак сиганул из окна. Может, хотел бросить курить и перестарался. Главное - ты не делай глупостей, ладно? Только в себя пришел… Пришел же? Сколько я показываю сейчас пальцев? - Один? Средний? - Ну вот, ты почти готов вернуться в галерею. Без твоего чувства юмора эта работа стала слишком походить на работу. Эй, Чимин… - Да? - Не вздумай ходить в этот грёбаный похоронный зал, слышишь? Не хочу потом соскребать тебя от асфальта. Повтори! - Хорошо, хорошо. Давай созвонимся завтра? - Я не это ска… Но Чимин прервал звонок, потому что на этот раз точно не собирался отсиживаться в своей квартире. Дорогу в похоронный зал он уже протоптал, поэтому, когда на прощание с погибшим стали стекаться родные и знакомые, выудил из шкафа самое черное, что в нем было, и, натянув на себя, отправился вслед за остальными. - Он был таким хорошим мальчиком, - плакала мать, которая еще неделю назад обещала самолично придушить непутевого сына. Он закончил школу и вот уже два года болтался на ее шее, периодически клянча деньги на сигареты и пиво. – Как же это могло произойти? Чимин тоже хотел бы это выяснить, поэтому постарался подойти к гробу поближе, чтобы своими глазами увидеть последствия неслучайных случайностей. Саванна ничего не сказала, хотя, без сомнения, обратила внимание на его неожиданное появление. Она подчеркнуто скорбно и с сочувствием общалась с безутешным родственниками, поправляла цветы и руководила поминальным обедом, но Чимин то и дело ловил на себе ее не слишком одобрительный взгляд. Конечно же, ей было за что на него сердиться, но тот факт, что она до сих пор не выжгла ему мозги внезапным желанием бросить холсты и уехать первым же поездом в какую-нибудь глушь разводить крупный рогатый скот, внушало надежду, что она согласна. Подвергнуть опасности его жизнь, а заодно и продолжить флирт, хотя, в сущности, это было взаимозаменяемыми понятиями. Чимин зажигался внутри от одного осознания, что точно так же хмуро, сердито и совершенно крышесносно, как все, что она делала, Саванна согласится позировать для его картины. Когда он спросит. А он обязательно спросит. И как человек, который открыл похоронный зал только для того, чтобы поймать демона, она должна была понимать наперед, к чему приведет любое ее согласие. Хм, человек?.. Даже думать обо всем этом было неправильно, особенно находясь в кругу безутешных родных и друзей, но Чимин ничего не мог с собой поделать. Он пытался разглядеть погибшего, вместо него почему-то видел одну только Саванну. Ее строгую и прямую осанку, мягкий наклон головы, выражающий участие, изящные запястья… Чимин готов был поклясться, что в рукаве ее платья скрывался уже знакомый ему тонкий нож, только что же это значило? Она действительно всегда носила его с собой или охота на демона вышла на новый уровень? Он внимательнее оглядел толпу. Лица, лица, лица. Слезы и вздохи. - Уходи, - процедила сквозь зубы Саванна, переставляя поближе к нему корзину нежнейше-белых, словно только что срезанных хризантем. - Что ты тут забыл? - Почему они не вянут? Или у тебя круглосуточный доступ в оранжерею, или ты опрыскиваешь их чем-то, – не смог удержаться от шпильки Чимин. – Наверняка это оранжад. Я чувствовал себя после него свежим, словно кусок льда. - Ты… - Она метнула в него парочку молний своими невозможными глазами, и Чимин спрятал улыбку в тыльной стороне ладони, сделав вид, будто едва сдерживается, чтобы не пустить слезу. – Убирайся отсюда, пока не пожалел. - Как думаешь, он здесь? Твой демон. Я видел в кино, что преступники частенько возвращаются на место преступления. - Ну, ты же пришел, - прошипела она, поправляя и без того идеально расположенные цветы. - Прости, у меня железное алиби. В тот вечер, когда этот… перспективный молодой человек, которого все вокруг просто обожали, предавался вредным привычкам, я ужинал с тобой. А потом провожал до дома, и жаль не моего. Как думаешь, - Чимин сделал вид, будто в его голову пришла неожиданная догадка, – тот, на кого ты охотишься, обиделся, потому что мы не позвали его с собой в ресторан? Когда я был подростком, чего только ни делал, чтобы обратить на себя внимание… - Не хочешь тоже выпрыгнуть из окна? - Нет, я хочу нарисовать твой портрет. Я же художник, а художники всегда сперва думают о деле. В зал зашли новые посетители, и рыдания усилились, всколыхнув толпу. Наверное, это были родственники родственников, потому что, оставив конверты с пожертвованиями, они принялись причитать, каким очаровательным сорванцом был погибший, когда гонял голубей после уроков в начальной школе. Толпы работодателей точно должны были сокрушаться о том, что отказали ему в возможности проявить свои уникальные способности на своем первом рабочем месте. И ещё ямочки на щеках. Они же были глубже и красивее, чем у айдолов. - Ты ведь теперь не отвяжешься, - сказала Саванна со вздохом, потому что Чимин стоял на том же месте, где и пять минут назад. - Я слежу за тобой уже месяц. Как думаешь, каков будет мой ответ? Она задумалась на долгие пару секунд, а потом качнула головой, позволяя убедиться, что хоть она и не могла читать его мысли, чувствовала она их все еще отлично. - Хорошо, я приду сегодня вечером, после заката. Жди. А теперь будь добр, уйди отсюда и не мешай мне работать. Чимин ликовал: каким бы необъяснимым, сверхъестественным существом ни была хозяйка похоронного зала, иногда она поступала, как и все девушки на свете – гнала от себя только затем, чтобы пойти следом… К назначенному времени он приготовил краски, кисти и застелил белой простыней кресло. Но когда Савана без стука вошла в его квартиру, она все равно уселась на стул, сведя колени и уложив на них спрятанные в перчатки ладони, словно ее вызвали к директору, чтобы отругать за плохую успеваемость. Это рушило установленный свет, фон, но заставляло рваться и метаться что-то большее в его груди, чем просто торжество. Именно сейчас Чимин готов был поверить, что на самом деле был демоном. И охотница сама пришла в его руки. Почти. - Вуаль, - напомнил Чимин, чувствуя, как покалывают голые стопы отнюдь не крошки на давно не подметаемом полу. Саванна взметнула руки и вынула из прически шпильки, позволив волосам опуститься на плечи, а черной вуали лечь у ног приливной волной. Он подошел и перекинул ее волосы на плечо, открывая неуловимый завиток за ухом и изящную линию шеи, которых так не хватало его картине. - Так гораздо лучше. - У тебя все равно ничего не выйдет, - спокойно заметила Саванна, разглядывая его в ответ, словно это не он подмечал детали будущей картины, а она. - Меня вообще-то называют хорошим портретистом, даже немножко великим, - пошутил Чимин, ощущая, как пальцы уже подрагивают, как будто были обнажены до нервов. - Может, тебе просто раньше не везло с художниками? – Не думай, что я сомневаюсь в твоих талантах, просто меня невозможно нарисовать, если ты понимаешь, о чем я. - Кажется, ты только что бросила мне вызов? - Это реальность, в которую тебе стоит вернуться, чтобы потом не испытывать разочарования. Пока ты не можешь отличить ее от иллюзии, ты бесполезен. - Она сделала паузу, дав понять, что, несмотря на то, что он спрятал все предыдущие наброски, явно с ними знакома. - Бесполезен и как пешка, и как ловушка, и как человек. - Похоже, ты из тех, у кого стакан всегда наполовину пуст, давай это исправим. - Чимин плеснул в приготовленный бокал красного вина и подал его своей натурщице. – Прости, есть только это. Я же не умею готовить оранжад… Начнем? – спросил он и опустил в краску кисть.