Я тебя (нена)вижу

С каждым днём, проведённым в Ава'атлу, Салли всё больше становились похожими на меткаин. Несмотря на то, что официально они уже были членами клана, им предстояло ещё многому научиться — и Ао'нунг не мог не отметить, что делали они это гораздо быстрее, чем в самом начале. Спустя некоторое время после церемонии, Нетейам и Ло'ак изъявили своё желание приручить цурака. Ао'нунг не знал точно, что сподвигло их на это решение — то ли разговор с Джейком Салли о том, что его сыновья обязаны приручить это животное, то ли желание соблюсти все формальности, пройти инкимайю, и стать взрослыми в клане, как и все остальные рифовые воины. В любом случае, что бы не послужило толчком, спустя упорные занятия, два брата Салли обзавелись своими цураками, и смело выходили глубоко в океан с другими воинами. Сперва для Ао'нунга было в новинку видеть синюю кожу во время патрулирований и на охоте, но вскоре он привык — и, к своему собственному удивлению, чаще выходил в воду именно с братьями Салли, чем с другими воинами клана (помимо Ротхо, конечно). Охотились они сносно, и спустя несколько таких совместных выходов, научившись взаимодействовать друг с другом, Ао'нунг даже мог сказать, что делали они это хорошо. Время близилось к затмению, когда они возвращались в деревню с добычей. Эмоциональный Ло'ак с восторгом пересказывал погоню за морской коровой (как будто Нетейам и Ао'нунг не были там вместе с ним), даже не особо замечая, что собеседники отвечают ему с неохотой. — Надеюсь, Тук уже перестала ныть. — перескочил на другую тему Ло'ак, прежде чем заговорить неприятно-высоким голосом, пародируя младшую сестру:— "Мам, я тоже хочу кататься на цураке! Почему меня не берут с собой!" — Сказали бы, что это занятие для взрослого воина. — впервые за долгое время заговорил Ао'нунг, усмехаясь ребячеству Ло'ака. По мнению Ао'нунга, с такими пародиями он и сам недалеко ушёл от Тук. — И дело с концом. — Это работало, пока наши сёстры не решили, что тоже хотят плавать на цураке. — продолжил Ло'ак, не замечая, как нахмурилось лицо Ао'нунга, — Теперь каждый раз, когда мы уходим на охоту, а они — на тренировку, дома начинается этот гундёж. Ло'ак пустился в красочное описание истерик младшей сестры и попыток её успокоить, но Ао'нунг не вслушивался, всё ещё пытаясь переварить полученную информацию. В отличие от младшего брата, Нетейам заметил перемену настроения Ао'нунга сразу же. — Неужели ты не в курсе? Нетейам не называл твоего имени вслух, но все трое прекрасно поняли, кто именно должен был сказать Ао'нунгу о своём решении приручить цурака. Ао'нунг не нашёлся с ответом достаточно быстро, и Ло'ак, воспользовавшись заминкой, насмешливо протянул: — Неприятности в раю... Ао'нунг привык к подколам Ротхо и Нетейама — в конце концов, он сам рассказал им о своих чувствах к тебе, и это было ожидаемо. Но вдруг к ним присоединился Ло'ак, и это беспокоило Ао'нунга — он не знал, в какой именно момент это началось, и, что самое главное — почему? Нетейам проболтался? Или, не дай Эйва, Цирея? Или ты... Ао'нунг терялся в догадках, но кое-что знал наверняка — это ему не нравилось. На этот раз Ао'нунгу не потребовалось времени, чтобы среагировать: выплёвывая ругательство, он толкнул цурака Ло'ака ногой, из-за чего тот рассвирепел. Увлечённый насмешками Ло'ак явно не ожидал такой подставы, и спустя несколько секунд тщетных попыток совладать с возмущением животного, с недовольным лицом ушёл под воду, пока его цурак улепётывал куда по-дальше. Нетейам сжал губы в тонкую линию, пытаясь не рассмеяться, глядя на то, как Ло'ак пытается вернуть своего цурака на место. Но встретившись с Ао'нунгом взглядом, вдруг вспомнил о своих обязанностях старшего брата и недовольно покачал головой. — Если у вас какие-то недомолвки, не стоит вымещать своё недовольство на невинных. — Это он-то невинный? Сам-то в это веришь? Нетейам закатил глаза и отвернулся, но от Ао'нунга не скрылись обнажившиеся в улыбке клыки. Тема приручения вами с Кири цураков больше не всплывала вслух, но постоянно крутилась у Ао'нунга в голове. От этого она вскоре заболела, а грудь начала сжиматься от странного чувства. Почему ты ему ничего не говорила о этом? У тебя были от него какие-то тайны? Умом Ао'нунг понимал, что его эмоции необоснованны — ты ведь не должна ему докладывать обо всех своих планах и идеях. Но он ничего не мог поделать с тем, что он хотел бы, чтобы ты это делала. По собственной инициативе. Потому что доверяешь ему. Судя по всему, ты этого не делала. Иначе Ао'нунг не мог этого объяснить. Когда они причалили к рыбацкой бухте, передали дежурившим войнам пойманный улов и разошлись по разные стороны острова, настроение у Ао'нунга совсем испортилось. Как бы он не старался выбросить мысли о тебе из своей головы, раз за разом терпел поражение. И думы его были совсем не радостными. Может быть, всё, что он думал относительно вас — только злостная игра его воображения? Может, ты не чувствовала того же? Всё, что он принимал за взаимные чувства, было всего лишь дружелюбием? Все ваши нечастые встречи в последнее время вдруг заиграли другими красками. Может быть, дело было вовсе не в том, что он был занят, выполняя свои обязанности и параллельно занимаясь подарком для твоего отца? Может быть, ты просто не хотела его видеть?... Как сильно Ао'нунг хотел бы услышать ответ на эти вопросы от тебя. Но услышал он только твой недовольный визг. Сначала Ао'нунг подумал, что сходит с ума, но уже в следующую секунду, услышав раздражённое шипение и демонические слова — вереницу зло выплюнутых демонических проклятий, точнее, — понял, что это происходит наяву (потому что сам он такого придумать точно не смог бы), и вскоре увидел тебя воочию. Ты не сдерживала чувств, покрывая стремительно уплывающего цурака с головы до хвоста небесной руганью. Собственно, сдерживаться было и не нужно — вокруг не было ни души, место было достаточно уединённое и никто не мог увидеть твои, пока что, провальные тренировки. Никто, кроме Ротхо, который с лёгкостью вернул уплывшего цурака на место, и заливисто смеялся с твоих хитро вывернутых посылов куда подальше. Наконец, закончив ругать животное, ты посмотрела на морского мальчика и недовольно показала ему язык, бубня что-то про то, что из него вышел хреновый учитель. Голова Ао'нунга, кажется, стала квадратной от непонимания. Мало того, что ты не сказала ему о своём желании приручить цурака, так еще и позвала Ротхо в качестве учителя? Это было больнее удара под дых. Чем он лучше Ао'нунга? Прежде, чем Ао'нунг успел надумать себе лишнего, его внимание привлекли недовольные визги твоего цурака, после которых животное скрылось под водой — и ты вместе с ним. Поглощённый собственными мыслями, он не заметил, как ты решила предпринять ещё одну попытку прокатиться. Со своего места Ао'нунг видел под водой только ваш размытый силуэт, мельтешащий туда-сюда. Долгую пару минут ты держалась мёртвой хваткой (Ао'нунг даже почувствовал, как горделивая улыбка расплывается по его лицу), но на очередном резком повороте, всё таки, не выдержала и отпустила, разрывая вашу цахейлу. Сам того не замечая, Ао'нунг разочарованно цокнул языком. На этот раз сил на ругань у тебя не хватило, и ты всплыла на поверхность воды, лёжа на спине, зло хлопнула по ней руками. Ротхо уже было собрался снова плыть за цураком, но ты остановила его, грустно качая головой. Ао'нунг не слышал ваш разговор — то ли он был слишком далеко, то ли вы говорили слишком тихо, — но спустя пару минут Ротхо уплыл, а ты осталась одна. Больше Ао'нунг не мог оставаться в стороне. Так и не открыв глаза, ты нахмурилась и недовольно застонала: — Ротхо, ну правда, у меня больше нет сил. Договорились же, давай не сегодня. — Интересно, чем это он тебя так вымотал? Жёлтые глаза распахнулись так быстро, что не сразу смогли сфокусироваться на фигуре Ао'нунга над тобой. Долгие несколько секунд он был расплывчатым темным силуэтом напротив закатного неба, но ты точно знала, что это Ао'нунг — уши тебя никогда не подводили. Да и его голос ты узнала бы из тысячи. Когда картинка перед глазами, наконец, стала чёткой, твои обиженно изогнутые из-за провальной попытки губы расплылись в радостной улыбке. — Привет, морской мальчик. От этой улыбки Ао'нунг мгновенно забыл обо всех нехороших мыслях, которые он надумал относительно тебя и Ротхо, и не смог сдержать собственную улыбку. — Привет. — решил всё же поздороваться он. Быстро оглядев тебя с кончиков пальцев ног до головы, он поинтересовался: — Судя по всему, мне теперь надо называть тебя… Морской девочкой? Ты сделала задумчивый вид и вскоре неуверенно кивнула: — Похоже на то. Повисла недолгая тишина — как между вами, так и в голове Ао'нунга. Впервые за последний час мысли не кипели, сменяя одна другую. Он наслаждался этим моментом (или видом тебя перед собой? Он не мог точно ответить на этот вопрос) — Пытаешься приручить цурака? — решил всё же поинтересоваться он. — Ключевое слово "пытаюсь", — раздасованно проговорила ты, кивая головой, — С илу было проще. — На илу плавают даже младенцы. Конечно, с ними проще. — в привычной манере закатил глаза Ао'нунг. Ты цокнула языком, но ничего не сказала. — Что тебя надоумило? — Кто. Твоя мать. Все недовольства, крутившиеся у Ао'нунга на языке, вдруг исчезли, когда он понял, что ты сказала. Уж чего-чего, а такого поворота он явно не ожидал. Ему не пришлось даже уточнять, что ты имела ввиду — видя его озадаченное лицо, ты сама принялась объяснять: — Мы с Кири были со старейшинами, когда цахик тоже решила заглянуть. Некоторые поздравляли нас с прошедшим посвящением, и в какой то момент она сказала, что даже несмотря на то, что мы прошли обряд, что пытаемся быть полезными клану, в глазах окружающих мы не больше, чем дети. То, что мы прошли инкимайю в Оматикайе, ничего не значит, пока мы не пройдём её здесь. Не приручим цурака, не набьём тату. До тех пор можно даже не думать об уважении или о женитьбе перед Эйвой. Ао'нунгу стало неловко. Сначала за прямоту и грубость своей матери — ему бы очень хотелось, чтобы она была с тобой мягче (хотя в глубине души он понимал, что такое вряд ли возможно). Затем за то, что она вообще заговорила с тобой о женитьбе. Было ли это как-то связано с ее странным взглядом на празднике? Был ли в этой фразе какой-то подтекст? Ао'нунг не знал и, честно говоря, не хотел знать. Спустя несколько секунд Ао'нунг вдруг поймал себя на мысли, что больше всего на свете хотел бы знать, что из этого волновало тебя сильнее: отсутствие уважения или невозможность женитьбы? Но он сумел взять себя в руки и оставить этот вопрос при себе. По крайней мере, пока. Вместо этого спросил, уже более спокойно: — Почему мне не сказала? — твои непонятливо сведённые на переносице брови заставили Ао'нунга пояснить:— Что хочешь научиться плавать на цураке. Я бы мог тебя научить. Почему Ротхо? Что-то в твоём лице поменялось — кажется, ты покраснела, — и, как бы Ао'нунг не старался, он не мог понять, что именно в этом простом вопросе вызвало румянец. — Потому что Ротхо тоже может меня научить? — попыталась отшутиться ты. Улыбка вышла натянутой. — Тем более, я не хотела тебя отвлекать. Ты в последнее время занят. — Ты знаешь, что не можешь меня отвлекать. — продолжил Ао'нунг, совершенно не стесняясь это признавать. Для тебя у него всегда было время. Хотя тот факт, что ты заметила его отсутствие, тешил его душу, — Это не причина. Ты вдруг нервно сглотнула и переместилась из горизонтального положения на воде в вертикальное. Твоя странная реакция разожгла в Ао'нунге огромный интерес. Чувствуя его внимательный взгляд, ты старалась смотреть куда угодно, только не в его сторону, и пробубнила: — С тобой я бы отвлекалась. — А с Ротхо что, нет? — Нет. — Почему? — Потому что я отвлекалась бы на тебя, дубина. Что-то в твоих покрасневших щеках, неспособности смотреть в сторону Ао'нунга и дрогнувшем голосе подсказывало, что дело тут вовсе не в твоей неспособности сосредоточиться. Это касалось непосредственно Ао'нунга. Точнее, твоего особенного к нему отношения. Ао'нунг открыл рот, но так и не смог выдавить из себя ни слова. Дыхание застряло где-то в груди — аккурат рядом с внезапно ускорившим движение сердцем, — а напряжённый от нервов живот вдруг наполнился лёгкостью. Ао'нунг не смог удержаться от поддразнивания: — Отвлекалась бы на меня, значит? Охватившее смущение не позволяло тебе метнуть в Ао'нунга раздражённый взгляд в ответ на его поддразнивание. Чувствуя непреодолимое желание взять свои слова назад, ты зарычала в его сторону и нырнула под воду, надеясь, что когда вынырнешь, его довольной физиономии здесь уже не будет. Но когда ты показалась над поверхностью воды по глаза, он, конечно, был на месте. Смотрел на то, как ты продолжаешь недовольно рычать, смешно создавая пузыри вокруг себя, и продолжал улыбаться: — Согласен, это было бы проблемой. Чувствуя перемену настроения своего наездника, цурак под Ао'нунгом весело застрекотал, демонстративно пошевелил цветастыми плавниками, а затем и вовсе начал ходить под ним ходуном, пытаясь выпустить рвущееся наружу удовольствие. Ао'нунгу пришлось отложить игру мускулами перед тобой и приложить усилия, чтобы успокоить животное. Тебе это сыграло на руку. Перебарывая охватившее стеснение, ты решила, что не хочешь краснеть одна, и смерила Ао'нунга насмешливым (насколько это было возможно при том, что он сильно возвышался над тобой) взглядом: — Думаешь, именно это? По-моему, тебе самому ещё учиться и учиться. Ао'нунг цокнул языком и закатил глаза, успокаивающе поглаживая цурака по боку. — Уж кто бы говорил. Сама продержалась до первого резкого поворота и сдалась. — в свою защиту парировал он. Помолчал буквально несколько секунд, и добавил: — Будь твоим учителем я, а не Ротхо, в жизни не пошёл бы у тебя на поводу и заставил тренироваться дальше. Словно услышав сквозящую в его словах ревность, ты прикусила губу, сдерживая себя от улыбки. Насмешливый взгляд никуда не делся, и Ао'нунгу это не нравилось. Его больше устраивало, когда смущалась ты. Стараясь придать лицу суровое выражение, он пробасил: — Что? Ты покачала головой, решив не утруждать себя ответом на этот вопрос, но заговорила о другом: — Ротхо попросил закончить сегодня пораньше. Куда-то хочет отвести Кири, — твои брови двусмысленно дёрнулись вверх-вниз, и ты ухватилась за возможность перевести тему, — Ты не в курсе? Как бы я не спрашивала, они не колятся. — В последнее время меня мало кто ставит в курс дела, — продолжал обижаться Ао'нунг, чем спровоцировал тебя закатить глаза и брызнуть в него водой. Убрав лишнюю влагу с лица, он продолжил серьёзнее:— Не знаю. Сейчас самое время петь с тулкунами, но вряд ли он повёл Кири туда. — Петь с тулкунами? — повторила ты, поднимая одну бровь. — Что это? Если бы руки Ао'нунга не были погружены в воду, то непременно вспотели бы от твоего вопроса. Он определённо сболтнул лишнего. О пении с тулкунами ты должна была узнать позже. — Важная часть быта Ава'атлу. — уклончиво ответил он, рассеянно поглаживая по голове своего цурака. — Можно петь вдвоём со своим тулкуном. Или... Пригласить кого-то ещё. — А почему Ротхо вряд ли повёл туда Кири? В голове было совершенно пусто, и Ао'нунг неопределённо махнул рукой, пробормотав что-то о близящейся ночи. Ао’нунг ходил по острию ножа и прекрасно это знал. Пение с тулкунами — очень интимный процесс, единение двух душ в песне, последний этап ухаживаний, который пары совершают перед своей женитьбой перед Эйвой. Они заранее обговаривают это и вместе делают этот серьёзный шаг. После церемонии посвящения, Ао'нунгу стоило огромных усилий сдерживать язык за зубами, чтобы не пригласить тебя петь с тулкунами. Но он понимал, что это будет неправильно. Ао'нунг ведь ещё даже не закончил подарок для твоего отца, который планировал преподнести, прося его благословения. О каком единении ваших душ могла идти речь? Но, чёрт возьми, как сильно ему хотелось, чтобы вы просто… — Я бы хотела спеть вместе с тобой с тулкунами. На какую-то долю секунды Ао’нунгу показалось, что он заснул, и сказанное тобой было просто плодом его воображения. Но он моргнул раз, второй — ты всё ещё была перед ним, смотрела в глаза и наивно хлопала ресницами, наверняка, даже не подозревая, о чём говоришь. Вы никогда не обсуждали ухаживания в рифовом клане, и ты вряд ли понимала, какое важное значение для него имеет пение с тулкунами. Вместе с тобой. Вероятно, интерпретировав его молчание как-то по своему, ты продолжила говорить: — А что? Это звучит… Здорово. Я была бы рада послушать их песни. И спеть с тобой. А в прочем, к чёрту эти дурацкие правила — подумал Ао’нунг. Он поклялся самому себе, что будет делать тебя счастливой, чего бы ему это не стоило. Если ему нужно было нарушить порядок ухаживаний и отвести тебя петь с тулкунами, чтобы порадовать — он готов был это сделать. — Если выдвинемся сейчас, успеем как раз к первым звёздам. — Что? — Что слышала. Приглашаю тебя петь с тулкунами. Сейчас. Согласна? От Ао'нунга не ускользнуло ничего: ни твои округлившиеся в шоке глаза, ни открытый рот — явно желавший что-то сказать, но слова, застрявшие в горле, не давали этого сделать. Ему казалось, что он мог видеть бег мыслей в твоих глазах. Он так увлечённо следил за твоей реакцией, что не заметил, как в ожидании крепко сжал челюсть и настороженно навострил уши, готовый услышать твой ответ, даже если ты произнесёшь его шёпотом. Спустя полминуты, показавшиеся Ао'нунгу вечностью, ты, наконец, заговорила: — Сейчас позову илу. Согласилась. Ао'нунг почувствовал, как его цурак радостно машет под водой хвостом, и вдруг понял, что делает он это в такт его собственному. Стараясь не обращать на это внимания, Ао'нунг вернулся к разговору: — Зачем нам сдался твой илу? — он обернулся через плечо, глядя на горизонт, прикидывая, сколько вы будете добираться до места назначения: — Только время потеряем. Нужно выдвигаться сейчас. — Чтобы я могла передвигаться? — Ао'нунг, уже натренированный, услышал явный сарказм в твоём голосе, — Или ты хочешь, чтобы я плыла своими силами? — Твоими силами мы вообще не доберёмся. — прежде, чем ты успела закатить глаза на его колкость, Ао'нунг протянул тебе ладонь, — А вот моими успеем как раз вовремя. Ты оглядела его цурака, будто только заметила, что он всё это время был здесь. Перспектива плыть на нём, в непосредственной близости от Ао'нунга, тебе нравилась (даже очень), но при том, что отношения с этими животными у тебя выстраивались неохотно, страх быть скинутой на ближайшем повороте заставлял твой хвост нервно подрагивать при одном взгляде на них. Заметив твою неуверенность, Ао'нунг поспешил на помощь: — Ты же хочешь научиться на нём плавать. Давай. Я помогу, буду рядом. Он говорил это, чтобы успокоить, но у самого от одной только мысли о том, как близко ты будешь к нему находиться, сердце начинало стучать в несколько раз быстрее. Но виду Ао'нунг не подавал. Знал бы он, что ты чувствуешь то же самое. Тебе не потребовалось много времени, чтобы протянуть свою руку в ответ. Ему не потребовалось много времени, чтобы лёгким движением помочь тебе подняться, в очередной раз заставляя тебя молча восхищаться его силой. Сам того не подозревая, Ао'нунг, все таки, смог поиграть перед тобой мускулами. Ощущать под собой жилистое, спокойное тело цурака, не пытавшегося в ту же секунду сбросить тебя, было в новинку. Отец предлагал тебе помощь в обучении, предлагал прокатить, но ты отказывалась, ссылаясь на то, что хочешь научиться всему сама. И вот ты здесь. Не то, чтобы ты жаловалась. Руки быстро нашли своё место, обвиваясь чуть ниже рёбер Ао'нунга. Надеясь отвлечь твоё внимание от мурашек, пробежавших по его затылку, он оглянулся на тебя через плечо: — Держишься так, будто уже давно мечтала об этом. Ао'нунг не видел твоего лица, но судя по зарождавшемуся в твоей груди рычанию, которое он чувствовал кожей, поддразниванием он попал в яблочко. Тем не менее, ты тоже в долгу не осталась, и быстро пробежалась кончиками пальцев по его рёбрам, заставляя его вздрогнуть. В этот раз ему уже вряд ли удастся скрыть мурашки. Ао'нунг чувствовал, как ты ехидно захихикала, явно довольная его реакцией на твоё прикосновение. — Просто вспоминаю, как ты держался за меня на икране, морской мальчик. Но ты, конечно, жался ко мне гораздо сильнее. Не найдя, что ответить, Ао'нунг покачал головой, мысленно обещая самому себе, что заставит тебя пожалеть об этих словах. Цурак начал движение — сначала медленно, вы выплыли из твоего секретного тренировочного закоулка, тихо проплыли несколько дежурных постов, не привлекая к себе лишнего внимания, и вскоре вышли в открытую воду. Небо почти приобрело фиолетовый оттенок. Когда животное ускорило ход и ты сильнее сцепила руки на животе Ао'нунга, тот не мог не поехидничать: — Решила всё таки прижаться ближе? Уже? Интересно, а что будет, если... Прежде, чем ты успела прервать его (хотя он и не собирался договаривать) просьбой не делать ничего из того, что он задумал, Ао'нунг уже приступил к делу. Набирая скорость, цурак вдруг высунул туловище из воды, оставляя под ней только крепкий хвост, благодаря которому он продолжал движение и не сбрасывал скорость. Цветастые плавники, которые ты уже успела сегодня разглядеть, раскрылись, едва двигаясь, ловя попутный ветер. Под таким углом и с такой скоростью, держаться за Ао'нунга стало несколько сложнее, чем прежде. Чувствуя, как постепенно сползаешь по скользкому телу, ты вцепилась в Ао'нунга изо всех сил, в какой то момент наплевав на всё, обхватив руками его плечи и сцепив ноги на его талии. Теперь Ао'нунг мог чувствовать спиной каждую ракушку на твоем топе. Не то чтобы он жаловался. — Ао'нунг! — взвизгнула ты, непроизвольно позволяя своему хвосту обвиться вокруг его бедра. Теперь ты держалась за него, практически всем, чем можно — оставалось разве что зубами вцепиться, но от этого ты воздерживалась, как могла. Пока. — Если не прекратишь, то будешь со мной не петь, а отпевать! Даже в состоянии панического страха ты не могла оспорить тот факт, что его смех был очень красивым. Это бесило и немного успокаивало одновременно. — Почти прибыли, потерпи. Ао'нунг, конечно, мог бы притормозить и приказать своему цураку плыть в воде, как обычно, но ничего не мог поделать с тем фактом, что ему хотелось чувствовать тебя так близко ещё немного. Ну и дать тебе побыть на его месте во время вашего полёта на икране тоже хотелось. Но немного меньше. Спустя несколько минут, за которые ты уже смирилась со своим положением и даже привыкла, время от времени оглядывая простилающиеся вокруг вас просторы, цурак, наконец, замедлил своё движение и опустился в воду. Как будто внезапно осознав позу, в которой вы находитесь, ты быстро убрала с Ао'нунга ноги. Стараясь не выдать разочарованного вздоха, который зародился в груди, Ао'нунг усмехнулся: — И это я ещё к тебе жался? Повисла на мне, как... «малыш пролемур»? Ты мгновенно отреагировала на его подтрунивание и пихнула его коленом в бедро. — Отвали. Ты даже не знаешь, кто это! — Не знаю, но что-то подсказывает, что ты была очень на него похожа. Не желая признавать что, вообще-то, он был прав, ты зашипела ему прямо в ухо, с интересом оглядываясь по сторонам. Вы приплыли в незнакомую тебе лагуну, отделённую от большой воды мерцающими рифами. На тёмном небе, как и обещал Ао'нунг, только начали появляться звёзды. И тогда ты услышала их. Тулкуны, обрадованные гостям, подплывали к вам со всех сторон, встречая громким рокотом. Дождавшись, когда ты выпустишь его из плена своих рук, Ао'нунг отпустил вашего морского спутника и вы нырнули в океанские воды, приветствуя подплывших духовных братьев и сестёр жителей Ава’атлу. В их числе был и духовный брата Ао’нунга. Ты знала, что у Ао'нунга он есть — это было ясно, как день. Но никто из вас, Салли, никогда его не видел. Когда Тулкуны только вернулись обратно в деревню, Ао'нунг не счёл нужным знакомить вас со своим духовным братом — в отличии от Ротхо и Циреи, которые с удовольствием представили их и даже позволили прокатиться. Тогда он делал всё, что угодно — играл в догонялки на илу с Нетейамом, общался с тулкуном сестры, наблюдал за вами со стороны, но никаким образом не давал понять, кто является его собственным духовным братом. Для него это было слишком личным, слишком своим, чтобы показывать это вам. В тот день он вернулся в океан перед самым затмением, и долго рассказывал Айтану о новостях Ава'атлу — и особенно много о семье Салли. Но сейчас всё было иначе. Сейчас ему хотелось, чтобы ты познакомилась с Айтаном. Ао'нунг некоторое время с упоением наблюдал, как ты с энтузиазмом общалась с каждым подплывавшим тулкуном — здоровалась, гладила по гладкой коже, разглядывала разнообразные узоры на телах, — и сам не забывал уважить духовных братьев и сестёр жителей рифов. Но вскоре зазывно тронул тебя за руку, привлекая внимание, и кивнул в сторону. И тогда ты увидела его. Молодой тулкун — не самый крупный, не самый мелкий, скорее всего, того же возраста, что и духовная сестра Циреи, — плыл в вашу сторону, радостно стрекоча. Ао'нунг не успел даже поздороваться, как его духовный брат игриво врезался в него, заставляя перевернуться вверх тормашками. Мысленно благодаря Эйву, что ты была поодаль, ты прикрыла широкую улыбку рукой. Пытавшийся восстановить равновесие Ао'нунг недовольно сощурил на тебя глаза. Ты пожала плечами: «Он мне уже нравится» И вдруг почувствовала, как массивный чешуйчатый нос несильно толкает тебя прямо в спину. Развернувшись, ты встретилась с духовным братом Ао'нунга лицом к лицу. Тебе тяжело давалось различать тулкунов по мордам — в этом плане, отсутствующий плавник Пайакана сильно упрощал задачу и спутать было трудно, — но этого ты, кажется, узнала сразу. То ли благодаря узорам на теле, которые слишком напоминали татуировки на теле Ао'нунга, то ли из-за взгляда, которым он на тебя смотрел. Будто вы уже давно знакомы. Заинтересованно наклонив голову, ты поздоровалась. Пророкотав что-то, что, по твоему, было приветствием, тулкун перед тобой перевёл свой взгляд на подплывшего Ао'нунга, а потом выразительно снова посмотрел на тебя. Очевидно, он что-то сказал, — но ты понятия не имела, что. Для тебя язык тулкунов до сих пор оставался загадкой. Но Ао'нунг понял всё, и был крайне рад, что ты не понимаешь ничего из неловких вопросов его духовного брата. «Это она! Она, да? Твоя избранная?! Ты привёл её сюда петь с нами?!» Ао'нунг взволнованно отвёл взгляд и тут же встретился с твоим растерянным лицом. «Что он говорит?» Оба ваших вопроса заставали Ао'нунга врасплох, и он понятия не имел, кому и что отвечать. Спустя недолгие полминуты размышлений, он повернулся обратно к Айтану и выразительно кивнул головой. Затем повернулся к тебе, понятия не имея, что говорить, но ему и не пришлось — духовный брат спас его от ответа. Явно обрадованный тем, что увидел, Айтан вдруг пустился в пляс, начиная описывать вокруг вас круги. Вода пришла в движение, засасывая вас обоих в центр образовавшейся воронки. Ты неловко выставила руки вперёд, врезаясь ими в грудь Ао'нунга, и нашла глазами его глаза. Вам даже не нужен был язык жестов, чтобы он понял твой вопросительный взгляд. «Что, чёрт возьми, ты ему сказал?» Ао'нунг предпочёл молча взять тебя под руки и поскорее всплыть на поверхность, чем отвечать на этот вопрос. Правда, и там ему не удалось его избежать. Приняв приглашение Ао'нунга сесть на плавник к уже ожидающему Айтану, ты перевела дыхание, набрала в лёгкие воздуха и спросила на этот раз вслух: — Что. Это. Было? Ао'нунг неопределённо пожал плечами и кивнул головой в сторону своего тулкуна. — Айтан был рад тебя встретить. Явно не довольная таким коротким ответом, ты смотрела на Ао'нунга выжидающе, не мигая, что в какой-то момент Ао'нунг вдруг запереживал, как бы у тебя не высохли глаза. Не выдержав твой бесячий взгляд больше минуты, Ао'нунг недовольно признался: — Он тебя заочно знает. — твои брови вопросительно взмыли вверх, заставляя Ао'нунга договорить до конца: — Я говорил о тебе. В ту же секунду ты, наконец, моргнула, понимающе хмыкнув и переведя своё внимание на рисунки на теле Айтана. Будто Ао'нунг только что сказал что-то такое очевидное, как то, что небо голубое, а не то, что он рассказывал о тебе своему духовному брату. Ао'нунг подметил: — Ты не выглядишь удивлённой этим фактом. — А я и не удивлена. — ты пожала плечами, пытаясь не рассмеяться. Встретилась взглядом с тулкуном: — Наверняка жаловался на меня, какая я плохая, да? В прищуренном и медленно моргнувшем глазе ты отчётливо прочитала "Да". — Я так и думала! Не ожидавший такой подставы от собственного духовного брата, Ао'нунг хлопнул того по боку. — Эй! Тулкун не обратил внимание на возмущение своего духовного брата и продолжил докладывать: «А потом говорил о тебе и растекался, как песок!» Ты непонятливо свела брови на переносице и покачала головой. — Дружище, я ни слова не понимаю. И слава Эйве — подумал про себя Ао'нунг, — иначе я наглотаюсь камней и уйду на дно со стыда. К его облегчению, Айтан прекратил раскрывать самые смущающие факты и замолчал. Ты тоже молчала, очарованно разглядывая рисунки по чешуйчатому телу. Затем, осмелев, подняла руку и провела по ним кончиками пальцев. Ао'нунг смотрел на это, как завороженный, чувствуя едва заметную зависть к собственному тулкуну. Хотел бы он быть на его месте. Айтан загудел, зазывно маша маленьким плавником. Ты уже знала этот жест — его делал Пайакан, когда приглашал вас с Ло'аком поплавать вместе. Радостная улыбка, расплывшаяся на твоём лице от такого быстрого взаимопонимания с тулкуном, не могла не отразиться на лице Ао'нунга. — Ты ему нравишься. Дрожащие длинные уши нетерпеливо наклонились в сторону Ао'нунга — будто надеясь услышать это ещё раз. Ещё много, много раз. Затем возбуждённо прижались к голове, когда ты на глубоком вдохе произнесла: — Он мне тоже. Ао'нунг прикусил губу, не позволяя вопросу, вертевшемуся на языке, вырваться наружу. С любопытством наблюдал, как ты погружаешься в воду и подплываешь к плавнику Айтана, приподнятому в ожидании. Когда Ао'нунг подплыл следом и встретился с тобой глазами, то всё таки не сдержался: — Только он? От него не укрылось, как ты задержала дыхание. Выразительный взгляд твоих мягких глаз, в принципе, позволял тебе не озвучивать ответ — Ао'нунг и так всё понял, — но ты, всё же, решила потешить его эго: — Не только. И скрылась под водой. Ао'нунг задержался буквально на секунду — чтобы отвести счастливый взгляд в небо и поблагодарить Эйву — и вскоре присоединился к тебе. Молча наблюдавший за вами Айтан закатил все четыре глаза, и, как только почувствовал ваши руки, крепко вцепившиеся в его плавник, двинулся вперёд. Ты видела океан ночью — в часы бессонниц часто выходила из маруи и смотрела на него, опустив ноги в воду. Но он был совершенно другим здесь и сейчас — такой бесконечный, такой живописный, такой живой. Гудящее мощное тело тулкуна рядом, яркие коралловые рифы, светящиеся в темноте, множество косяков маленьких рыбок, проплывающих мимо, едва пробивающийся сквозь водную гладь свет луны — всё это будто было одним из тех красочных снов, после которых не хочется просыпаться. О, Эйва, ты соврала бы, если бы сказала, что не хотела бы остаться здесь навсегда. Хотя, скорее всего, дело было вовсе не в океанских красотах. А в том, кто тебя сюда привёл. Вы не знали, сколько прошло времени — минуты или часы, пока вы плавали вместе с Айтаном. Но когда твой взгляд вдруг упал на небо, ты с удивлением обнаружила, что оно уже усыпано звёздами. — Ладно, — с невесть откуда взявшейся серьезность вдруг сказала ты, хлопая ладонью по воде, привлекая внимание, — Мы сюда пришли петь или плавать? Ао'нунг, честно говоря, на какое-то время даже забыл, зачем вы здесь — так хорошо ему было в компании тебя и своего духовного брата. — Тебя что-то не устраивает? — Ао'нунг драматично приложил руку к сердцу и умирающим голосом добавил: — Мы огорчены. — Мне всё нравится. Очень нравится, — призналась ты, вгоняя Ао’нунга в краску. Его тулкун весело зарокотал, хлопая плавником по воде. — Но всё-таки хотелось бы спеть с тобой. В повисшей между вами тишине дыхание Айтана звучало так, будто он хихикает, переводя взгляд с тебя на Ао'нунга и обратно. Поняв, что прозвучала твоя фраза довольно... Откровенно, ты поспешила исправиться, пока Ао'нунг не пришёл в себя от такого заявления: — И с ними. И с ними, конечно. Тулкун загудел, и Ао'нунг узнал в этом звуке саркастическое протянутое «Коне-е-ечно». Для тебя этот звук остался нераспознанным, и судя по кривой ухмылке Ао'нунга — так даже лучше. Натужно прокашлявшись, ты решила не уточнять и поспешно отвлеклась на показавшийся в поле зрения валун, слегка возвышающийся над поверхностью воды. Решив больше не использовать плавники Айтана, как сидение, уже через несколько секунд ты плюхнулась на мокрую каменистую поверхность, и принялась отжимать мокрые волосы. — И какие песни нужно петь? Ао'нунг, завороженно наблюдающий за твоими движениями, вздрогнул и покачал головой, пытаясь прогнать из головы твой образ. Затем неопределённо пожал плечами, проводя рукой по чешуйчатой коже Айтана. Тот насмешливо зарокотал, но Ао'нунг предпочёл это проигнорировать. — Это не важно. Главное делать это от чистого сердца. — Я не знаю почти ни одной песни, которые у вас поют, — ты взволнованно прижала уши к голове, и, наконец, отвела взгляд от лица Ао'нунга. Это усложняло задачу. В основном в кланах пели местные песни, которые знают только жители рифовых островов. Хоть ваша семья и жила здесь уже приличное количество времени, таким тонкостям, как знание песен, вам еще предстояло учиться. Ао'нунг сосредоточенно смотрел в воду, пытаясь вспомнить, какие песни доходили до него из-за островов. Твоё тихо возмущённое хихиканье привлекло его внимание. Ао'нунг перевёл на тебя взгляд и увидел, как ты вытираешь воду с лица, которой тебя обрызгал Айтан, ударив по воде плавником. Ао'нунг дёрнул уголком губ в полуулыбке, когда, наконец, нашёл то, что было буквально у него перед глазами. — Но песнь о первом Торуке-Макто ты же знаешь? Твоя рука зависла в воздухе, когда ты услышала его вопрос. Повернувшись головой в сторону Ао'нунга, ты иронично ухмыльнулась. — Мои родители отказались бы от меня, если бы не знала. Шутка была не особо смешная и совсем не правдивая, но вы оба посмеялись, скрывая за улыбками одолевшую нервозность. Нужно было начинать петь. Ао'нунг чувствовал, как беспокойно подрагивает его хвост. Здесь не было барабанов, отбивающих ритм, не было подпевавших на фоне голосистых певцов — только тулкуны, которые должны были подхватить мотив. Начать должны были вы. Сосредоточившись на вмиг показавшихся мелодичными волнах, Ао'нунг набрал в лёгкие побольше воздуха и пропел первый куплет песни о первом Торуке-Макто. Голос Ао'нунга всегда нравился тебе (конечно, после вашего перемирия — до этого, как только у него открывался рот, тебе нестерпимо сильно хотелось плюнуть ему в лицо). Он был низкий, басистый, красочный — особенно в моменты поддразниваний. Но его голос в песне был другим. Незнакомым и родным одновременно. Твёрдый, несмотря на волнение, достаточно громкий, хоть и пел он не в полную силу, глубокий, как океан. Тебе потребовалось вся сила и внимание, чтобы не продолжить молча любоваться поющим Ао'нунгом на фоне биолюминесцентного океана, и запеть вместе с ним на второй строчке. Тело покалывало, будто иголками. Ао'нунг хотел бы списать это на холод — ночной воздух всегда был прохладным (особенно в такой непосредственно близости от воды), но прекрасно осознавал, что тепло, ярким огнём горящее в груди, грело душу и существо гораздо сильнее океанического бриза. Дело было в другом. В тебе. Ты была так близко, что он слышал, как ты вдыхаешь сквозь зубы в перерывах между куплетами. Трудно было сосредоточиться на чём-то, кроме этого — Ао'нунг был уверен, что твоими устами поёт сама Эйва, — и он с трудом, но держал себя в руках, пел с тобой в унисон. Где-то на фоне подпевали тулкуны, а ваши голоса сливались в единое, прекрасное целое, эхом отдаваясь в глубоких океанских водах и улетая за многие мили, подхватываемые попутным ветром. Ао'нунг с удивлением огляделся и вдохнул. Всё вокруг было знакомо ему с рождения: океан, тулкуны, солёный воздух, небо над головой. Но ощущалось всё таким другим, новым, незнакомым, волшебным... Каким оно было для тебя. Ао'нунг вздрогнул от осознания, что это было за чувство. Это была ты. Он почувствовал тебя и твою душу. Без физической цахейлу. Ваши души слились воедино. Как положено парам перед женитьбой. Сердце Ао'нунга билось где-то в горле: то ли от понимания вашей близости, то ли от того, как ты случайно коснулась его хвоста своим. То ли от всего вместе взятого, он вдруг взял не ту ноту, осёкся и стыдливо прижал уши к голове. Почувствовав его стеснение, ты не стала смеяться и успокаивающе провела кончиком хвоста по его боку, не акцентируя внимания на мурашках, пробежавших по коже. У вас обоих. — Я знаю колыбельную, которую поют меткаины, — вспомнила ты, поднимая восторженные глаза на Ао'нунга, — Споём её? Зачем ты спрашивала, когда он не мог тебе отказать? Не став тратить время на этот вопрос, Ао'нунг кивнул. Он готов был на что угодно, даже подхватывать незнакомые ему оматикайские мотивы, лишь бы продолжать петь с тобой. Продолжать чувствовать тебя. Так и случилось: вы пели всё, что могли вспомнить. Нашли несколько знакомых вам обоим песен, которые путешественники разносили по всему свету, знакомили друг друга с чужими культурами. Ты пропела оматикайскую версию песни, которую поют при первом единении ребёнка с Эйвой — Ао'нунг пел версию меткаины, которая должна была теперь стать тебе родной. Воображение живо рисовало картины вашего возможного будущего, где вы пели колыбельные свои детям. Чувствуя, как голос начинает хрипеть от долгого пения, вы постепенно замолчали и откинулись на спины, касаясь разгорячённой кожей прохладного камня и переводя дыхание. Ао'нунг повернулся в твою сторону и начал рассматривать твой профиль. Свет луны мягко освещал твои черты, как и яркие крапинки-веснушки. Будто не замечая его пристального взгляда, ты продолжала изучать звёзды над вами, позволяя Ао'нунгу смотреть на тебя так долго, как только можно. Спустя несколько минут, когда дыхание восстановилось и не осталось ни миллиметра неизученной его глазами кожи, Ао'нунг всё таки решил поинтересоваться: — Почему ты всегда смотришь в небо? За секунду выражение твоего лица из мечтательного стало тяжёлым. Будто этот вопрос открывал дверь в потаённую комнату твоей души, куда ты не хотела бы заходить. Но ты решила впустить туда Ао’нунга. — Папа всегда так делал. Смотрел в небо, потому что ждал, что небесные люди вернутся. В конце концов, дождался. Не ожидавшая сама от себя такой храбрости, ты замолчала. Ао'нунг не просил продолжения и был безмерно благодарен даже за то, что ты открыла ему эту маленькую часть своей души — за то, что ты доверилась ему. Но спустя несколько секунд ты удивила его и вновь заговорила, почти шёпотом: — Я была с Тук, когда в небе появилась новая звезда. Мы никогда раньше подобного не видели, это выглядело так... Красиво и необычно. Яркий огонёк, что-то новое в выученном звёздном узоре. И только когда родители вернулись, я поняла, что случилось что-то страшное. Папа сказал ждать беды. В животе Ао'нунга поселилась тревога — он предполагал, что ты скажешь дальше, — но продолжал молча внимательно слушать. Облизнув вдруг пересохшие губы, ты продолжила едва слышно: — Через несколько дней небесные люди спалили лес дотла. Ты уже упоминала пожар. Ао'нунг прекрасно это помнил, но от этого не стало легче. Эмоции, которые ты испытывала, вдруг стали почти физически осязаемыми — ярость, отчаяние, страх, — что у Ао'нунга непроизвольно сжались челюсти. Ао'нунг видел, как тебя затрясло от травмирующих воспоминаний и поспешил заверить: — Ты не обязана рассказывать всё сейчас. — Но я хочу. Тебе было важно, чтобы Ао'нунг узнал. Прямо сейчас, когда вы оба ещё чувствуете друг друга. Узнал про тебя всё. И Ао'нунг не смел тебя останавливать. — Деревья, животные, народ... Горело всё. Страдало всё. Мы бежали, поджав хвосты, в единственной надежде спастись. Без потерь не обошлось. Мы пытались спасти всех, пытались помочь, но... Страшные кадры из прошлой жизни плясали перед глазами, будто ты снова оказалась там. В самом настоящем Аду на яву — в окружении объятых огнём деревьев, в дыму, который не давал нормально дышать и видеть. Видеть, как погибает твой народ. Как гибнет твой дом. Ты закрыла глаза — будто это могло бы уберечь тебя от воспоминаний — и вздохнула, чувствуя, как Ао'нунг пристально смотрит, но не говорит ни слова. Ты была ему за это благодарна. — После пожара мы переселились в горы. Было очень непривычно, но времени на привыкание не было. Нам нужно было спрятаться. Кроме картины перед глазами ничего не изменилось. Каждый раз, засыпая, ты не знал, что тебя ждёт. Проснёшься среди ночи из-за атаки? Спокойно проспишь до утра и сменишь ночной пост? Удастся ли совершить вылазку за припасами в нетронутый пожаром лес? Удастся ли вернуться? Ты ни в чём не мог быть уверен. Ты замолчала, сглатывая вязкую слюну, промачивая вдруг пересохшее горло. Взгляд стал мрачнее — хотя, казалось бы, куда? — и Ао'нунг предположил, что вы подобрались к самой болезненной части истории. Как же он был прав. — Во время одной такой вылазки нас поймали. Я до сих пор жалею, что согласилась на уговоры Ло'ака сходить к заброшенным капсулам. И что мы взяли с собой остальных. Ао'нунгу не нужно было объяснять это чувство — ответственность за младшего. Он знал, какого это, у него самого была младшая сестра и вот-вот должен был родиться брат. Но он никогда не смог бы понять тот животный страх, который ты испытала, когда Аватары — выглядящие точь-в-точь, как вы, только с ног до головы покрытые одеждой — вдруг схватили твоих младших братьев и сестёр и приставили к их головам оружие. То, которое ты всю жизнь избегала, как огня — человеческое, смертельное. — Их целью было найти отца. И знаешь, трудно было бы отнекиваться, что мы не имеем к Джейку Салли никакого отношения, с такими-то руками. Сухой смешок, — совсем не весёлый — сорвавшийся с твоих губ, был как ножом по сердцу. Ао'нунг перевел взгляд на твою руку. Раньше он думал, что постоянные комментарии по поводу ваших пальцев обижают вас, заставляют считать себя неполноценными, ненастоящими. Вдруг он осознал, что каждая шутка возвращала вас в тот момент, когда из-за вашей отличительной особенности вы чуть не погибли. Собрав всю свою решительность в кулак, нашёл твою руку своей. Ты едва заметно вздрогнула, но руку не одернула. Аккуратным движением он сжал твою ладонь и провёл по тыльной стороне пальцем. — Наговариваешь. Хорошие руки. Возможно, впервые Ао'нунг с восторгом наблюдал, как ты закатываешь глаза и усмехаешься его словам. На секунду отвлекаешься от воспоминаний своей прошлой жизни и возвращаешься в реальности. Возвращаешься к нему. — Родители с Нетейамом успели вовремя, мы смогли сбежать. И после этого отец решил, что нам нужно оставить Оматикайю. Ради безопасности народа. Небесным людям нужны мы, а не они. Поэтому мы прибыли сюда. Джейк всегда чётко и ясно повторял: никто в Ава'атлу не должен был знать, что произошло в Оматикайе. Почему великий Торук-Макто, Оло'эйктан не нашёл плана лучше, чем сбежать и бросить свой народ. Никто не должен был узнать, что одна из основных причин несчастий — это вы. Но ты не была бы собой, если бы беспрекословно выполняла все приказы отца. Особенно, если они касаются Ао'нунга. Ты почувствовала, как дрожь сковывает тело после признания. Ты боялась — О, Эйва, конечно, ты боялась, — что, узнав всю подноготную, Ао'нунг предпочтёт безопасность своего народа и никогда не захочет иметь с тобой ничего общего. Это можно было понять. Но жить? Вряд ли. Существовать — может быть. Тебе хотелось подвести свою историю к логическому концу, расставить все точки над i между вами — узнать здесь и сейчас, примет ли он тебя такой? Готов ли он к тому, какие испытания Эйва может преподнести вам? Но вместо того, чтобы открыть рот и задать мучающие тебя вопросы, ты только лихорадочно хватала им воздух. Глаза судорожно метались по звёздному небу, будто прямо сейчас появится очередная железная махина и сожжёт твой новый дом дотла. Как сгорел предыдущий. — Не смотри туда. Просьба Ао'нунга прозвучала больше, как мольба. Он приподнялся на локте и стиснул твои пальцы в своих, не отрывая от тебя взгляд. — Посмотри на меня. Ао'нунг мог поклясться, что слышал, как трещины испещряют его сердце, когда ты повернулась к нему лицом. Жёлтые глаза, наполненные болью и страданием, не могли сдержать слёз, которые одна за одной скатывались по синей коже. Ао’нунг не сдержал свой порыв дотронуться до твоего лица свободной рукой и смахнул непрошенные слезинки пальцами. Долгое время Ао'нунг ждал, надеялся, что когда-нибудь заслужит твоего доверия. Такого, что ты сможешь рассказать ему о небесных людях, их возвращении на Пандору, о вашем побеге из родного дома. И вот, этот момент настал, ты ему рассказала. Доверилась ему настолько, что в момент, когда ваши души были едины, ты погрузилась в кошмарные воспоминания, чтобы он узнал. Наверное, ему стоило бы радоваться этому, но, Эйва, о какой радости могла идти речь, когда ты не могла нормально вдохнуть? Ао'нунг выбросил все лишние мысли из головы, размеренно задышал через нос и скомандовал: — Дыши. — Ао'нунг глубоко вдохнул и задержал дыхание, дожидаясь, пока ты повторишь за ним. Ты послушно набрала воздух в лёгкие. Ао'нунг кивнул и медленно выдохнул:— Выдыхай. Дыши вместе со мной. Не отрывая взгляда от его лица, ты делала, что велено: вдыхала через нос и выдыхала через рот. Глазами цеплялась за каждую деталь на взволнованном, но серьёзном лице. Ластилась к его ладони, ласково касающейся лица. Когда мысли, наконец, ушли от картинок горящего дома, а слёзы перестали катиться по щекам, ты вдруг подумала, что светящиеся веснушки на его лице спокойно смогли бы заменить тебе звёзды. Ты готова была вечность смотреть на Ао'нунга, и больше никогда не смотреть в небо. Ао'нунг не торопил тебя, продолжая лежать и дышать месте с тобой. Не отводил глаз и чувствовал, как сердце вырывается из груди, когда твой взгляд будто гладил его по лицу. Он надеялся, что ты не видела, как он дрожал от этого ощущения. Когда дыхание совсем пришло в норму, ты попыталась заговорить, — но страх сжал горло. К счастью, Ао'нунгу не нужны были слова, чтобы понять, что ты хочешь сказать. — Вам больше ничего не угрожает. Вы в безопасности. — Он немного помедлил, прежде чем продолжить: — Ты в безопасности. Я тебе обещаю. Твоё сердце больно билось о рёбра, когда ты, наконец, сказала: — Ты можешь об этом пожалеть. Его ответ был незамедлителен. — Не пожалею. Принял. Дыхание Ао’нунга сбилось, когда улыбка исказила твоё вымученное лицо, и ты переплела ваши пальцы. Ао'нунг не смог сдержать трясущихся рук, когда понял, что этот момент значит больше, чем произнесенное вслух "я тебя вижу". Гораздо, гораздо больше. Словно услышав его мысли, ты проговорила: — Я так тебе и не сказала. Ао'нунг улыбнулся, опустил голову и покачал ею, продолжая выводить узоры на твоей ладони пальцем. Затем поднял на тебя глаза. — И не нужно. Я знаю. Вдох застрял у тебя лёгких на несколько долгих секунд, пока вы молча смотрели друг другу в глаза. Его взгляд был таким понимающим, ласковым, любящим, что ты, наконец, расслабилась и прижалась лицом к его ладони, которую он всё ещё не убрал с твоей щеки. Всё это время молча наблюдавший за вашим взаимодействием Айтан вдруг ожил и застрекотал, описывая круги вокруг валуна, на котором вы расположились. Остальные особи подхватили его песню и в мгновение ока тишина океана взорвалась какофонией звуков. Тулкуны ликующе выпрыгивали из воды, создавая брызги. Как будто запускали праздничные огни. Вас окатило волной, по меньшей мере, раза четыре, но вам с Ао'нунгом до этого не было дела — вы продолжали пялиться друг на друга и глупо хихикали каждый раз, когда одному из вас приходилось зажмуриваться из-за попавшей в глаза воды. Спустя несколько минут всё вдруг замолчало: радостный гул тулкунов умолк, и, судя по отдаляющемуся гудению, они начали уплывать. Один только Айтан остался с вами, но и тот заметно поутих. Его тихое бормотание показалось тебе предупреждающим. Судя по широко распахнувшимся глазам Ао'нунга — не показалось. — О, чёрт... — Кажется, вам обоим давно пора быть дома. В считанные секунду вы оба сели, выпрямляя спины, и устремили свои глаза на внезапно появившегося рядом с вами Оло'эйктана. Увлечённые друг другом, вы даже не заметили, как он подплыл прямо к вам. Тулкуны, очевидно, разглядели его раньше и, почувствовав окончание вечеринки, ретировались куда по-дальше. Как бы Ао’нунгу не хотелось продолжать держать тебя за руку, пришлось её отпустить, чтобы ещё больше не смущать тебя (да и себя тоже). Тоновари старательно делал вид, что не заметил ваших переплетённых пальцев и выдающих эмоции хвостов: Ао’нунг нервно бил им по камню позади вас, а твой со свистом рассекал воздух, пока ты не схватила его освободишься рукой. Вождь едва сдержал рвущуюся наружу ухмылку, прочистил горло и сурово заговорил: — Ао’нунг, ты знаешь, что выходить в океан по ночам опасно. Кажется, ты начал забываться... Прижав уши к голове, ты перебила Оло’эйктана, следуя на поводу у невесть откуда взявшейся смелости: — Пожалуйста, не нужно, это всё моя… Рука Ао’нунга, внезапно оказавшаяся на твоём бедре, быстро заставила тебя забыть, как дышать и что ты собиралась сказать в своё оправдание. Выражение его лица — серьёзное, уверенное — не дало тебе усомниться в том, что он, видимо, знает, на что идёт. — Да, прости, отец. Моя вина. Тоновари ещё раз перевёл взгляд с сына на тебя, выдохнул и заговорил — уже гораздо мягче, чем до этого: — Давай отведём тебя домой. Твои родные, вероятно, переживают. Ты усердно закивала, впервые за весь вечер с ужасом подумав о том, что не появлялась дома с обеда. О, Эйва, ты даже не подумала о том, чтобы кого-то предупредить, и слепо согласилась идти с Ао'нунгом незнамо куда! Этот парень станет твоей могилой, ты могла в этом поклясться. Ужас от ожидающего дома наказания вдруг сменился неловкостью, когда Ао'нунг подозвал своего цурака, и ты поняла, что сейчас снова должна будешь прижаться к нему вплотную. Тебя очень устроила бы эта перспектива, если бы здесь не было его отца. Это довольно сильно... Смущало. Ао'нунг, очевидно, чувствовал то же самое — судя по тому, как нервно он прокашлялся и неуклюже протянул тебе руку. То ли давая вам возможность ещё немного побыть наедине, то ли не желая чувствовать повисшую в тишине неловкость, Тоновари молча отплыл чуть дальше. Вы с Ао'нунгом параллельно помолились за его чуткость и быстро сели на цурака, не желая заставлять Оло'эйктана лишний раз ждать. Ао'нунг чувствовал твоё натянутое, как струна, тело. Ты чувствовала, как мышцы Ао'нунга каменеют от напряжения. Вы оба изо всех сил старались не жаться друг к другу слишком сильно, чтобы не давать Тоновари ещё больше пищи для размышлений. А ещё чувствовали непреодолимое желание друг друга успокоить. Поэтому, когда его ладонь нашла место на твоём бедре, а твой хвост обвил его предплечье, вы оба вздрогнули от неожиданности, а потом так же синхронно выдохнули от облегчения. Впрочем, плевать, что подумает Тоновари. Остаток пути вы проделали в полной тишине, чувствуя на себе пытливые взгляды дозорных на постах, которые вы проплывали, и плутоватые взгляды отца Ао'нунга, изредка оборачивающегося на вас через плечо. Чем ближе вы подплывали к маруи твоей семьи, тем сильнее тряслись у тебя поджилки. Было всего два варианта: либо они сбились с ног, ища тебя всюду, и находятся уже на полпути к потере рассудка — тогда тебе точно крышка. Либо Эйва оберегла тебя от наказания, и они даже не заметили твоего отсутствия. Последнее, конечно, немного обидно, но ты бы не жаловалась на такой исход событий. Маруи был объят темнотой и сном, когда вы подплыли. Твой радостный вздох был настолько громким в стоящей тишине, что Тоновари не сдержал отеческого смешка. Решившись не испытывать благосклонность Великой Матери, ты быстро слезла с цурака Ао'нунга и взобралась на тканую дорожку возле одной из стен своего дома. Затем повернулась к сопровождавшим тебя меткаинам и неловко переступила с ноги на ногу. На ум не шло совершенно ничего. — Что ж, рада была познакомиться, — нервно выпалила ты, и продолжила сквозь сжатые зубы:— Вероятнее всего, меня убьют. Идентичное подёргивание губ в полуулыбке у Тоновари и Ао'нунга сделали ситуацию чуть менее неспокойной. Но ты тут же напряглась всем телом, когда чувствительные уши услышали стремительно приближающиеся шаги. Видимо, твоё исчезновение, всё таки, заметили. Ты молилась, чтобы это была мать, а не отец — перед ней оправдаться было бы проще. Отец же мог устроить тебе порку ремнём, не дождавшись, пока Оло'эйктан отплывёт по-дальше. Но когда из вашей маруи показался Нетейам, ты не смогла сдержать расслабленный выдох. Хотя его горящие глаза и сила, с которой он схватил твою руку, намекали на то, что от нравоучений тебе не отвертеться. — Ты думаешь своей головой?! — зашипел он, оглядывая тебя с головы до кончика хвоста на предмет увечий. Даже кипящий от злости, он всегда переживал за твою сохранность, — Мы ушли на охоту — тебя нет, вернулись с охоты — тебя всё ещё нет! Что, по твоему, мы должны были думать?! О Эйва, ты безмозглая! Тебе повезло, что я чувствовал, что ты в порядке, и прикрыл тебя перед отцом! Представляешь, что он бы сделал?! Выпорол бы тебя на глазах у всего клана! Ты зашипела сквозь сжатые зубы, намекая, что пора бы заканчивать с гневной тирадой. Хоть ваши предположения насчёт реакции отца и совпадали, не очень хотелось, чтобы об этом узнал кто-то ещё. Нетейам уже хотел было разразиться новой — мол, как смеешь ты говорить мне заткнуться, когда сама виновата?! — но вдруг заглянул тебе за спину. Слова встали поперёк горла, когда он столкнулся взглядом сначала с Тоновари, а затем с Ао'нунгом. «Ты, должно быть, шутишь» — прочитала ты в его глазах, когда брат снова на тебя посмотрел. Раздражённо выдохнув, Нетейам покачал головой и, взяв тебя второй рукой за шею, втолкнул в маруи, кивая в благодарность и на прощание Оло'эйктану. На Ао'нунга он даже не взглянул, потому что боялся, что не сдержится и пошлёт его куда подальше. Не сдержав весёлого хмыкания, Тоновари кивнул в сторону, призывая сына направляться домой. Ао’нунг не смел ослушаться, и они продолжили дорогу в тяготящей тишине. На этот раз Тоновари плыл рядом. В какой-то момент отец повернулся к нему лицом, и Ао’нунг помедлил, прежде чем поднять взгляд. Он готов был увидеть всё, что угодно: злость, разочарование, неприязнь. Какого же было его удивление, когда он увидел, что Тоновари едва сдерживался, чтобы не заулыбаться во весь рот. — Значит, старшая дочь Торука-Макто? Ао’нунг молниеносно опустил взгляд на своего цурака — будто он никогда в жизни его раньше не видел, — надеясь, что вождь не заметит, как стремительно краснеет его лицо. Хотелось уйти под воду и не выныривать, пока отец не уйдёт домой. Но Тоновари не собирался так быстро заканчивать разговор. — Хороший выбор. Она станет хорошей Цахик и парой лидеру. — Не понимаю, о чём ты говоришь. Зарождающийся смех у отца в груди заставил Ао’нунга ещё сильнее зардеться. Он был готов к чему угодно этой ночью — даже готов был голыми руками драться к акулой, — но точно не говорить с отцом о личной жизни. На зло или не замечая смущения сына, Тоновари спросил, якобы рассержено: — Значит, ты просто так повёл девушку петь с тулкунами среди ночи? Ничего не имея на сердце? Ао’нунг, мне стоит напомнить тебе о наших традициях? — Нет, не стоит. Я их знаю. — твёрдо ответил Ао’нунг. Надо было как-то не упасть в грязь лицом и закончить разговор по-скорее. — Конечно, это было не просто так. Довольный ответом, Тоновари, наконец, отвернулся, и Ао’нунг смог спокойно вздохнуть. Но разговор не закончился: — Ты просил благословения у её семьи? Отец, братья? — Нетейам дал своё согласие. Я собираюсь пойти к её отцу после того, как смастерю ему копьё в качестве подарка. Заработав ещё один довольный, размеренный кивок, Ао’нунг с восторгом отметил опустившуюся между ними тишину. Кажется, Тоновари закончил разговор. Ао'нунг наконец, почувствовал, как кровь перестаёт бежать по венам со скоростью света и до самого прибытия домой вёл себя тише воды. Когда они отпустили своих цураков и приближались к входу в дом, Ао'нунг с удивлением понял, что за горизонтом уже встаёт солнце. Осознание того, что он провёл с тобой целую ночь, вдруг окатило его, как из ведра холодной водой. Сна не было ни в одном глазу. Словно почувствовав его энтузиазм, Тоновари опять заговорил: — Может, раз ты уже встал, займёшься своими обязанностями? Илу, наверное, умирают с голоду. И уборки у них многовато. — Но я даже не ложился... — Да? А мне показалось, я видел, как ты лежал там, посреди океана, с... — Понял! Иду ухаживать за илу. Тоновари искренне расхохотался над реакцией сына, очевидно, не боясь никого разбудить. Затем посмотрел на него — так тепло и спокойно, что у Ао'нунга от этого взгляда потеплело на душе. — Я могу помочь тебе с копьём. Я тренировал Джейка, знаю его силу и выносливость, подскажу по весу и размеру. А потом можем вместе пойти к нему. Если хочешь, конечно. Отец поддерживающие сжал плечо Ао’нунга, улыбнулся — открыто и любяще, не пряча взгляда гордых глаз — и вошёл внутрь их маруи, не требуя от Ао’нунга ответа здесь и сейчас. Давая ему время подумать. И хоть Тоновари смущал сына до трясущихся коленок, в такие моменты Ао’нунг понимал, что у него самый лучший папа на свете. Даже при том, что он поручил ему отложить сон и убирать за илу. К удивлению Ао'нунга, как только он направился кормить илу, послышались шаги — те, которые он с детства безошибочно распознавал среди всех остальных. Вскоре рядом оказалась и их хозяйка. Ао'нунг оглядел несколько склянок в руках у сестры и спросил: — Ты куда? — Надо набрать цветочной росы. Мама попросила. Ао'нунг промычал, не зная, что ответить. В воздухе висел неозвученный вопрос, и вскоре Цирея спросила: — Отцу удалось тебя найти, да? Понимая, что скрыть правду не получится, Ао'нунг ответил на вопрос сестры коротким кивком. Цирея понимающе вздохнула. Затем поинтересовался он сам: — Откуда он узнал, где меня искать? — Это очевидно, Ао'нунг. — Да что ты? И где же я был? — Пел с тулкунами. Могу даже сказать, с кем. Такие подробности Ао'нунгу были уже не нужны, да и вариант был всего один — тут не прогадаешь. Он разочарованно рыкнул: — Я что, настолько предсказуем? Цирея не тратила слова попусту — молча поджала хихикающие губы и едва заметно кивнула. В этот момент Ао'нунг был даже благодарен ей за молчание. — На деле ей понравилось наверняка больше, чем на словах. Ао'нунг сперва не придал этому значения — то ли мысли были заняты тем, что анализировали его предсказуемость, то ли ночь без сна давала о себе знать. Но спустя несколько секунд до него, наконец, дошло, и он остановился, как вкопанный. — Ч-чего? — Ну, мы говорили с ней о пении с тулкунами после церемонии посвящения. Ей очень понравилась эта традиция. Я и подумала, что ей, должно быть, понравилось это в живую. У Ао'нунга в который раз за день кровь побежала по венам гораздо быстрее обычного. Ты знала о пении с тулкунами задолго до того, как он пригласил тебя. Ты знала, на что шла, когда согласилась плыть с ним. Цирея хоть и заметила расплывшееся от удовольствия лицо брата, но ничего не стала говорить. И хоть она тоже иногда смущала Ао'нунга до горящих ушей, в такие моменты он понимал, что у него лучшая сестра на свете.

***

Твоё приподнятое настроение трудно было не заметить. Ночные приключения с Ао'нунгом и тулкунами настолько зарядили тебя энергией, что ты не только не смогла уснуть, вернувшись домой, но и несколько последующих дней не могла усидеть спокойно. Тренировалась на цураке до посинения (ирония) — так, что Ротхо не успевал тебя хвалить. Исправно ухаживала за старейшинами — настолько, что те уже насильно выгоняли тебя из своей палатки. Помогала матери по дому: готовила, ткала новые одеяла, одежду, играла с Тук, когда ей самой нужно было отлучиться. Нейтири даже не потребовалось задавать лишних вопросов — она сразу раскусила, в чём ком причина твоего хорошего душевного состояния. С понимающей материнской улыбкой она молча наблюдала за твоими стараниями, пока в один момент ты, наконец, не села перед ней и не вывалила всю правду. Конечно, без морали не обошлось — Нейтири, в первую очередь, всё таки, была твоей матерью — и по-началу она пообещала завернуть твой проворный хвост в стурмбистов рог за такие выкрутасы. Но после нескольких произнесённых молитв Эйве о твоём здравомыслии, успокоилась, и предложила помощь с подарком для семьи Ао'нунга. Джейк, кажется, называл это техникой «хороший и плохой коп». Ты так и не поняла, кто такие эти копы, но когда мама была «хорошим» тебе это, определённо, нравилось. Так, заканчивая со всеми своими основными обязанностями, вечерами ты приходила к Нейтири и вы вместе делали для цахик перевязь для ребёнка. У твоей матери, к счастью, был огромный опыт по этой части. Приходилось напрягать извилины и включать всю смекалку, на какую ты была способна — в Оматикайе слинги изготавливались из шкуры стурмбиста и меха. Здесь такие животные если и водились, то ты их не видела и совсем не хотела бы встретить в одиночку. Приходилось изворачиваться и использовать те предметы обихода, которые были в свободном доступе: крепкие водоросли, лианы и кожу добытых на охоте существ. Для украшения использовались, конечно, ракушки, камушки и перья. Как раз за последними ты отправилась в лес вместе с Ло'аком и Тук. Официально, конечно, ты выбралась с ними собирать фрукты, но почему бы не совместить полезное с ещё более полезным? — Ты не хотела бы мне помочь? Опусти долбанную ветку. — недовольно заворчал Ло'ак, старательно пытающийся срезать связку бананов. Ты забралась повыше, чтобы нагнуть для него нужную ветку, но отвлеклась на оставленные в листве перья, — Долго ты ещё будешь возиться с этими побрякушками? Когда, наконец, Ло'ак дотянулся до фруктов и бананы были добыты, ты с чистой совестью прикарманила пару красивых пёрышек и спустилась к брату. Его недовольный взгляд сделался ещё более недовольным, когда ты с противной улыбкой потрепала его по голове. — Сколько нужно, столько и буду. Довольная своей добычей, ты огляделась по сторонам и заприметила невысоко назревшие плоды спартана. В несколько лёгких прыжков ты перебралась на нужное дерево и принялась срезать один за другим, игнорируя сварливый взгляд брата. — Что этот рыбоголовый сделал с тобой той ночью, что ты такая неуёмная? — лицо Ло'ака мгновенно вытянулось, когда он произнёс эту фразу вслух, — Хотя, наверное, я не хочу этого знать. От неожиданного вопроса ты вдруг сильнее навалилась на ветку и та надрывно затрещала. Мгновенно ослабив давление, ты подняла на Ло'ака ошарашенные глаза. — Откуда ты знаешь, что я была с ним ночью? — тебе тоже не понравилось, как это звучит (особенно в разговоре с братом), и ты решила дополнить: — И чтобы ты знал, мы ничем таким, не занимались. — Ты думаешь, что тебя так легко можно спутать с ворохом одежды, который Нетейам запихал под одеяло вместо тебя? Спешу тебя огорчить. — Тук весело захихикала от ехидного тона своего старшего брата. Ты с изумлением вдруг поняла, что даже она в курсе твоей отлучки. — И чтобы ты знала, мне всё равно, чем не таким вы занимались. — То есть, вы все знали, и молчали? — решила уточнить ты. И сестра, и брат, кивнули головами так непринуждённо, будто вы говорили о погоде. — И никто даже не переживал, что меня нет целую ночь?! — Одной сестрой больше, одной меньше. То, как наигранно-безразлично пожал плечами Ло'ак, поразило тебя до глубины души. Достав из корзины первый попавшийся фрукт, ты бросила его прямо прямо в наглую физиономию. Тот, зараза, быстро увернулся. Расстроенная собственным промахом, ты решила сделать ему больно другим способом и напомнила: — Когда ты пропал, я места себе не находила от волнения. Ты видела, как Ло'ак открыл рот — наверняка, чтобы напомнить тебе о ком, по чьей милости он оказался за пределами рифов после захода солнца, — и быстро обиженно отвернулась. Хоть ты действительно надеялась, что в ту ночь никто не заметит твою пропажу, слышать от Ло'ака, даже в шутку, что в его жизни с твоим отсутствием ничего бы не изменилось, было неприятно. Очевидно, почувствовав перемену твоего настроения, младший брат с тяжёлым вздохом забрался к тебе и, отломав маленькую веточку, тыкнул ею в твой локоть. Ты подняла на него глаза. — Чтоб ты знала, я за тебя переживал. Хотел высушить весь океан, чтобы найти тебя, но Нетейам успокоил — сказал, что чувствует, что с тобой всё в порядке. И мы вместе прикрывали тебя перед родителями. — Ло'ак выделил нужное слово, намекая, что заслуга здесь не только Нетейама. Затем неловко пробубнил:— Я просто в какой-то момент вырубился. Извиняться Ло'ак не умел — так же, как и признавать, что семья для него что-то значит вслух — и ты прекрасно это знала. И потому произнесённые им слова, пусть даже с запинками, значили для тебя куда больше, чем его неудачная попытка пошутить. — Высушить океан, чтобы найти меня, а? — повторила ты, не в силах сдержать улыбку. Ло'ак закатил глаза и усмехнулся, когда ты дразняще тыкнула его локтём в бок. — Любишь меня, что ли? — Размечталась. — Ло'ак толкнул тебя в плечо в ответ, изображая неприязнь. Но по глазам ты видела, что попала в яблочко. — Просто я не доверяю Ао'нунгу. Особенно в воде. Особенно по ночам. — И всё таки, — не унималась ты, — как ты догадался, что я была с ним? — После того, как я спалил ему про твои тренировки на цураке, вроде как, было очевидно, что он пойдёт к тебе. — Так это ты ему рассказал! — наконец осенило тебя, — Могла бы догадаться, что ты не сдержишь язык за зубами, балабол. — Откуда я мог знать, что это секрет? — закатил глаза Ло'ак, — К чему вообще вся эта таинственность? Или это часть ваших противных брачных игр? — Я хотела сделать сюрприз, доволен? — призналась ты, разводя руками. Затем дополнила:— И противный здесь только ты. Ло'ак невнятно пробубнил твою последнюю фразу, желая оставить последнее слово за собой, и, спрыгнув на несколько веток ниже, принялся собирать ягоды, очевидно, заканчивая ваш разговор. И славно. Но тишина была недолгой. Несколько минут спустя, когда ты аккуратно срезала крепкие лианы, которые можно было использовать в создании слинга, ты почувствовала, как чей-то взгляд буравит твой затылок. Поскольку Ло'ак стоял к тебе спиной и ты это видела, гадать долго не пришлось. — Что такое, Тук-тук? — А где вы, всё таки, были ночью? Неподдельный интерес младшей сестры трудно было не заметить — теперь, когда ты знала, что она всё это время была в курсе твоего отсутствия, ты была крайне удивлена, что она не задала этот вопрос раньше. Воспоминания о ночном океане, тулкунах и Ао'нунге живо всплыли перед глазами, и ты решила поделиться: — Помнишь, Цирея рассказывала о пении с тулкунами? — Тук призадумалась на пару секунд, очевидно, роясь в памяти, и кивнула головой. — Вот. — Пели с тулкунами?! Вместе?! — глаза Тук расширились от восторга. — Как здорово! — Не представляешь, насколько. — Ты согласно закивала головой. — Это так красиво! Океан ночью совсем не такой, как днём. Кораллы и рифы светятся, тулкуны поют... — Акулы пытаются сожрать... — в такт тебе продолжил подслушивающий Ло'ак. Ты закатила глаза, пропустила его комментарий мимо ушей и продолжила: — А ещё Ао'нунг познакомил меня со своим духовным братом! — ты вдруг почувствовала, как кончики пальцев закололо от воспоминаний о чешуйчатой коже. – Тулкуном Айтаном. Он очень хороший. Похож на духовную сестру Циреи. — Ух ты! — глаза Тук загорелись ещё ярче, — А нас он с ним познакомит? — Я не знаю, Тук. — неловко хихикнула ты, пожав плечами, и сунув в руки сестре только разрезанный спелый манго. Та благодарно кивнула и сразу принялась есть. — Может быть. Не мне решать. — А вы теперь с ним поженитесь? Ты не знала, что удивило тебя больше — сам вопрос или то, как Тук его задала. Настолько обыденно, что даже не стала себя утруждать тем, чтобы перестать жевать. Как будто спросила, как прошёл твой день. Оставлять вопрос сестры без ответа не хотелось, поэтому ты прочистила в мгновение пересохшее горло и решила узнать: — Почему ты об этом спросила? — Ты нравишься ему. Он нравится тебе. Вы ухаживаете друг за другом. А потом должны пожениться, как мама с папой, да? — О Эйва, обереги меня от этой информации. Ло'ак приставил два пальца ко рту и сделал вид, что его тошнит. Ты устало закатила глаза. — Мои глаза увидели мой мозг, Ло'ак. — Там не на что смотреть, судя по тому, что тебе нравится Ао'нунг. Внутри тебя вдруг вскипело раздражение. Ты знала Ло'ака, знала, что у них с Ао'нунгом есть свои тёрки, знала, что он жить не может без подколов, но в этот момент всего этого стало слишком много. Ты не могла допустить, что он продолжить шутить над тобой и твоей парой в том же духе. Чувствуя, как широко раскрываются ноздри от возмущения, ты быстро перебралась к нему поближе. Тыкнула его в плечо, надеясь сказать ему всё, что думаешь, прямо в лицо, но Ло'ак упрямо продолжал смотреть на что-то внизу. Не добившись желаемой реакции, ты огрызнулась: — Знаешь что, Ло'ак? Мне надоело. Я никогда не осуждала твой выбор! Да, Цирея вела себя иначе, чем Ао'нунг, но это вовсе не позволяет тебе вести себя таким образом!... Крупная пятипалая ладонь твоего брата быстро и крепко прижалась к твоим губам, не давая вымолвить больше ни слова. Ты протестующе замычала, пытаясь привлечь его внимание, но жёлтые глаза всё ещё смотрели куда-то в сторону. И только когда ты облизнула его ладонь, он брезгливо одёрнул руку, тут же с усердием начиная вытирать её о набедренную повязку. — Мне что теперь, нельзя произносить её имя в суе?! Вместо ответа Ло'ак шикнул, взял тебя другой рукой за щёки и повернул лицом в ту сторону, куда так сосредоточенно пялился до этого. Даже если ты и хотела сказать ему что-то о том, что он мог бы быть и помягче, то слова мигом вылетели у тебя из головы, когда ты своими глазами увидела, что кто привлёк его внимание. В нескольких метрах от вас, удивительно бесшумно и аккуратно, для женщины в её положении, шла цахик Ронал. Не узнать её было тяжело — она выделялась на фоне других меткаин не только своим беременным животом, но и аурой, которая везде следовала за ней. Ваша бабушка Мо'ат тоже была цахик, но ощущалось это совсем иначе. От неё всегда веяло теплотой, всепоглощающей любовью, домом. Может потому, что Эйва посылала вам через неё эти чувства. А может потому, что она, всё таки была вашей родственницей. В любом случае, глядя на Ронал, веяло холодом, от которого по затылку каждый раз пробегал холодок. Цахик остановилась и опустилась перед одним из деревьев на колени. Сделала она это довольно легко — ты в который раз с удивлением отметила, что эта женщина даже в последние дни беременности остается в прекрасной физической форме. Наверное, если бы, не дай Эйва, нужно было схватиться за оружие и пойти защищать Ава'атлу, она бы не смогла сидеть дома, и даже с ребёнком под сердцем присоединилась бы к своему народу. Когда в её руках появился нож, и она аккуратным движением надрезала древесную кору, чтобы собрать сок, вы с Ло'аком непроизвольно сглотнули. Как будто на месте дерева были вы. — Давай валить, — предложил Ло’ак, уже разворачиваясь на пятках в обратную сторону, — пока она нас не заметила. — Ло’ак, где твои манеры? — ты цокнула языком и закатила глаза, не собираясь потакать его прихоти, — Нужно сперва поздороваться. Она Цахик, имей уважение. — Она жуткая Цахик. — выделяя нужный эпитет, парировал Ло’ак, — Важное уточнение. — Если ты собираешься когда-нибудь отрастить яйца и начать ухаживать за Циреей, ты должен понять и принять её такой, какая она есть! Сбитый произнесённым тобой именем, Ло’ак стоял с открытым ртом, пытаясь подыскать в голове ещё пару причин, по которым вы обязательно должны уйти прямо сейчас. Но твой открытый рот и громкий голос были быстрее: — Цахик Ронал! Ронал оторвалась от добывания сока и подняла голову туда, где вы находились. Ло’аку очень повезло, и она, кажется, не заметила, как он обречённо закатил глаза, прежде, чем жестом поздороваться вслед за тобой. Цахик не стала утруждать себя приветствием в ответ, прищурила глаза и сразу перешла к делу: — Что вы тут делаете? От её голоса косы на голове зашевелились. Ло’ак показательно провёл бровью — мол, о чём он и говорил, надо было послушать и тихонечко скрыться в листве. Ты натянула самую доброжелательную улыбку из своего арсенала и снова вернулась к разговору с Ронал: — Собираем фрукты на обед, — Ты кивнула на корзинку в руках у Тук. Сестра показательно покачала ею из стороны в сторону, — Здесь растут очень вкусные бананы, знаете? Меткаина едко усмехнулась, но ты не дала этому факту стереть улыбку со своего лица. — Конечно, знаю. — Хотите, вам тоже можем сорвать? Тут полно! Ей даже не нужно было отвечать — ты стремительно полезла за связкой висящих недалеко от вас бананов. Лёгким взмахом ножа срезала, и уже в следующее мгновение стояла на земле перед Ронал. Суровый взгляд напрягал, даже несмотря на то, что она сидела на коленях, а ты стояла во весь рост. Спорить с Ло’аком на этот счёт было трудно — в такие моменты она правда казалось жуткой. — Я не говорила, что мне это нужно. На секунду у тебя в голове, всё же, возникла мысль, что Ло’ака стоило послушать. Но отступать было уже поздно, поэтому ты добродушно пожала плечами и ответила: — Ну, если не нужно для каких-нибудь мазей, то можно просто съесть. Они сытные. У Меткаин был завораживающий серо-голубой цвет глаз — тебя всегда поражал этот контраст с жёлтыми глазами лесных на’ви, и ты периодически забывалась, и во время разговора не могла перестать пялиться. В ситуации с Ронал хотелось как можно быстрее отвести взгляд и чем-нибудь накрыться — так сильно от неё разило холодом. Но ты знала, что делать этого нельзя — так ты выставила бы себя слабой перед матерью своего избранника — поэтому продолжала улыбаться, смотреть ей в глаза и протягивать сорванные бананы. Казалось, прошла вечность, прежде чем она протянула руку в ответ и забрала предложенное тобой угощение. Ронал кивнула, без слов благодаря за учтивость. Ты улыбнулась чуть шире — хотя готова была плясать, сочтя это маленькой победой. — Может быть, вам помочь? У тебя не должно было быть глаз на затылке, чтобы знать, какое выражение лица скорчил Ло’ак — закатившиеся глаза, приоткрытый рот и едва сдерживаемый разочарованный стон. Слава Эйве, ему хватило ума не издать ни звука. Глаза Ронал, ни капельки не потеплевшие, смотрели на тебя так, будто ты непреднамеренно её оскорбила. — Я справляюсь сама. — твёрдо заявила она, вставая на ноги. Теперь она возвышалась над тобой, внушая ещё больший страх, — Я беременна, а не парализована. — Я в этом не сомневалась, — постаралась как можно мягче сказать ты, снова пожимая плечами. Сложно было сказать: раздражённость была чертой её характера или последствием протекающей беременности, но злить её совсем не хотелось, — Просто я часто помогаю Цирее в сборах, подумала, что и вам могу пригодиться. Только и всего. Холодные глаза прошлись по тебе оценочным взглядом. Ты ненавидела, когда тебя разглядывают, как экспонат, но делать было нечего — она была Цахик, духовный лидер, и спорить с ней было, как минимум, опасно. Тем более, было в её глазах что-то, чего ты не могла понять — как будто она что-то пыталась в тебе разглядеть. Чтобы прервать неловкое молчание, ты снова заговорила: — Тем более, восемь рук больше, чем две. А пальцев так в общей сложности вообще тридцать шесть. Ло’ак, всё это время молча стоявший там же, где Ронал вас обнаружила — точнее, вы первые её обнаружили — не сдержался и прикрыл ладонью лицо, надеясь, что это скроет его от позора. К всеобщему удивлению, Ронал издала звук, похожий на удовлетворённое хмыканье. — Хорошо. У тебя самой чуть челюсть не отвалилась от удивления — ты была более, чем уверена, что она отошлёт вас подальше. Но у Эйвы, определённо, были свои планы на этот день. Дождавшись, пока Ло'ак и Тук спустятся на землю, Ронал описала список дел, по которым она пришла в лес: в основном, это добыча древесного сока, сбор некоторых ягод и растений. Благодаря Цирее, ты уже более менее ориентировалась в названиях, поэтому выделить необходимое среди всего лесного обилия проблемой не было. Ло'ак, напротив, в этом был не силён, поэтому предпочёл молча ходить за тобой по пятам. Тук предпочла ходить вместе с цахик — та, на удивление, была с ней очень приветлива и благосклонна. Возможно, потому, что Тук была ещё ребёнком. Но это не мешало тебе завидовать ей белой завистью. Долгое время тишину между вами прерывали только редкие вопросы Тук, ёмкие ответы Ронал и звук срываемых листьев. Только когда вы с Ло'аком отошли поодаль и ты кивком головы указала на дерево, из которого нужно было добыть сок, молчание, наконец, прервалось, и он заговорил высоким шёпотом — очевидно, пародируя тебя. — «Может быть вам помочь». Кто тебя за язык тянул? — Ло'ак неряшливо продырявил дырку в дереве и подставил к стволу один из кувшинов, которые вам дала Ронал. — Сказала бы прямо: «хочу подлизаться к маме своего бойфренда». — Я просто хотела быть вежливой, — сердито поправила ты, поглаживая кору дерева пальцами, словно извиняясь за невежество своего брата. Признавать его правоту было выше твоих сил:— Но ты не знаешь, что это такое. — О, да, я заметил, — кривая ухмылка Ло'ака не сулила ничего хорошего, — Как лихо ты за бананами взлетела, как будто крылья выросли. Что-то, когда мне нужна была твоя помощь с фруктами, твоей вежливости не было и в помине. — Лучше бы брал с меня пример, придурок, и попытался ей понравиться. — уже не став отрицать очевидное, заметила ты, — Иначе так и будешь пускать слюни на Цирею в стороне. Ло'ак уже открыл было рот, чтобы наверняка сказать тебе заткнуться и не лезть в его отношения с Циреей (как он это делал сотню тысяч раз до этого), но внезапный нечёткий визг внизу заставил его промолчать. Визг определённо принадлежал Тук — большего знать вам с Ло'аком не было нужно, чтобы быстро заткнуть мхом прорезь в дереве, бросить кувшин и в мгновение ока начать её искать. Ты только потом поняла — визжала Тук ваши имена. Оглядевшимь по сторонам и не заметив сестры, вы в один голос позвали её по имени. Несколько секунд спустя Тук выбежала на ваш зов из-за дерева и схватила тебя за ткань набедренной повязки, со всех сих потянув в сторону. Ронал с ней не было. Ты не успела даже задать вопрос, как получила ответ: — Цахик плохо! Большей информации тебе не требовалось. Очевидная причина внезапного плохого самочувствия набатом била внутри черепной коробки, но ты не хотела делать поспешных выводов — в конце концов, не могла же она начать рожать именно сейчас?! Но стремительно мокнущая под Цахик земля была явно не древесным соком, и не оставляла просторов для фантазии. В голове быстро пронеслась крамольная мысль — мама как знала, какой подарок готовить. У тебя не было времени даже взмолиться Эйве и попросить у неё сил. Нужно было действовать быстро. Ты судорожно оглядела Ронал: та из последних сил стояла на слабых, влажных ногах, цепляясь ногтями за древесную кору. Затем оглянулась на младших сестру и брата: оба так сильно пучили глаза, что создавалось впечатление, будто они вот-вот выпадут, добавляя тебе проблем. Тяжёлое осознание, что из всех присутствующих ты — единственная, кто может что-то сделать, совсем не придавало тебе уверенности. — Говорите, что делать. Всё ещё сгорбленная после очередной схватки, Ронал подняла на тебя раздражённый непонятливый взгляд. Ты старалась сохранять спокойствие и объяснила: — Вы в таком состоянии до деревни не дойдёте. Нужно делать всё здесь. — И как ты мне в этом поможешь? — Моя бабушка Мо’ат — великая Цахик племени Оматикайя. Я её старшая внучка, была её ученицей столько, сколько себя помню. Я могу принять роды, если вы мне скажете, как это у вас принято. Выдержать суровый и испытывающий взгляд светлых глаз Цахик Меткаины было тяжело, но и ты была не из тех, кто легко сдаётся. Видимо, увидев решительность и желание помочь в твоих глазах (или не увидев другого выхода), Ронал согласно кивнула. — Нужна вода. Мы рожаем в воде. Твои уши встали торчком от новой информации — в Оматикайе такого, конечно, не было. Но слабость показывать было нельзя. Ты судорожно пыталась вспомнить, где есть ближайший водоём. — Озеро в лесу подойдёт? Здесь недалеко. Зарычав от новой болезненной схватки, Ронал закивала. Ты решительно взяла её под локоть. Было непривычно делать что-то подобное — особенно зная её стремление всё сделать самой, — но сейчас выхода у тебя не было. Словно прочитав твои мысли, недовольство на лице цахик сменилось согласием. Чувствуя бег собственной крови в ушах, ты обратилась к Ло’аку. Тот стоял, кажется, пытаясь притвориться одним из деревьев. — Ло’ак, возьми Цахик под другую руку. Доведём её до озера, здесь в пяти минутах ходьбы. Шокированный, он не сразу среагировал, продолжая скользить огромными круглыми глазами то по тебе, то по Ронал, и по отошедшим у неё водам. Почувствовав, как внутри Цахик зарождается злое рычание, ты поторопила: — Ло’ак, пожалуйста! Это сработало, и спустя секунду вы уже направлялись к озеру, скрытому разросшимся кустарников. Молча мельтешащая рядом с вами Тук реагировала на твои просьбы быстрее брата — и быстро убирала с пути мешающие ветки, чтобы вы быстро прошли к месту назначения. Тоном, не терпящем препирательств, ты передала Ронал в руки Ло'аку, чтобы первой спрыгнуть в озеро и принять её внизу. Когда вы аккуратно опустили цахик в воду, ты описала Тук несколько фруктов, и попросила набрать и принести сюда — как тебе рассказывала Цирея, они очень питательны, и меткаины часто дают их после сильно пережитого стресса. Ты сочла роды достаточной причиной для стресса, да и маленькой Тук было совсем не обязательно присутствовать при всём процессе рождения ребёнка. Не обращая внимания на пытливый взгляд цахик, вцепившейся в тебя, как в спасательный круг, ты снова обратилась к Ло’аку, — который, кажется, впервые с тех пор, как научился говорить, замолчал так надолго: — Ло’ак, найди вождя Тоновари. Приведи сюда, хорошо? Побыстрее. Крик, сорвавшийся у Ронал с губ, привёл Ло’ака в движение гораздо быстрее, чем твои слова. Спустя несколько минут он уже бежал — нет, почти летел — по пляжу, пытаясь найти Оло’эйктана. Это ведь не должно быть сложно, да? Он же огромный, как его можно не заметить! Как оказалось, заметить его было действительно легко. Он стоял вместе с сыном, а прямо перед ними — Джейк и Нетейам. Приметная компания. — Что-то произошло? — тут же поинтересовался Джейк, когда вождь и его сын подошли к месту встречи. Ещё когда он только получил просьбу о встрече от Тоновари, Джейк почувствовал, что разговаривать они будут не о погоде. — Есть вести о небесных людях? Дети что-то натворили? Увидев добродушную улыбку, появившуюся на губах у вождя Меткаины, Джейк немного успокоился — видимо, ничего серьёзного. Но уши все равно стояли торчком. Тогда зачем они его позвали? Зачем Нетейам вызвался идти с ним? И почему Ао’нунг выглядит так, будто его сейчас засосёт в песок? Ао’нунгу и правда хотелось исчезнуть с лица Пандоры под изучающим взглядом Торука-Макто, и насмешливым взглядом Нетейама, стоявшего позади отца. Но стать твоей парой, всё же, хотелось больше, поэтому он продолжал стоять, нервно сжимая пальцами подарочное копьё. — Всё в порядке, Джейк. — большая рука Тоновари легла на синее напряжённое плечо, — Это и правда касается детей. Видишь ли, не так давно, во время ночного патрулирования, я увидел своего сына Ао’нунга с твоей старшей дочерью. Шипение, слетевшее с губ Джейка, было твоим именем, — Ао’нунг не сразу это понял. — Говорил же ей не выходить после затмения! — продолжил гневаться твой отец, оборачиваясь на Нетейама: — А ты где был? Почему не проследил? — Пап, я… — Потом, — оборвал он сына на полуслове, снова возвращаясь к Тоновари: — Прости, друг, я всыплю ей по первое число, как увижу… — Это не к спеху, — прервал его вождь, возвращаясь к теме разговора, — Я нашёл их поющими с тулкунами. В нашем племени это очень древний обычай. Пары поют с тулкунами, прежде, чем Эйва объединит их души. Прежде, чем встать на одно колено и склонить голову перед Торуком-Макто, Ао’нунг успел увидеть, как вытягивается его лицо, и как ошарашенный Нетейам одними губами шепчет «Ты спятил?!» — Я хочу просить у вас разрешения ухаживать за вашей дочерью. Всё тело будто хотело подвести Ао’нунга: руки, протягивающие Джейку копьё, тряслись, как листья на деревьях во время урагана; язык стал тяжёлым и заплетался, а сердце стучало так, что он не слышал ничего вокруг. Поэтому фразы Джейка о том, что «Всё таки у неё есть ухажёр» и «Нейтири знала ещё тогда» прошли мимо Ао'нунга. К счастью — потому что они точно заставили бы его ещё сильнее нервничать. — Разве это не нужно было сделать перед тем, как вести её к тулкунам?! — Да, это моя вина, простите… — Он спрашивал у меня, сэр, я дал согласие. Кажется, защищать Ао’нунга становится у Салли дурной привычкой. Значит ли это, что они приняли его в семью? Ао’нунг не знал и не стал тратить время на раздумья об этом. Вышедший вперёд Нетейам взял огонь на себя. Суженые в раздражении глаза его отца вдруг округлились: — Ты был в курсе и молчал?! — Прости, пап, но это касается их, а не меня. Они должны были об этом поговорить с тобой. Многоговорящий взгляд Нетейама, направленный на Ао’нунга, дал ему сигнал подать голос, пока Джейк не начал злиться ещё больше. — Я не буду извиняться за то, что пошёл на поводу у эмоций. Я не смог совладать со своими чувствами к вашей дочери, поэтому отвёл её к тулкунам. Но я должен был прийти к вам раньше, и за это прошу прощения. Глаза Тоновари метали искры — он явно не думал, что его сыну взбредёт в голову извиняться перед отцом девушки, в которую он влюблён, таким образом. Нетейам опасливо переводил взгляд с Ао’нунга на отца, пытаясь предугадать, что будет дальше. Спустя несколько тяжёлых секунд тишины, Ао’нунг продолжил: — Я не всегда поступал правильно, это так. Но клянусь, что в отношении вашей дочери я всегда буду делать только лучшее для неё. Благодаря ей я стал лучшей версией себя, и самое малое, что я могу сделать — отдать ей своё сердце и душу. Когда воздух в натренированных лёгких кончился, Ао’нунг замолчал, и ему показалось, что весь мир застыл. Только шёпот прибегающих и убегающих волн давал понять, что время всё ещё идёт. Ао’нунг надеялся, что никто не увидит, как дрожат от напряжения его плечи. Но когда заговорил твой отец, вздрогнувшее тело уже нельзя было не заметить. — А в руках у тебя что? Ао’нунг крепче сжал в руках копьё и протянул в сторону Джейка: — Я сам его сделал. Для вас. В качестве подарка. Так и не найдя в себе силы подняться голову, когда Джейк забрал копьё и вертел в своих руках, рассматривая ручную работу, добавленные в качестве украшений камни и ракушки, Ао’нунг зажмурился и старался дышать ровно. Ещё никогда в жизни он так сильно не нервничал. — Хорошая работа. Похвала Джейка ни капли не улучшила ситуацию. Он будто просто констатировал факт. — Ты уверен, что хочешь этого? Что это не мимолётная симпатия? Я не хочу, чтобы через какое-то время ты понял, что она тебе больше не нравится и разбил ей сердце. Это серьёзное решение. Ао’нунг, наконец, нашёл в себе силы поднять голову и оскорблённо посмотреть на Джейка. Как мог он сомневаться в словах Ао'нунга? Как мог он думать, что Ао'нунг посмеет разбить тебе сердце?! Как мог он то всепоглощающее чувство, которое Ао’нунг испытывал к тебе, назвать «симпатией»?! Стараясь сдерживать бурлящие внутри эмоции, Ао’нунг чётко произнёс, уже не ощущая того онемения в языке, смотря твоему отцу прямо в глаза: — Я никогда в жизни не был ни в чём так сильно уверен. Я люблю вашу дочь. Её сильное сердце и добрую душу. Я её вижу. Ао’нунг не помнил тот день, когда так долго смотрел в глаза кому-то настолько уважаемому, как Торук-Макто. Джейк смотрел на него испытующе, ища, к чему бы прицепиться, какой-то подвох, который должен был заставить сказать Ао’нунгу «нет». Ао’нунг знал это, потому, собрав кулак всю свою уверенность и чувства к тебе, не отводил глаз. Он готов был бороться за тебя до последнего. Как только Джейк открыл рот, чтобы сказать свой вердикт, к ним, запыхавшись, подбежал Ло’ак. Не в силах что-то сказать из-за сбившего дыхания, он опёрся руками на колени, и переводил вопросительный взгляд с держащего незнакомое копьё отца на стоящего на коленях Ао’нунга. Наконец, когда лёгкие перестали болеть от напряжения, Ло’ак заговорил: — Мне очень интересно, что здесь происходит, но об этом позже, — лесной мальчик повернулся лицом к вождю, — Цахик Ронал… Тоновари даже не дослушал, схватив Ло’ака огромными руками за хрупкие плечи. — Что с ней?! — Мы были в лесу, собирали фрукты, она тоже там была, и тут — бац! — по ногам потекло, Эйва, это так проти… — Ло’ак, — от командного голоса Джейка, Ло’ак мгновенно заткнулся, — Быстрее! — Она рожает! Ао’нунг не стал ждать разрешения и быстрым движением встал с колен, обращаясь к Ло’аку: — Где она?! Ты одну её оставил?! — Нет, конечно, я по-твоему идиот? Ло’ак не стал дожидаться положительного ответа и тут же доложил, что с ней осталась ты и Тук. Ао’нунг не понял, какую именно эмоцию испытал в тот момент: он хотел, чтобы ты с его матерью стала ближе, но не таким же, чёрт возьми, образом. — Мы дошли до озера в лесу, вон там, и меня послали найти вас. Тоновари не нужно было повторять дважды — как только Ло’ак ткнул пальцем по направлению, откуда прибежал, вождь мигом направился туда. Очевидно, будучи лидером, он знал острова Ава’атлу как свои четыре пальца, и сразу понял, о каком озере идёт речь. Джейк последовал за ним, услышав, что там и его дети тоже, неловко прижимая новое копьё к груди — не бросать же его тут? Ао’нунг, Нетейам и Ло’ак замыкали цепочку. Воспользовавшись моментом, Ло’ак, наконец, поинтересовался: — Так я не понял, а что тут было? — Ао’нунг просил у отца разрешения ухаживать за нашей сестрой. — Чего?! Ао'нунг усмехнулся, заметив, что братья даже реагируют на одну и ту же новость одинаково. Ло’аку сильно повезло, что все сейчас были сосредоточены на другом, и не обратили на него внимания. — В смысле?! А меня почему не позвали?! — Потому что ты ещё не дорос. Ло’ак зашипел на брата, который старательно портил его причёску, и закатил глаза: — Я всего на год младше! А если я против, чтобы этот рыбий хрен ухаживал за… — Ло’ак, может, найдёшь Цирею? Я заметил, у вас с ней хорошие отношения… Думаю, она будет тебе благодарна, если ты в такой момент будешь рядом. Тирада Ло’ака закончилась, так и не начавшись, когда он услышал имя сестры Ао’нунга из его уст, и понял недвусмысленный намёк на то, что если Ло’ак даст своё согласие, Ао’нунг, в нужный момент, даст своё. Поразмыслив над этим чуть меньше минуты, Ло’ак с напускной агрессивностью сказал: — Чувак, если я хотя бы услышу, что ты… — Да-да, обижу ёё — и я труп. Знаю. Встань в очередь. А лучше иди за Циреей! Тяжело вздохнув, Ло’ак припустил дальше по пляжу, ища среди женщин меткаин нужную — ту, которую он никогда бы ни с кем не спутал. Прошение благословения было отодвинуто на второй план, когда все четверо, с завидной скоростью нашли спрятанное в лесу нужное озеро. Неожиданно, было тихо. Это напрягало. Тоновари первым ворвался в тихую гавань — за ним и все остальные. Первым делом, увидев отца, Тук бросилась к нему, тихим шёпотом рассказывая, что произошло. Оло’эйктан и его сын, не заостряя на этом внимания, взглядом искали свою Цахик. Ао’нунг на секунду подумал, что умер и попал в рай. Ты стояла там, по пояс в воде, вокруг нежно светились кораллы и кувшинки. Но они меркли по сравнению с тем, как светилось твоё лицо и как нежно ты улыбалась, глядя на то, как ребёнок в твоих руках делает свои первые движения под водой. Это выглядело волшебно. Ронал, уставшая и обессиленная, улыбалась, глядя на ту же картину, что и Ао’нунг. От этого у него потеплело на сердце. Когда ты взяла малыша на руки, Тоновари, завороженно наблюдавший за своей парой и новорождённым ребёнком, сделал шаг вперёд. Твои уши наклонились в его сторону и ты, наконец, заметила их прибытие. Посмотрела сначала на Оло’эйктана, затем на своего отца, Нетейама, и только потом задержала взгляд на Ао’нунге. Ты выглядела такой напуганной и гордой одновременно, что не смогла сдержать ни слёз, застывших в глазах, ни улыбки. Как будто без слов рассказывала ему всё, что только что пережила — как вы встретились в лесу, как начались схватки, как родился ребенок и сделал свой первый вздох прямо у тебя на руках. Ао’нунг знать не знал, что его сердце способно делать такие кульбиты, пока не увидел тебя. Разорвав ваш разговор глазами, ты взглянула снизу вверх на Тоновари. — Мой вождь, — поприветствовала его ты уважительным кивком, очевидно, не имеющая возможности приложить пальцы ко лбу. Оло’эйктан медленно, не смея рушить тишину, опустился в озеро и подошёл ближе. — Хочу вас познакомить с вашим сыном. Ванхэй Те Киан Тоновари’итан. Брат Ао’нунга вдруг показался совсем крошечным, когда их отец взял его в свои руки. Тихое кряхтение сорвалось с младенческих губ, заставив Тоновари улыбнуться — одной из тех мягких улыбок, которые он позволял себе только в кругу близких. Пара одиноких слезинок скатилась по лицу вождя. Ты едва сдержалась, чтобы не улыбнуться такой нежности, и поспешила отвернуться, чтобы не смущать. Но когда ты уже готова была отойти на несколько шагов назад, чтобы дать родителям, наконец, побыть наедине, Тоновари вдруг положил большую руку тебе на лопатки и притянул к своей груди. Ты неловко подалась вперёд, выглядя ещё более шокированной, когда почувствовала, как массивный подбородок опустился тебе на макушку. — Я благодарен тебе. За то, что не оставила мою жену и помогла привести в этот мир моего сына. Я тебя вижу. Ао’нунг заметил, как едва подкосились в воде твои колени. Он готов был мгновенно подскочить и взять тебя на руки, но остался стоять в стороне, зная, что сильная рука его отца не даст тебе упасть. Оло’эйктан, наконец, подошёл к своей Цахик, передавая ей их новорождённого ребёнка. Они что-то зашептали, но никто из присутствующих не стал вслушиваться, оставив этот разговор только между родителями. Как можно более бесшумно, Ао’нунг опустился в воду и подошёл к тебе. Ты уже ждала. — Ты теперь дважды старший брат. Поздравляю. — Ага, ещё немного, и будем с тобой наравне. Ты тихо рассмеялась, не отрывая взгляда от воды и нервно теребя пальцы рук. Перед глазами снова и снова проносится картинки последних часов, которые казались бесконечными. Отголоски пережитых эмоций ещё скреблись где-то под рёбрами. Страх ошибиться, сделать больно и подвести. Когда рука Ао’нунга обхватила одну твою ладонь длинными пальцами, ты, наконец, посмотрела на него. Глаза по прежнему были на мокром месте. Наплевав на стоящего у него за спиной Торука-Макто, Ао’нунг поднял твою руку к своим губам и запечатлел на костяшках пальцев поцелуй. — Всё хорошо. Ты проделала огромную работу. Молодец. Он даже не успел среагировать, когда ты придвинулась ближе и уткнулась носом ему в грудь. Всё твоё тело дрожало. Ао’нунг положил руки тебе на спину, втирая в кожу успокаивающие круги, и подумал о том, что даже если ты услышишь бешеный стук его сердца, он не выпустит тебя из объятий. Первых ваших объятий. — Ао’нунг. Твой шёпот в районе его груди отозвался табуном мурашек по всему телу и мгновенно пересохшим горлом. Ао'нунг вопросительно замычал, не прекращая движений по твоей спине. — Я тебя вижу. Пальцы Ао'нунга, подрагивая, зависли в миллиметре от твоей кожи. Он перестал дышать, чувствуя, как сердце в груди ритмично ударяется о неподвижную грудную клетку. Ты это сказала. Он уже знал это, свыкся с мыслью, что не услышит этого вслух — ему казалось, что ему это уже и не так важно. Но, как оказалось, ему нужно было это услышать. Ты подняла голову, и уставилась большими жёлтыми глазами в его голубые. Ты совсем иначе представляла себе этот момент — хотелось чего-то более... уединенного? Романтичного? Но что-то внутри подсказывало, что сейчас было то самое время. Ао'нунг молчал, да ты и не нуждалась в ответе — он давно всё сказал. Да и его глаза, блестевшие не меньше, чем твои, говорили о многом. О том, что не найдётся в мире слов, которые смогут описать то, что он чувствует. О том, что он готов был схватит тебя на руки и кружить до тех пор, пока не закружится голова. О том, что он хотел расцеловать тебя с ног до головы. Но пока отложит это на потом. Теперь у вас было это "потом". Кажется, вы оба готовы были простоять вечность вот так, но спустя время — которое никто из вас не засекал — послышался топот, и вскоре у озера показались Цирея и Ло’ак. Сестра Ао’нунга обвела взглядом присутствующих — сначала, конечно, заметила своего брата, держащего тебя в своих руках, как самый ценный трофей. Цирея с удовольствием бы заострила на этом внимание, но потом её взгляд нашёл родителей. С новорождённым братом на руках. Светлые глаза заслезились. Заметив, как Цирея опускается в воду, ты оторвалась от Ао’нунга и сделала шаг в сторону. — Мне кажется, вас там ждут. Кое-кто жаждет познакомиться. — Ты кивнула в сторону, где находились Оло’эйктан и Цахик. — Я уже его знаю, хороший парень. Ао’нунг усмехнулся, а Цирея тихо захихикала, прежде чем прошептать одними губами «спасибо», и направиться в сторону родителей. Её брат последовал за ней, напоследок проведя кончиками пальцев от твоего локтя до ладони. Только сев на берег и увидев, как морские на’ви стоят там, прижавшись друг к другу и приветствуют нового члена своей семьи, ты вдруг почувствовала, как падает груз с твоих плеч. А вместе с ним проходит и дрожь. Ло’ак опустился рядом с тобой, прижимаясь к твоему боку и несильно толкая плечом, привлекая внимание. — Отлично за бананами сходили, да? Ты тихо рассмеялась с идиотской шутки и игриво потрепала его по волосам. Ло’ак тоже рассмеялся, даже не обращая внимания на испорченную причёску, как он всегда это делал. Вы оба резко обернулась, чувствовав на своих плечах тёплые ладони. За вашими спинами, опустившись на колени, стоял ваш отец. Было видно, что у него в голове проносится миллион разных мыслей, которые он не может сложить в слова. В конце концов, наплевав на них, он прижал вас обоих к своей груди, поглаживая по головам. — Я горжусь вами обоими. Поддавшись чувствам, Джейк запечатлел по поцелую на ваших лбах, заставив вас с Ло’аком смущённо прижать уши к голове. Ваш отец редко позволял себе такие жесты. А ещё реже позволял слова: — Я вас вижу. Тебе показалось, что в Ава’атлу началось землетрясение, но нет — это ваши с Ло’аком тела задрожали, когда вы вдруг почувствовали любовь, исходящую от вашего отца. В который раз за последние часы ты принялась оглядываться по сторонам, чтобы не заплакать. Когда взгляд, наконец, начал фокусироваться, ты вдруг увидела Нетеайма, стоявшего рядом с тобой, и опирающегося на незнакомое копьё. Ты свела брови на переносице и недовольно зашептала: — Какого чёрта ты сюда припёрся с копьём? Как, по-твоему, оно помогло бы при родах, придурок? Нетейам прикусил нижнюю губу, пытаясь не засмеяться, и кинул вопросительный взгляд на отца. Ты сделала то же самое. Джейк неуверенно покачал головой и выдохнул. — Это моё. Ты скривила озадаченную гримасу. — Откуда?.. — мысли сменяли одна другую, и, не закончив говорить, ты перевела вопросительный взгляд на Ло’ака, — Где ты их вообще нашёл? — Долгая история, — за него ответил Джейк, не дав сыну даже рта открыть. Затем похлопал вас по плечами и встал, обращаясь к вождю. Только сейчас вы заметили, что их семья принялась выбираться из озера. — Тоновари, друг, нужна наша помощь? Вождь уже стоял на берегу и принимал из рук Ао'нунга свою жену. Изнурённая родами, она не могла даже широко открыть глаза — не говоря уже о том, чтобы самостоятельно идти или хотя бы стоять. Не каждый день такое увидишь. Как и сам процесс родов, собственно говоря. Не отрывая покорённого взгляда от Ронал, Тоновари отрицательно покачал головой и ответил Джейку: — Спасибо, дальше мы справимся сами. Нам всем стоит отдохнуть. Джейк, не привыкший предлагать свою помощь насильно, понимающе кивнул и взмахом обеих рук сказал вам подниматься. Ло'ак без проблем вскочил на натренированные за сегодняшний день ноги, а тебе потребовалась помощь Нетейама — коленки от нервов, всё таки, ещё тряслись. Подставляя тебе одну руку для поддержки, брат шепнул тебе в ухо: — Я, конечно, предполагал, что ты хочешь к ним подмазаться, но таким образом... Стараясь не подавать виду, ты со всей силы впилась в его ладонь ногтями. Нетейам улыбнулся твоей реакции, но тут же зашипел от боли сквозь сжатые зубы. Ты зашипела в ответ: — Ещё хоть слово, и я засуну это копьё тебе... — Да понял! Держись за меня, могучая акушерка. Твой хохот на придуманное прозвище заставил Ао'нунга обернуться и с влюбленной тоской смотреть тебе в след. Как бы сильно ему не хотелось быть на месте Нетейама и держать тебя под руку, ему нужно было быть вместе со своей семьёй в столь знаменательный день. Он успокаивал себя тем, что вскоре ты тоже будешь его семьёй. Прежде, чем направиться к своей маруи, Ао'нунг услышал громкое покашливание — и что-то подсказывало, что ему стоит на него обернуться. Джейк Салли стоял у поворота, подгоняя рукой Тук к уже скрывшимся из виду старшим братьям и сестре, держа в руках своё новое копьё и не отрывая взгляда жёлтых глаз от лица Ао'нунга. Выглядело это довольно устрашающе, но теперь Ао'нунг не боялся. Лицо Торука-Макто смягчилось. Этот молодой морской мальчик, ровесник его собственного сына, смотрел на него уверенно и даже немного вызывающе — Джейк бы рассмеялся его самоуверенности, если бы не одно "но". Ты. Его старшая дочь, всё ещё его маленькая девочка. Смогла не только влюбить в себя этого юного воина, но и изменить его самого к лучшему, вселить в него смелость просить твоей руки. И, что не мало важно — он тоже смог завоевать твоё сердце. Скажи кто-нибудь Джейку по прибытии в Ава'атлу, что он станет случайным свидетелем того, как ты говоришь сыну Оло'эйктана "Я тебя вижу", он бы счёл того сумасшедшим. Но у Эйвы, определённо, были на это свои планы. Стараясь не дать улыбке вырваться наружу, Джейк встретился с Ао'нунгом глазами и кивнул. Ао'нунг никогда не подумал бы, что когда-нибудь захочет прыгать от радости из-за одного лишь кивка. Едва сдерживая улыбку, Ао'нунг благодарно кивнул в ответ. Прежде, чем двинуться вслед за детьми, твой отец молча указал двумя пальцами на свои глаза, а затем тыкнул ими в сторону Ао'нунга. Для Ао'нунга этот жесть не был незнакомым: как-то Нетейам объяснял, что небесные люди называют это знаком "я слежу за тобой". Ао'нунг снова понятливо кивнул, и только когда Джейк скрылся за листом пальмы, дал волю улыбке. Сегодня, определённо, был один из лучших дней в его жизни.

***

— Ао'нунг. Голос мамы в пределах их маруи обычно был спокойным, размеренным, нежным — очень отличался от того, каким он становился за его пределами. В этот раз он звучал спокойно, но серьёзно — их ждал какой-то важный разговор. Ао'нунг мысленно усмехнулся — уж слишком много важных разговоров у него состоялось сегодня, — но пререкаться не стал и уже спустя мгновение вырос возле койки своих родителей, где лежала его мать с младшим братом. Заметив присутствие сына, Ронал продолжила: — Я хочу поговорить с тобой. — Это я понял. Поджатые губы матери и суженые глаза дали Ао'нунгу понять, что говорить сейчас будет она. — Это важно, — чуть более грозно сказала она, — По поводу этой девочки. Старшей дочери Салли. Ао’нунг задержал дыхание и замер, заинтересованно навострив уши. Двигался только нервно виляющий из стороны в сторону хвост. — Ты знаешь, как я относилась к этой семье. — начала она издалека. У Ао'нунга в предвкушении сжалось сердце. — Знаешь, что я не желала, чтобы они жили с нами. Нам с тобой вдвоём пришлось усмирять свои истинные эмоции и учиться жить с ними в одном клане. Ао'нунг кивнул. Конечно знает, прекрасно знает. После вашего прибытия в Ава'атлу он сблизился с матерью именно на этой почве. Поэтому ему было особенно страшно говорить ей, что он выбрал тебя. Не из-за того, что стеснялся своего выбора. А потому, что боялся, что её реакция затронет тебя. — Так же ты знаешь, как я относилась к чувствам твоей сестры к этому... Мальчику Салли. Цирея, всё это время тщательно притворяющаяся домашним декором, услышав, что речь зашла о ней (в не самом приятном ключе), громко засопела. Ао'нунг очень хотел бы усмехнуться и переключить своё внимание на её недовольство, но знал, что вряд ли разговор закончится на этом, и дальше его ждёт что-то более... — И наверняка знаешь, что я была шокирована, когда узнала о твоих чувствах к этой лесной девочке. Ао'нунгу потребовалась вся сила и выдержка, чтобы не затрястись под внимательным материнским взглядом. Последнее, чего бы он хотел — заканчивать этот прекрасный день таким противным разговором. С чего она вообще решила, что сейчас самое время это обсудить? Уж лучше бы она спала несколько суток, обессиленная родами, чем вот это всё. Он не собирался ничего отрицать и объяснять. Чувствуя клокочущую внутри потребность защитить тебя и свои чувства, Ао'нунг, не поднимая взгляд от пола, твёрдо произнёс: — Какая разница, где она родилась? Главное, где она сейчас. А она стала одной из нас. Как и вся их семья. Проходивший позади Ао'нунга Тоновари подбадривающе хмыкнул и быстрым движением сжал плечо сына своей рукой. Легче от этого прикосновения Ао'нунгу не стало, но поддержка отца несколько повысила его боевой дух. Но, как выяснилось, Ронал не была намерена бороться. — Я знаю. Сегодня я это поняла. Впервые за прошедшие минуты Ао'нунг поднял глаза и посмотрел на свою маму. Мягкая улыбка, тронувшая её губы, стала для него неожиданностью. Тоновари, решивший устроиться рядом с женой, увидев удивлённое выражение лица сына, хохотнул, за что тут же получил от Ронал суровый взгляд — с намёком на то, что если он разбудит их младшего сына, она позорно утопит его в ближайшей луже. — Я поняла, что ты увидел в ней. Возможно, даже поняла, что Цирея увидела в Ло'аке. На этот раз Ао'нунг усмехнулся, кидая быстрый взгляд на сестру. Та стояла практически с открытым ртом, не понимая, что ей делать: смущаться и искать причину, чтобы срочно уйти, или радоваться, что их мать впервые назвала Ло'ака по имени. — Сегодня она показала себя. Я увидела её как меткаину, хорошую будущую цахик и пару лидеру клана. И я хотела бы взять её в ученицы после того, как ты попросишь благословения у ее семьи и начнёшь за ней ухаживать. Но сделать это нужно поскорее — ей нужно как можно быстрее начать обучение. Ао'нунг невзначай кинул взгляд на отца, мысленно отмечая, что его родители даже говорят о тебе одинаково. Словно прочитав мысли сына, Тоновари широко улыбнулся. Его улыбка не очень понравилась Ао'нунгу — она предвещала что-то очень... Смущающее. В следующую секунду Ао'нунг убедился, что чуйка его не подвела: — Можешь начинать хоть завтра. Наш сын уже об этом позаботился. Ронал не нашла слов удивления и переводила округлившиеся глаза с мужа на сына. Не найдя на одном смеющемся и втором смущенном лицах ответов, она уточнила: — Ты уже получил благословение от Джейка? — Не знаю насчет благословения, но петь с тулкунами под звёздами он её уже сводил... — Пап! Ао’нунг не помнил, когда позволял себе такую наглость в последний раз — перебивать отца. Но страх лопнуть от смущения был гораздо больше страха наказания. — Это правда? — голос Ронал вдруг стал суровым. Не нуждаясь в ответе — прекрасно видя правду в смущённо отведённых в сторону глазах — она продолжила:— Ао'нунг! Ты же прекрасно знаешь об этапах ухаживания! Сначала благословение родных, затем — подарки, и только потом!... Ванхэй, до этого лежавший у материнской груди молча, вдруг пришёл в движение и закряхтел, отвлекая мать от нотаций. Новорождённый брат, сам того не понимая, спас Ао'нунга от ещё более неудобного разговора и сделал старшего брата своим должником на всю оставшуюся жизнь. Родители мгновенно переключили своё внимание на младшего сына, позволяя Ао'нунгу медленно отступить к выходу из маруи. Заметив, что место возле койки опустело, Ронал нашла глазами старшего сына и недовольно зашептала: — Не думай, что этот разговор закончен, молодой человек. Не сказав ничего в ответ Ао'нунг вышел за пределы маруи и вздохнул полной грудью, пытаясь переварить события сегодняшнего дня. Он просил благословения у твоего отца. Благодаря тебе, родился Ванхэй. Ты сказала ему, что видишь его. Джейк дал ему благословение на связь с тобой. Ронал дала ему благословение на связь с тобой. Ао'нунг смотрел в воду и думал, что в этот день истратил всю удачу, которую Эйва даровала ему на всю жизнь. Но даже если это действительно было так, и завтра во время патрулирования акула откусит ему руку или хвост, он будет готов, и воспримет, как благословение. Потому что здесь, на берегу, его будет ждать что-то кто-то гораздо более важный, чем рука или хвост. Его будешь ждать ты.

***

Стоило только твоему хвосту пересечь порог маруи, а маме и Кири спросить о том, где вы все пропадали, усталость сняло как рукой. Измождённое от нервов тело вдруг наполнилось энергией от воспоминаний, и ты, отцепившись от Нетейама, принялась пересказывать события сегодняшнего вечера. Твой эмоциональный рассказ, наполненный демоническими ругательствами (на которые отец каждый раз недовольно кхекал) и всплесками рук поддержала Тук, а затем и Ло'ак. Правда второго, почему-то, с завидной регулярностью перебивал Джейк, так и не дав рассказать, где именно он нашел Тоновари и почему привёл вместе с ним и Ао'нунга, и Нетейама, и самого Джейка. Громогласно объявив об ужине, отец, в конце концов закрыл обсуждение и, незаметно поставив копьё в угол, приступил к еде. Только вот "незаметно" это было очень явным. Особенно для тебя. Внутри всё чесалось от нестерпимого желания узнать, откуда оно взялось. Конечно, ты не была глупой, и догадывалась, откуда. У вас его точно раньше не было, следовательно появилось оно в тот период, когда вы с Ло'аком и Тук ушли за фруктами. Отец и Нетейам должны были куда-то уйти по делам. Куда-то, где, очевидно, были и Ао'нунг с Тоновари — иначе каким образом Ло'ак смог бы найти и тех, и других, в одном месте? Соответственно, копьё было предназначено отцу от кого-то из них. Оло'эйктан вряд ли мастерил копьё для Джейка — по крайней мере, ты не могла придумать для этого причины. А вот причину, по которой Ао'нунг мог бы подарить твоему отцу собственноручно сделанное копьё ты прекрасно могла себе представить. Пара попыток разговорить Джейка не увенчались успехом — он громко прочищал горло, намекая, что не собирается отвечать, переводил тему, игнорировал и начинал говорить с кем-то другим — всё, что угодно, лишь бы ты от него отстала. Лезть на рожон ты не хотела, поэтому искала другой вариант, как бы узнать правду. Другой вариант, собственно, нашёлся быстро и недалеко — в соседнем от тебя гамаке. После позднего ужина, когда небо уже вовсю было усеяно звёздами и ваша семья ложилась спать, ты едва сдерживалась, чтобы оставаться в своём гамаке в одном положении дольше пяти минут, дожидаясь, пока все уснут. Чтобы разбудить одного. Когда в маруи, наконец, повисла полная тишина, ты встала со своего гамака и сделала несколько шагов в сторону. Нависнув над спящим телом брата, ты пялилась на него, не моргая, пытаясь заметить всё: раздражённо дёрнувшийся мускул, сжатые кулаки, сбившееся дыхание, нервное сглатывание — что угодно, что могло бы значить, что он не спит. Вскоре под твоим внимательным взглядом его лицо нахмурилось. — Прекрати на меня пялиться. Это раздражает. Пропустив слова Нетейама мимо ушей и получив подтверждение, что он не спит, ты широко улыбнулась и возбуждённо зашептала: — Мне нужно с тобой поговорить. — Это не может подождать до утра? У нас всех был сегодня тяжёлый день. — У тебя-то он чем был тяжёлый? Я что-то не заметила, чтобы ты принимал роды у Цахик. — Ты теперь вечность будешь этим хвастаться? — Да, если потребуется. — Нам теперь всегда к тебе обращаться "Могучая акушерка"? Нетейам вряд ли видел твоё искусное закатывание глаз, но точно почувствовал сильный удар в плечо — и, всё так же не открывая глаз, зашипел в твою сторону. — Чего ты от меня хочешь? — Где вы были, когда Ло'ак вас нашёл? Даже в полной темноте тебе удалось разглядеть, как нервно дёрнулись веки твоего брата, сдерживая его от того, чтобы резко распахнуть глаза. Судя по затянувшейся паузе, Нетейам точно не собирался говорить тебе правду, поэтому ты заранее не поверила ни слову: — И ради этого ты не даёшь мне спать?! — недовольный выпад в твою сторону только подтвердил твою догадку: — Были с папой на пляже. — Да ну? Просто стояли на пляже? — протянула ты, подозрительно сощурив глаза, — Ну да, как я могла забыть, наш папа же любитель просто стоять на пляже... — Чего ты ко мне пристала? — снова недовольно спросил Нетейам, переворачиваясь на бок, — Это наши мужские дела. Тебе не понять. — Зато Ао'нунгу с его отцом понять, да? — уточнила ты. Заметив, как напряглась спина брата, продолжила давить:— Они же были с вами, да? — С чего бы им быть с нами? — снова ответил вопросом на вопрос Нетейам, очевидно, давая себе время придумать ответ: — Может, прекратишь говорить загадками? Я, вообще-то, хочу спать. — Это я говорю загадками? — усмехнулась ты, но всё таки смилостивилась и спросила в лоб:— Вы встречались с Ао'нунгом и его отцом. Кто-то из них дал папе копьё. Зачем? Уставший вздох Нетейама, должно быть, слышала вся Пандора. Или это ты так внимательно прислушалась, надеясь услышать ответ? — Ты итак уже догадалась, зачем тебе я? — Хочу услышать это вслух. — Много хочешь. — О Великая мать! Да, твой любовничек просил у папы благословения и подарил ему эту огромную зубочистку, теперь довольна? Может заткнётесь, наконец? Я только уснул! Вскипевший Ло'ак одарил вас обоих злым взглядом едва открытых сонных глаз, прежде чем зло плюхнуться обратно в гамак и натянуть тонкое одеяло прямо на голову. Нетейам, до этого момента старательно державший глаза закрытыми в надежде заснуть, тихо зарычал и приподнялся на локтях, оглядываясь. — Ло'ак! — в младшего брата прицельно полетела найденная игрушка Тук, оставленная возле его гамака, — Поэтому тебя и не позвали, болтун! — Не слушай его, Ло'ак, — тут же встала на защиту младшего брата ты, в два шага пересекая комнату (хотя по ощущениям, ты будто взлетела) и останавливаясь возле его гамака, — Ты чудо! Обожаю! — Отвали! — недовольно пробубнил Ло'ак, обессиленно отмахиваясь от поцелуев, которыми ты атаковала его лоб, — Прибереги это для своего рыбоголового. — О, Эйва, наконец-то он это сделал, — вдруг послышался сонный голос Кири. Нетейам тоже взмолился, устало откинувшись обратно в гамак. — Я думала, это никогда не случится. Понервировав Ло'ака ещё немного, ты, наконец, оставила его в покое и быстро вернулась в свой гамак, хотя лежать совершенно не хотелось. Хотелось прыгать, бегать, обнимать всех вокруг и целовать одного конкретного. Бешено колотящееся сердце не давало нормально дышать, пальцы дрожали от переизбытка чувств. От любви. Взаимной. Нетейам вдруг снова заворочался, перевернулся на бок и оказался к тебе лицом. Почувствовав его взгляд, ты повернула голову в его сторону. Будь это кто угодно другой, ты не смогла бы смотреть ему в глаза, чувствуя себя неловко. Но это был Нетейам. В его глазах не было насмешки или порицания. Он всегда смотрел на тебя с любовью, нежностью и поддержкой. Никогда не задавал лишних вопросов и всегда был на твоей стороне. Этот раз ничем не отличался. Даже несмотря на то, что вы никогда особо не откровенничали на тему чувств, в глубине души ты всегда догадывалась, что Нетейам видит и знает всё. И от этого было легче. Вы не нуждались в словах, чтобы понять и поддержать друг друга. — Ты ведь теперь не уснёшь, да? Ты не стала поджимать губы и дала волю счастливой улыбке. После твоего довольного кивка, Нетейам тихо рассмеялся и покачал головой. Чувствуя, что теперь он гораздо сговорчивей, чем прежде, ты несмело уточнила: — Папа дал согласие? Нетейам пожал плечами: — Думаешь, он перед нами отчитывался? Не знаю. — после недолгой паузы, словно он раздумывал, говорить ли это вслух, всё таки продолжил: — Если тебе интересно, мне кажется, что да. Дыхание снова сбилось. Хвост завилял с такой силой, что воздух свистел, и ты в порыве эмоций обняла одеяло так крепко, что будь оно живым — после такого захвата непременно бы перестало. Глядя на твою реакцию, Нетейам закатил глаза. — Вы, влюблённые, такие идиоты. В тот же момент три голоса, слившиеся воедино, рявкнули: — Заткнись. И в маруи повисла тишина, нарушаемая только твоим громко стучавшим сердцем.